Я хочу жить

Ким Докча хотел умереть. Собственно, в его жизни никогда не было особого смысла. В его жизни не было ценности. Он никогда не знал с какой целью всё ещё дышит. Однажды Ким Докча взглянул в окно. Это был не первый этаж. Если честно, он даже не знал, какой именно. Он уже не считал. Он не знал, где и почему находится. Наверное, он мог бы прийти в себя и оглянуться, чтобы понять, куда он пришел. Но он не хотел. Единственное, что он, ещё совсем юноша, смог заметить во всём помещении - окно. Самое простое, какое вы сможете увидеть в любом здании мира. Ему не нравится вид из этого окна, он не хотел закрывать его или зашторить. Ему понравилась мысль о спасительном окне. То, что сможет спасти ребёнка от жизни. Когда Ким Докча прыгал, он не жалел. Когда-то он читал, что самоубийца осознаёт ценность своей жизни, прыгая с моста. Несостоявшиеся самоубицы в интервью всегда говорили, что теперь хотят жить. Ким Докча не хотел. Он смутно, будто сквозь толстое стекло того самого окна, слышал какой-то галдёж. Он не осознавал, что происходит. Ему не было больно. Единственное, что он почувствовал - прикосновение женской руки. К нему, мальчику на койке, прикоснулся кто-то. Возможно, это была неравнодушная медсестра. Он услышал её голос. Это не мама. И ненависти в этом голосе не было. Он хотел бы запомнить это. Ким Докча выжил. На самом деле он не жалел об этом. Но и радости тоже не испытывал. Он вообще ничего не чувствовал. Только подумал на секунду, что та тётка-опекун откажется от него. Что хищные журналисты вновь будут гнаться за ним, словно стая бродячих котов за раненой пташкой. Как после убийства отца. У него ничего не спрашивали. Никто не был обеспокоен. Тётка была сердита и, кажется, скоро его передадут какому-нибудь двоюродному брату сестры отца дяди по линии матери. После этого случая Ким Докча часто смотрел в окна. В школе быстро разнюхали о его прыжке и доставалось ему теперь куда чаще. Это было бы невыносимо, если бы мальчик уделял эмоции этим истязаниям. Он чувствовал лишь ненависть к окружающим и отвращение к себе. Ему было противно жить. Ему было больно дышать. Докча был ещё ребёнком. Казалось бы, он должен чувствовать обиду на весь мир после всего, но он не чувствовал ничего. Откровенно говоря, он ощущал свою вину. Со временем он рос и понимал, что просто заслужил это. Кроме него никто не виноват. Всё в норме, мир не рушится. Пару раз он замечал на себе долгий взгляд девушки, кажется, немного младше него. Это был тяжёлый и печальный взгляд. Он не знал её, просто случайная девчонка из метро. Но почему-то он был уверен, что она его знает. Что она знает достаточно, чтобы немного разделить его боль. Она была самой обыкновенной - короткие чёрные волосы, прямой нос, не сказать, что очень высокая. Но было ясно, что она вырастет привлекательной. У него не было времени, чтобы долго размышлять о ней - двери открылись и толпа хлынула из вагона. Больше они не виделись. Ким Докча никогда не причинял себе боль намеренно. Это всегда делали за него: вечно пьяный отец, выпустившая чёртову книгу мать, безжалостные сверстники и не менее беспосщадные журналисты, голодные до новых новостей о ребёнке убийцы. Со временем он просто стал принимать эту боль, как часть своего существования. Да, упорный характер и нежелание подчиняться то и дело напоминали о себе. Но глубоко в душе он всегда осознавал, что уже давно сломлен, сломан, выпотрошен и растопчен этим миром. А потом в его ленте рекомендованных текстов появилась новелла, вдохнувшая в него то, что называется Жизнь. Ю Джунхёк с его приключениями, свободой и решимостью. С его храбростью и отвагой, желанием выжить любой ценой, спасти свой загнивающий мир, уничтожить каждого, кто встанет на пути. Ким Докча с божьей помощью - иначе не скажешь - закончил школу. Ему казалось, что ад закончился. Что вот она - свобода! Прямо в его руках! Но что делать с мёртвой птицей, задушенной в собственной клетке, он не знал. Кто-то просто из желания поиздеваться дал этой несчастной пташке имя свободы. А потом он понял, что этот мир на школе не закончился. Ему пришлось идти и работать, чтобы просто позволить себе дышать ещё месяц - до