Сокровищница

В тёмной гостиной с занавешенными шторами горел камин. Приятно потрескивали дрова, а над ними пылали и угасали искорки пламени, витавшие в воздухе. Перед очагом стоял небольшой столик и пара кресел, на которые были накинуты пледы, а на полу была расстелена коровья шкура. Эта комната отчасти напоминала дом лесника, и не только из-за шкуры — над камином висела оленья голова. Но не стоит думать, что она отличалась простотой — всё было обустроено с отменным вкусом. Сколько Лина домов не видела — все одни: расфуфыренные, напичканные дорогим декором, чтобы посоревноваться в роскошности с другими такими же домами. Они были красивы, но из-за однотипности стиля смотрелись безликими и терялись среди "собратьев" со статуями Апполонов, Купидонов, живописи, японских вееров, коллекций восточных тканей и золочёных зеркал. Не было в них уникальности, не чувствовался внутренний мир, была лишь показуха. Таким же был и её дом, который она купила у разорившихся феодалов, а обустроить как-то не было времени: сначала учёба, потом работа. А там требовались колоссальные изменения, поэтому нынешний дом ей никогда не нравился. Но этот особняк был наполнен историей, словно скрыт какой-то загадкой. Состаренная мебель так и манила прикоснуться к себе. Как уже она заметила, здесь чувствовалась душа.             В гостиную зашёл Ливси, а за ним слуга с подносом, на котором стояли разные пирожные и чайник. Слуга поставил поднос на стол и покинул поиещение. Дэвид налил чай и приподнёс его девушке, укутавшейся в плед и глядевший в камин. — "Ха-ха, надеюсь, Вам понравится чай, я лично его изготовил и заварил!"           Лина сделала глоток, а доктор, сев в соседнее кресло, с видом знатока произнёс: — "Это сорт..." — "Дарджилинг, я знаю, кстати у Вас получилось не хуже, чем на его чайной родине," — прервала его Лина, ухмыльнувшись. — "Вы ещё и в чаях разбираетесь? Ахах, дорогая, что я ещё о Вас не знаю?" — "Не все же карты раскрывать, доктор! К слову, я просто тоже работаю с травами, а это как увлечение, не более. Уж очень люблю чаи!" — "Тогда у нас с Вами уже не только общая специальность, но и общее увлечение, ахахах!" — "У Вас, Ливси, хе, это в крови. Ведь правдив слух, что все британцы признанные знатоки чая? " — "Да, это так, мисс, но мне лестно, что Вы разбираетесь в чаях не хуже англичанина. Какой Ваш любимый?" — "Всё же масала, а на втором месте белый с ягодами малины и лепестками хризантемы." — "Я смотрю, любите индийские специи, хах? А не боитесь, что малина вкус заглушит?" — "Специи — только в чаях, а насчёт второго, так вкус раскрывается полностью, попробуйте, Ливси. До этого преобладает только цветочный вкус, и при испитии в голове представляются луга и поля, а так, с ягодой, добавляется оттенок лесных даров. Главное, не переборщить с количеством. А, хотите, я Вам его сделаю?"         Видя загоревшиеся глаза девушки, мужчина не мог не улыбнуться. Так было приятно, что эту искру во взгляде, радостную улыбку и румяные щёки вызывали его слова. Да и вообще она с ним вела себя так открыто, значит, она ему симпатизировала. Да и вроде даже периодически...заигрывала? И никогда не отстранялась от его прикосновений. Есть ли у неё к нему чувства? "Надеюсь, да," — подумал доктор, мечтательно прикрыв глаза, а затем поддержав порыв Лины: — "Конечно, Линочка, завтра я провожу Вас в 《мастерскую》, ха-хах, и Вы меня угостите."           Она, довольная, продолжила пить чай, а он тоже продолжал пить чай и задумчиво глядеть на неё.          Вскоре чай уже был допит, пирожные съедены. И повисла неловкая тишина. Нет, было весьма уютно просто посидеть, понаблюдать, как пылают дрова, но это когда ты в одиночестве. А тут присутствие другого человека совсем рядом, да ещё объекта внимания, накладывало некоторые неудобства. Оба думали, не могут же они сидеть и молчать? Уже был поздний вечер (около 23:00), и гостья, и хозяин изрядно устали, но никто разойтись не предлагал. Не по-мужски это, первым спать отправляться. А Лина тоже не хотела казаться "соней".              