Локи Хьюга

             Посетив Банк Конохи и раскошелившись на килограмм чакропроводящего металла, Локи «исчез с радаров», имитировав Хирайшин, а на самом деле применив свои коронные иллюзии для невидимости. Сравнивая Гунгнир и Самехаду, чаши весов трикстера склонились в пользу живого интеллекта. Сейчас уже нет смысла обвинять кого-то в том, что в Асгарде у приёмного ребёнка даже с питомцами не особо сложилось. Зато теперь имелся шанс взрастить лучшего. Какого? Верного! Локи в полной мере засвидетельствовал отношения между Какаши и его нинкенами – это подкупило одинокого волка. Он тоже захотел себе личность пса в качестве друга и соратника. Не союзника, партнёра, служащего, подчинённого, раба, а конкретно друга и соратника.       Бывший асгардский бог решил положить в основу мужской личности живого артефакта концепцию псов. Для этого он при помощи бьякугана отфильтровал шерсть всех кобелей и принялся собирать по Конохе пучок комплексного образа пса-ниндзя. Шерсть вдобавок откроет путь к иглам и нитям в качестве боевых способностей желанного копья, дополняющих атаку острыми чешуйками.       Классическая рыба-летяга напоминала мидгардский самолёт. Раскрывающиеся крылья-плавники после лёгкой корректировки иллюзорного образа превратись в лезвия алебарды. Локи во время рыбалки в прибрежных водах Мира Животных приметил гибрид рыбы и птицы с перьями на хвосте и на второй паре крыльев, маленьких и маховых, позволявших не только планировать, но и немного летать. Сразу не взял, а во второй раз пришлось чуть ли не треть периметра пролетать, прежде чем обнаружилось ещё несколько особей разного пола: самку скормил Самехаде, самца запечатал.       Сезон нереста у этого вида миновал, пришлось придумывать замену… На глаза в прямой видимости под прозрачной толщей чистейших вод попался пользующийся чакрой моллюск. Через несколько мгновений настроенный бьякуган отфильтровал всех таких существ, затем только особи с жемчужинами. Неджи никогда не интересовался чакра-жемчугом, а Локи решил собрать все восемь обнаруженных в его поле зрения драгоценных шариков, способных окупить траты на чакропроводящий металл. Все эти жемчужины красиво переливались оттенками голубого цвета чакры с примесями синего цвета стихии Воды, каждая содержала эссенцию: очень плотную и качественную субстанцию энергетической смеси, отчасти напоминающую чакру биджу. И это не какие-нибудь шаровидные жемчужины с ноготь – размеры от кулака Неджи до его головы, соответствующие габариты имели сами моллюски – от двуспальной кровати до большой комнаты.       Как достать? Локи перебрал в уме несколько энергоэффективных идей: иллюзии, райтон, ирьёниндзюцу. Переиначивание гендзюцу под моллюска тянет на диссертацию бакалавра, райтон вредоносен. Проще сразу применить ирьёниндзюцу. А касаться Самехадой нельзя – велик шанс пожирания ею лакомой эссенции.       Прикрываясь иллюзией, Локи подплыл к наименьшему моллюску и струями высвободил Холод из всех пальцев на руках: частокол льда застопорил приоткрывшиеся для дыхания створки, второй такой же приморозил раковину ко дну с другой стороны. Мясное тело в раковине съёжилось, отпрянув ото льда внутрь и напрягшись в попытке закрыться и спастись от внезапной напасти. Два теневых клона версии два-ноль сунули объятые зеленью руки в створки и коснулись нежных тканей моллюска, инициируя паралич и продавливая сопротивление; оба начали работу с органов, способных к совершению атаки, сразу обезоруживая. Третий теневой клон сделал свои руки гибкими и начал вытягивать их, залезая в нутро между створок для бережного извлечения жемчужины. Сам же Локи после удара Холодом выпустил нити чакры, которые проникли меж створок и воткнулись точно в тенкецу, чтобы коротким импульсом чакры нарушить циркуляцию, а ещё шиноби воспользовался додзюцу для впрыскивания своего интона в Очаг Чакры подводного обитателя и тем вмешался в её генерацию, с интересом учёного следя за последствиями.       