За решетом страсти и рисков

      Ран за всю свою жизнь не чувствовал себя настолько опустошенным как сейчас, ведь у него только что отняли кусочек его жизни, который является для него целым миром. Наверняка Риндо сейчас ощущает на себе такое же противное чувство, которое намертво прилипло к телу, что теперь его никак не отодрать.       Сидеть между двумя охранниками правового порядка было равносильно давящим стенам, которые сближались к друг другу и не давали свободно вдохнуть свежего воздуха. От безысходности и, не имея понятия, что делать дальше, старший Хайтани решил осмотреть автомобиль изнутри. В глаза сразу бросился ароматизатор ядрёного розового цвета, который висел на зеркале заднего вида и покачивался на нём, когда машина резко поворачивала. Пахнуть от неё должно было какими-нибудь цветами, но её запах смешался с духотой в салоне и в итоге образовался аромат хуже, чем в любом дешманском кафе с кучей алкоголиков с такой же дешёвой выпивкой. Кисти рук неприятно сдавливали кольца из прочного металла, не давая им нормально шевелиться. Плечи изрядно затекли как и остальная часть руки. Голова раскалывалась то ли от усталости, то ли от блевотного запаха ароматизатора было непонятно. Но было ясно одно: Рану во что бы то ни стало надо вытащить Риндо и себя из этой колонии кромешного ада.       Тюрьма встретила их не самым лучшим образом. Тёмное здание внушительный размеров нагоняло страх и оставляло омерзительный осадок внутри, словно пепел, который разлетался по округе. Проехав ворота, которые были больше похожи на вход в ад с острыми концами сверху, машины остановились почти у самого крыльца колонии, которое из окон автомобилей выглядело довольно жутко.       Двери машин открываются и первыми выходят сотрудники полиции, после чего уже пойманные Хайтани, которых повернули к автомобилям и сказали ждать в таком положении. Ран сразу решил проверить состояние Риндо, который хоть и был повернут к нему спиной, но всё равно излучал от себя некую тревогу. Рану хотелось сейчас только обнять брата и расцеловать все те места, которые у него болели и спрятать от всего мира, чтобы его никто не тронул, ведь если у него отнимут ещё раз его младшего брата, то он просто не переживёт. Так не должно быть, и старший Хайтани добьётся того, что он с Риндо будет на вершине Роппонги, а дома младший Хайтани подвергнется всей возможной ласке и неотъемлемой грубости Рана в его же кровати.       На оформление документов по поводу заключения братьев уйдёт уйма времени, а значит они временно посидят в одной камере и будут ждать дальнейшего решения их судеб. Рана из всего этого радовало только то, что им не придётся обрезать свои волосы как в прошлый раз, всё таки он долго их отращивал и ходить в таком виде по городу куда приятнее, чем с головой полностью без них. – Посидите пока в камере ожидания, — отдал приказ один из органов власти.       Полицейские потянули их за руки и повели ко входу в здание, которое не предвещало ничего хорошего.       Благо санитария в колониях Японии была на высшем уровне и волноваться по поводу грязи и прочего не нужно было, но этот факт никак не препятствовал брезгливости Рана и Риндо, ведь они всё-таки были приличными людьми и следили за собой. Сотрудник, сидевший в помещении с маленьким окошком, пил кофе и листал какой-то журнал, только приход посторонних отвлёк его от этого и тот с неприязнью поморщился. – Проследи, чтобы они ничего не натворили в камере, – мужчина в форме, который вел Рана и Риндо со своим коллегой, достал увесистую на вид связку ключей из кармана и, выбрав один из неё ключ, он вставил его в замок, открывая этим вход в маленькую комнату с решёткой.       Прежде чем завести в неё братьев, с них предварительно были сняты наручкики, чтобы дать им хоть немного свободы в действиях. Они за всё это время даже не заговорили друг с другом, только ловили на себе взгляды лиловых глаз и не более, потому что большего не позволялось. Как только дверь за ними захлопнулась и сотрудник покинул отдел, оставляя их в камере наедине, Ран первым делом начал разминать свои руки, но разговор с Риндо он так и не начал.       Младший Хайтани уже начал беспокоиться насчёт поведения брата, ведь от такого Рана можно было ожидать всё что угодно, но самое интересное, никто не знал что именно. Риндо как и Ран разминал свои кисти рук, но справился он с этим намного быстрее брата и, воспользовавшись таким случаям, он решил первым начать с ним диалог. Убрав за уши мешающие передние пряди с лица, он ещё раз обдумал то, что хочет спросить у старшего и повернулся к нему. – Ран, я хотел.. – на этом моменте фраза Риндо обрывается, потому что Ран на него резко набрасывается и прижимает его своим телом к шершавой поверхности стены, зажимая между собой и ею.       Сладкие губы старшего Хайтани врезаются в приоткрытый от удивления рот Риндо и сразу пускает в него свой язык, начиная гладить им всю полость. Руки крепко удерживают его тело на месте, сжимая тонкую талию и давя на соблазнительные выступающие косточки под ней. Риндо от таких поцелуев всегда терял разум и ему не хотелось ничего чувствовать кроме умелых ласок Рана, которые сводили его тело с ума. Он обхватил одной рукой шею старшего, а второй опирался о стенку, чтобы спине было не так больно опираться о твёрдую поверхность. От их губ исходил сладостный причмокивающий звук, когда Ран особо сильно впивался в них и кусал за нижнюю часть, оттягивая мягкую плоть.       