Reparo

Злая и заведённая, на урок Защиты Финн заскочила в последний момент, с ещё большим раздражением отмечая всю четвёрку гриффиндорцев на своих местах. Снейп забился в угол, занимая отдельную парту и забаррикадировав своими вещами дополнительное место рядом. Фрейзер замерла на мгновение, размышляя, достаточно ли она злая, чтобы вступить в конфронтацию открыто. Этого мгновения хватило, чтобы преподаватель посчитал нужным обратить на неё своё внимание. — Боюсь не видел вас раньше, мисс. Вы — та новая ученица из Мексики? Профессор по Защите представлял собой крайне худого и бледного мужчину неясного возраста и положения, не обладавшего ни единой особенной чертой во внешности. Однако его взгляд Финн каким-то образом напомнил Грюма (точнее исполняющего его роль Пожирателя, по версию Поттера). Оставалось надеяться, что этот будет адекватнее того. — Да, — вежливо кивнула Финн, выдавая ничего не значащую улыбку. И направилась к концу класса. — Я не помню, чтобы разрешал вам сесть. Надежды грозили не оправдаться. Финн остановилась и медленно обернулась, вопросительно вскидывая брови и стараясь не выдавать кипящей внутри злости, никак не желавшей затихать после стычки со Снейпом, а потом — после встречи с Мародёрами. Взгляды всего потока скрестились на ней. На лице Яксли красовалась крайне довольная улыбка. Фрейзер подумала, насколько вероятной могла быть месть с её стороны через преподавателя. — Я могу пройти на своё место? — смиряясь с необходимостью играть по местным правилам, довольно вежливо осведомилась Финн. — Вы спрашиваете моего разрешения? Финн моргнула, мысленно относя профессора Защиты к категории преподавателей, приходящих в школу за счёт учеников самоутверждаться. Обычно ей удавалось проскочить в категорию любимчиков — так было ещё в магловской общеобразовательной школе, а в Хогвартсе — только продолжилось (Амбридж была исключением; и то, конфликт с ней случился только под конец года, когда чаша терпения оказалась переполнена, а сама Амбридж посмела покуситься на святое — МакГонагалл и её идею отправить Финн на стажировку от школы). Однако сейчас профессор — Финн даже его фамилию не удосужилась посмотреть, о чём теперь жалела — явно не испытывал к ней никаких положительных эмоций, что грозило массой приятных ощущений. — Вы преподаватель, полагаю, вам решать, что должно происходить в классе, — в таких ситуациях просто нужно было смириться, что от тебя ничего не зависит и что ни один твой ответ заведомо не будет правильным. Финн успокоилась мгновенно. Этот разговор будет развиваться так, как он захочет, и столько, сколько он захочет. От Фрейзер здесь ничего не зависело. Она же не Поттер, чтобы хамить преподавательскому составу, и ничего за это не получать. Хотя то, как Поттер периодически вспоминал о том, что он герой, которому правила не писаны, здорово поднимало настроение всему потоку. «Да, Квиррелл был чудесный учитель, только с одним недостатком: у него Волан-де-Морт торчал из затылка,» — Фрейзер всё ещё считала, что, в каком бы статусе он ни находился (Мальчик-который-выжил или Мальчик-который-лжёт), ради таких вот номеров за ним стоило ходить и записывать, для потомков. — Хорошо, что вы это понимаете, — кивнул ей мужчина. — Напомните же мне, как вам надлежит обращаться к преподавателю. — С уважением и подобострастием? — всё ещё не понимая, почему этот диалог происходит и какую цель он преследует, совершенно спокойно предположила Финн. Главное в этом деле — полное отсутствие хоть каких-то негативных эмоций в голосе и мимике. Ей даже стало любопытно, на каком основании до неё сейчас докапывались, и где она успела перед ним провиниться. А ещё начала забавлять сама ситуация и недовольно нахмуренные брови профессора — тот явно рассчитывал на какие-то эмоции и, не получив их, начинал раздражаться сам. Финн, будучи эмоциональным вампиром со стажем, на такие примитивные уловки не велась: она пережила Снейпа в расцвете мерзотности его характера, не оценившего равнодушия к его графомании Локхарта, Люпина, с которым они не сошлись характерами, вполне искренне (для Пожирателя под прикрытием) ненавидящего слизеринцев Грюма, и Амбридж (просто Амбридж). Этот — чьей фамилии Финн пока не знала — тем и в подмётки не годился. — Я слышу в вашем