***
Солнце давно перешагнуло зенит и теперь плавно клонится к закату, окрашивая горизонт нежными цветами спелого персика. Раскаленный песок медленно остывает, охотно отдавая накопленное за день тепло молодой паре, расположившейся у самой кромки воды. Совсем юная девушка, весело качая ногами, лежит на животе возле парня немногим старше нее. Они мило болтают и дурачатся. Палец юноши собирает длинный локон в плотную пружинку. … Похоже им весело… Внимательный взгляд безотрывно следит за ними. Он приходит сюда почти каждый вечер. Тихое безлюдное место создано будто специально для него. Здесь можно немного расслабиться, побыть собой, падая в манящую лазурь бесконечного неба. Отдаться воле прохладных волн, всегда готовых услужливо обласкать любого. Ни разу за прошедшие десять дней принцу не довелось встретить здесь ни души. Лишь любопытные чайки изредка составляли компанию юноше, смело поглядывая на него безумными птичьими глазами. Сегодня он сбежал сюда, ловко отвертевшись от очередного вечера в честь высокого гостя. Первые пару дней это льстило. Чопорные лорды, старше него в два, в три, а некоторые и в четыре раза, подобострастно заглядывающие в лицо. Их жены и дочери, ощупывающие тело липкими влажными глазками. Одни мило краснели, едва не падая в обморок, стоило подольше задержать на них взгляд. Другие вызывающе улыбались, давая понять, что готовы к более близкому знакомству в расслабленной обстановке. Это быстро стало рутиной. Потом надоело. А теперь и вовсе начало раздражать. Хотелось побыть одному, но не в меру услужливый хозяин дома, лорд Редвин, считал совершенно неприемлемым оставлять принца в одиночестве. Парень вскакивает, молниеносно скидывая полностью всю одежду. Девчонка отворачивается стыдливо визжа. Но, посидев немного, решает присоединиться. Искушение слишком велико. Лазоревая глубина манит, обещая прохладу… А здесь совсем никого нет. Она нервно оглядывается, стягивая простое коричневое платье, оставаясь в короткой нижней рубашке. Снять и ее тоже девушка не решается. Быстрая, словно лань, она влетает в воду, поднимая фонтан брызг. Пару дней назад Эймонд обнаружил в отведенных ему покоях юную супругу хозяина замка. Ком стал в горле при виде напудренного томного лица, в обрамлении немного растрепанных русых локонов. Принц сразу понял, чего именно она от него ждет. Конечно, девицу можно понять. По годам юная леди Мари была чуть младше Эймонда, тогда как супругу в пору уже было задумываться о смертном одре. Едва ли подобный союз мог стать счастливым. Ей и ее детям, если таковые и могли получиться каким-то чудом, не светило ровным счетом ничего после смерти старого развратника, имеющего несметную армию сыновей, гораздо более подходящих в мужья юной леди. Не совсем понимая насколько уместно выгнать девицу сразу, юноша позволил себе выпить в ее обществе бокал вина, от которого та моментально захмелела и приняла весьма недвусмысленный намек на усталость за руководство к действию, ловко скользнув к нему на колени. Принц смог отбиться от нее только, заявив, что не может быть с ней, потому что предпочитает мужчин. Он долго смеялся, когда девчонка, обиженно зыркнув, скрылась за дверью. Смешно было и утром, когда юная хозяйка дома с пониманием наблюдала, как гость общается с бесчисленными сыновьями ее престарелого супруга. От всей этой грязи начинало порядком тошнить. Должно быть, местное общество, принявшее его за невероятную диковину, полагало, что юный принц Таргариен являет собой некую версию дядюшки Деймона, не гнушавшегося мимолетными связями со… всеми. Боги, да едва ли во всем Вестеросе нашлись леди, а местами и юноши, оставшиеся без мужского внимания Порочного принца. Серебряное семя его было щедро расплескано по всему королевству, в любых уголках которого без особых усилий можно было найти мальчиков и девочек с белыми волосами. Лорды-отцы