~*~*~*~
Глаза открылись сами, будто кто-то сторонний щёлкнул выключателем. Белый потолок и стены, тёмная постель. На мне тёплый, шерстяной плед. Лампа на тумбе даёт приглушённый свет и я тут же к нему привыкаю. Комната Генри. Повернув голову и сев на кровати, вижу его в наушниках перед своим навороченным компьютером. Он по нескольку раз клацает мышкой, что-то прописывает на клавиатуре, берёт карандаш и быстро чиркает им сначала в нотной тетради, а потом в знакомом блокноте, который хранит все когда-либо написанные тексты суперзвезды... Картина "Джей творит". Хихикаю, прикрыв рот ладонью. Он меня даже не слышит, так поглощён процессом написания новой песни. Сколько времени? Часы на прикроватной тумбе показывают половину одиннадцатого. Я проспала всего лишь час. Очень хочется кушать. Накинув плед на плечи, кутаясь и изображая Кентервильское привидение, разве что не гремя цепями за отсутствием оных, тихо подхожу к своему виолончелисту со спины и осторожно заглядываю через плечо. В копьютере у Генри открыта программа GuitarPro, в которой он прописывает параллельно нотные партии для трёх гитар, синтезатора и ритмовку на барабаны, сразу же рождая полноценную композицию. В нотной тетради по тактам расписана вокальная партия со словами новой песни. В блокноте открыт черновой вариант уже рифмованного текста на английском. Самые последние строки почему-то ударяют по глазам, накрепко въедаясь в мозг: "...Она - моя жизнь. Я сохраню её Вдали от наших грехов!.." Тяжело вздохнув и не желая прерывать творческий процесс, выхожу из комнаты, продолжая изображать Кентервильское приведение. С хлопка зажигаю свет на первом этаже и направляюсь в просторную кухню-столовую, оставляя тёплый плед на гостиничном диване. Лезу по полкам. Из того, что было найдено на них и в холодильнике, решаю замутить вегетарианскую болоньезе и яишинку с томатами, зеленью и сыром. И побольше, так чтобы завтра ещё можно было разогреть на троих дважды. Когда паста исходила паром в кастрюльке, соус для неё уже потушился, а я весело протирала сыр для глазуньи и в корочку запеканки, легко покачиваясь из стороны в сторону и тихо намурлыкивая "Музыку ночи" из известной оперной постановки, по лестнице сверху-вниз промчался семидесятикилограммовый "слоник", шлёпая пятками, добежал до кухни и, кажется, застыл в дверном проёме, едва не навернувшись и стараясь незаметно перевести дух. - Лайла!.. Я повернулась. Генри перепугано глядит на меня и шумно дышит. Морщится и опускает голову. - Тебя на кровати не было! Господи, как я испугался... - Я просто очень захотела есть, а ты занят был, не стала отвлекать. Ну и решила не перебиваться салатиками или бутербродами, а приготовить что-нибудь... - пожимаю плечами и спокойно продолжаю прерванное занятие, мурлыкая под нос. Шаги позади. Горячие ладони оглаживают изгиб талии. Генри прижимается к моей спине и осторожно касается губами шеи за ухом. - Ты голодный? - Безумно. Корову бы съел. Пахнет замечательно... - кладёт подбородок мне на плечо и прижимает крепче. - У меня почти готово. Что будешь - глазунью с томатами или пасту? - М-м... Всё буду. - Хорошо. Проверь, пожалуйста, духовой шкаф - он прогрелся? Стоило Генри отвлечься, как я быстро расправилась с сыром, переложила макарошки в форму для запекания, залила соусом, посыпала сырной стружкой. - Показывает двести десять градусов. - То, что надо! Быстренько отправляю форму в духовку и возвращаюсь к варочной поверхности. Новая, чистенькая сковорода, средний огонь, кусочек сливочного масла... - Как ты себя чувствуешь? - Генри убирает грязную сковороду и кастрюльку из-под пасты в раковину, включает воду и берёт губку. - Нормально. - пожимаю плечами под его взглядом, - Ну, если не вспоминать о плохом. А ты? - Та же история. - он вздохнул, - Я... очень боялся, что не понравлюсь тебе таким. И что контраст будет слишком сильным. И... - И ты загоняешь себя в угол. - отправляю томаты на сковороду, разбиваю туда пять яиц, солю, добавляю сырную стружку и, накрыв крышкой, подхожу к нему, чтобы выбросить скорлупки и сполоснуть руки, - Ты мне понравился не из-за внешности. Я полюбила