"Марокко. Остров Могадор. Приблизительные координаты: 31.5085° N, 9.7595° W. Замечена странная активность. До этого не проявлялась. Энергетические волны напоминают поведение радианита, но сами они нестабильны и не схожи с тем же радианитом. По обзору со спутника местность кардинально изменилась за последние пару лет."
Глаза просматривали каждую строчку до ужаса досконально. Лишь пропускались карточки участвующих агентов, ведь их он уже видел десятки и сотни раз. А вот и что-то новое. Фотографии с острова, которые, по всей видимости, были сделаны Бримстоуном. Также он увидел странную длинную диаграмму. Она ему напоминала чем-то итоговый отчёт диагностики, что выдаёт приложение, которое до этого проверяло устройство. Посмотрев чуть ниже, Сайфер всё же понял, к чему это всё относилось. — Кей/О? Что именно это означает? Когда была проведена диагностика? — Оказалось, почти сразу после того, как мы отправились по группам, Кей/О обратился ко мне и сообщил о том, что обнаружил некую нестабильность в своих процессах. Вот только этого сообщения никто из нас не получил, поэтому он и запустил проверку, — мужчина указал на проседающую моментами статистику. — Ты же понимаешь… — Да, — не дал ему закончить командир, — я понимаю, что мы имеем дело с чем-то иным, чем радианит, и что это напрямую конфликтует с большинством контингента миссии. — он выдохнул, выключая экран, — Сейчас наши приоритеты немного поменяются. Мы расследуем то, во что ввязаны Омен и Айсо, а после вернёмся к острову. Не то, чтобы Сайфер не мог не согласиться, просто ему не нравилось, как два настолько важных дела наслаиваются друг на друга. С одной стороны, если к острову подстроится Кингдом, у них появиться ещё больше проблем. С другой же, не решая дело с организацией, они потенциально ставят под опасность пару агентов как минимум и весь протокол как максимум. — У меня есть к тебе просьба, — обратился Брим. — Знаю, вы не особо ладите, но я бы хотел, чтобы до предположительной и, походу, скорой миссии, ты с Оменом поработал над его памятью. Черты лица информатора под маской слегка изменились и заметно. Вот только командир воспринял это как раздражение, не понимая, что эмоция, которую сейчас испытал агент, была настолько смешанной, что даже сам мужчина не мог разобрать как отнёсся к такой информации. — Перед тем, как ты откажешься, я хочу, чтобы ты понял. Никого другого я пока попросить не могу. Мы оба понимаем, что сидеть вдалеке и полностью полагаться на твои способности и знания у нас не выйдет. Придётся идти прямо. Думаю, уже ясно, кто вызовется. Я уже немолод, у меня есть опыт, поэтому поверь, о чём тебе говорит старый пёс. Если всё получится, и мы пойдём напрямую. Хотелось, чтобы его не обманули, и он смог отличить, где правда, а где чёрствая ложь. Авось, вспомнит чего, — затем он полез в карман своих тёмных штанов, доставая оттуда неизвестную на вид ключ-карту. Повертев ту немного в руках, мужчина подкинул пропуск, и он полетел в сторону Сайфера. — Зачем мне это? — слегка и с подозрением сощурил глаза информатор. Медленно крутя её между пальцев, он детально рассматривал только пойманную карточку. — Мне известно, что ты использовал комнату допроса без моего ведома, — ответил Бримстоун. Шпион только хотел дёрнуться и спросить каким образом, но всё же решил промолчать. Надо было держать спокойность. — Я закрою глаза на этот раз, и чтобы уж точно в последний, ты получаешь карту доступа. Мне понятно, зачем ты используешь комнату. Вайпер такой расклад не понравился, но думаю, так будет лучше. Агент всё рассматривал этот кусок пластика. Где же он допустил пробел. Каким образом об этом прознали? Знает ли кто-то ещё? Мужчина поднял голову обратно на командира, молча рассуждая. Омен то… Омен это… с каких пор они стали такими "хорошими напарниками", что их теперь ставят