Bonheur immoral

Когда Майкл начал чувствовать такое по отношению к своему отцу? Восхищение, жажда и… Похоть. Те чувства, которые вообще не должны были зарождаться, особенно к такому как Уильям. Но это случилось, и теперь, от них никуда не деться. Может всё началось с той самой рубашки на широких плечах, которая сидела ну слишком хорошо на худом теле, может с серых глаз с глубокими зрачками, словно у кошки, может с мёртвого и пронзительного взгляда, излучающего безразличие. Майкл не хотел разбираться в этих тяжелых, сложных и неправильных чувствах к собственному родителю. Точно не сейчас. Не когда трогает себя, представляя его. Это так аморально, неправильно. Так маняще.И от контраста всех этих эмоций, тело каждые несколько секунд словно пробивает электрическим зарядом. Будто бы странности данной ситуации недостаточно. Будто бы тот факт, что Майкл мастурбирует на собственного отца — это абсолютно нормальное явление. Хотя наверное, так оно и было, ведь их отношения уже давно не несли семейный подтекст. Парень всем своим видом выдавал себя с головой. Даже в банальном разговоре с отцом он подрагивал и часто сглатывал, находясь так близко к объекту вожделения. Что уж говорить о малейшем физическом контакте, при котором парень перевозбуждался до такой степени, что кружилась голова. Не заметить всё это — невозможно, тем более, внимательному взору отца. А что Уильям? Он и сам не чист в этом плане. Когда же он заметил странную реакцию собственного тела на отпрыска? Афтон знает ответ на этот вопрос, но держит его глубоко в своём подсознании. Рано или поздно он сорвётся, мужчина прекрасно это понимает. А ещё он понимает, что это взаимно. Сложно не понять, когда видишь голодные васильковые глаза, пожирающие взглядом каждый открытый участок кожи. Уильям заметил такое поведение уже давно, и стал играть на обострённых подростковых чувствах. Расстёгивал рубашку на некоторое количество пуговиц и ослаблял галстук, оголяя острые ключицы, ненавязчиво прикасался к юному лицу или рукам, подкрадывался сзади (он точно умеет делать это незаметно), шепча что-нибудь глупо бытовое на ухо. То, как Майкл дрожал от каждого его действия всегда смешило и…будоражило. В какой то момент, Уильям понял, что эти игры не могут продолжаться долго, и уж тем более для него. Он взрослый мужчина, и какой-то мальчишка не может играть с его чувствами как с гитарными струнами. Однако сейчас, наблюдая через дверную щель за тем, как его мальчик стонет и выгибается под собственными руками, Афтон и правда был в растерянности. Это выбивало из колеи. Он должен что-то предпринять, но резко накатывающий жар и возбуждение вводили в ступор, от чего мужчина не мог даже пошевелиться, лишь сглатывал и продолжал прожигать взглядом дрожащее тело. Майкл лежал на расстеленной кровати с широко раскинутыми длинными ногами, крепко держа в зубах задёрнутую футболку. Одна его рука быстро и нетерпеливо водила по истекающему члену, а вторая гладила и сжимала розовые соски. Глаза были прикрыты светлыми ресницами, всё лицо покрывал алый румянец, а приподнятые брови дрожали. Весь его вид говорил о том, что он уже близок к оргазму, и дрожащие конечности подтверждали это. Это зрелище было таким манящим, что хотелось оставить все своё самообладание за приоткрытой дверью и ворваться в комнату сына, но в то же время, таким непорочным, что Уильям боялся запятнать эту чистоту своими грешными руками. Желание дотронуться до тёплой юношеской кожи, очернить и довести до истомы, достигло своего пика, и Уильям положил дрожащую руку на ручку, медленно прокручивая и отворяя дверь. Майкл опомнился сразу же, выпуская изо рта футболку и сразу же прикрываясь. Он сжал колени и ошарашенным взглядом посмотрел на отца. Цвет кожи парня менялся на глазах: сначала он стал ярко-красным, потом бледно-белым от испуга. Дыхание всё ещё было тяжёлым, как бы он ни пытался его успокоить. Губы