Твоя собачка.

Я сидела на кровати, думала о происходящем, о том, как все будет дальше. Что мне делать? Как предотвратить это? Ладонь легла на холодный метал, который красовался на шее. В воспоминаниях промелькнул день, когда Чума мне его нацепила. Я четко запомнила приглушенный звук, когда оковы сомкнулись, обдавая кожу ледяным покалыванием. Также пальцы Чумы, скользящие по моим ключицам. Всадница тогда заигрывала со мной, тем самым издеваясь, показывая то, что она в полной власти над моим телом. Сделала меня своим питомцем... А та фраза, что она сказала через некоторое время... "Ты стала моей любимой игрушкой, птенчик". Её ухмылка, чарующий взгляд... Я иногда заглядывалась на неё, тогда все остальное исчезало. Меня не волновали другие; состояние этого мира, его будущие. В мыслях была новая Госпожа, все так называли Всадницу, что сказать, идеально ей подходит. Но видя, как она издевается над другими бессмертными, в том числе и моими друзьями, мне хотелось кричать. То ли от отчаяние и безнадежности, то ли от того, что я готова принять все это как должность, лишь бы быть поближе к Чуме. Размышления были прерваны стуком в дверь. Мужской голос негромко сказал: - Госпожа ожидает вас в своем кабинете. - Хорошо, сейчас подойду, - ответила я, вставая с кровати. Немного приведя себя в порядок, я направилась к Чуме, перед этим немного повертевшись у зеркала. Я всегда старалась выглядеть хорошо и ухоженно, но при этом сильно не беспокоилась, кто и что обо мне подумает. Но когда дело касалось её все, было иначе. Меня не покидали мысли о моем внешнем виде, как она отреагирует на наряд, что скажет? Когда ей нравился образ, она долго изучала его, не смотря какая вокруг была обстановка. Один раз, это было, когда Чума обсуждала что-то с Торендо и Кроули, но зачем-то позвала меня. Тогда на мне было белое, воздушное платье, которое открывало плечи, а разрез на бедре почти доходил до пояса. Всадница тогда странно улыбнулась и не сводила с меня взгляда. Торендо попытался привлечь её к разговору, но та лишь язвительно отмахнулась. Все же через какое-то время диалог восстановился, но Чума изредка поглядывала на меня, однако основное внимание уделяла выпивке, что для неё готовил Мальбонте. Я тогда вернулась в комнату, легла на кровать, пытаясь понять, чем вызвала такое внимание. Очевидно, что платье, но когда на мне было что-то более простое Чума тоже засматривалась на меня, только по другому. Я любила этот взгляд, оба эти взгляда. Но когда все её внимание приковано ко мне одной, и не к кому больше, сердце начинало биться чаще. Я и не заметила, как подошла к двери кабинета. Сделав глубокий вдох, я решительно постучала в дверь. С той стороны донеслось сухое: "Войди". В голове появился вопрос: "Рада ли она будет меня видеть?". Хотя, Чума сама меня позвала. Нервно вздохнув, я открыла дверь и не спеша вошла внутрь. Всадница стояла около книжной полки, вероятно, ища, что бы почитать. Удивило то, что в кабинете, в кои то веки, было убрано. А то все выглядело так, будто сюда заглянул ураган. - А, это ты птенчик, - сказала она, наконец, взглянув на меня. Чума еле заметно улыбнулась, и то для приличия, которое она проявляла к единицам. Точнее, только ко мне и Мальбонте. Её взгляд был то ли усталым, то ли опечаленным. Хотя, Чума и грусть - казалось бы, несопоставимы. Она ленивым шагом прошла к дивану, уселась на него, сложив одну ногу на другую. Жестом пригласила меня присесть рядом. Я кивнула, подошла ближе к бархатной мебели, но остановилась в паре шагов. - У тебя все хорошо? Выглядишь уставшей, - сказала я, столкнувшись с вопросительным взглядом Всадницы. Она молча перевела взгляд в сторону окна. Я уже решила, что Чума проигнорировала вопрос, но она нехотя проговорила: - Разве всегда может быть все замечательно? Есть дни когда ничего не хочется, только лишь из-за дрянного настроения. Её рука потянулась к бокалу, стоящему перед диваном, чуть правее от Всадницы. Ловко подхватив напиток, она прислонила стеклянный край к губам. Сделав глоток, повертела в руке, разглядывая. Без понятия, что она хотела там найти, или её так заинтересовал алый отпечаток губ, который она же и оставила. Я присела рядом, хотелось что-то сказать, поддержать или что-то подобное, но я банально не знала с чего начать разговор. Но его, как на зло, начал мой желудок. Казалось, что внутри запели киты. Как же было неловко, нужно было не отказываться от завтрака. - Ты голодная? Если решила сесть на диету, или как там это называется, то это не нужно, - Чума повернула голову в мою сторону, видимо, выводы про диету сделала за счет моих мыслей. - Нет... Я вовсе не... Не успела я закончить предложение, как она щелкнула пальцами, на кончиках которых заплясали черные искорки. Чума улыбнулась. - Не оправдывайся. Ты такая предсказуемая, птенчик. - Не правда.., - возмутилась я. Хотя, это было правдой, но предсказуемой я была только для Чумы. Кажется, мы обе не поняли, как сблизились, если это можно так назвать. Все обращаются к ней, как к Госпоже, я же разговариваю с ней на "ты". Когда? Может с самого начала, тогда, в нашу встречу в темнице. Хоть Всадница и забрала все то, что у меня было, к примеру, силу. Никогда не забуду это мерзкое чувство, когда все твое тело сковывает слабость и отчаяние. Понимание того, что теперь у тебя нет силы, и ты никто. Чума тогда смеялась, но не так, как она это делала обычно. Вместо звонкого голоса, которым при желании можно было бы разбить пару бокалов, я слышала смех виноватого ребенка, но, кажется, это показалось только мне. А её взгляд в тот момент, она словно бы так извинялась. Но могла бы этого и не делать. Я тогда на нее разозлилась, но когда размышляла об этом, поняла, Чума не могла по-другому, нужно было показать другим свою власть и превосходство. А у меня был высокий титул и сила, которая была вовсе не моей. Можно ли забрать у бессмертного его собственную силу? Врят ли. Вот тебе и ответ, объясняющий этот поступок. А что насчет отца? А друзья? Я поняла, что все вынуждены вести себя друг с другом, как последние твари, чтобы Чума не тронула дорогих им бессмертных. Так что она врят ли бы заставила того же Люцифера устраивать мне эмоциональные качели. А ведь он думал, что делает это ради меня. Как же он ошибался. А вот, оправдание смерти отца я так и не нашла. Я всегда пыталась понять её действия, что бы она не делала. Я всегда прощала её, этот раз был не исключение. Но я помню, как кричала на неё за это, как билась в агониях, называя её монстром. А она стояла на месте, не говоря ни одного слова, дальше я не помню, потому что отключилась, но проснулась на мягкой постели. Из-за приступа агрессии я не смотрела на Чуму, но предполагаю, что у неё был такой же взгляд, как тогда, когда она забирала мою силу. - Вики, - голос Всадницы вырвал меня из мыслей, она была совсем рядом, казалось, что кончики наших носов вот-вот встретятся.