личность, а не ветрено влюбилась в образ. Мне не особо важно, как ты выглядишь. - трусь щекой о его плечо и слегка толкаю бедром, вытирая руки полотенцем, - Однако, должна признать, что пройди ты в таком виде, как сейчас, по улице, девушки шеи посворачивают, глядя вслед. Мой сладкий блондин тихо смеётся. - Вот спасибо!.. Возможно, теперь я буду выглядеть, как достойная партия для тебя. - Если кто-то парится по поводу внешности, то это его проблемы. - засекаю время в телефоне и протираю рабочую поверхность стола от небольшого бедлама, который устроила, пока готовила, - Вспомни, в какой страх я гриммируюсь, чтобы быть Меди, а не простой соседской девчонкой из студии балета. - По крайней мере, теперь мы не будем слышать в спину: "Что это за старомодный чувак рядом с Лайлой?" - Генри морщит нос и улыбается, вдогонку бросая завуалированный комплимент, - Знаешь, очень непросто встречаться с самой красивой девушкой в лицее! - Ой, перестань... - надуваю губы, смущаясь, - Я прямо фотомодель, ага. - Но это правда! - он выкладывает вымытую посуду обтекать на полотенце и целует меня в щеку, вытирая руки, - Ты самая невероятная и красивая женщина, которую я когда-либо встречал! В груди на месте иссохшего гербария пробился зелёный росток, набух бутоном и распустился прекрасным цветком голубого страстоцвета. Совершенно смущённая, наблюдаю готовность глазуньи, периодически бросая взгляд на секундомер. Генри подходит вплотную, обвивает меня за талию и заглядывает в глаза. - Скажи, тебе понравился концерт? - Прикалываешься?! - широко распахиваю ресницы в совершеннейшем восторге, - Да весь зал на ушах стоял! Это было... чёрт, у меня даже слова подходящего нет, чтобы всё описать... Я бы с удовольствием посетила много раз не просто концерт, а вот такой рок-мюзикл с сюжетом. Это же гораздо интереснее, чем просто пропеть песни по списку. Кстати, идея просто потрясающая. Кто тебе её подсказал? - Ты. - и взгляд полный нежности. - Что-то я, - удивлённо выкидываю брови, - не припомню такого. - Я смотрел на тебя в танцклассе, - он отвёл взгляд в сторону, пускаясь в воспоминания с толикой грусти, - и как-то всё само родилось. Ты так легко примеряла на себя образы Одетты и Оделии, Жизель, Авроры, Китри... или Мари из "Щелкунчика", рассказывая целые истории своим танцем, движениями. И всё это только передаваемыми эмоциями, даже без слов! В конце концов, я подумал, что просто концерт для завершения турне будет большой банальностью. Пришёл с этой идеей к отцу. Тот поговорил с режиссёром и... ну, ты видела итог. Я не просто выступал, как это обычно и было, а превратил всё в историю. Я всему миру хотел рассказать, как и что я чувствовал, когда встретил тебя, когда узнал лучше, когда понял, что... Не выдержав наплыва и фейерверка эмоций, перебиваю его, припадая к губам в недолгом поцелуе. Генри сначала удивился, но тут же ответил более глубоко и смело, утягивая в головокружительный водоворот нежности. Ноги безвольно подкосились. - Хенви... - начинаю прокачивать навык разговора сквозь поцелуи, когда в ком-то конкретном потихоньку зажигается страсть, - Фтой! - Фто? Застыв, смотрим друг другу в глаза несколько секунд, всё ещё немного поглощённые приятным занятием и ловим дружное "хи-хи" от комичности ситуации и наших забавных "акцентов". - Не увлекайся, а то у меня яичница пригорит! - Ты первая начала! - моего виртуоза продолжает сотрясать смех, пока он переводит стрелки. Но доля правды в его словах есть, признаю. - Ну не глотай целиком, пережёвывай хоть иногда... - наблюдаю за Д'Ассильвой, пока он с неимоверной скоростью поглощает содержимое своих тарелок. - Просто очень вкусно! - он делает перерыв на глоток чая, улыбается и подмигивает мне. - Как назвал новую песню? - интересуюсь, пока неторопливо жую свою порцию глазуньи. - М! - он поднимает палец вверх и глотает, прежде чем ответить, - Две. Одну назвал "Away From Our Sins". А для другой пока не приду... Чёрт. - Что такое? - наблюдаю, как парень откладывает приборы, откидывается на спинку стула и, сдёрнув очки, запрокидывает голову. Закрыл глаза, слегка улыбнулся... - Чувствую себя самым