следующей зарплаты. Его мир не менялся, чтобы он ни делал. У Ким Докча никогда не было чего-то своего. Ничего, кроме одной второсортной новеллы такого же автора. Он читает уже десять лет. Читает о том, как главный герой, коим ему стать не грозит, преодолевает трудности, встречает и теряет своих соратников. Он словно проживал это. Докча упивался этим. Он читал о свободной клетке Ю Джонхёка и переживал каждую трудность с ним. Он хотел бы быть таким же. Он хотел бы стать Ю Джунхёком. Ким Докча просто ехал домой, когда его мир перевернулся, сделал сальто, посмотрел прямо в глаза и сбил с ног. Ему снова нужно было учиться выживать. Однако в этот раз ставки были куда выше. Новый чудовищный мир пугал своей неопределённостью каждого живущего. И только Ким Докча знал, как выжить в этом разрушенном мире. Он не был сильным, но он был достаточно умён, чтобы найти выход из любой ситуации. Ким Докча встречал новых людей, падал всё ниже и ниже, возвышался и снова падал. Он вёл за собой людей, принимал жизненно важные решения, играл с имеющейся информацией, распоряжался ею так, как хотел. Он знал о происходящем больше любого, пугая и протягивая этим. Он встретил Ю Джунхёка, переворачивал сюжет и с самого начала шёл наперекор правилам. Ю Джунхёк вошёл в его сердце ещё в детстве, но сейчас Ким Докча не мог сказать, что не чувствовал ничего, кроме восхищения и раздражения. Этот человек был сильнее любого созвездия, был готов убить любого ради своей цели. Ким Докча хотел бы идти за ним. Только вот главный герой оказался куда более проблемным человеком. Да, Читатель никогда не воспринимал своих друзей, как простых персонажей. Докча прогибал сценарии под себя и своих компаньонов, он шёл вперёд, держа горящее сердце высоко над головой. Выше неба и чёртовых звёзд. Огонь гас больше и больше... Ким Докча стал путеводной звездой, чтобы остальные могли знать, куда идти. Он умирал раз за разом, но возвращался вновь. В этом разрушенном мире Ким Докча чувствовал себя нужным. Он подсознательно верил, что нужен своей компании лишь ради выживания, что его могут убить в любой момент. Он понимал, почему Ю Джунхёк не торопился довериться ему. Но Докча всё время пробивал путь вперёд. Сквозь созвездия и с их помощью, видя невообразимое и жертвуя собой, чтобы никому не пришлось страдать. Потому что он больше, чем заслуживает этого, но никто больше. Ким Докча всегда хотел умереть, но никогда не мог. Он был обречён на жизнь, не понимая, как много он на самом деле значит для каждого из Компании. Как много он стал значить для Ю Джунхёка. Он понял это слишком поздно. Так поздно, что лучше бы и не понимал. Он стал знать слишком много, в какой-то момент он хотел просто сбежать. Закрыть глаза, спрятаться под одеяло, бежать-бежать-бежать... Но он не мог. От него зависело слишком много и слишком многое он любил. Ким Докча остался без имени в свой день рождения. Иронично, что модификатор отобрал именно Ю Джунхёк. Смешно, что в его безымянный день рождения рядом была Хан Союнг и обещала написать для него новое, лучшее имя. Он правда не надеялся на что-то хорошее во время сценарной бойни. Никто ведь даже не догадывался о том, какая сегодня важная дата для ребёнка внутри Ким Докча. Для мечтательного ребёнка, который всегда хотел праздничный торт и хотя бы одного друга. Никто и не должен был знать. Ю Джунхёку нужны были те слоги из его модификатора, Дочега всё равно имеет одну целую букву. Это ведь просто смешно. Это так чертовски больно... Ким Докча заключил сделку с Интриганом ради своих друзей. Он стал частью Сунь Укуна, которого просто не мог не уважать, зная, что тот сделал для них. Он увидел так много, был в таких местах... Ким Докча снова назвался именем главного героя. А потом узнал, что главный герой называется им. Они и правда были компаньонами в Жизни и Смерти. В жизни Ким Докча происходило так много всего, что он хотел бы просто покончить со всем. Но вот, он стоит подле Последней стены. За спиной столько событий, в сердце столько боли, а душа так истерзана, что он просто не мог остаться ни с чем и умереть. Он обрёл новую семью среди своих друзей, он стал дорогим сыном двух созвездий, двух Богов. Двух