недвусмысленно намекали Эймонду на приятные перспективы союза с их, пусть и не большими, но гордыми чистотой собственной крови домами, и во всех красках расписывали бесконечные достоинства неисчислимых полчищ своих дочерей, сестер, племянниц, кузин… Юноша почтительно слушал, выше задирая подбородок. Неужели глупцы не понимают, что его мнение в такого рода вопросах не значит ровным счетом ничего? И от этого тоже тошнило. Есть лишь одна женщина, достойная его, и она уже принадлежит ему… и другому… Судьба любит играть с ним, не меньше, чем его прелестная сестра. … Слишком свободные… Слишком простые… Он мечтает когда-нибудь так же, ни о чем не думая, валяться на пляже с Хелейной. И пусть все видят их вместе… Пара заливисто смеется и визжит, поливая друг друга водой. Парень подхватывает девушку на руки, тут же скидывая далеко в воду. Невозможно понять кто они друг другу. Родственники? Возлюбленные? Может и вовсе муж и жена? Неважно. Главное - им явно хорошо вместе. Вдоволь наплескавшись, девушка выходит из воды. Прекрасная, как богиня. Тонкая ткань, став прозрачной, полностью прилипла к стройному телу, обозначая каждую манящую выпуклость. Спутник целомудренно отвернулся, позволяя ей спокойно одеться. Лишь он, скрытый тенью нависающей скалы, может любоваться ее красотой, когда девчонка, дрожа, стягивает с себя мокрую ткань. Ловкие руки быстро отжимают рубашку и волосы и мигом затягивают обнаженное тело в темную ткань. Боги, какой отвратительный цвет! Он совершенно не подходит теплой красоте ее лица, нежной молочной коже, щекам, горящим легким румянцем, темным глазам. Где он мог ее видеть? Это глупо. Они явно простолюдины, а он никогда не обращает внимание на подобных людей. Парень фыркает, словно довольный пес, выбираясь на теплый песок. Девчонка кричит что-то про то, что не хочет видеть его голую задницу, и он мог бы предупредить, что выходит. Тот лишь смеется, чувствительно получая по пятой точке свернутой в тугой жгут мокрой тканью. … Губы сами растягиваются в улыбке при виде этой сцены… Когда парочка не спеша удаляется, тишина вновь окутывает уютный пляж, отдавая его полностью в руки принца.***
Уже который день стоит невообразимая удушающая жара. Кажется, злое южное солнце вознамерилось выжечь все окрестности Рэмпорта, лишив местное население урожая. В септах каждое богослужение начинается с молитвы о благодатной влаге, по которой давно истосковалась потрескавшаяся земля. Все - от нищих, просящих подать на паперти, до могущественных лордов, растерянно переглядываются, ощущая, что стоят в преддверии голодной зимы. Все надежды были только на корону, так что прибытие юного принца Таргариена было как нельзя кстати. Пусть увидит собственными глазами, что творится в одном из вверенных в руки его отца королевств. Пусть прочувствует их отчаяние. Хотя некоторые начинали сомневаться. А ведомо ли драконьему всаднику сочувствие? Холодная гордость и презрение, окутывающие точно грозовая туча ровную фигуру юноши, говорили, что нет. Поглядывая на принца, неспешно бредущего вдоль бесконечных доков новой верфи, лорд Редвин подумывал, что найти общий язык с принцем Эйгоном было бы в разы проще. Все вокруг знали его главные слабости – вино и женщины. Да, любого можно купить, удовлетворив пороки. Мужчина гадал какие пороки имеет принц Эймонд. По виду так никаких вовсе… Кроме гордости. Такой человек, пожалуй, должен быть еще и тщеславен до крайности. Иначе к чему эти длинные волосы? Гербы дома на мельчайших деталях гардероба? Мальчишка гордится своей кровью… И драконом. Когда тварь пронеслась над городом, скрыв собой солнце, многие попадали без чувств прямо на улицах, считая, что наступил судный день и Неведомый послал кару грешникам. Да и сам лорд вздрагивает до сих пор каждый раз, когда чудовище подает голос. Мальчишка же похоже любит ее… … Интересно, ему бывает жарко?.. Хозяин