счастливым дураком на свете... - Ну-у, начнём с того, что ты даже близко не дурак, Генри. - немного кривлю губы в улыбке и продолжаю жевать, в глубине души умирая со смеху, - Замкнутый иногда и стеснительный, немного эмоциональный и вспыльчивый, эгоистичный... Но не дурак. - Да нет, ты не поняла... - он выпрямляется и смотрит на меня такими сияющими глазами, которых я и не видела никогда до сего момента - это застаёт врасплох, - Я безумно рад, что теперь могу поговорить с кем-то, кроме родителей и Маркуса, о своём творчестве и концертах. Карьере, в конце концов... Я столько усилий приложил, чтобы создать образ Джея. - Генри тянется через стол и берёт пальцы моей левой руки на свою ладонь, - И разделить этот успех с любимой - настоящее счастье! - Большая честь... - Опустив тон до "Балерины в чёрных пуантах", чокаюсь своей чашкой чая с его, стоящей на столе. Фарфор, украшенный японскими мотивами, издаёт тоненькое "дзинь". На моих губах соблазнительная улыбка, стоящая особого внимания. - Я польщена. Генри смотрит на меня широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот, всего пару секунд, а потом мотает головой, словно пытаясь утрясти в своей голове, что у его девушки тоже есть свои собственные "тараканы". - Иногда даже понять не могу, кто сейчас передо мной - Лайла или Меди... - хмурится, внимательно вглядываясь в моё лицо. - Не нужно понимать, - говорю уже обычным тоном, отламывая кусочек ржаного хлеба, но не меняя выражение лица, - а делить на какие-то сегменты - тем более. Просто прими, как данность: у нас обоих биполярка! Поздравляю! - Пф-фп! - прыснул он, стараясь удержать смех и сжимая мои пальцы в ладони, а потом бурчит издевательским тоном, щедро расплёскивая вредительский сарказм, - Не-е, на сцене был не я... Это был кто-то другой. Я, по сравнению с Джеем, в принципе петь не умею! - Определённо, этот бабник и муха в кедах поёт куда лучше тебя. - утвердительно киваю, поддерживая его плохую актёрскую игру с тем же уровнем каверзности, - А "Балерина в чёрных пуантах" вообще, должно быть, уроженка Бразилии или Мексики - ты слышал её отвратительный акцент, когда она пытается говорить по-французски? И ноги у неё кривые - сущий ужас!.. Несколько секунд продолжаем демонстративно ковыряться в своих тарелках, переглядываемся... Хохот Генри сотряс посуду на полках. - Тихо ты! - смеюсь вместе с ним, но более сдержанно, - Ещё Антуана разбудим... - Не-а, папы нет. - мой виртуоз хохочет уже гораздо тише, - Он в Лондон вместе с Маркусом и Inglorious полетел, будет только послезавтра. Нам предложили кое-какой контракт, так что он решил изучить все условия лично и обговорить детали... - А-а, - протянула я, заценив, - прикольно!.. - Э-э, Лайла, могу я тебя попросить..? Закончив ужинать, прибираемся в кухне. Я - у раковины, а мой рыцарь, не бросив даму в беде, вытирает и убирает за мной посуду по местам, когда решает спросить. - О чём? - на миг заглядываю в любимый Тихий океан, окутывающий меня волнами нежности и мягко качающий на них. - Запись. - он ставит последнюю тарелку на полочку, закрывает дверцы шкафчика и опускает взгляд, - Запись нашего выступления на отчётном концерте... - Хочешь вместе посмотреть? - Почти утверждаю, обнимая его за талию сзади и прижимаясь щекой к лопатке. Виртуоз гладит и обнимает мои руки, кивая. - Сама бы с удовольствием увидела. - Принесу комп сверху. - и он легко выскальзывает из моих объятий, - Посмотрим на большом экране. Беру для нас конфетницу, полную печенья, шоколадных конфет и монпансье, и выхожу в гостиную, чтобы, пока мой нежный несёт ноут из своей комнаты, снова изображая "слоника", устроиться поудобнее на диване. Генри выбирает для себя барбарисовую монпансьешку и, закинув её за щеку, настраивает сопряжение экрана и колонок домашнего кинотеатра, садится рядом, уже так привычно и по-домашнему касаясь меня бедром, разворачивает плеер и застывает с занесённой рукой. - Генри? Губы превратились в тонкую линию, дрогнувшие над клавиатурой пальцы сжались в кулак. - Не могу. - цедит он сквозь зубы, - Я так боюсь разочаровать себя и тебя... - Психологический угол. - беру