голосе сарказм, мисс… Фрейзер, насколько я понял? — тонкие бесцветные брови нахмурились ещё больше. — Что вы, профессор, всего лишь отвечаю на ваш вопрос, — Финн продолжала совершенно спокойно улыбаться. Внутренне уже даже посмеиваясь. Выражение лица профессора становилось всё более и более недовольным, тогда как сама она являла собой картину безмятежности. А время от урока уже шло. А претензии к Финн так и не озвучивали. — О, так вы всё же осознаёте, кто перед вами. Финн вопросительно склонила голову на бок, продолжая вежливо улыбаться. — Боюсь, я не понимаю, к чему вы клоните. — «К чему вы клоните, сэр». Ага. Финн продолжила улыбаться, в этот раз чувствуя, что вежливая улыбка грозится перерасти в улыбку едва сдерживаемого, неуместного и немного даже истерического смешка. «Вовсе необязательно называть меня сэр, профессор». В горле защипало. Улыбка всё же дрогнула. Профессор совершенно точно принял это на свой счёт, поскольку лицо его чуть расслабилось, стоило получить хоть какой-то эмоциональный отклик. Финн поспешила отогнать от себя неуместные сейчас воспоминания, натягивая на лицо прежнее выражение лица. — Конечно, сэр. Прошу меня простить, сэр, разность культур даёт о себе знать, сэр. Так я могу пройти на своё место, сэр? — последнее «сэр» уже нельзя было принять ни за что иное, кроме как за издёвку, поэтому Фрейзер постаралась никак не выделять его голосом дополнительно. И этого хватило на то, чтобы тонкие губы мужчины чуть сжались. Хотя формально, в этот раз придираться к ней было не за что. — Идите. Финн обезоруживающе улыбнулась, после чего направилась всё-таки к последней парте, за которой умостился внимательно наблюдающий, как и все окружающие, за происходящим Снейп. — «Мисс Фрейзер». Голос не принадлежал преподавателю, однако Финн затормозила, не сразу сообразив, откуда это прилетело. — Что? — недоумение их с преподавателем оказалось общим. — Вы забыли добавить «Мисс Фрейзер». Ну или «мисс», — вальяжно растёкшись на стуле, с надменной улыбкой любезно сообщил Блэк, глядя прицельно в глаза мужчине. То, насколько ему было плевать на возможные последствия, читалось в каждом жесте, начиная от совершенно ослабленного галстука с расстёгнутыми верхними пуговицами рубашки и заканчивая подкручиваемой между тонких и длинных аристократических пальцев палочкой. — Ну, раз уж вы требуете от нас соблюдения этики общения, то и сами не забывайте о ней. Сэр. Вот у Блэка сказать это не язвительно не получилось. Класс отреагировал нестройным рядом тихих смешков. Финн закусила губу, силясь не присоединиться к общему порыву. Вместо этого она возобновила свой путь к интересующей её парте. У Блэка, очевидно, конфликт с профессором Защиты начался задолго до её появления, так что её вмешательства тут не требовалось. Хотя это внезапное вмешательство со стороны выглядело красиво. — Всенепременно, мистер Блэк, — процедил мужчина сквозь искривлённые тонкие губы. — Раз уж вы так печётесь о соблюдении формальностей, то не соблаговолите ли вы выйти к доске и ответить заданный на дом параграф? Блэк ухмыльнулся ещё шире, после чего с неизменной грацией и плавностью перетёк из расслабленной сидячей позы в вертикальное положение. А потом зачем-то придвинул спокойно сидящего рядом нахмуренного Люпина к парте, протиснувшись в тот проход, который был дальше от Блэка. И по которому шла Фрейзер. Признаться, она в какой-то момент допустила мысль о том, чтобы отменить свои планы на сегодняшний урок. Это было мгновение совершенной слабости, вызванной обаятельной улыбкой и хрипотцой в голосе. Но стоило им с Блэком поравняться, а ему — абсолютно без всякой причины к ней наклониться и совершенно нахально ей подмигнуть, как за это мгновение захотелось отвесить себе крепкий подзатыльник. Отголоски тринадцатилетней Финн периодически заставляли её делать всякие глупости. — Я присяду? Чудно, что ты не возражаешь, — без всякой паузы проговорила Фрейзер только открывшему рот для возражений Снейпу. И магией откинула его сумку на близлежащий подоконник перед наглухо захлопнутым витражным окном, лишая возможности для сопротивления. Блэк в своей манере начал повествовать об эффективности создания магических щитов невербальным способом, скучающе рассматривая каменные своды потолка и пропылившуюся