вместе? Расклад дел ему вообще не нравился. Вот только… в память словно вспышками и нарочно лезли воспоминания прошедшего месяца. Особенно впивалась в голову прошлая ночь. А что насчёт их разговора тогда после экспедиции? Почему призрак попросил именно его заявить о желании отстранения радиантов от дела. Неужели он считает, что его мнения будет недостаточно? Сайфер, раздражённый своей неопределённостью, еле слышно цокнул языком, даже не понимая, что думать. — Я хочу, чтобы ты отстранил радиантов от этого дела, — сказал шпион, кладя ключ-карту в штаны, — и тогда я буду помогать Омену. Ему было неприятно, противно. Он чувствовал себя использованным, поставленным в угол. Сайфер ненавидел это. Спустя столько лет монотонного следования своим строго установленным нормам поведения, он вдруг проседает и выходит на уступки. Омен даже не человек, так почему же он ведёт себя так человечно в его глазах. Последние мысли были наполнены разочарованием в себе и каким-то другим странным чувством. Нет, это не была злость, что-то другое. Чувство, будто он предаёт себя же. Когда отрицание своих же эмоций начинает впиваться тебе в кожу. Странное чувство. Бримстоун в свою же очередь промолчал, действительно задумываясь о его словах. Самое главное – Сайфер не первый, кто уже просил его об этом за сегодня. — Хоть столь серьёзное решение я сейчас сделать не могу, — объяснил командир, надеясь на понимание со стороны агента, — я всё равно приму твои слова к сведению.***
Агент медленно скитался по коридорам. Казалось, будто подошва его ботинок даже не отрывалась от земли. Он нехотя оглядывался по сторонам, словно усталый верблюд, поворачивающийся на зов хозяина. Мимо него так уже прошла парочка людей. Они здоровались. Большинство, улыбаясь, спрашивали, почему стоит тут, что это за папки и листы бумаги у него в руках. А шпион, натягивая улыбку на лицо и посмеиваясь, здоровался обратно, говоря, что в этом нет ничего важного и он просто валяет дурака. Потом они уходили обратно по своим делам, и он тоже возвращался к монотонному хождению из стороны в сторону. С их ночи прошло два дня, а мысли всё никак не отпускали его сознание. Мужчина продолжал корить себя за чрезмерную открытость к напарнику. Такие мысли приводили к осознанию того, каким же одиноким ощущал себя Сайфер. Его несокрушимая стена дала брешь, и ведь вина всему – незначительные действия одной личности в протоколе, с которой видеться ему совершенно не хотелось. С их собрания прошёл день, а информатор всё никак не мог смириться с тем, как его заставляют помогать тому, с кем он совершенно не хочет иметь никакого дела. "Аамир, не веди себя как ребёнок. Тебе 39 лет. Успокойся", — упрекнул себя за беспокойство мужчина. Он не в первый раз в такой ситуации, нет повода для волнений совершенно. Он списался с Оменом о встрече относительно недавно. Если что, шпион всегда может подождать его внутри. Наверняка, он бы написал ему по прибытию, если бы не нашёл на месте, верно? Он был не прав. Кто бы мог подумать, что в допросной комнате он найдёт никого иного, как самого призрака, сидевшего лицом к нему за другим концом стола. Поначалу они просто молча пялились друг на друга, не понимая, как начать разговор. Ну как, пялился Сайфер, Омен же просто молчал, ожидая слов с его стороны. Потом уже первый пришёл к осознанию всей абсурдности ситуации. — Чт… — он запнулся, — друг мой, как ты тут оказался? — откровенно не понимал информатор. — Ждал тебя. Ты же сам предложил это время, — спокойно ответил призрак, не совсем осознавая, в чём же заключалось возмущение агента. — Я ждал тебя снаружи?! Как ты вообще здесь… — он замолчал, останавливая себя. Сайфер и так был на нервах последние дня три. Ему надо держать себя в руках. — Впрочем-то не мне это надо, — он медленно выдохнул. С этими словами мужчина подошёл к своему месту и