Слаженная работа принесла быстрый результат. Однако трикстер не торопился сматывать удочки. Локи все-таки потратил несколько минут на то, чтобы через чакру донести до моллюска свою волю. Жемчужница сперва успокоилась, оставшись на месте после разблокировки и дав подлечить обморожения, потом сама раскрылась, словно приглашая забрать своё сокровище. Вместо уже извлечённой жемчужины Локи сперва вправил тенкецу, а потом подключился нитями поближе к Очагу Чакры и с процентами восполнил все свои траты на эту операцию.       Следующим был гребешок, который при впрыскивании в Очаг Чакры чужого интона тут же схлопнулся, выпустив кислотную завесу и реактивно сменив позицию. После второго впрыскивания моллюск вновь сиганул прочь, но на сей раз дезориентировано, отчего краем своей раковины разбил часть рифа и распугал живность. Теперь пришла очередь запустить чакру в его СЦЧ, слишком большую для малоопытного пользователя додзюцу бьякуган с функцией шарингана. Всего через минуту и после четвёртого впрыска с чакрой гребешок замер меж порушенных им кораллов и раскрылся, позволяя теневому клону извлечь своё сокровище и положить затравочную бусину из чакропроводящего металла. Чакры получилось абсорбировать кратно больше её затрат.       По дважды отработанному алгоритму Локи добыл остальные жемчужины.       Собранная чакра частично ушла на два онмьё-клона. Один в призрачном виде добрался до небольшой полости на пути потока с жабьим маслом в Мьёбокузане и там в лист чакропроводящего металла при помощи Гогьё Фуин постепенно запечатал несколько бочек жабьего масла. Это же вещество позволило на обратную сторону нанести Ура Шишо и создать сендзюцу-вариант личного клейма. Второй клон посетил священный холм Кацую, где слизень поделилась с ним костью и слизью с концентратом Сен. После придания кости формы прямоугольной рамки под лист металла, вся слизь была при помощи Гогьё Фуин запечатана в ней с изнаночной стороны.       Пообедав в клановом ресторане, сживающийся с новой личностью пришелец подловил старшего родича у выхода.       - Дядя, извини, что отвлекаю. Подскажи, пожалуйста, почём? – распечатывая из макимоно седьмую по величине жемчужину, примерно с кулак самого Хиаши.       - Хм… Качество высочайшее. На аукционе такую выставят по её весу в чакропроводящем металле. Очень насыщенная чакра… - активировав бьякуган и откровенно залюбовавшись.       - А где их используют? – одной рукой складывая половинчатую печать концентрации и запечатывая обратно в свиток.       - Стационарные барьеры, запечатывание суитондзюцу S-ранга, лаборатории и мастерские, экзотических вариантов не счесть.       - Спасибо. Можно мне половину веса в чакропроводящем металле к завтрашнему полудню? – протягивая дорогой и качественный макимоно с собранным урожаем.       - Хорошо, - принимая стержень тонкого рулона. – Каков общий вес? – на всякий случай уточнив, а то ведь племянник вполне может подбросить сюрприз с тонной.       - Эм, честно говоря, не знаю, с поправкой на взвешенность в воде сходу не скажу, - чуть смутился Локи, не учётший этого. Он-то думал, что пользователи подводных контрактов из Кири активно добывают и сбывают такие сокровища, а потому их цена высока, но всё-таки не по весу в чакропроводящем металле!       - Давай выясним, - направившись к ресторанным весам.       Все, кто ещё кушал, с огромным любопытством следили за распечатыванием, любуясь красивыми переливами жемчужин, вся прелесть которых доступна лишь пользователям бьякугана. К слову, кроме главы клана и его телохранителя больше никто из присутствовавших никогда не видел чакро-жемчужин.       Хиаши по мере проверки слота за слотом приходил во всё большее волнение, и на седьмой жемчужине всего лишь с голову человека размером он облегчённо перевёл дыхание: племянник завтра получит запрошенное, а клан заработает больше, но через три недели, когда под осеннее равноденствие состоятся серии различных аукционов. Самую крупную купит сама Коноха, дав полный вес в чакропроводящем металле, этим металлом Хиаши и рассчитается… Рассчитался бы, будь это не член клана.       - Самую крупную скорее всего возьмёт Совет Конохи для запечатывания ниндзюцу морского цунами. Я вычту долю клана, Неджи-сан, остальное тебе.       - Спасибо, дядя, но мне исключительно в чакропроводящем металле, пожалуйста. Я согласен на потери при конвертации.       - Хорошо.       - Кстати, дядя, Самехада знает ниндзюцу цунами акульих клонов – это гораздо более мощное суитондзюцу, особенно если его применить в слиянии. И я намерен на днях отдать этот Великий Меч на возмездное исследование в НИИ, а потом продать.       - Хм… - новость огорошила Хиаши, уже возгордившегося тем, что его клан заимел сильнейший из Семи Великих Мечей Кровавого Тумана. – Если твоё намерение стойкое…       - Да. Слишком утомительно контролировать Самехаду. Я надеюсь завтра обзавестись другим Великим Оружием, тогда это мне уже станет не нужным, - Локи намеренно раскрыл свои планы, чтобы мистически подкрепить успех чаяниями всего клана Хьюга, радеющего за своего юного гения.       - Эм… Тогда сперва подождём результатов твоей затеи, племянник, в случае успеха я извещу Совет Конохи касательно Самехады, - Хиаши подстраховался, чтобы не сесть в лужу с ложными обещаниями.       - Договорились, Хиаши-доно, - Локи отдал должное тому, кто взял на себя все хлопоты и кто всю выгоду направит в клан, а не себе в карман.       Глава клана посерьёзнел.       - Надеюсь, Протектор Хьюга, другое Великое Оружие не спровоцирует атаку другого Великого Какурезато?       - Кири не в том состоянии.       Хиаши важно кивнул, удовлетворившись данным ответом. Главное, что не легендарное оружие Рикудо Сеннина, которым сейчас владеет Кумо.       Покинув клановую территорию, Локи степенно прошёлся до набережной, которая ныне смотрелась великолепно: полудрагоценные породы камней в качестве мозаичной брусчатки, фигурные оградки и фонарные столбы, изящные скамейки, аккуратные кусты декоративных сортов и сакуры, обещавшиеся по весне создать розовую идиллию. Вот что значит привлечение куноичи к оформлению! А вот двухэтажное частное жилье решили оставить, восстановив дома в новом стиле. Само русло реки тоже подправили. До и после нового пруда поставили весёленькие мосты меж башнями-пнями: через реку два балочных в стиле переплётшихся ветвей с обвесом из лиан и фонарями в виде гроздьев винограда, вдоль изогнутого берега два подвесных. Достопримечательность Конохи для самих жителей и проплывающих по реке уже пользовалась популярностью. Никаких следов пережитых атак в Конохе - всё чисто и культурно.       Устроившись на удобной скамье-качелях, Локи принялся пробуждать в Самехаде материнский инстинкт. Она столько веков матерела – пришло время породить следующее поколение под девизом: «Всё лучшее – сыну!» Вдобавок, взрослому в теле подростка требовалось самому настроиться на общение с девочкой. Вот он и проследил за тем, как Ункай привёл Якумо домой, забрав с последних уроков. Девочка теперь стала замечать несостыковки, из которых образовывалась лавина, в итоге снёсшая гендзюцу так, чтобы Якумо безоговорочно поверила в собственную виновность в жизни под самой на себя наложенной иллюзии. Локи резонировал с памятью Неджи, позавидовав чужому семейному счастью. В этом плане ему не повезло, что в прошлом мире, что в этом, - сирота в обоих. С другой стороны, родители бы однозначно заметили, что их сын стал сам не свой, ни на какой пубертат не списалось бы.       Успев воспользоваться хирайшином для покупок, Локи раньше времени напомнил о себе, выпустив управляемую им рыбу-летягу, проникшую в дом через открытое окно и приведшую в восторг девочку, на всякий случай применившую «Кай» в попытке развеять возможную иллюзию. Родители такому напоминанию мало обрадовались. Мать решила взять объяснение на себя, впрочем, дочка быстро увязала утренний визит двух гениальных владельцев додзюцу с последовавшим счастьем и решительно согласилась отблагодарить, мужественно преодолевая страх перед демоном Идо.       