сжались в узкую полоску и подрагивали. — Отец, — проронил Майк дрожащим голосом. Он хотел что-то сказать, но слова не хотели собираться в предложения, потому его рот дрожал в немом страхе. — Ты… Ты всё видел? — А что я должен был увидеть, Майкл? — незамедлительно ответил Уильям, медленно подкрадываясь к кровати. Его глаза были чуть прикрыты, а шаг плавным и уверенным. Майк в ответ нервно забегал глазами по комнате, сильнее сводя колени. — Ты же хотел этого. — Ставя колено на кровать, бархатно проговаривал Уильям. — Подожди, чего?! — Майк тревожно двинулся назад, но в его действиях не было ни доли страха, лишь удивление и смущение. — Чтобы я увидел. — Мужчина толкнул парня в грудь и сразу же оседлал его бёдра, ставя широкую ладонь на грудь, вырывая тяжёлый выдох. — А может и не только увидел. — второй рукой беря отпрыска за подбородок, и притягивая к себе, пробормотал Афтон. Прижимаясь к влажным и тёплым губам, Уильям чуть прикрыл глаза, наблюдая за реакцией. Он начинал с малого, лишь чмокая в губы ребяческим поцелуем, постепенно преобразовывая это неловкое касание в жаркие и влажные укусы. Майкл на секунду вздрогнул и оцепенел, но почти сразу втянулся и, усмехнувшись, легонько укусил отца за губу, чуть оттягивая. Старший Афтон прошипел и нехотя отпрянул, всё ещё смотря в полузакрытые голубые глаза напротив. — Гадёныш. — улыбнулся мужчина в ответ на маленькую пакость сына. — Нравится с собственным отцом целоваться? — ведя рукой к паху, усмехался Уильям. — Очень, — самодовольно проговорил Майк, относясь к происходящему как к шутке. — Блять, — шёпотом выругался он, когда отец задрал его футболку, и положил ладонь на возбуждённый и требующий внимания орган. — Рот, Майкл, — наставительно шепнул мужчина ему прям на ухо, сразу же проводя длинным языком по ушной раковине. В комнате становилось душно, воздух будто за доли секунд нагрелся до температуры палящего жерла вулкана. Майкл тяжело вздыхал, подавляя стоны. Хоть снаружи он и делал вид, что данная ситуация не более чем смешная, внутри у него был хаос. Все чувства, которые кипели в его голове и сердце последние несколько месяцев, собрались воедино — и грозили вырваться на свободу. Прямо сейчас, объект его вожделения и воздыхания пламенно и страстно прикасался к нему, ёрзая на его ногах, и шепча самые горячие, которые Майк когда-либо слышал, вещи прямо в чувствительное ухо. Руки парня лежали по бокам и сжимали простыни, боясь даже сдвинуться с места. Грудная клетка болела от тяжести на ней, но это придавало страсти и огня ко всему вышеперечисленному. Уильям улыбается и внимательно всматривается своими пронизывающими серыми глазами в каждую эмоцию сына. Длинными пальцами водит по его пульсирующему члену, уже предвкушая оргазм. В штанах давно было неспокойно, но Афтон терпел, интерес превыше собственного желания, кое уже давно было немаленьким. Мужчину раздражали сдавленные вдохи под ним, он хотел услышать то, что слышал несколько минут назад — громкие и страстные стоны, полные удовольствия. Ускорившись и сильнее сжав пальцы на члене, он начал быстро двигать вверх-вниз по стволу, не оставляя Майклу выбора. Тот уже не мог губить пылкие стоны в себе, потому начал громко постанывать и толкаться в тёплый кулак. — Отец! — на последнем издыхании вскрикнул Майк, и уперевшись лбом в отцовское плечо, кончил ему на ладонь, содрогаясь и мыча. Ещё несколько секунд после этого, парень не мог прийти в себя. Тяжело и хрипло дыша, он вдыхал запах рубашки Уильяма и крепко сжимал простыни в руках. Старший Афтон приподнялся, и сполз с чужих бёдер, садясь между ними. Чистой рукой он приподнял тонкую ногу под колено, и отвёл её в сторону. — Убери за собой этот беспорядок. — говорит он гипнотизирующим голосом, и подносит руку в семени Майка к его лицу. Тот, не споря, берёт отцовскую руку за запястье, и подносит ко рту, длинным и горячим языком вылизывая её. Смотря