его за руку и переплетаю наши пальцы, - Ты, котёнок, снова загнал себя в психологический угол. Упёрся в него спиной, поджал милый, полосатый хвостик и поднял свои мягкие лапки в жесте "Сдаюсь!" - Э-эй! - Д'Ассильва аж пыхтит от возмущения, повернувшись и нависая надо мной, пока делаю совершенно незаметное движение, включая воспроизведение, - Я тебе покажу, кто тут котё... Раз-два-три - послышался ритм, когда мой виртуоз отстукивал пальцами по корпусу инструмента первый такт, задавая ритм произведению там, в амфитеатре. Мы оба жадно впились взглядами в экран, пока на сцене в нашем самом главном и удивительном воспоминании балерина порхает для своего виолончелиста. Первый прыжок - как вера - крепко стискиваю ладонь Генри. Второй - будто потеря - в душе щемит тоскливая нежность. Третий - взлетает кроваво-алая юбка и девушка страстно выгибается в воздухе за пределами человеческих возможностей - сердце бьётся раза в три сильнее. А музыкант не сводит с неё потемневших глаз, пока балерину ломает от необъятных чувств, и она не оказывается у него за спиной, чтобы прогнуться и, оказавшись на его плечах, изобразить очертания музыкального инструмента. Чтобы каждый, кто смотрит, увидел: она - его виолончель. Она слышит его душу. Она обожает его руки. Она живёт лишь когда он играет. И вот музыкант подталкивает балерину спиной, чтобы отыграть последние ноты вместе. Левая рука над головой - гриф виолончели, правая в стороне - продолжение смычка. Все движения синхронны: девушка, утопая в безответном чувстве, превратилась в музыкальный инструмент. И вот она в последний раз собирает всю любовь в своей душе и опускает на сердце виолончелиста, чтобы замереть в последний раз. Весь зал поднялся со своих мест. Не удивительно, что месье Д'Ассильва обвинил меня в профессиональности... Хрен поспоришь! Отточенные, почти ледяные поклоны для зрителей с кукольной гримасой на лице, как и у любой другой балерины, чья улыбка - застывшая маска, которой можно на время прикрыться. Более тёплые поклоны музыкантам на задней линии. Поворот, пируэт, шаг вперёд, лёгкий выброс алой юбки... девушка приседает в глубочайшем книксене, её руки - лепестки раскрывшегося бутона, а голова склонена так, словно она вот-вот вскинет взгляд и задорно улыбнётся. Она олицетворяет изящность и грацию каждой линией тела. Молодой человек перед ней, придерживая инструмент тоже склоняет голову, но не для зала. На зрителей он даже и не смотрит, воплощая собой элегантность и королевскую стать. Предлагает руку, чтобы помочь подняться и подносит пальцы девушки к губам, пока она невероятно удивлённо распахивает и без того огромные глаза, покрываясь румянцем... Я отвела взгляд от экрана. Антуан запечатлел не просто выступление - он отснял каждый миг, будто хотел, чтобы мы сами увидели, как ведём себя друг с другом ещё до начала серьёзных отношений, ещё до первого поцелуя. Вот же продуманный... - Чёрт! - словно завершив мою мысль, еле слышно ругается Генри, когда отсъём заканчивается, а на экране последний, недвижимый кадр показывает наши взгляды друг на друга. - Теперь ты знаешь. - говорю тихо. - О чём? - мой нежный заучка поворачивается, но видит только смущённо опущенную голову. - О том... - зажмурившись, утыкаюсь лицом в его плечо, - как сильно я люблю тебя. - Так это... - удивление и шок в голосе, - Так ты тогда..! Он сгребает меня в охапку, валит нас на диван и целует, целует мне губы, щёки, лоб, глаза. Быстро, но очень нежно. - Господи, ну и глупец же я... - Генри остановился, нависнув сверху и заглядывая в моё лицо. - Я тогда каждым движением и жестом пыталась объяснить... - осторожно отвожу пряди волос от его глаз, - Помнишь, ты как-то говорил, что тебе больно дышать без меня? - Помню. - медленно кивает и сам ныряет лицом в мою ладонь, жмурясь от удовольствия, совсем как большой кот, - Потому что это правда. Мне больно дышать, будто без тебя я становлюсь то ли астматиком, то ли ненормальным наркоманом. - Мне так страшно. - сложно говорить подобные вещи, даже если это тот, кого ты очень сильно любишь, - Генри, мне страшно без тебя жить... - Я твой. - шёпот и