Вытерпев девчоночьи обнимашки, Локи поделился с Якумо копией своего разума, чтобы доходчиво объяснить такие понятия, как квинтэссенция, концепция, символизм. Создавать портрет Самехады решили в специальной комнате для рисования. Локи хорошо подготовился, имея при себе фон в виде простыни монотонного лилового цвета, двухуровневую подставку со сложенным одеялом в драпировке простыни монотонного цвета чакры и подушкой в наволочке из того же комплекта белья. Водрузив Великий Меч на его ложе, применил хенге на яблоке, превратив в жемчужину-икринку и положив на подушку, размещённую слева, под черепком на рукояти меча.       Одна из самых ответственных фаз подготовки – ознакомление Якумо с добытой в Мире Животных чакра-жемчужиной и созданной там же костяной рамкой с орнаментом в виде циферблата, у которого внутренняя часовая риска и внешняя минутная показывали время - час и одна минута. Девочка поучаствовала в придавливании сокровища, размягчённого до состояния глины для лепки, чтобы послужить намазанным на металл холстом для ещё большего усиления эффекта предначертанного.       Попытка была только одна, поэтому Локи создал полупрозрачную иллюстрацию.       По ходу часовой стрелки своеобразный поток призрачной воды сперва выносит икринку из черепка в ясли. Далее шарик с разводами металлических оттенков голубого, желтого, белого разрастается, поднимаясь вверх эдакой душой, содержащей набор образов: чёткое классическое копьё с листовидным наконечником и едва заметным ореолом в виде Самехады как родительницы; характерной формы тыквы бутыль для сакэ с вылившейся из неё мечевидной лужицей, снизу синей, а сверху огненной и пламенеющей; зеркальным щитом с тремя концентрическими кругами; из пучка волос словно бы выходит дух пса, головой ныряющего в рыбу-летягу. Вокруг шара отдельная схема со способностями: сенбоны, проволока, чешуйки-сюрикены составляли кандзи стихии Земли, стайка рыб с плавниками образовывали в речном течении кандзи стихии Воды, раздваивающийся огненный выдох и синие кометы по бокам формировали кандзи стихии Огня, перья составляли кандзи стихии Воздуха, исходящие электрическими усиками копейные наконечники выстраивались в кандзи стихии Молнии. Над самой Самехадой и шаром концепций летел конечный результат в виде самой крупной на полотне и детализированной алебарды с концентрическими кругами на боковых плавниках-лезвиях, веерами-кисточками из перьев градиентной расцветки от фиолетового к красному под наконечником золотого цвета, перевитого сине-голубыми с металлическим блеском волосами древка, пятки в виде белесо-костяной бутыли сакэ. Заглавие картины – Оояри, в переводе – Великое Копьё.       Потомственная художница рисовала медленно, но умело. Она пользовалась кистями, проводящими чакру, и применяла дорогие краски, впитывающие и удерживающие чакру. Изображение получалось фотографического качества. К слову, стоящий на окраине селения особняк главы клана Курама защищало высшее гендзюцу, отводящее взгляды обычных бьякуганов.       Трикстер осознавал, какой инструментарий передаёт клану Курама, обучая наследницу ухваткам ведьмы. Сам смесок ётунов и асов станет через пару лет гораздо устойчивее к такого рода колдовству в его отношении. Пересечения интересов с кланом Курама нет и не предвидится, зато в будущем возможны заказы на живопись. Как говорится, волков бояться – в лес не ходить.       Разумеется, сам Локи при помощи додзюцу вложил в картину скрытые ото всех смыслы. Во-первых, свои воспоминания о Кусанаги, который удлинялся и летал вокруг Орочимару, оставляя его руки свободными для применения ниндзюцу. Во-вторых, интон-версию «Маген: Кьё Тенчитен», чтобы избавить Великое Копье от слабости матери. Трикстер бы хотел воплотить такие металлы, как уру, адамантий, вибраниум, но знаний большей части их свойств слишком мало для создания подлинников, а подделки перетянут одеяло чакра-способностей на себя. Поэтому третьим вложением стал призыв, как у Мьёльнира Тора.       