Вот твоё лето, сука

      Твоё неровное дыхание — кульминация, слезь с моей шеи, маленькая тупая сучка. Слезь с моей шеи и сядь на лицо, ведь секс, который (мо)ментально травмирует малышку Нацуки, впивается в кожу иглами.       Мне нравится твоё милое злодейство, дрянь, мне нравится душить тебя, искусственно вызывая приступ гипервентиляции. Ты бежишь от насилия, но насилие живёт в тебе. Я дарю твоему грязному телу то, в чём оно нуждается.       Раскрывайся на столешнице моей кухни, отец тебя не достанет, но достану я. Я хочу тебя, хочу вырвать глазные яблоки, хочу сжимать, залезая пальцами в зрачки, ты такая вкусная, малышка, я хватаю тебя за бёдра, выцеловывая губы в вишнёвом бальзаме.       Ты меня любишь. Недовольнолипко любишь. Любишь меня конфетным смехом и скользнувшей к полу юбкой, любишь меня пушистыми сообщениями и смущённой ходьбой за руку.       Встань на носочки, дурочка, я снова хочу твои сладкие щёки. Оближу тебя с ног до головы, котёнок, подставься и смотри на меня. Смотри на пальцы, заботливо переплетающиеся с твоими.       Ты сигарету куришь, давишься прямо в комнате, в моих носках, стряхиваешь пепел на собственные поэмы. Ты не ценишь, упрощаешь, а я борюсь с желанием вылизать листки, собирая алкогольные отпечатки пальцев. Дурадурадураебанаядура, я хочу пробовать твои бёдра, я хочу облить тебя собой. По мере того, как мысли возвращаются, разум покидает меня.       Подставь личико, милашка, вот так, да, боже, ты моя умничка. Слизывай моё удовольствие, слизывай каждую каплю, слизывай, сплёвывай, когда металический привкус станет тошнотворным. Сплёвывай, сучка. Слизывай, малышка.       Давай, как в начале июня, под каплями дождя, я зажму тебя у самого дома, пальцами уперевшись в мелодичночистое, порождающее, родное «Юри». Я хочу придушить тебя, в тысячный раз пробуя на вкус ягодный бальзам. Ты миленькая блядь, такая близкая, зефирная, по-детски невинная. Мне нравится тебя портить. Мне нравится курить одну на двоих, собирая кончиком языка вкус табака с уголков губ.       Вот твоё лето, сука.       Мое непреодолимое желание нарастает, дыхание учащается. Давай, я задираю рубашку, ты ебашишь по рубцам, мышка, не подведи, ебашишь по рубцам, под дождём, пока в округе никого нет, пока наша выглаженная форма намокает под очарованием плачущего неба. Давайдавайдавай, я верю в тебя, верю в дрожащие пальцы, слёзы, верю в твоё летнее и тёплое.       Доставляй мне удовольствие. Страсть струится в моих венах.       Бери меня за руку, пока никто не видит, да, злись, да, сжимай. Бери меня, когда читаю книгу, пихай твою мангу. Прости, малышка, мне всё равно интересно, и я буду цепляться взглядом за ч/б страницы, вникая в облачноигривый сюжет. Я так хочу поддержать тебя, я так хочу слизывать сахарные слёзы, держа в объятиях миниатюрное тело.       Я утешу тебя, дурочка, я утешу тебя, малышка Нацуки, этим летом я утешу тебя.       Почти не появляешься дома, лишь по нужде, моя мать в командировке, ты вырезаешь чуть выше рубцов идеальное угловатое сердце, опускаешься ниже, угощая ванильным взглядом (мне нравятся смотреть на тебя), и слизываешь красное. Слизываешь меня.       Зарази меня, сучка, жди, когда гной покроет зубы, впейся в кожу, не сводя глаз, — я буду счастливой.       Я делаю тебя счастливой. Я счастлива вместе с тобой. Я дарю тебе лето, дарю свои поэмы, вырезанное сердце на впалом животе, застоявшееся в каплях крови утешение.       Вот твоё лето, сука.