пропитался потом насквозь и воняет не хуже старого осла. Хотя, узнав про выходку собственной супруги, он примерно так себя и ощущает. Огромным старым ослом с длинными волосатыми ушами, хлещущими по щекам, отгоняя мух. Да, он выпорол шлюху, исполосовав то место, которое, как предполагалось, должно было привлечь внимание принца, но легче от этого не стало. Желание сорвать злость еще и на объекте ее вожделения заставляло кипеть кровь старого идиота, но надо было заискивать, ублажать, кланяться… - Здесь заложено столько судов, что скоро наш флот станет самым большим по численности во всех Семи Королевствах… - утирая надушенным батистовым платком раскрасневшееся лицо, говорит лорд Редвин. - Вы забываете про флот Велларионов. – безразлично бросает Эймонд, перешагивая сваленные на дороге мотки шпагата. Никому ничего нельзя доверить! Он же предупреждал, что сегодня будет гость и все должно быть идеально! - Велларионов? Да, они сильны… Но едва ли их сила окажется на стороне вашего брата… Или вашей… Стоит только королю Визерису отправиться в царствие Семерых. Да продлят боги его жизнь… - заплывшие жиром глазки впиваются в точеный профиль принца. – А мы всегда будем на вашей стороне, ваша милость… Фиалковый взгляд медленно опускается на подобострастно склонившегося лорда. - Хотите сказать, я похож на предателя, готового забрать корону из рук родного брата? – медленно выплевывает юноша. - Нет-нет… Простите вашего покорного слугу. Но никто не знает своего будущего. В вас же я вижу стержень достойный правителя. - Хммм… - задумчиво бросает Эймонд. Такая неприкрытая лесть… Конечно, отчасти, это приятно. Дед предупреждал, что так будет, говорил, что нельзя доверять ни единому слову. «Верь лишь собственным глазам, мой мальчик.» - наставлял Отто Хайтауэр, ласково похлопывая его по плечу. И Эймонд смотрел, но увиденное вызывало только отвращение и горечь. Ложь. Лесть. Жажда власти. Алчность. Кажется, нет пороков, которые обошли бы стороной этих людей. А может это он сам слишком оторвался от жизни, запершись в Красном замке. Коротать дни с семьей в привычном ритме было удивительно хорошо. Учеба, тренировки, немного политики… Сестра. Малыши. … «Я так скучала…» Пальчики сжимают выпуклый розовый сосок, пока она смотрит на него снизу-вверх… Эймонд кривится. Не нужно теперь об этом думать. Он слишком скучает. По ее телу, нежному голосу… А больше - по строгому рассудительному уму, который Хелейна тщательно скрывает от всех. Кроме него. Ее советы всегда мудры, слова правильны, решения справедливы. Определенно, ей суждено быть королевой. Да и народ любит ее без меры. Как сейчас ее не хватает! Чтобы она ответила на грязные словечки лорда Редвина? Наверняка, какую-то изысканную любезность, растянув в очаровательной улыбке алые губы. Губы, которые так приятно целовать… Пекло! Надо остыть! Проклятая жара сведет его с ума задолго до отъезда… К черту корабли, верфи, расходы! Все, о чем он мечтает, – кувшин сладкого ледяного вина и море…***
Выныривая у самого берега, Эймонд сталкивается взглядом с серьезными темными глазами незнакомки, запомнившейся идеальной красотой обнаженного тела и звонкими переливами нежного смеха. Судя по наполовину расстегнутому платью, она тоже планировала получить немного простого удовольствия в объятиях моря. - Не бойся! Я сейчас уйду! - кричит юноша, появляясь из воды, ничуть не стесняясь собственной наготы. Соленая вода потоком стекает с обнаженного тела и свободной косы, оставляя кожу гореть в свете заходящего солнца миллиардами алмазных капель. Легкая усмешка накрывает губы, когда юноша видит ее мигом ставший стеклянным взгляд. Кажется, девчонка не в силах опустить глаза. Как неучтиво! Даже с такого расстояния видно, как дрожат ее руки и бледнеет лицо, теряя прекрасный румянец. Пекло, это наверняка камень испугал ее. Эймонд совсем забыл про него. Едва