любящих до безумия родителей. Он правда был благодарен за всё. Ким Докча провёл за собой друзей, держа руке своё потухшее сердце, которое слабо мерцало звёздным светом. Он стал путеводной звездой, которую поддерживал каждый из Компании Ким Докча. Ким Докча узнал, что именно он - первопричина всего того ада, что пришлось всем пережить. Если бы не он, Ю Джунхёк жил бы обычной жизнью про-геймера и растил сестру. Джун Хивон могла бы и дальше работать. Хан Союнг написала бы ещё сотни новелл. Ли Джие бы не убила подругу. Ли Гильёнг и Шин Юсунг могли бы расти и не знать всей этой боли. Ли Хёнсон служил бы и дальше, а может быть обзавёлся бы семьёй. Ким Докча хочет убить виновника, но тот не позволит. Кому знать это, как не ему, убийце своего отца и своих друзей. Он хочет убить себя. Его не простят, его никогда не простят, он сам себя не сможет... Он должен. Вот клинок, он уже почти сделал это. Он правда сожалеет. Он рвётся покончить со всем, но лопатками чувствует сильную грудь того, кто должен был его ненавидеть. Он понимает, что рука Ю Джунхека останавливает клинок, что каждый из его Компании держит его, вырывающегося и ревущего от безнадёжности. Ким Докча видит, как Скрытный Интриган и остальные Внешние Боги смотрят на него, маленького мальчика; видит как они прощают его, как желают ему лишь лучшего и забирают его с собой. Искалеченного мальчишку, что нашёл своё утешение в бездарной новелле. Он жил текстами и подавигами персонажей, в душе мечтая быть кем-то для кого-то. Ким Докча ненавидит свою жизнь, но ему не позволят оборвать её, как бы он ни молил. Ему больно от осознания происходящего. Он просто хочет найти единственное утешение для всех. Ким Докча в последний раз пожертвовал собой. Он отдал сорок девять процентов себя, чтобы спасти своих дорогих компаньонов от правды. Он был безмерно благодарен им за каждый вздох, сделанный подле и ради него. Он остался в вагоне метро, никуда больше не торопясь. Ему некуда было спешить. Он снова оказался в клетке. Но в руках уже не было птицы с именем свободы, рядом была лишь верная Четвёртая Стена. Только ей он мог верить, как себе, не решаясь и не желая думать о её враждебной стороне. Пока Ким Спал и Мечтал, он не ощущал боли. Он создавал и сохранял сотни миров. Он по-тихоньку забывал себя. Докча становился всё меньше, каждый раз отдавая себя новой Мечте. Он правда жалел, что стал Древнейшей Мечтой для Ю Джунхёка, который сам желал встретить своё созвездие-спонсора в новой регрессии. Но он не мог иначе. Он знал, что первая регрессия Ю Джунхёка была хорошей, отличной от остальных. Когда двери соседнего вагона яростно открывали его друзья, Ким Докча уже не осознавал себя. Четвёртая Стена оказалась самым страшным врагом для них, а его душа уже рассеялась по мириадам созданных им миров. Последнее, что он знал - ему было страшно и его друзья хотели спасти его. Ким Докча всегда хотел жить. Каждый раз, когда его избивали у школы. Когда убил отца. Когда убегал от журналистов. Когда он ел остывший рамен на свой день рождения. Когда прыгнул из окна. Когда кочевал от одного родственника к другому. Когда читал новеллу и когда заканчивал школу. Всякий раз, как он садился в вагон метро. Ким Докча всегда хотел жить. Он всегда хотел быть счастливым, иметь много друзей и праздничный торт на день рождения. Ким Докча всегда хотел держаться за руки родителей, когда падал, хотел с поступить в университет и работать по любимой профессии. Всякий раз, думая о своей боли, Ким Дока хотел жить и не знать о ней. Он правда хотел быть счастливым. Но больше он хотел осчастливить друзей, даже жертвуя своей жизнью. Ким Докча проснулся на больничной койке. Хан Союнг, резко открывая дверь выглядела старше. Да все были куда страше, чем их помнил сам Читатель. Ким Докча плакал, как никогда раньше. Ким Докча верил, что ему подарят жизнь и счастье в новом мире. Что больше он не будет умирать и бороться. Ким Докча хочет быть счастливым, он не хочет быть одиноким. Ким Докча, рыдая и сжимаясь в объятиях своей семьи мечтал о счастливой жизни рядом с ними в одном большом доме. Демонический Король Спасения никогда не просил о спасении. Но его спасли. – Спасибо...