поцелуй, - Весь твой. - ещё один, - От макушки до пят!.. Моя агапе... - Люблю тебя. - А я тебя - больше. Водоворот утягивает на глубину. Поверхность Тихого океана осталась очень далеко, до неё километры. И нет больше проблеска света. Голова кружится. Не понятно, где верх, где низ. Тьма любимых глаз поглотила без остатка. Поцелуи превращаются практически в укусы, дыхание обжигает кожу, тело выгибается навстречу ласкам жадных рук. - Боже... - почти рычание любимого голоса возле уха, - Я так хочу тебя! Я так тебя хочу... Отвечать что-то на подобные слова просто не имело смысла. Хотя... - Слишком долго ждала, чтобы сделать... вот так! И почти срываю с него джинсовую рубашку. Генри помогает снять её и зашвыривает куда-то в сторону рояля под лестницей. Запускает руки под мою футболку, смело и неторопливо изучая моё тело. По его движениям сразу становится ясно - не хочет торопиться. Хорошо, тогда и я не буду. Обхватив меня за талию, мой виртуоз возвращает нам вертикальное положение. Не прерывая поцелуев, медленно движемся через гостиную в сторону лестницы. Немного не дойдя до неё, Генри прижимает меня к стене, переключается с губ на шею, вызывая волну мурашек. Где-то над поверхностью океана бушует шторм, я вижу его в глазах напротив, стоило моему сладкому блондину оторваться от такого приятного занятия и взять моё лицо в ладони. И столько нежности было в том взгляде, столько сдерживаемой страсти. Сверкнула молния, окутав разряженным воздухом. Наконец-то мы сможем сделать друг с другом всё, что так хотели. Раскат грома сотрясает океан до самого омута. Генри снова жадно впивается поцелуем в мои губы и приподнимает, обхватив за бёдра, пока я всё ещё зажата между его телом и стеной. Обнимаю его ногами за талию, запустив пальцы в светлые пряди волос. Они очень мягкие, когда Генри не укладывает их в причёску, пытаясь изобразить из себя неприметного школьника. Он поднимается наверх, унося меня в свою комнату. Мелькнула мысль, что ночь только начинается. И эта ночь принадлежит лишь нам двоим...~*~*~*~
Весёлое щебетание птиц за окном заставляет открыть глаза. Вчера мы даже не удосужились опустить вниз римские шторы - было не до того. Повернувшись на спину, осторожно потягиваюсь - Генри лежит рядом и я не хочу его разбудить. Прошедшие события ночи всплывают в памяти. В подробностях. Приподнявшись на локте, рассматриваю поле боя, в которое превратилась комната любимого очкарика. Футболка Генри висит на телевизоре напротив кровати, его джинсы, носки и трусы выполняют роль дорожки от двери в комнату. Ремень висит на спинке кровати. С улыбкой потираю запястья, вспоминая о том, как именно мой виртуоз нафантазировал его применить. Моя одежда претерпела примерно такую же участь: футболка на прикроватном торшере, бюстье - лямкой на ручке шкафа, кружевные трусы свисают с монитора компьютера на рабочем столе. С носками дело обстоит немного интереснее. Один под телевизионной тумбой, другой на подушке над головой моего виртуоза. Протягиваю руку и осторожно скидываю его на пол. Брюки лежат на ковролине с моей стороны кровати и вызывают жёсткое "хи-хи", стоит лишь вспомнить, как Генри вчера меня из них вытряхивал, ухватившись за штанины и сосредоточенно пыхтя на все лады: - Какие! - дёрг, - Узкие! - дёрг, - Джинсы! - Помочь тебе, упёртый? - я в тот момент откровенно потешалась, лёжа спиной на кровати и прикрывая рукой улыбку. - Я сам! - дёрг, - Хочу тебя! - дёрг, - Раздеть! - дёрг, - Прекрати ржать!.. - У меня сейчас пятки выше твоих ушей будут! В тот миг узкое тканое изделие решило подставить музыканта, наконец-то поддавшись приложенным усилиям, и Генри от неожиданности потерял равновесие и ойкнул. Из своего положения я не видела, как именно он упал, но его торчащие вверх ноги сказали о многом, вдрызг разорвав все попытки сдержать смех в голос. - Фух!!! Зараза! Зачем носить такую узкую одежду? - мои джинсы просвистели в воздухе авиабомбой, а над коленками показалась хитрая и очень растрёпанная моська, зубами разрывающая блестящую упаковку, пока привстаю на локтях над кроватью, пытаясь выяснить, всё ли с моим благоверным нормально, - Ну