положив стопку документов на стол, занял своё место. — Камеры здесь отключены, — он пробубнил себе под нос. Омен лишь кивнул. Честно, он на это и надеялся. Когда Бримстоун сообщил ему, что слежки не будет, сразу поверить ему в это не получилось. Хотя, смотря на то, с каким отсутствием энтузиазма об этом сейчас говорил шпион, доля веры в правдивость его слов всё же закрадывалась. — Раньше начнём – раньше закончим, — вновь пробубнил только вошедший. Им обоим было ясно, что не первый ни второй здесь находиться желанием не горели. Интереса Сайфер к Омену казалось больше не питал, по крайней мере, он теперь заставлял себя в это верить. В тишине он разложил свои вещи на столе. Некоторые бумаги так и остались лежать в стопке, в то время, как какую-то большую папку с номером "03" на корешке он положил напротив себя, ещё не раскрыв. И вот так им надо было встречаться каждый день на протяжении всей недели, пока командир консультировался с Айсо по делу. Это будет "весёлая" неделя уж точно. Сайфер закатил глаза. — Что это за папка? — подал голос призрак, его взгляд был направлен в сторону ещё нераскрытой сборки документов. — Ах, это, — он запнулся, слегка посмеиваясь. Как отреагирует Омен, когда узнает, что именно это за папка? Он сглотнул. — Когда я занимался делом о твоём прошлом, я попросил у нашей добродушной целительницы все имеющиеся отчёты по твоему делу. Как ты функционируешь и так далее. Хочу посмотреть, если они нам тут помогут. Какое-то время собеседник помолчал. Просто молчал и не двигался. Честно, казалось, что в тот момент замер и Сайфер. — Хорошо, — кратко и со спокойствием в голосе произнёс мужчина. Оу. А он ответил немного иначе, чем ожидалось. — Хорошо… — информатор потупил в одну точку, приветствуя немного другой ответ со стороны агента. Он ожидал, что тот огрызнётся, спросит, как рысканье поможет его делу. Но нет, — расскажи, что ты помнишь из прошлого. Самые первые воспоминания желательно. — Это действительно обязательно? — сразу же отошёл от ответа Омен. Честно говоря, ему было бы легче, если бы он работал с Фейд или может Сейдж. С первой он знаком уже довольно долго. Они хорошо сдружились. У Сейдж же опыта гораздо больше, она тоже его хорошо знает. Да и понятно, что знает девушка о нём гораздо больше, чем рассказывает. Призрак давно уже убедился в своих подозрениях о том, как целительнице наверняка известно его прошлое, но что-то или кто-то запрещает ей это раскрывать. Фейд, если честно, мучить лишний раз не хотелось. Агент и так страдала от постоянных кошмаров, накладывать дополнительных обязанностей ему на неё не хотелось. В конце концов, выбора у него не было. То, что сейчас происходило – часть закрытого дела, совершенно неизвестного большинству. — Да, мне надо сравнить, насколько сильно твои нынешние показания отличаются от показаний данных тогда. Поначалу он молчал, раздумывал над тем, что именно расскажет, как это расскажет. А что думал призрак о Сайфере? Вся та ненависть, копившаяся и бурлящая в нём по отношению к агенту начала остывать всё больше с каждым их контактом. Ощущая все негативные эмоции людей вокруг, Омен потихоньку стал обращать внимание на некоторые вещи гораздо чаще, чем казалось на первый взгляд, и уж точно, в конце концов, он начал замечать это и в мужчине. Ему всегда было известно, каким лживым являлся страж, и только недавно, он стал задаваться вопросом "Почему вся его натура пропитана такой горечью и фальшем?" А потом, не поднимая взгляда на человека напротив, специалист неосознанно начал говорить. Пришлось заставить себя рассказать всё, что он помнил, и как именно он это помнил. Его воспоминания о временах до Протокола были невероятно мутными. С каждым днём они погружались во всё большую пучину, теряясь там навсегда. Он помнил, как жил много лет под крылом Вайпер, почему и как призрак