своими прикрытыми васильковыми глазами, в зрачках которых искрится похоть. Облизывает каждый палец, поочередно погружая его в свой узкий рот. Уильям сглотнул. Ни одна вещь, которую он когда-либо видел в своей жизни, не была такой горячей как то, за чем он пристально наблюдал сейчас. Сын облизывал его пальцы, причмокивая и смотря ему прямо в глаза. От этого зрелища в штанах стало еще тяжелее и Афтон подполз поближе, прижимаясь своим пахом к чужому. Майк напрягся, и аккуратно отодвинул чужую ладонь от лица, тревожно смотря себе между ног, где сейчас сидел, практически вплотную к нему, отец. — Послушай, я не думаю, что нам стоит… — запнувшись начал подросток. — Майкл, ты решил дать заднюю? Убегать уже поздно, такие уж правила. — твёрдо отрезал мужчина, и притянул к себе за коленку взволнованного парня. — Подожди! — вскрикнул юноша и выставил перед собой руки. Уильям злобно взглянул на отпрыска и до боли сжал свои пальцы на его ноге, вызывая шипение. Он наклонился почти касаясь своим острым носом чужого. Это выглядело угрожающе. В глазах подростка на секунду появился страх и доля сомнения. Если он не захочет, его возьмут силой - такова истина. Эта мысль как заевшая пластинка крутилась в голове, порождая страх. Майк сглотнул и приподнял брови в испуге, как вдруг, почувствовал медленные поглаживания по голове. — Я не буду тебя заставлять, Майк, я уйду. — Нежный шёпот у уха разливал по телу спокойствие, весь страх словно испарялся от одного только его звучания. — Но ты будешь жалеть, ты ведь это понимаешь? — голос стал чуть громче и приобрел другую интонацию. Рука Уильяма медленно переходила с волос на плечи, а с плеч на ноги, пока не дошла до бедра, расслабляя хватку и переходя на его внутреннюю часть, из-за чего по телу парня пробежали мурашки, а сам он тяжело и рвано выдохнул. Афтон гладил и водил по месту рядом с промежностью, из-за чего к паху снова приливала кровь. Майк громко сглотнул и зажмурил глаза, он снова возбуждался, а от слов отца все сомнения отходили на задний план. — Что скажешь, Майкл, — усмехнулся Афтон. — Мне прекратить? — Чёрт, твоя взяла, — выдохнул парень и цыкнул. — Только… Только будь аккуратнее, ладно? Уильям ответил на это тихим «хм» и кратко поцеловав сына в висок, отстранился от него. Пока мужчина медленно и мучительно расстёгивал пуговицы своей рубашки, Майкл пристально следил за каждым движением его тонких рук, сглатывая слюну и краснея. Руки он всё ещё держал по швам, но когда отец оголил первые шрамы, в виде стрел направленных вверх, парень не удержался и дрожащей ладонью потянулся к ним, заглядывая прямо в глаза, негласно спрашивая разрешение. Уильям лишь взглянул в ответ и придвинулся к тёплой руке, позволяя коснуться себя. Мужчина не так часто показывал свои шрамы, которые могли стать его погибелью однажды, поэтому сейчас, он лишь размеренно дышал и позволял сыну изучать его искалеченное тело. Этот момент был таким интимным и близким, что у обоих внутри разливалось тепло и нежность. — Было больно? — неожиданно для самого себя тихо спросил Майк. Немного помедлив, старший Афтон усмехнулся: — Нет, Майкл, совсем не больно. — С горькой иронией вздохнул он и на секунду отвёл взгляд. — Прости, не знаю зачем спросил об этом. — Парень осторожно коснулся щеки отца и едва касаясь погладил её, будто пытаясь загладить вину за собственные слова. Ничего не ответив на извинения, Уильям стянул с себя рубашку и откинул её на пол, полностью оголяясь. Рывком он притянул к себе сына, сильнее раздвигая его ноги и врезаясь в его пах своим. Майк тяжело выдохнул и прикрыл глаза. В неком замешательстве они оглянули друг друга в немом вопросе «И что дальше?». — Э-эм, — неловко начал Майк смущённо отводя взгляд. — У меня под подушкой… — Извращённый сукин сын, я так и знал. — Широко улыбнулся Афтон и потянулся за тюбиком смазки, что будто ждал его. — Не осуждай меня, — едко пробормотал