Поужинав в гостях, заполняя трапезу беседой об архитектуре с возможностями Курама перерисовать старый дом на новый лад и про скульптуры с возможностями Курама их оживлять для сражения в ближнем бою, довольный Локи ещё раз пристально осмотрел шедевр и дал подконтрольной Самехаде проглотить творение Курама Якумо, чтобы Великий Меч проникся и принялся взращивать икринку для воплощения предписанного сюжета.       Покинув счастливый дом, подросток решил получить свою толику радостей и сходил за Ино, сманив на велосипедный тур по Конохе. Куноичи всего за несколько минут освоила этот транспорт и даже стала получать удовольствие от катания и эпатажа редких знакомых да детворы, едва ли не впервые видящей двухколёсный продукт индустрии, распространённый у обывателей из пригородов.       К слову, когда Локи сигал в самый раскидистый город на озере Бива в поисках устраивающих его моделей велосипедов, то отправил клонов целенаправленно собрать информацию по Сенджу Цунаде. Оказалось, мнения ниндзя о саннине Слизней очень патриотичны. В народе Страны Огня она известна по прозвищу Денсетсу но Камо – Легендарная Неудачница, просаживающая в игорных домах миллионы рё. Ещё её прекрасно знают продавцы сакэ – Цунаде всегда берёт много и только самое лучшее, стоящее соответственно. А ещё эта опытнейшая ирьёнин действительно оказывает услуги самым богатым людям за невероятные деньги - перечень примерно совпадает с новым списком услуг госпиталя Конохи, который своими демпинговыми ценами уже сломал заработок Легендарной Неудачницы. А ещё выяснилось, что Сенджу со становлением Конохи подмяли под себя всю отрасль, связанную с древесиной – весь расположенный в Стране Огня бизнес по её добыче и обработке принадлежал Сенджу, конкретно Цунаде, которая регулярно собирала прибыль и гробила конкурентов.       Утром во вторник второго сентября, как и обещал, Локи без смущающих манипуляций метнул зелёный шарик в паховую область женщины, гарантируя зачатие, а потом оставил на оголённом животе её дочери Гогьё Фуин, после чего переправил Муракумо, Уроко и Якумо в Лес Влажных Костей. Коганэ совершила обратный призыв неподалёку от гнезда памятной орлицы-гарпии, подкормленной слизью с Сен и потому ставшей ещё больше да готовящейся к новой кладке. Глава клана иллюзионистов сумел подчинить птицу достаточно, чтобы его женщины спокойно взобрались на спину и отправились в полёт. Локи проконтролировал встречу Курама и Гама, отправив теневого клона версии два-ноль в трансформации местного попугая-хамелеона, чьи перья послужили прообразом для одной из деталей сотворённой вчера картины.       Огромная хищная птица поначалу всполошила жаб, но никто покушаться на их тушки не собирался. Гарпия улетела, высадив ниндзя на подходах к обжитой жабами территории. Такое грозное прибытие гарантировало, что гостей встретит сам Гамабунта с двумя своими старейшинами. А ещё захватывающий вид сверху, пощекотавший нервы девочки, послужил основой для роста зерна заложенной вчера идеи: в качестве платы за насущный личный контракт с доступом к жабьему маслу Якумо воспользовалась косметичкой старейшины Шимы и нарисовала картину, призванную оживить одну из окаменевших жаб для заключения с ней индивидуального контракта. Естественно, колдовство сработало, отчего два старичка и одна из их прапраправнучек расчувствовались, обнимаясь. Гамахана в виде статуи всё понимала, что творилось рядом, но была не способной к общению и перерождению.       Локи точно представлял, что Гамабунта всеми лапами прижмёт к себе ниндзя с уникальным Кеккей Генкай, который бы при свободном призыве никогда не свёл Курама и Гама. А вот Муракумо не ожидал, что клан призывных Жаб решится предложить Курама клановый контракт, но ничуть не сомневался, соглашаясь! Разумеется, умный мужчина догадался, с чьих подсказок ему свалилось это счастье.       