там оказался в известность его никто не поставил. Хотя, он уже и не помнил, если спрашивал кого-то похожие вопросы. Женщина, что присматривала за ним, учила его этому миру, рассказывала про людей, живущих на планете, рассказывала, как всё устроено, а он, словно потерянный котёнок, потихоньку подбирал её учения. Вот только она так и не рассказала ему, почему он не мог плакать как другие люди, почему голова его была постоянно заполнена непрекращающимися шипениями и назойливым шумом, который за столько лет стал родным. Омен с этими аспектами жизни свыкся уже самостоятельно. Он не помнил, как согласился стать частью Протокола Валорант. Ему было лишь известно, что перед вступлением он познакомился с Бримстоуном. Вот только та часть его жизни была для него вновь забыта. Утеряна без надежды на возврат. Раньше агент вёл записи о своих воспоминаниях – отслеживал все свои эмоции. Он искал догадки о том, кем являлся в прошлом, по какой причине воспоминания его словно начинались не "с самого начала", как у всех в этом мире. Омен хотел найти ответы, понять, что он за чудовище, как таким стал. И вскоре он догадался. Понял, что наверняка являлся человеком в прошлом, был таким же живущим и чувствующим существом, как и все остальные люди на этой планете. Но, что-то покарало его, забрало тот дар, данный всем остальным. Он сдался. Однажды, в порыве ярких невыносимых эмоций, когда он потерял связь с реальностью, призрак не контролируя себя, разгромил свою комнату. Придя в себя, агент помнил, как со сжатым изнутри горлом, словно множество колючих цепей вонзались в несуществующую плоть, убирал все последствия его нестабильного состояния. В голове было пусто, но на душе ощущалось невыносимо тяжело. Вскоре он нашёл маленькие клочки тех самых записей о его прошлом, разодранные в невосстановимые куски бумаги. То, что осталось от того, кем он себя помнил когда-то давно. Это был последний день, когда он задался вопросом, почему слёзы не могли течь из его глаз. Он сдался. Но об этой части своего прошлого Омен решил умолчать. А Сайфер слушал, не двигаясь смотрел в сторону агента. Он не понял, в какой момент стал завороженно слушать его историю. Казалось, будто и Омен забыл, как ощущал себя до этого. Забыл с кем в комнате находился. Такого Омена информатор видел впервые. То, как много он говорил, то, как доносил свои мысли. Всё это чувствовалось искренним. То, что Аамир закрыл в себе давно. Их разговор тогда ночью ещё на долго запомниться стражу. В ту ночь его восприятие призрака кардинально поменялось, Сайферу на мгновение открылась совершенно другая часть призрака. Вдруг, он больше не казался таким страшным. Внезапно, разговаривать с ним было намного легче. И сейчас, даже, когда Омен старался держать себя и свой голос под контролем, Сайфер, за годы своей работы, за годы жизни наедине с самим собой, распознавал такие моменты. Это заставляло его чувствовать вещи, которые он не испытывал до этого очень давно. Неужели это было… сострадание? Серьёзно? Сострадание? — Сайфер, это невозможно и не поможет мне, — прорычал призрак, будто злился. Вот только раздражён он был не информатором, — я столько раз пытался. Мужчина сначала отвёл взгляд в сторону. Ему понятно, что это больная тема для агента. В голову закрадывались вопросы о том, являлись ли эмоции Омена схожими с тем, что испытывал Аамир в прошлом. — Возможно, память мы тебе не вернем, — скрещивая на груди руки, согласился с ним Сайфер, — но за мной стоит задача подготовить к тому, чтобы обманутым ты не остался. Омен промолчал, будто перезаряжаясь после такого долгого монолога. — Я не профессионал в этом деле, но что-то да знаю, — решил подать инициативу шпион, — наш план действий ещё не известен, но я больше чем уверен, что ты пойдёшь туда за ответами. На мгновение он опустил взгляд обратно на бумаги, что