ли девчонке доводилось видеть что-то более уродливое, чем его шрам. Наконец, она упирается взглядом в песок. - Я видел тебя здесь пару дней назад… С парнем. Вы были так веселы, что позабавили меня. - он быстро вытирается и натягивает брюки. - Милорд, видел меня… - сконфуженно шепчет она, начиная краснеть. - Да. Без одежды… Ты очень красивая. Эймонду нравится смущать ее. Навязчивая мысль, что он уже где-то видел эти искусанные губы и вздернутый носик, не дает покоя. - Как тебя зовут? - закрывая камень, спрашивает юноша. Девушка на секунду замирает, словно забыв собственное имя. - Лолис, милорд… - Хм… - тянет он, подходя ближе. - Слишком просто для такой… девушки… Пальцы прижимают точеный подбородок снизу, заставляя темные глаза смотреть ему прямо в лицо. Она так забавно дрожит, что принцу становится смешно. Он улыбается, обдумывая лишится ли девчонка чувств, если… … Эймонд накрывает ее губы своими, ощущая сладковатый привкус летнего вина, которое водится здесь в избытке. Он и сам едва ли не каждый вечер перебирает с нежным сладким напитком, пронизанным тысячами легких пузырьков. Девчонка пытается отстраниться, но он лишь крепче обхватывает ее лицо, проходясь по алым губам кончиком языка. О, пекло! Только бы не ответила! Иначе он за себя не ручается... Губы слегка приоткрываются, пропуская внутрь, но Эймонд не находит даже намека на встречное движение. Довольный и разочарованный одновременно, принц отпускает девчонку, усмехаясь ее растерянному виду. - Приятного вечера, милая леди… - бросает он, уходя. Каждым дюймом спины принц чувствует ее взгляд. Наверняка, девчонка узнала его. Любой от Дорна до Стены безошибочно угадает в нем среднего сына короля. Чуть обождав, он возвращается посмотреть, чем она занимается. Память услужливо рисует обнаженное тело с высокой упругой грудью в каплях воды. Но девчонка сидит на песке, обхватив колени руками, ровно на том самом месте, где он оставил ее. Узкие плечи дрожат, и юноша готов поклясться, что она плачет. … Он же не обидел ее?.. Поцелуй - лишь милая шалость. В чем дело?.. Задумчивое «хммм…» слетает с губ в стремительно сгущающиеся сумерки.***
- Мой принц! Немного освежились? Да будь он проклят! Сколько можно за ним таскаться? Эймонд точно скоро задохнется от навязчивого внимания. - Если позволите, милорд… Я хотел бы побыть в одиночестве этим вечером. – губы кривятся в характерной гримасе. Отвращение - все, что он чувствует при виде этого человека. - Конечно-конечно… Все, что пожелает ваша милость… - радушно улыбается старый осел. Все, что пожелает…Ну, может кроме леди Редвин. Хотя, судя по всему, дрянь не пришлась мальчишке по вкусу. Почему это кажется оскорблением? Может принц просто не хотел порочить гостеприимного хозяина. Старый лорд исподволь рассматривает крепкую фигуру юноши. Влажные спутанные волосы. Небрежно нацепленная рубаха, местами прилипшая к ослепительно белой коже, под которой бугрятся мышцы. Не в избытке. Ровно столько, сколько нужно, чтобы потекла шлюха, вроде его жены. Резкий аристократический профиль, остротой своей не уступающий лезвию клинка. Мдааа… Он сам не был таким даже в молодости. - Сопроводить вас до покоев, мой принц? - Нет необходимости, милорд. Я отлично помню дорогу. – Эймонд обходит его по максимально широкой дуге. – Но, если вас не затруднит, распорядитесь о ванне… И… - на секунду он оборачивается, кидая на старика изучающий взгляд. - …кувшине вина… Того, что подавали сегодня за обедом. - О! Вашей милости пришлась по вкусу наша гордость? – моментально расплывается хозяин в счастливой улыбке. Сам того не подозревая, Эймонд сделал величайший комплимент старому ослу, считавшему божественный напиток едва ли не собственным детищем. Хотя имел к нему весьма сомнительное отношение. – Молодое летнее вино этого года… Мммм… По нему сходит с ума весь юг! Даже ваш дядюшка, помилуй его