кованную люстру, все свечи на которой догорели ещё в прошлом веке. Финн достала палочку из голени сапога и одним лёгким взмахом отменила трансфигурацию, наложенную ещё вчера ночью. Наступила громовая тишина. — Поттер, это что, моё нижнее бельё? — в этой громовой тишине ледяное, как глубины Ада, шипение Эванс разнеслось особенно чётко. Помещение потонуло в безудержном хохоте двух факультетов, чья многолетняя рознь заслужила место в летописи школы. Поттер, Люпин и Петтигрю, стремительно краснеющие и бледнеющие, а ещё покрывающиеся неровными пятнами, повскакивали со своих мест и принялись быстро скидывать письменные принадлежности в сумки, которые Финн им милостиво оставила. Фрейзер подождала, пока ошарашенный взгляд в момент лишившегося прежней уверенности в собственной неотразимости Блэка (стоящего в женском нижнем белье, розовом и с кружевами, принадлежавшем белокурой соседке Эванс, прямо на кафедре перед всем классом Блэка) упрётся в неё — было бы глупо полагать, что личность виновника произошедшего останется для жертв в тайне. Финн отзеркалила его недавнюю ухмылку и подмигнула.

*

Улыбка у Финн получилась совсем плотоядной, и, принимая во внимание обстоятельства и контекст обсуждения, со стороны это выглядело странно. Во всяком случае приглашённый ею магический нотариус, с которым они обсуждали её завещание, начинал как-то нервно потирать шею, чуть блестящую от жемчужно-перламутрового крахмала, сыплющегося с воротника его мантии. — Позволите уточнить, мисс Фрейзер? — держащиеся точно с помощью чар пенсне на его носу блеснули холодным отсветом. — В случае вашей гибели вы завещаете Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору, директору чародейства и волшебства Хогвартс, кавалеру ордена Мерлина первой степени, его же собственную палочку, при условии, что он займёт должность Верховного Чародея Визенгамота? Строго говоря, то, чем она занималась, было совершенно бессмысленно. А учитывая, что на оплату услуг нотариуса уходили остатки с тех денег, которые ей дал Дамблдор, ещё и накладно. Но вечером, в преддверии похода в Хогсмит, разрешение на которое она подписала себе сама, как взрослый, самодостаточный и восемнадцатилетний член социума, на неё снизошло озарение, что в деревню ей предстояло идти в одиночестве и что компании для этого действа у неё не наблюдалось. В последний раз в одиночестве она там была тогда, когда добрая и слишком молодая, чтобы воспринимать это адекватно, мадам Розмерта угостила её сливочным пивом. Тогда же Финн решилась на самоубийственную авантюру с единоличным поиском кусочков паззла Лорда. В общем, ассоциации были неприятными, а осознание, что вокруг не было никого, к кому можно было прилипнуть во время посещения деревни, вызывало какую-то очень тошнотворную мешанину эмоций, разбираться в которой у Финн не было никакого желания. Оставаться в замке в одиночестве желания было ещё меньше. Вообще, можно было бы из Хогсмита трансгрессировать в Лондон или в любое другое место Британии, сходить развеяться, посетить какой-нибудь паб, подсев к незнакомой компании, или сходить в кино или театр, и Фрейзер на полном серьёзе даже начала вспоминать, чем примечательна киноафиша конца семидесятых, помимо первых «Звёздных Войн»… Но планы обломал встретившийся ей в коридоре по дороге до подземелий Дамблдор, светски поинтересовавшийся о грядущем выходном и о том, нашла ли она компанию… Следящие чары ощущались назойливым, раздражающим зудом на коже, от которого хотелось провести в душе лишние полчаса (ещё один метод раздражения соседок). Финн пришлось придумывать альтернативные способы саморазвлечения. И наняла нотариуса, позаимствовав у какого-то первачка «Ежедневный пророк», с колонкой, где продвигали свои услуги разного рода агентства. Сначала Финн хотела встретиться с гробовщиком и заказать себе какой-нибудь ярко-розовый гроб, который бы она могла поставить в слизеринской спальне без объяснения причин, но, прикинув свои финансы, решила ограничиться только составлением завещания. Заодно можно было оценить уровень нажитого. Пока выходило негусто — приходилось выкручиваться. — А что, это как-то противоречит закону, мистер Хамменхофф? — она невинно похлопала ресницами. Компания потеющего и смотрящего на неё, как на