Майк, явно пребывая в смущении. — Так уж и быть, не буду. Усмехнувшись себе под нос, Уильям щедро плеснул себе на руку смазки и спустился к внутренней части бедра сына, холодными пальцами касаясь его, тем самым вызывая у парня недовольное шипение. Мужчина подушечкой пальца легонько поглаживал вход, то надавливая, то просто касаясь его. Майкл под ним ёрзал так и норовя самому насадиться на холодные пальцы. Наконец, одна фаланга была внутри. Парень болезненно промычал и в руках сжал простынь. Палец внутри болезненно давил на чувствительные стенки, посылая неприятные ощущения по всей нижней части. Даже не дав привыкнуть к этому, Уильям начал двигать средним пальцем внутри, вгоняя его полностью, от чего Майк зашипел и злобно взглянул на него. — Может я сам? — выдавил он из себя. — Думаешь, справишься лучше? — ответил отец насмешкой и двинул пальцем в ином направлении, направив болезненные ощущения совсем не в то русло. То, как он балансировал между болью и удовольствием заставило Майкла проглотить свой вопрос, и сильнее сжав простыни, отвернуться. Афтон ускорился и незаметно прибавил второй палец, добавляя ещё больше острых ощущений. Парень удивленно выдохнул и резко мотнул головой в другую сторону, закрывая лицо коричневыми прядями, которые небрежно-красиво спадали на него. Его рот, из которого почти неслышно летели ругательства, был приоткрыт, а по лицу еле заметно скатывалась влага. Свободной рукой Уильям убрал непослушные волосы с его лица, и за подбородок развернул к себе, заставляя смотреть в глаза. Майк смутился, но взгляд не отвёл, наоборот, прикрыл веки в непристойном жесте и немного запрокинул голову вверх. Афтон громко и возбуждённо выдохнул, просовывая еще один палец и быстрее вгоняя все три внутрь, от чего парень затрясся и обеими руками вцепился в отцовское запястье, монотонно вдыхая и выдыхая. Комната наполнилась чавкающими звуками и жарким дыханием. Майк содрогался в наслаждении, которое отдавалось в каждом участке его тела, но этого было недостаточно, он хотел ощутить в себе больше и глубже, чем могли дать пальцы. Он сжал дрожащими пальцами простынь и кое-как пробормотал: — Чёрт, давай уже. Мужчина наклонился, а второй рукой потянулся к своему ремню, одним движением расстёгивая его, и выпуская возбуждённый член. Не сбавляя темп, и прижимаясь вплотную, он прошептал прямо в ухо: — Чего ты хочешь? — Господи, просто… Просто возьми меня уже! — сорвался на стон Майк. Уильям отреагировал незамедлительно и резко вытащив пальцы, вогнал член до половины, вызывая у парня шипение, сорвавшееся на крик. Немного помедлив, Афтон руками ухватился за бёдра сына, аккуратно, чтоб не сделать больно, и успокаивающе целовал того в щёку, немного покачиваясь. Его дыхание было сбивчивым, а серые глаза почти полностью залил зрачок. Было видно, что несмотря на животное желание, мужчина сдерживал себя. Майкла гипнотизировало это зрелище, а опустив взгляд, туда, где сливался он и отец, парень вовсе потерял самообладание от возбуждения и не отводя взгляд, начал сам двигаться сквозь боль, которую итак перекрывала сладкая тягота в паху. Уильям подавился воздухом от такого номера, и поставив руки по бокам от головы сына, начал размеренно двигаться. Майк стонал и подмахивал ему бёдрами, сильнее насаживаясь. Постепенно толчки становились быстрее и глубже, от чего парень бился головой о спинку кровати. Недовольно процедив какое-то ругательство, он отодвинул от себя всё понимающего Уильяма, кратко чмокнул его в губы и потыкал в бок, дабы тот перевернулся. Перевернувшись и сев на кровать, мужчина стянул с себя всю оставшуюся, и такую раздражающую сейчас одежду. В смущении, Майк всё же оседлал бёдра отца и вновь впустил его в себя, уже под другим углом. Они оба выдохнули и задрожали. — Блядство. — сквозь зубы проговорил старший Афтон, и цепкой хваткой сжал пальцы на ягодицах сына. Двигая его то вверх, то