Тем временем Локи устроил длительный забег по Миру Животных, собирая дикую животную чакру. Эта энергия имела естественный перекос в сторону Ян-компоненты, обуславливающей стремление ниндзя-животных заключить контракты с людьми ради их Инь. Новорождённое копьё Оояри должно быть без личности, которую Локи сам хотел зародить и воспитать. В огромных количествах чакры при родах нет нужды, ведь Самехада выжмет квинтэссенцию самой себя. Запас такой чакры нужен для первого кормления животной натуры, чтобы Оояри не тянул чакру из владельца, как это инстинктивно делает Самехада.       Театрал таки не устоял и устроил шоу, в том числе желая подкрепить результат чаяниями своего клана Хьюга. Лучше Неджи открыто покажет, чем Курама проболтаются или аналитики клана Нара поделятся выводами на основе боёв с применением Оояри. Пусть знают и подпитывают величие оружия, позволяя ему доминировать в схватке. Если кто задастся целью обезвредить и захватить Оояри, то семь раз подумает, прежде чем решиться иди на дело. На ту же Оцуцуки Кагую нашлась управа, как и на самого Локи в лице Таноса, потому нет особых причин утаивать информацию, тем более от своего клана. Лучший бой тот, которого удалось избежать. Логика не труса, но мудреца. Жалкие оправдания, да их хватило утвердиться в намерении.       Войдя в ресторан за десять минут до двенадцати дня и полупоклоном поприветствовав тех, кто встал и ему самому поклонился, Локи выбрал свободный столик у опорной стены здания и распечатал «натюрморт», воссоздав обстановку, с которой писалась картина (исключение составлял положенный под подушку лист журнального размера с фуиндзюцу, хранящим только что собранную чакру животных). Руками разжав рот Самехады, даже под давлением копии разума Локи неохотно приоткрывшей пасть, достал картину-заготовку и водрузил на подушку так, чтобы рисованный черепок оказался в точности под оригинальным. Это всё вызвало живейший интерес и недоумение со стороны членов клана.       Локи успел всё царственно завершить до двенадцати и как раз пристраивался за столик со своим подносом с салатом и супом первой части обеденного меню, когда в ресторан вошёл Хиаши с женой Хирохару, чьи тёмно-фиолетовые волосы идеально сочетались с подпоясанным фиолетовым хаори без рисунков и вышивки, но с золотой брошью улитки. Увидев «натюрморт», глава клана активировал бьякуган, а потом как…       - Аха-ха-ха!       Большинство собравшихся Хьюга никогда не видело, как смеётся Хиаши, а тут он вдруг открыто развеселился.       - Муж мой, что случилось? – мягким голосом заволновалась жена.       - Всё хорошо, Хирохару-химэ, хех, просто Неджи-сама вновь показал очевидное невероятное, ха-ха, - отвечая любящей жене.       - Дело в картине, да? Что в ней такого смешного очевидного невероятного?       Получив важный кивок от племянника, Хиаши ответил:       - Сейчас поясню, химэ. Неджи-сама, твой металл в Банке Конохи.       - Спасибо, Хиаши-доно, - вернув любезность.       Хиаши по пути к раздаче и во время выбора блюд рассказал-напомнил Хирохару кратенько о Кеккей Генкай клана Курама, при помощи которого хитроумный Неджи решил из Великого Меча родить Великое Копьё. Он говорил в полной тишине, рассказывая для всех присутствующих.       Естественно, народ остался ждать первой минуты второго, задерживаясь на обеде и поглядывая на Самехаду, от которой стали доноситься странные звуки, от шуршаний с поскрипываниями до металлически-зубовного скрежета с клацаньем.       И вот ровно в час и одну минуту дня со стоном металла засветились чакрой глазницы черепка, разгораясь всё ярче и всё более сочными оттенками трёх цветов, обозначенных на рисунке. Зазвучал противнейший скрежет, словно кто-то царапает стекло металлом, натужно открывая жутко скрипучую дверь с заржавевшими петлями. При этом приоткрывалась челюсть черепка на кончике рукояти, показывая, как из глотки то ли выходит икринка, то ли раздувается во рту подобно пище, которая решила выйти обратно.       