червяка, нотариуса магической юридической конторы «Хаммен и сыновья», конечно, едва ли была приятной, но Финн намеривалась выдавить из этого максимум. Положительных эмоций не хватало, хотя на полноценный перфоманс пока что не доставало ни времени, ни желания, ни идей, ни возможностей. Приходилось довольствоваться маленькой, в идеале — оставшейся так и не озвученной подколкой в пустоту. В конце концов, завещание обнародуют только в том случае, если её умертвят. Этого хотелось бы избежать, хотя мысли о собственных похоронах и том, как бы это могло быть, странно успокаивали. — Ладно, мисс Фрейзер, — мужичок согласно выдохнул, явно смиряясь. Финн была уверена, что в его практике были клиенты и более странные, учитывая менталитет волшебников. — Ещё что-то? — Все свои наработки по Трансфигурации я завещаю профессору Трансфигурации и декану Гриффиндора, Минерве МакГонагалл, при условии, что моими похоронами занимается она, а так же, что в тысяча девятьсот девяносто втором году ни одну первокурсницу факультета Слизерин не поставят на уроке работать в пару с представителем фамилии Финниган. МакГонагалл во втором полугодии первого курса как-то пыталась создать дружеские связи между факультетами и подтянуть отстающих за счёт преуспевающих заодно. Акция завершилась тем, что взрывоопасный Финниган разнёс своей ненормальной манерой превращать веточки в вилки половину кабинета, а Финн на неделю попала в Больничное Крыло. Она всё ещё была уверена, что в тот раз всё было проделано специально, но доказательств коварного вероломства гриффиндорца у неё не было. Пришлось проглотить. Сделать МакГонагалл ответственной за собственные поминки было забавно и как-то окупало ту ситуацию, да и обиду Финн за её «Я вас поняла». Вообще, конечно, стоило отметить, что никаких наработок пока не было, но записать известные Фрейзер магически-научные достижения, случившиеся в будущем, было делом энного количества времени и немного чешущейся совести. Как говорил Снейп, «досадная ошибка эволюции». Ну или это амбиции не случившегося научного деятеля в Финн говорили: она как-то рассчитывала, что и сама сможет что-то сделать для Трансфигурации. Но пока из её личных исследований только технология превращения собственной палочки в предмет — на серьёзный прорыв не тянуло. — Какие-то пожелания по организации похорон? — явно уловив, что клиентка просто собирается превратить серьёзную процедуру в полнейший фарс, смиренно осведомился Хамменхофф. Финн задумалась только на мгновение. — Хочу, чтобы меня кремировали и развеяли над Карибским морем, с мексиканской стороны, чтобы на церемонии прощания играли мариачи и чтобы всех угощали тако, — распорядилась Финн, наблюдая, как её полёт фантазий и идиотизма послушно фиксируют до последней буковки. — В списке гостей хочу видеть Альбуса Дамблдора, непосредственно Минерву МакГонагалл, Джеймса Поттера, Сириуса Блэка, Ремуса Люпина, Северуса Снейпа, Лили Эванс… — тут пришлось задуматься и начать вспоминать, кого она ещё хотела бы видеть в этой процессии. — А также маглов Геральда и Мерседес Фрейзер, при условии обеспечения им полной безопасности и анонимности, а также комфортной транспортировки до места и обратно. Вот родители удивятся, когда их позовут на похороны неизвестной им девчонки с именем отца Геральда… Финн назвали в честь дедушки, будучи уверенными, что родился мальчик. Будет особенно забавно, если к моменту смерти у них уже появится ребёнок и его уже успеют назвать… Ещё более забавно, что она начинала думать обо всём этом не как о развлечении себя во время бессмысленного похода в Хогсмит, а как о неотвратимом и уже предрешённом событии. И чувствовала при этом полнейшее спокойствие и неуместное веселье. — Ещё что-нибудь? — пенсне немного сползли на нос, и теперь Финн могла видеть блеклый и чуть замутнённый взгляд. — Северусу Снейпу я завещаю… — Финн задумалась. — Завещаю половину своего праха. Вторую пусть развеивают. Кажется, человеческий прах иногда использовался в качестве ингредиента для каких-то там зелий. Финн не углублялась, но как-то участвовала в процессе эксгумации тела какого-то магла, после чего они с человеком, которого она не могла вспомнить, сжигали труп до состояния пепла. Что потом из этого варилось — Фрейзер в упор не помнила, и