всё! Сейчас будет месть за весь твой смех... Такие весёлые прелюдии с раздеваниями - ещё попробуй найди! Стараясь сдержать смех от воспоминаний в диапазоне беззвучия, переворачиваюсь на живот. Взгляд сам цепляется за любимого мужчину. Генри прикрыт лёгкой простынёй лишь по пояс и мне открывается прекрасный вид на его подтянутое тело. Светлые волосы разметались по подушке, открывая коротко выбритые виски и затылок. Дыхание ровное, спокойное. Умиротворённое лицо. В душе что-то очень сладко сжимается в приступе нежности, требуя к себе срочного внимания, так жалобно прося прикоснуться к любимому лицу. Генри безумно красивый, когда спит. И любые мои поползновения в его сторону, способны потревожить ту безмятежность, в которой он сейчас пребывает. Совсем нет желания его будить, пусть отдохнёт. Он и так устал после концерта морально и физически, а тут ещё и покушение... и страстная, очень страстная ночь... А по требованию молодого организма мы можем продолжить ещё и утром... Бр-р! Так, прекрати Лайла и дай любимому мужчине просто отдохнуть и поспать подольше! Где-то на полу тренькнул уведомлением телефон. Свесившись с кровати, поднимаю его и, поудобнее устроившись на спине, открываю первое сообщение. От Антуана. "Доброе утро, маленький телохранитель! Как ты себя чувствуешь? Переживаю за твоё эмоциональное состояние. Ответь сразу, как прочтёшь сообщение." "Доброе утро, Антуан. Если не вспоминать нескольких деталей вечера, то я вполне себе сносно переживаю некоторые потрясения. На груди в области сердца и под ключицей уже расцвели гематомы. В остальном, я в полном порядке. Генри ещё спит. И нет, мы не разнесли дом, хоть ваш сын и очень старался! :)" "Ха-ха-ха! Спасибо, медуза, порадовала старика! Запишу тебя на приём к своему личному врачу на двадцать шестое, после твоего второго балетного экзамена. Пусть осмотрит гематомы." "Огромное спасибо." Точно. Ещё один экзамен. А я смогу вообще..? Медленно вытянула левую руку в сторону и постаралась напрячь мышцы вместе с глубоким вдохом. Обе гематомы мгновенно прострелило болью. Похоже, что тут понадобится местная анестезия, иначе танцевать я не смогу. Ещё нужно будет как-то объяснить эти синячищи родителям... Нетушки, лучше спрячу под пластырем или какими-нибудь спортивными тейпами. Чёрного цвета. Точно, так и сделаю! Только вот... не попасть мне в спортивный магазин, пока Солнце Моей Жизни не соизволит разомкнуть веки. Бросаю взгляд на Генри. Тот, побеспокоенный шевелениями рядом, двигается ближе, шарит по кровати, нащупывает меня, просовывает руку под мою шею вместо подушки и двигает ближе к себе за талию. - Моя вредина! - возмущённо бурчит парень сквозь сон и продолжает сопеть дальше, уткнувшись в моё плечо. Да, к такому точно нужно будет привыкать. Следующее сообщение было от Жасмин. Дата стоит вчерашняя. "Я смертью храбрых паду от любопытства, если ты мне ничего не расскажешь!" Улыбнувшись, вырубаю абсолютно весь звук в телефоне, открываю камеру, слегка повернув голову в сторону спящего Генри, закрываю глаза, расслабленно приоткрываю губы и нажимаю клавишу съёмки. Фотография вышла просто огонь. Внимательно её рассмотрев, решаю, что - нет. Подруга обойдётся. Но фотку на память оставлю. Печатаю и сразу отправляю ответ. "Эта ночь была невероятно волшебной. Он пока что спит." "Вы сделали это?! О.О" "Жасмин, ну ты же умная..." "Да! Да! ДА-А-А!!!))" "Завтра ещё успеем нашушукаться подальше от мальчишек." "Да простит меня Генри, но я весь вечер от тебя не отлипну!" "Идёт ;)" С улыбкой убираю телефон под подушку, прекрасно зная - Д'Ассильва меня на растерзание с допросом вряд-ли отдаст так просто. В какой-то момент удалось удачно пригреться под боком у моего заучки и задремать. Не то, чтобы мне было прямо скажем холодно, но... Поцелуй в плечо мягко выловил сознание из состояния дремоты. За ним ещё один. И ещё. - Сейчас ка-ак укушу тебя! - недовольно бурчу, и отворачиваюсь на другой бок, - Я проснулась раньше и не будила тебя. - Пора вставать. - шёпот над ухом и горячая ладонь на талии. - Кто сказал? - Я... - поцелуй в шею. Второй, третий... Сзади прижалось нагое тело. - Ладно, я