Пользователи бьякугана завороженно смотрели за рождение слепящей их звёздочки. Чакра в картине стремительно убывала.       Со звуком обрыва металлической струны икринка таки выпала изо рта черепка на кончике рукояти Самехады. Трёхцветный шарик упал на картину со звуком оброненного на пол яйца, хотя внешне вроде бы оставался целым, разве что чуть сплющился. Секунда, другая… Локи чуть помог своим додзюцу, после чего раздался «бульк»: икринка словно бы провалилась под поверхность, а изображение на картине ожило и одновременно изошло рябью, через миг скрутившейся в воронку на месте падения икринки. Плоская картина резко поднялась вихрем, вобравшим в себя всё полотно, словно оно из туманной взвеси, а не из кости и металла. Торнадо вытянулся до длины локтя и ещё чуть погодя резко уплотнился в копьевидный жезл, обликом и размерами точь-в-точь как на только что поглощённой картине, хотя там подразумевался масштаб, а материалов в самом полотне с рамой и подложкой было больше получившегося в итоге объёма.       Упасть юному копью с жезл длинной не дал взвихрившийся поток чакры, ставшей высвобождаться из печати под подушкой. Малец тут же принялся «кушать», не издавая ни звука. Оояри съел всего лишь долю с дневной объём среднего чунина, после чего сытый жезл-копьё упал в подставленную руку владельца, умеющего обращаться с боевыми скипетрами.       - Как я и говорил, - довольно констатировал тот ещё сноб. – Оояри уже велик, а вырастет величайшим. Хиаши-доно, Самехаду можно предъявлять Совету Конохи, - дозволил Локи, сохраняя дяде лицо, поскольку сейчас Самехада временно оказалась не в состоянии выпускать шипы и ненасытно жрать чакру. – Прошу выторговать мне десять процентов авторских отчислений с реализации партий её обычного потомства.       - Хорошо. Поздравляю с обретением родного артефакта, Протектор Хьюга.       Хиаши первым встал и зааплодировал. За ним все остальные повторили.       Не приходилось сомневаться, что в НИИ по накатанной попробуют вдохновить Курама Якумо, показав ей мирное и завораживающее применение булавы Хогане Котецу и Белого Клыка, а Самехаду накормить металлами и чакрой Кьюби. Таким образом удастся получить несколько партий обычного оружия ниндзя, которое совместит некоторые черты родителей и потому будет стоить сотни тысяч рё, а особо удачные комбинации принесут Конохе свыше миллиона на внутреннем рынке, став для джонинов достойными вложениями скопленных средств. Однако трикстер не стал пускать дело на самотёк и решил на этом подзаработать, соответствуя тому облику проныры, который пришлось сформировать ради выплат пособий клановым матерям своих детей.       Локи не отказал себе в удовольствии отправить онмьё-клона под невидимостью пробраться в зал заседаний Совета Конохи на срочно организованное собрание в расширенном Советом Кланов формате, чтобы полюбоваться на реакции маститых ниндзя и услышать из первых уст, что расскажет Муракумо.       Глава клана Курама вкратце доложился о том, как поступил Сандайме Хокаге с его дочерью Якумо и как Хьюга Неджи на пару с Учиха Саске помог избавить девочку от её собственного проклятья. Ещё более скупо Муракумо известил Коноху о подписании кланами Курама и Гама кланового контракта призыва.       Получилось и позлорадствовать, когда Сарутоби Асума решил подержать Самехаду, но не справился с контролем злюки, потеряв почти всю чакру и немного крови в проколотой шипами кисти. Помог Яманака Иноичи, перенёсший свой разум в меч, чтобы подавить интеллект артефакта и просканировать его память, в которой ни следа не имелось от некого Хьюга Неджи: последний месяц полнился откровенными галлюцинациями в стиле подростковых эротических фантазий, что Самехада осознавала и потому чувствовала себя так, словно не она, а её поимели, вот и ярилась. Оригинальный способ «утомительного подавления» вызвал у Иноичи смех.       