даже не потому, что сама избавляла себя от этой информации, а потому что зельеварение её всегда интересовало крайне мало. Зато помнила вонь от недельного тела и нервозность от того, что их заметит смотритель кладбища. Даром, что едва ли он мог сделать что-то двум магам. Лицо нотариуса вытянулось совсем курьёзно. Рука с зажатым в ней ярко-фиолетовым пером замерла. На Финн посмотрели поверх пенсне. — Мисс Фрейзер, вы осознаёте, что вы сейчас делаете? Спешу напомнить, что завещание начинается со слов: «Я, в трезвом уме и твёрдой памяти». Вы уверены, что находитесь в трезвом уме? — В последний раз пила больше недели назад. Всё выветрилось. — Замечательно. Тогда продолжим. Финн была готова поклясться, что во взгляде Хамменхоффа пронеслось: «Покажу завещание коллегам, а то на слово не поверят». Ей было не жалко. Пускай хоть кто-то за её счёт посмеётся, а то ей вряд ли будет весело, когда эта бумажка вступит в силу. Если только она не станет призраком… — Сириусу Блэку… — Финн запнулась, внезапно столкнувшись с мыслью, которая затмила желание поиздеваться над окружающей действительностью. — Слушайте, а завещание работает только в случае смерти? Если я, допустим, внезапно и крайне неожиданно пропаду, то оно может заработать?.. Нотариус, очевидно запретивший себе дальше удивляться, вопросительно поднял седые брови. — Завещания вступают в силу только после подтверждённой смерти, а также упокоения духа. Фрейзер нахмурилась, осознавая, что её изначальный весёлый настрой сбивался непонятными подводными камнями магического права. — Это как? — Если вы, к примеру, станете призраком, то будет считаться, что вы не покинули этот мир полностью, а значит завещание будет недействительно. — Но у призраков нет ни физических, ни юридических прав. Они даже свидетелями по делу не могут выступать… — Финн нахмурилась. — Да. Призраки не являются объектами магического права, однако они продолжают существовать после смерти тела, что делает невозможным процедуру последнего волеизъявления. Поэтому у многих магических семей есть целые особняки, где живёт только призрак их предка, а также сейфы с золотом, к которым никто из семьи не имеет доступа, поскольку вступить в наследство, согласно закону, они не могут… — подтверждающе закивал Хамменхофф. Финн вздохнула. С наблюдением за своими похоронами и соблюдением всех идиотических пунктов её собственного сочинения выходил облом. Это было любопытно, но они отошли от темы. — Хорошо, то есть если я просто пропаду, то буду условно считаться живой, и никаких распоряжений никто выполнять не будет, — констатировала она без всякого удовольствия. Идею можно было смывать в унитаз ещё до того, как Финн её полноценно сформулировала и довела до хоть какой-то логической структуры. Фрейзер недовольно поморщилась от досады. — Есть возможность составить магический протокол на случай вашего исчезновения, — правильно расшифровав её выражение лица, предложил Хамменхофф. Финн заинтересованно прищурилась. — Но это будет оплачиваться дополнительно. Денег у неё больше не было. Последнее уходило на оплату консультации нотариуса и составление завещания. Едва ли можно было откатить назад запись всего того бреда, который она вдохновенно придумывала и которым явно раздражала мужчину, периодически бросавшего тоскливые взгляды на носящуюся между столиками Розмерту с подносом. — А вы предсказанием результатов на ближайший матч между Англией и Ирландией принимаете? Квиддич Финн никогда не интересовал, а уж тем более история давно минувших его дней, но, существуя в одной гостиной с Малфоем на протяжении шести лет, было невозможно не подцепить хоть какую-то информацию. Она только отчаянно надеялась, что близился именно тот матч между Англией и Ирландии 78-го года, про который она помнила, и что они больше друг с другом в этом году не играли. — Пророчества и предсказания в качестве оплаты не рассматриваем. — А если предсказание с магическим контрактом на отработку в случае провала? Если она себя загонит в магическое рабство, то получится ещё более забавно, чем в случае вступления в силу её завещания. Хамменхофф заинтересованно повёл носом, возвращая пенсне на место. Ну зато у Финн теперь есть возможность выбраться из-под вожжей Дамблдора. Или хотя бы ослабить хватку.