уже проснулась! - и ещё поцелуй, от которого начинаю брыкаться с визгами, пытаясь скинуть с нас обоих простынь и очень стараясь удрать, - И-и-и, Генри!!!! Щекотно небритой моськой! - Знаю! - хихикнул блондин, крепко прижимая к себе, - Но тебе же нравится... Зубы сомкнулись на мочке уха, лишая силы воли. Да уж. На это у меня не было аргументов. Зато нашлись планы на день: - Душ, завтрак и в спортивный магазин неплохо бы съездить. - А в спортивный магазин зачем? Генри отпустил моё ухо и всю вредность на свободу. Молча поворачиваюсь в его руках и демонстрирую гематому под ключицей. - Да вот, цвету после выстрелов неземной красотой, аж глаза слепит. - он невесомо касается самого краешка сине-бордовой круглой отметины, подсознательно проверяя это место на воспаление, осторожничает, но стоило прикоснуться и я тут же сморщилась от боли, - Хотела тейпы купить и заклеить, будто мышцы потянула, чтобы мама с папой не увидели... Мой виртуоз откинул простынь, прикрывавшую мою нагую грудь и увидел второй такой же синяк прямо между... - Очень больно? Вчера гематом не было. - Мгм. Вчера и не болело так сильно. - У меня есть бежевый тейп, почти целый моток. Помочь тебе с душем? В общей сложности ванную комнату Генри мы использовали по назначению. И не совсем по назначению... - И это ты называешь "агапе"? - замотанная в полотенце, падаю на кровать почти невменяемая, сворачиваюсь клубком и возмущаюсь на парня, пока тот с голой задницей стоит перед шкафом и чешет затылок, выбирая, что сегодня одеть. Мышцы внутри до сих пор сокращаются, хочется стонать в голос... Как Генри это делает? Мозг плавится от удовольствия. Хитрая моська оборачивается через плечо, завязывая шнурок на домашних брюках. - А что, по твоему - нет? - Как по мне, так мы с тобой все шесть вариантов смешали. "Маниакальный эрос" так вообще всю ночь изучали. В подробностях. Мой красавец-блондин хихикнул, собирая волосы на затылке и подвязывая резинкой в смешно торчащий хвостик. - Голодная? - Столько сил потратить... конечно! - улыбаюсь и поднимаюсь на локте. - Я вчера всю глазунью съел. Могу приготовить новую, будешь? - Буду! Конечно буду! Чтобы мне и не попробовать, как любимый человек готовит? Да за кого вы меня принимаете! Генри чмокнул меня в нос и вышел из комнаты с футболкой без рукавов в руке. Теперь надо разобраться с нашим полем боя. Вещи своего парня отправляю сразу в ванную комнату в корзину с грязным бельём. Свои раскиданные вещи собираю по комнате, сворачиваю и складываю стопочкой. Сумка с моими вещими стоит прямо у прикроватной тумбы... Похоже Д'Ассильва вчера и об этом позаботился. Быстренько одеваю концертные шорты, украшенные цепями, и вытягиваю из шкафа огромную мужскую футболку чёрного цвета. Смотрю на лифчик, на отражение в зеркале... Похоже, однозначно придётся обходиться без него, пока гематомы не пройдут. Одеваю футболку своего парня, тут же в ней утонув до середины бедра, как в платье, и собираю ещё немного влажные волосы в аккуратный пучок, максимально подсушив их полотенцем. Мой виртуоз стоит у плиты, слегка покачиваясь в такт музыке и мурлыкает мелодию джаза, звучащего из колонок в гостиной. Заныриваю к нему "под крылышко". - Пахнет о-очень вкусно. - Удивительно, но после твоего плотного ужина я снова умираю с голоду! - улыбается Генри и обнимает меня, прижимая ближе, - Классно выглядишь! Ну да: чёрные концертные шорты, его чёрная футболка, подвязанная сбоку в узелок, чтобы не быть такой длинной, подвеска на шее в стиле "Балерины в чёрных пуантах", собранные и открывающие шею волосы... С улыбкой прячу лицо у него на груди. У Генри звонит телефон и он, не выпуская меня из рук, с некоторым удивлением отвечает: - Алло, мама? - Доброе утро, дорогой! Не разбудила? - в грудном голосе Элен сквозит нежность и волнение. - Я же жаворонок, забыла? - мягким смешком отвечает примерный сын. - Да, но после концерта... - Мам, перестань. - Он касается губами моего виска, пока приоткрываю на сковороде крышку и проверяю глазунью на готовность. Оказывается, он посыпал всё сверху мелко нарубленными листьями шпината и колечками зелёного лука. - Всё