описывали его показания. По данным записям, можно было понять – Омена опрашивали каждый год, а потом заносили всё сказанное на бумаги. Это и есть одна из причин, почему его папка настолько большая. В первом году он рассказал гораздо больше, чем во втором, в третьем, ответы стали ещё размытее, но ничем толком не отличались. Походу, его память действительно работала почти так же, как и человеческая. Вот только ему было намного тяжелее вспоминать такие вещи, ведь никаких фотографий и записей с тех времён у него не было. В одно мгновение осознание единственной и ключевой детали ударило его словно несущийся на всей скорости грузовик. В смысле "времена, когда я жил у Вайпер"? Да, всем было известно, что именно учёная привела призрака в Протокол, поэтому вопросов уже ни у кого больше не возникало. Вот только Омен, когда рассказывал о своём прошлом, упомянул, что именно Вайпер обучала его всему в этом мире… Но ведь Айсо сказал, что Омен умер на задании. Каким образом она связана с ним так рано в его существовании в виде такого существа? Может он вовсе и не умирал. Ведь то, о чём рассказывал ему тогда наёмник – всего лишь слухи. Возможно со специалистом что-то случилось и Вайпер, по истечению обстоятельств, нашла его, а позже привела в Протокол. Что-то не сходилось, как-то всё звучало странно. Наврал ли ему Айсо? Нет, не может быть такого, он сейчас надумывал. Мужчина неосознанно приложил ладонь к подбородку, его мысли крутились лишь вокруг этого вопроса. Но вдруг его поток мыслей оборвал Омен. — Сайфер? — Ах? Да, да, — он рассмеялся, пытаясь выиграть времени и вернуться в реальность, — просто задумался. Я проведу тебя немного по моим советам, а потом можно будет попрактиковаться. Мы же не хотим, чтобы твою голову запутали на задании? — Да, мне известно, зачем Бримстоун поставил такую тренировку перед заданием, — промычал призрак. Это шпиону сейчас показалось, или ответ специалиста был немного саркастичен? — сколько это примерно займёт? — По времени в день – как пойдёт, — ответил на вопрос мужчина, складывая некоторые листы бумаги обратно в файл, а потом папку. Воцарилось неловкое молчание, — ну что ж, — Сайфер легонько хлопнул в ладоши, смыкая их вместе. Раздался лёгкий, еле слышимый металлический звон, который донёсся до Омена. Это смутило призрака, но он не подал виду, — я хоть и отвратительный учитель, но сегодня я расскажу тебе всё, о чём я узнал за свою жизнь, и тогда на сегодня ты можешь быть свободен. Честно, призрак нашёл такую первую короткую встречу странной. Хотя, кто знал, что этот шпион имел в планах. Так прошёл следующий час. Информатор вспоминал примеры того, как не позволить другим обмануть себя. Что обязательно надо принимать слова других с явным скептицизмом, не важно, насколько правдивыми они кажутся. Он рассказал ему, как вести себя в подобных ситуациях. Вскользь были упомянуты советы для тренировки памяти, что он прочитал онлайн. Моментами, Сайфер задумывался о том, что всегда присутствовала вероятность провала – вообще не найти никакой нужной информации для Омена или самого Протокола. Насколько высок шанс неудачи миссии или возможность уйти ни с чем? Мужчине уже известно приблизительное прошлое агента. Расскажет ли он призраку, если всё пойдёт под откос? Это заставляло его замедляться в своём монологе. Потом мужчина брал пару секунд на раздумья, а потом возвращался к теме. А специалист слушал. Запрокинув одну ногу на своё колено, его взгляд был направлен на разговаривающего, что порой заставляло холодок пройти по позвоночнику мужчины в маске. Наверное, он привыкнет. До поры до времени призрак уже свыкся с постоянной лживой сущностью агента, что окутывала его словно множество крепких лиан, поросших внутрь его плоти. Вот только чем чаще они взаимодействовали, тем больше всё это начинало казаться интересным для Омена.