Обсуждение самого Великого Меча и его стоимости затянулось. Коноха ещё только начинала брать прибыльные заказы на строительство зданий с отделкой, свободных средств в казне едва хватило на покупку чакра-жемчужины. Доходы госпиталя оставались госпиталю, честно тратящему прибыль на современную медицинскую технику, изготавливаемую на заказ по предоплате. Единственный выход – брать кредит. Срочный выкуп позволял избежать платы за исследования и авторские отчисления, поскольку Шикаку обозвал это залезанием в карман Конохи и постарался пресечь.       В итоге вместо кредита лидеры решили скинуться за будущее оружие в свои кланы, заплатив Хьюга двадцать миллионов рё за сам Великий Меч и Курама отстегнув два миллиона рё за дорогие компоненты и услуги. Концепт-арты желанных неразумных артефактов быстренько набросали: во-первых, три подобных складывающейся ёлочке артефакта, стреляющих иглами, сенбонами, сюрикенами и способных поедать руду для выращивания из себя новых боеприпасов; во-вторых, акульего вида ошейники для нинкенов с функцией кражи чакры при каждом укусе; в-третьих, подсумки с функцией огромных цистерн для хранения жидкостей и преобразования чакры в суитон для простейших атак водяными пулями и водяными хлыстами; в-четвёртых, жезл перераспределения чакры; в-пятых, акулий меч огромного размера на манер булавы Хогане Котецу; в-шестых, привязывающийся по крови и чакре подсумок-пасть с внутренним объёмом, на порядки превышающим внешние габариты. А джинчурики получит тренировочную фигу за чакру Кьюби.       Собственно, Муракумо, долго пребывавший в Мьёбокузане, донёс весть от Джирайи, что Сенджу Цунаде согласилась стать Годайме Хокаге и что они отправятся из Танзаку завтра из-за необходимости восстановления разрушений, причинённых городу и замку при вчерашнем столкновении с Орочимару, желавшим получить медицинские услуги по исцелению рук. Прибытие ожидалось завтра же, поскольку теперь в Конохе имелись ниндзя, способные призвать жабу-дом вместе с гостями внутри по аналогии с тем, как это уже не раз проделывалось с улиткой-домом.       Хьюга сумел удивить Нара, под конец им же самим инициированного совещания проявив хитрость как какой-то низкородный торгаш.       - Уважаемый Совет, нынешний владелец Самехады не согласится с такими условиями. Мы с Муракумо-доно своими силами изготовим упрощённые артефакты и продадим их вам за двадцать миллионов рё плюс установленные пять процентов налога Конохе. Уверен, Чёрный рынок заплатит справедливую цену за Самехаду.       - Цунами запечатывание как же? – подал голос Абураме.       - Под присмотром дадим произвести перед выставлением лота на Чёрный рынок.       - Ты облажался, Шикаку, - фыркнула Цуме. – Твои тени бледнеют под солнцем.       - Признаю провал в сочетании интересов, - тяжело согласился глава клана Нара. – Миллион рё за две недели исследования в НИИ, без опытов по размножению. Миллион рё за совместное запечатывание акульего цунами в чакра-жемчужине.       Такое все приняли и утвердили, подписавшись.       Хиаши и Муракумо уходили с заседания вдвоём, но прошли всего один поворот коридора и воспользовались хорошо защищённой фуиндзюцу переговорной комнатой, принявшись обсуждать союзные отношения и нарисовавшийся общий бизнес.       Сам Локи в это время, вертя в руке скипетр подобно игрушке, сходил в Банк Конохи, где забрал весь причитающийся объём чакропроводящего металла, доверяя своим иллюзиям больше, нежели банковским барьерам. Трикстер ещё пока не знал аппетиты Оояри и скорости его роста, потому после возвращения на территорию клана устроился под Небесным Куполом, атакующим миллионами солнечных зайчиков, когда светило выглядывало из-за кучевых облаков. И для себя тренировка, и для любопытных, и кормление Великого Копья, лениво откусывающего по чуть-чуть от пропитанного чакрой монетарного металла, но ни на микрометр не растущего, не подлетающего и даже не ползущего за «едой», не плюющегося хотя бы маломальской иголочкой, не дышащего огнём или холодом и не пускающего слюни.       Не было б печали – бог завёл питомца…