Отстранялись Хайтани друг от друга всегда со сбитым дыханием и пылающими щеками, которые были румянее любого спелого яблока. Ран закусывает внутреннюю часть щеки и кладёт свою голову на плечо Риндо, не прекращая гладить его бока. Ему было мало, он хотел ещё и ещё, словно дикий зверь в клетке, а ведь его добыча сейчас так близко к нему, и от этого осознания становится так плохо, что хочется прямо сейчас закрыть глаза и представить, что всё это просто дурной сон. Риндо видит, что Ран совсем поник и он был похож на крохотного светлячка, который понемногу начинал потухать и терять свой свет. Младший заключает его в свои объятия, сминая ткань ветровки, и целует в висок, успокаивая своим бархатным шёпотом, который подобрался к ушной раковине старшего Хайтани. – Риндо, мы обязательно выберемся от сюда, я тебе обещаю, – произнесли уста, из которых только что доносились эти слава, опустились на приоткрытый участок плеча смуглой кожи младшего, оставляя на ней невесомый след от поцелуя. – Я верю всем твоим словам, Ран, – губы вновь прикасаются к височной части головы Рана и оставляют на ней свой невидимый поцелуй.       Оставшееся время они провели за обычным разговором друг с другом, то и дело прижимаясь бок о бок сильнее к своим телам. Ран что-то рассказывал и иногда в его речи присутствовали такие мудрёные слова, что Риндо не всегда удавалось понять их значение, но даже это не мешало слушать своего родного брата, потому что Ран это не Ран без своего странного словарного запаса.       Младший Хайтани прочёсывал его окрашенные волосы своими пальцами и так аккуратно, что локоны были похожи на только что изготовленный шёлк. Ран после своих увлекательных рассказов горестно вздыхал, потому что осознавал, что скоро его с Риндо опять разделят и, когда они увидятся ещё раз, стало неизвестно. Риндо чувствовал тоже самое, что и Ран. У них с самого детства была какая-то особая связь, с помощью которой они могли вместе переносить боль, трудности, переживания, сострадания друг к другу и многое другое и сейчас, когда у их сердец был один темп биения, они верили, что скоро их в этом месте не будет. Как и думал старший Хайтани, на приготовление всех документов ушло много времени и сидели они в одиночной камере довольно долго, пока к ним не пришли сотрудники полиции и несколько человек, работающих в японской тюрьме.       Братьям начали рассказ правил тюрьмы от самого начала, уделяя внимание каждому пункту в бланке, подробно объясняя, что можно делать, а что нельзя. Слушать нудные советы о хорошем поведении оказалось куда хуже, чем просто сидеть в камере и ждать, когда тобой займутся. Правила в японском тюрьме отличались особой жестокостью и при их невыполнении преступники карались жесточайшими наказаниями, которые и внушали ужас всем заключённым.       Они были похожи скорее на каких-то марионеток, нежели на простых людей. Рану и Риндо снова нацепили наручники на руки и вывели из стен решётки, но явно не на долго, а только чтобы выдать форму и отвести уже в общие камеры, в которых они будут отсиживать свой полученный срок. Когда их уводили друг от друга, Ран заметил одинокую стекающую вниз по щеке брата слезу и от этого сердце сжималось до такой степени, что готово было лопнуть от такого давления. Он знал, что его с Риндо не посадят в одну камеру, так как для этого была разная возрастная категория и ещё несколько правил, для которых они не подходили.        Старший Хайтани шёл по коридору отдела молча, даже как-то спокойно, чем нагонял на провожающих его сотрудников какой-то дискомфорт своим поведением. После выдачи тюремной формы, Ран с брезгливостью осмотрел её, ведь по состоянию ткани можно было подумать, что кто-то ей уже пользовался и привел одежду в такой потрёпанный вид. Претензии в этом месте не принимались и Ран нехотя, но всё же решил надеть эту форму, думая о Риндо, которому наверняка выдали одежду такого же плачевного состояния. Сама форма была синего оттенка и достаточно свободная, состоящая из простой рубашки и штанов с белой обувью. Так же братьям пришлось снять свои серёжки из ушей, таково было правило колонии, которое Ран подметил нелюбимым для себя.       На улице была уже глубокая ночь и Рана повели в камеру к остальным заключённым, которым было приписано ложиться спать строго в девять вечера, поэтому сегодня старший Хайтани уже навряд ли сможет с кем-то поговорить, а уж тем более познакомиться. В коридоре, где располагались все комнаты с заключёнными, стояла мёртвая тишина и только в его самом конце мигала лампа. В замок тяжёлой железной двери был выставлен ключ, который повернулся в нём пару раз, после дверь открыл сопровождающих и завёл старшего Хайтани внутрь неё, сняв уже в ней с него давящие наручкики. Всего в камере сейчас было четыре человека с учётом Рана. Сотрудник показал жестом на свободную кровать и покинул помещение, захлопнув и закрыв на замок дверь после себя. В темноте, в которой можно было выколоть глаза, Ран кое-как разглядел нужную кровать и обессиленно плюхнулся на неё, вздыхая в небольшую подушку. Это была не та кровать, в которой сейчас хотел лежать Ран. Он должен, нет, он обязан сейчас быть рядом с Риндо и прижиматься к нему на своей кровати дома, чтобы им никто не мешал и они были только вдвоём в своём маленьком мире. С этими горестными мыслями старший Хайтани провалился в глубокий сон, с надеждой на встречу с Риндо в нём.