нормально. - Твой отец сказал, что концерт удался на славу, его транслировали в нескольких странах... - Да, нам не просто было это организовать, но всё прошло хорошо! И соединение трансляции не подвело. "ЧТО?!?" - беззвучно спросила я, почти выронив большую, горячую крышку и едва не насыпав в яйца лишнюю соль. Хитрющие голубые глаза косо смотрят на меня. - Видела Лайлу на сцене? - Конечно! Она просто очаровала зал. Горжусь вами обоими! Антуан сказал, что сейчас находится в Лондоне по поводу новых договоров. Это здорово. - Да уж. - рассмеялся Генри, - Ему классно даются любые переговоры... Уже на опыте, за три-то года. - Точно! - Элен смеётся, - Кажется, ты со своей медузой наконец-то помирился! - Пха-ха-ха! - моего виртуоза так рассмешили слова своей мамы, что он выпустил меня из рук на несколько секунд и похлопал по столешнице, в стороне от варочной поверхности, - Почему ты-то её так называешь? - У Лайлы ярко-зелёные глаза. - задумчиво выдала мадам Д'Ассильва, - В любом случае, я очень рада за вас. Было больно видеть тебя таким несчастным... - Сейчас... - мой храбрый рыцарь отнял у своей дамы крышку и накрыл сковороду, выключил огонь, щёлкнул кнопкой чайника и, притянув меня к себе, снова касается губыми моего виска, - Сейчас уже всё хорошо, не переживай. - Кстати, она не с тобой? - Со мной. - О-ох... - по одному только этому выдоху стало ясно, как в Элен включается грозное и страшное существо под названием "ЯжМать", и она почти рычит на сына, - Надеюсь, вы предохраняетесь! Д'Ассильва аж дёрнулся от этого возгласа, посмотрел на меня глазами-блюдцами и... Очень. Густо. Покраснел. Я хихикнула над ним, прикрывшись ладошкой. Примерный сын нахмурился и взбрыкнул на родительницу: - Мама!!! - Так, никаких "мама"! - командный тон, однако она мгновенно успокоилась, продолжив уже гораздо, гораздо мягче, - Ты же знаешь, что это важно... Но Генри уже кипел. И будет плеваться ядом ещё очень долгое время. - Это важно, в первую очередь, для Лайлы. - он ещё крепче прижал меня к себе, почти до боли, но тут же ослабил хватку, когда сморщилась, шепнув "Прости-прости, я про них забыл!", - Она обязательно хочет высшее образование и уверенность в завтрашнем дне. Так что вам с папой не быть бабушкой и дедушкой ещё, как минимум, лет семь! Я вскинула на него злые глаза. - А то и все десять... - виртуоз по-своему растолковал мой взгляд. Пригрозила кулаком. - П... Пятнадцать? Стой! Что, серьёзно!?.. - удивился он, резко сдувшись и растеряв весь яд от офигения. Кстати, тысяча из десяти по "шкале Генри". - Сначала обеспечь финансовую подушку для защиты от критических ситуаций! А ещё не забудь замуж позвать, Д'Ассильва, прежде чем рассуждать на пятнадцать лет вперёд! - не выдержав, достаточно громко наезжаю на него в голос. Элен в трубке начинает хохотать. - Ха-ха-ха, да! Молодчина, так его! Вот уж кто сумеет держать в узде двух распоясавшихся мужчин - только ты, детка! Я уже жду не дождусь нашего официального знакомства! Слышал, сын? В тот раз ты не дал времени даже рассмотреть Лайлу получше... - Ладно, ладно. - с улыбкой вздыхает Генри и прижимается щекой к моему лбу, - Обязательно познакомитесь, мам. Только выбери время. - Спасибо, дети, оставляю вас одних. Я люблю тебя, дорогой, до скорой встречи!.. - Я тоже люблю тебя, мам. До встречи. Сидя за столом и прибывая в тишине, понимаю одно - мне комфортно. Мне комфортно с этим человеком, которому так неудачно пришлось стать на десятилетия старше в первый раз, когда он начал свою карьеру в шоу-бизнесе и столкнулся с весьма впечатляющим спектром взрослых проблем, а во второй - вчера вечером. Мне комфортно с ним на сцене, в лицее, в компании с нашими друзьями. Даже в постели и вот в этой домашней тишине, когда оба молча едим вкусный завтрак, иногда позвякивая чашками и тарелками. И если бы мне предложили заново пережить всё события связанные с мужчиной, сидящим напротив, будь то наши радости или ссоры, я согласилась бы не раздумывая. - Лайла... - поднимаю взгляд и вижу, как Генри немного улыбается каким-то своим мыслям, глядя в собственную тарелку. - Да, Генри? - А давай поженимся..?