вниз, мужчина тяжело и прерывисто дышал, вслушиваясь в каждый стон. Уильям крепко обвил талию парня в объятьях, положив голову на его плечо, и ускорился, заполняя комнату громкими и пошлыми шлепками. Майкл в ответ лишь заливался то ли стоном, то ли скулежом. Лицом он повернулся к отцу, столкнувшись с мутным взглядом, и вцепился в его приоткрытые губы. Целуясь и неистово сношаясь, Майкл чувствовал себя так, будто всё так и должно быть, словно он занимается не сексом, а любовью. Он уже был близок к кульминации, потому мелко подрагивал и царапал чужую шею. Уильям разорвал поцелуй, дрожащими руками стянул уже насквозь мокрую футболку с сына, кинув ее куда-то к своей рубашке, и рывком перевернул его на кровать, лицом в простынь. Он стал резко вбиваться внутрь Майка, тяжело дыша тому в шею. Руки его мальчика, скованные в своеобразном замке из одной ладони Уильяма, крупно дрожали, а сам он мычал в мокрую простынь. Майк приподнялся и встал на локти. Мотнув головой и стряхивая густые волосы с лица, он выгнул спину. Голубые глаза закатывались, а локти предательски дрожали и разъезжались. Афтон всем нутром чувствовал что скоро позорно кончит, и действия отца со стороны этому только способствовали. А тот издевался как мог: трахал быстро и глубоко, крепко держал цепкими пальцами за бока, царапался. Не удержавшись Майкл громко выдохнул и взял себя за основание, подгоняя оргазм быстрыми движениями. Опустив лоб и голую чувствительную грудь в подушку, сильнее выпячивая зад, парень задрожал от особо глубокого проникновения. Быстро двигая рукой и задыхаясь, он кончил, как только почувствовал как ткань простыни натирает соски, а член внутри начинает пульсировать. Сделав завершающие толчки, Афтон шлепнул сына по ягодице и согнулся над ним, оставаясь внутри. Тяжелое и хриплое дыхание осело на плече Майкла и тот поежился, разворачиваясь. Уильям выглядел раздраженным. Он выдохнул и вышел из юного тела, что странно — аккуратно и практически безболезненно. Майк обиженно вздохнул и потянулся к салфеткам, вытирая себе со всех сторон и протягивая пару чистых отцу. Он неловко сел на кровати, зачем-то прикрывая наготу. Уставшие взгляды столкнулись и почему-то именно в этот момент стало стыдно. — И что теперь? — озадаченно спросил Майк сиплым голосом. — Ужин, — непринужденно ответил Уильям, застегивая брюки и вставая с кровати. Он обернулся и вопросительным взглядом окинул сына, — Поможешь или продолжишь делать свои дела? — Да… Конечно, — Афтон густо покраснел и положил руку на шею, потирая шейный позвонок.

***

Стыд тем не менее не покидал Майкла вплоть до ужина. Он ковырял острой вилкой овощи, которые он, блять, итак ненавидел, а сейчас его чуть ли не выворачивало от красных и зеленых кругляшков разбросанных по всей тарелке. Во время готовки и самой трапезы он ни разу не взглянул на отца из-за острого чувства стыда и дискомфорта. Но как только тот назвал его имя, он как щенок преданно поднял глаза на своего хозяина. — Это надо есть, а не тыкать столовым прибором. — указал своим ножом на тарелку Майка Уильям. — Я ем, — раздраженно ответил парень. — Я не вижу. — с вызовом закончил Афтон, не отводя пронзительный взгляд. Почему-то стало забавно. Майкл усмехнулся и наколов на вилку кусок мяса медленно опустил её на язык и облизнулся как в дешевых порнофильмах. Уильям сглотнул и слабо улыбнулся, прикрывая веки. Ситуация до одури смешная, Майк даже представить себе не мог, что когда-то будет за одним столом с родным отцом вести себя как дешевая шлюха на вызове в ресторан. Но это почему-то совсем не смущало, а даже раззадоривало. Не ощущая больше на себе чужого взгляда, Майк неловко пережевывает божественно приготовленное, но сейчас как будто резиновое, мясо и понимает что разговор об аморальности всего происходящего может подождать, и, возможно, просто возможно, такое неожиданное сближение между ними может пойти на пользу обоим.