Вдруг гостья оживлённо всклинула: — "Дэвид, Вы играете в вист?" — "Хах, разумеется, моя дорогая! Могу и Вас научить, если Вас это не покоробит как даму, ха-ха!" — "В этом нет необходимости," — хихикнула девушка. — "Не говорите только, что Вы и это знаете, ахах? Не пугайте меня, ха-ха!"       Девушка в ответ гордо кивнула: — "Мистер Уайт пару раз играл в компаниях, он меня научил, ха!" — "Только всё же сейчас попрошу Вас играть в, хах....своём природном амплуа," — улыбнулся Ливси, доставая карты. — "Что же Вы, доктор, отказываетесь от общества друга! Был бы мальчишник!" — рассмеялась Лина. — "А мне компания моей юной леди, ммм, приятнее, хахаха!" — намеренно нежно промурлыкал мужчина.      Девушка только покраснела и уткнулась взглядом в свои же колени. Тот, обрадовавшись, удачной шалости, задорно расхохотался: — "Ахах, Линочка, Вас ооочень легко смутить!" — "Кто бы говорил, Дэвид", — жеманно произнесла Лина, кокетливо поправляя волосы. Ливси, будучи неопытным в плане женских повадок, быстро попался в ловушку, засмотревшись на этот прелестный жест, потом, взглянув в глаза, понял, что это была провокация в качестве реванша, и, покраснев, невнятно произнёс: — "Начнём уже играть, ахах!"     По итогу игры, к сожалению одного, и к радости другого, доктор выиграл. Причём радовался он не от факта победы в игре, а, скорее, от какого-то удовлетворенного чувства мужского достоинства перед ней: мол, вот я какой!     Девушка вообще проигрывать не умела, поэтому сидела, намеренно избегая взглядом бывшего соперника. А тот, ослеплённый победой, иронично произнёс: — "Ха-ха-ха, дорогая, не расстраивайтесь! Вы и сами знаете, что всё зависит от случая, а сегодня, ха-ха, он на моей стороне!"       Лина молчала, а он продолжил беззлобно поддразнивать: — "Ха-ха-ха, что Вы молчите, миледи? Не желаете порадоваться моей, ахах, победе? Надо уметь радоваться за других, дорогая, ха-хах!"       Когда он отвернулся, чтобы убрать карты, всё ещё вслух торжествуя, девушка скрылась из комнаты, оставив Ливси разглагольствовать в одиночестве.        "Ох, ну что ещё она, право, хах, за дитя! Дуется как маленькая девочка!" — поругивал её мысленно доктор, пока направлялся в её комнату. Комната оказалась пуста. Конечно, ведь у Лины на смену обиде пришла жажда повредничать и заодно посмеяться (как говорится, совмещаем приятное с полезным XD)        "Ещё и играй с ней в её игры! Я, ха-ха, с удовольствием, но почему не завтра!" — посетовал Ливси и начал проверять шкафы. Затем он осмотрел соседние комнаты и занялся коридором. "Ахах, ну я Вам покажу, юная леди, попадитесь мне только!"         В конце коридора, притаившись за колонной, еле-еле сдерживаясь, хихикала виновница. Один раз он чуть её не нашёл, но та успела юркнуть за занавес, прикрывающий картину, а в другой раз прошёл мимо. Когда мужчина приблизился и повернулся спиной к колонне, то почувствовал прикосновение к плечу и вместо того, чтобы вздрогнуть (так ожидала Лина), тут же развернулся и схватил её за запястье, не причиняя боли, но железной хваткой. Соболева увидела его самодовольную победную улыбку и расстроилась, весь её игровой пыл сошёл на нет: "Он выиграл даже тут. Опять! Ещё радуется, снова! Почему я ему проигрываю во всём? В играх, в своей несдержанности, даже в чувствах!" — "Пустите! Пустите! Это должно было не так закончиться!" — вырывалась девушка, словно дикая кошка. — "А как?" — "Вы должны были испугаться. И вообще Вы аж два раза мимо прошли и не заметили!" — "Хорошо, мисс, в следующий раз изображу гримасу испуга, ахахха!" — "Пустиите!" — "Нет," — спокойно провозгласил Ливси, не ослабляя хватку. — "Отпустите, я сказала!" — "Не пущу"      Соболева в удивлении подняла глаза от неожиданной, по её мнению, наглости. — "Вы т-так не можете...