* * *
Илрингу нравился капитан. Нравились его острые серые глаза, нравился острый язык. Нравилась насмешка в голосе и несгибаемость принципов. Нравилось то, как они всё-таки надломились ночью, у трона. И в ставке командования, когда Илринг демонстративно закрыл дверь. Илрингу нравился капитан. Нравился он на поле боя и строящим стражу Скайхолда, нравился хулящим его безрассудство и сметающим всё со стола, чтобы разложить его там же. Илрингу нравилось видеть его на коленях. Святая Андрасте. Думать об этом прямо сейчас было ошибкой. Рейн сидел напротив и уже почти час цедил бокал вина, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами с кем-то из стражи. Илринг знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что ему здесь не нравится. И одновременно недостаточно, чтобы понимать, почему он всё ещё здесь. — Капитан, — решительно позвал он, отставив опустевший бокал вина. Рейн поднял на него взгляд, и Илринг забыл всё, что собирался сказать. — Капитан, — повторил он, думая только о том, как сильно хотел бы его поцеловать. Рейн вскинул бровь, но почтительно склонил голову, заставив Илринга закусить внутреннюю сторону щеки. — Милорд Инквизитор. Могло бы это прозвучать ещё развратнее? Вряд ли. Илринг отчаянно пытался собрать воедино крохи своего самообладания – это не должно звучать жалко. Это должен быть приказ. Хотя бы просьба. Хоть что-то связное. — Следуйте за мной, — коротко сказал Илринг и поднялся, игнорируя несколько десятков пар глаз, следящих за ним, за ними, в этот момент. К демонам. В пекло. Они всё равно догадаются. Они, наверняка, уже догадались. Рейн ничего не сказал, только коротко и отрывисто кивнул. Бокал, что он отставил в сторону, был практически полон.* * *
На этот случай у Илринга не было никакого плана. Мысли яростно и бессвязно гудели, как если бы кто-то разбил внутри его головы бутыль с пчёлами. Рейн следовал за ним по пятам молчаливой тенью. Он не спрашивал – просто шёл, готовый, как будто бы, разом ко всему на свете. И одновременно совершенно неготовый к тому, что Илринг просто остановится посреди пустого коридора. — Итак, — начал Илринг, но замолчал, пытаясь рассортировать роящихся мысленных пчёл по своим ульям. Рейн выжидающе посмотрел на него, но не смог выдержать и минуты этого глубокомысленного молчания. — Итак? – спросил он, и в его голосе послышалось нетерпение. Илринг загадочно улыбнулся и сделал шаг вперёд. Справляться с собой становилось всё сложнее. Вино, что подливал ему Дориан, оказалось хитрее, чем тевинтерское. Обманчиво лёгкое и дурманящее, оно нагнало его удушливой волной опьянения со знатным опозданием. Илринг сделал ещё один шаг и положил ладонь на чужое плечо. Крепкое, если сжать пальцы. Удобно будет держаться. — Я хочу, чтобы ты взял меня, — Илринг посмотрел на него, ожидая чего угодно, но не прерывистого, возбуждённого вздоха. Когда Рейн наклонился к нему и дрожащий свет факела упал на его лицо, Илринг заметил, как сильно расширены его зрачки. — Сейчас? – негромко спросил он. Жар прилил к низу живота. — Сейчас, — просто ответил Илринг. Ладонь скользнула по его груди и остановилась у завязок на штанах. Пальцы коснулись шнурка, потянули вниз. Рейн смотрел на него завороженно и опасно, как змея, готовящаяся к броску. Илринг облизал губы. — Будут вопросы. Он чувствовал, что Рейну приходится выталкивать из себя эти слова. Рейну приходится думать и об осторожности, и о его репутации. — Если нас заметят. — Нас уже заметили. Илринг не спешил оборачиваться, как Рейн не спешил предупреждать его о том, что они были здесь не одни. — Как давно? — Достаточно, чтобы пожелать составить вам компанию, милорд. Дориан был весел и пьян. Илринг тоже был пьян, а ещё – ни черта не разбирался в оттенках чужих эмоций. Возможно, горечь обиды ему только почудилась. С ответом он медлил – не сомневаясь в своих желаниях, но желая услышать их подтверждение от Рейна. — Нет, — сказал он резко и привлёк Илринга к себе. – Это приватная беседа. Дориан пытался поймать его взгляд. Илринг качнул головой. — Что ж. Доброй ночи, милорд. Капитан. — Я не умею разговаривать с людьми, — проникновенно сказал Илринг, когда они остались вдвоём. Рейн задумчиво смотрел на него, продолжая согревать его поясницу ладонью. – Но так было нагляднее. — Да, — согласился Рейн то ли с ним, то ли со своими мыслями и толкнул его в нишу за статуей.* * *