Семеро, на той неделе заказал у нас две дюжины бочонков для себя и племянников. - Дядя? – Эймонд кривится похлеще, чем от дольки лимона. Есть ли во всем королевстве хоть один уголок, где можно укрыться от его вездесущей семейки? - Да, вы не ослышались! Ваш дядя! Деймон Таргариен! Он остановился здесь недалеко, проездом в Простор, дабы проститься с лордом Селвином, вознесшимся в чертоги Неведомого. Говорят, наше вино свело его милость с ума, и он желает выкупить всю партию! - Я дам в три раза больше, если вы отдадите его мне. – не сводя глаз с восторженного лица простофили, говорит Эймонд. – Окажите честь вашему гостю… - Как прикажете, ваша милость… Как хорошо, что у мальчишки есть слабость. И, судя по всему, не одна…***
Ночь застает его теплым и расслабленным после горячей ванны. В полумраке комнаты Эймонд, уютно устроившись в постели, не спеша смакует последний бокал прекрасного пузырящегося напитка. Лишь боги могли создать такое чудо! Сладость растекается по языку, приятно холодя. Волшебное послевкусие с ясными травяными нотками сохраняется слишком долго. Совершенно невозможно отказать себе в следующем глотке. Вино совсем не густое и вовсе не крепкое, но в голове приятно гудит даже после пары глотков. Вкусно. Как та девчонка… Он с удовольствием целовал бы ее всю ночь… до рассвета… вливая в распахнутые губы прохладные алые капли… А может слизывал с тонкой нежной кожи, бессовестно медленно лаская… … Пальцы сжимаются на возбужденном члене… Как же он слаб! Пара недель без сестры, и он готов взять первую симпатичную девчонку с высокой грудью и пухлыми влажными губами. Раньше он таким не был… С отвращением принц легко отказывал себе даже в мысли о возможности воспользоваться телом недостойной женщины. Лучше никак, чем осквернять себя прикосновениями шлюх и прочих доступных девок. Даже сейчас его передергивает от мерзости. Хел говорит, он слишком гордый. Возможно. Но разве плохо желать лишь самого лучшего, не размениваясь на дешевые подделки? … Пальцы мягко ласкают возбужденную плоть, неспешно скользя вверх- вниз. Аккуратно. Почти невесомо… Он любит брать сестру на столе, полностью лишенную возможности повлиять на собственное наслаждение. Любит видеть ее напряженное тело, опирающееся на руки позади спины, широко распахнутые бедра, открывающие возбужденному взгляду абсолютно все… Видеть, как упругая грудь колышется в такт сильным толчкам. … Ладонь движется быстрее, сильнее сжимая ствол... Он так соскучился по ней… По мягкому податливому телу. Доверчивым глазам. Она просит говорить слова любви и, оказываясь в ее горячей влажности, он готов признаваться в любви ей вечно, теряя контроль от страсти. Она любит целоваться, забравшись к нему на колени, и он тонет в платиновом водопаде волос, хранящем нежный аромат лаванды. Глубокие неспешные поцелуи. Чувственные и влажные. Часто он просто срывается, сдаваясь ей… И врет. Врет, задыхаясь ей в губы. Врет, что любит… Оба знают, что это ложь, но слова не становятся от этого менее сладкими, оборачиваясь стонами… … На грани тело напрягается каждой мышцей. Глаз закрывается. Голова откидывается далеко назад, упираясь в изголовье постели. Нужна еще пара движений… Резких. Сильных. Грубых. Он не понимает, как водопад волос из платинового становится каштановым, отливающим в свете свечей медью… Как глаза из фиолетовых становятся темными, а губы алыми и искусанными… Неизменны лишь стоны, срывающиеся в напряженную тишину комнаты, пропитанную похотью, и наращивающие темп толчки…и еще легкий привкус вина, который хранит ее язык, отчаянно ласкающий его собственный… … Губы распахиваются в немом стоне, брови сходятся на высоком лбу, когда первые капли несостоявшейся страсти обжигают подрагивающий живот. Сладко. Слишком сладко… Не пытаясь восстановить дыхание, принц тянется к бокалу, чтобы продлить фантазию, подарившую горячее наслаждение…