не пустить" — растерянно промямлила она. — "Могу," — также спокойно произнёс и улыбнулся Дэвид. Девушка вообще не понимала его действий и была в таком шоке от них, что просто молча на него уставилась.      Тот, убедившись в полном внимании пленной, сказал воспитательным тоном: — "Хахах, я рад, что Вы, наконец успокоились. Поверьте, иначе я Вас успокоить не мог, сделал это самым приличным , хах, способом (под неприличным у него подразумевались объятия (не когда требовалось поддержать)). В вашем состоянии вообще перевозбуждение вредно, а Вы его ещё и устроили на ночь, и только чтобы со мной повредничать, потому что не умеете проигрывать!" — "Ах, Вы меня ещё и критикуете! Я взрослая леди, и сама знаю, как мне себя вести!" — "Видимо, ха-ха, не настолько ещё," — смягчился Ливси и рассмеялся.       Лина надулась и отвернулась. Мужчина второй рукой взял её за плечо и медленно развернул к себе, мягко продолжив: — "К слову, хоть я и выиграл и, хах, немного передразнил Вас, я так понимаю, это же послужило причиной Ваших, ахах, ночных игр, но хочу отметить, что играли Вы достойно....и вообще..." — тут он запнулся: — "Хах, и вообще Вы подстать, своего рода, иноземному чуду." — его щёки слегка покраснели. — "А, ну, то есть я заморская интересная зверюшка!" — всё так же ворчала Лина, но резко замолчала, когда Дэвид коснулся выбившейся из заколок пряди её волос, при этом коснувшись щеки, и нежно заправил её за ухо. В это время он ласково говорил: — "Вот зачем Вы вредничаете, ммм? Вы и сами знаете, в каком смысле я это сказал. Вам идёт вредничать, но когда это не слишком долго."       К девушке вернулось то чувство внизу живота, а ноги стали ватными, и почти не слушались. Она не могла пошевелиться и отвести взгляд от его карих бездонных глаз, в которых читалась усталость и нежность одновременно. К ней пришло понимание того, что она перестаралась, поэтому девушка, преодолев в себе всё смущение, тихо пробурчала: — "Простите" — и легонько потянула скованную руку, которую мгновенно отпустили. Затем, в знак вины, она тут же взяла его руку и переплела пальцы. Невинный жест. Ливси в удивлении посмотрел на отвернувшуюся девушку, щёки которой пылали, затем взял себя в руки и мягко сказал, поведя Лину, слегка пошатывавшуюся от перенапряжения и ватных ног, в её комнату: — "Нет, я не против Ваших затей, напротив, мне они очень нравятся, просто давайте их оставлять на день. Идёт?" — "Идёт" — тихо послышалось от спутницы. — "А теперь спатушки!" — сказал Дэвид с доброй интонацией, которой сам же потом усмехнулся. — "Угу.."        До комнаты они дошли молча. — "Спокойной ночи, Дэвид," —  тихо и нежно сказала Лина, вызвав у того, кому это было адресовано, волну мурашек. — "Ахах, с-спокойной ночи, Линочка!"               Оба не смотрели друг на друга, потому что у обоих лица были красные. А всё просто из-за переплетённых рук и пары добрых слов, правда, с какой интонацией! У Лины из головы не выходили его нежное прикосновение руки к щеке, пусть и ненамеренное, мягкий голос, и красивые глаза.         А у него то, как она взяла его за руку и ...Боже, она такая милая, когда дуется и стесняется... К слову, доктор заснул только под утро, думая про то, что ему уже стали жизненно нужны её присутствие, то яркий и жизнерадостный, то нежный и тихий голосок,  прикосновения, её проделки...стала нужна она.          А Лина долго обдумывала скачки своей несдержанности с ним. Почему-то, когда он на что-то отвлекался, она тут же начинала вредничать. Потом в голове осенило: хотелось больше его внимания. Его смех в её присутствии несколько отличался от того, как он смеётся с другими. В её случае он был сокровенный и просто завораживал,  а тот бархатный ласковый голос, переходящий в нежный шёпот. До мурашек. А когда он заправил прядь, вопреки всему ей чертовски захотелось продлить этот момент. Или сцепленные руки... "Вот же эгоистка, держи себя в руках!"