Они смотрели друг на друга не дольше минуты. Рейн пытался собраться с мыслями, а Илринг – с духом. Но руки его, давно зажившие собственной жизнью, решили за него наперёд, когда коснулись ворота чужой рубахи и потянули. Ближе. Теснее. Илринг поцеловал его, так и не дав ничего сказать. Рейн, едва замешкавшись, ответил ему с отчаянной горячностью. Обвил руками, притеснил к себе, заставив прижаться бёдрами к бёдрам. Заставив забыть о том, что случилось, заставив забыть обо всём. О троне, союзниках и предателях, о смертях, о поражениях и победах. Рейн целовал его исступлённо и жадно, и Илринг давно упал бы, не будь за спиной стены. — Сейчас? – повторил Рейн, когда его руки остановились на ягодицах. Сжали, заставив Илринга судорожно вздохнуть и прижаться теснее. — Сейчас же, — выдохнул он в губы и в подтверждение своих слов скользнул пальцами под ослабленную шнуровку штанов. Рейн сжал зубы, и на его челюсти выступили желваки. — У меня нет с собой масла. Илринг улыбнулся развязно и пьяно. — Тогда мне придётся постараться. Он выскользнул из его рук, одним плавным движением опускаясь на колени. Рейн посмотрел на него так, что удивительно, как одежда не воспламенилась на нём. Илринг закусил губу, чтобы сдержать усмешку, и потянул штаны вниз вместе с исподним. Колени будут болеть, — рассеянно подумал он и всё-таки улыбнулся Рейну, чьё лицо в полутьме выглядело диким, чужим и опасным. Возбуждение заострило его черты и разожгло в глазах завесное пламя. Илринг смог бы отвести взгляда, даже если бы захотел. Он лишь протяжно вздохнул, когда пальцы Рейна вплелись в его волосы и надавили на затылок. Никто из них не хотел больше ждать. Никто из них больше не мог. Илринг не думал, что когда-нибудь будет получать удовольствие, лаская кого-то ртом. Но сейчас, когда он слышал тихие вздохи Рейна, когда чувствовал, как пальцы отчаянно цепляются за его волосы, то не мог с собой совладать. Он постанывал сам, в унисон, вместе с Рейном, свободной рукой сминая, поглаживая собственный член. Ему оставалось немного. Совсем немного, чтобы… Рейн остановил его, отстранил от себя и прежде, чем Илринг успел хотя бы возмущенно вздохнуть, рывком поднял и развернул к стене. — Андрасте, — только и выдохнул он, ощущая, как кровь бешено стучит в висках. Их руки столкнулись у завязок илринговых штанов. Рейн небрежно сдернул их вниз, до колен, и холодный ночной воздух лизнул разгоряченную кожу. Илринг застонал. Застонал, когда Рейн вжался бёдрами в бёдра; застонал, когда он с нажимом провёл головкой между ягодиц и медленно толкнулся, на пробу, до боли сжав бедро. Кажется, Илринг о чём-то его просил. Кажется, Рейн назвал его проклятьем. Кажется, в это мгновение целый мир схлопнулся и исчез. …Илринг кончил до неприличия быстро. Он мог бы устыдиться, если бы Рейн не отстал от него на пару толчков. Прижавший его к стене, закрывший собой, тот загнанно дышал ему на ухо, продолжая цепляться за бедро, как за последнюю опору. В голове шумело, а ледяная стена казалась спасением. Илринг выдохнул и прикрыл глаза. Пелена забытья растворялась. Скоро он вспомнит кто он и где. И снова захочет забыть. — Отнеси меня в спальню, — едва разжимая губы, приказал Илринг. — Да, милорд Инквизитор, — шепнул Рейн ему на ухо. Может быть, у него было ещё немного времени.