Преступление и Наказание

      Снова настал совершенно обычный день. Сегодня вечером месье Нёвиллет опять пригласил Ризли в оперный театр «Эпиклез» для очередного разговора по «работе». Только вот каждый раз их, несомненно, важные разговоры оказывались совершенно ни о чём. Верховный судья расспрашивал о некоторых заключённых, иногда вовсе забывая уточнять, о ком он хочет получить информацию, иногда спрашивал о порядке в тюрьме, о том, как проходили последние дни работы тюремщика. Разве эта информация такая важная? Конечно же нет. Ризли это понимал, чувствовал, что цель Нёвиллета была совершенно другой. Только вот господин судья сам себе нагло врёт, что их встречи необходимы для работы. У брюнета за многие годы работы в тюрьме уже выработалась чуйка на ложь, и от верховного судьи он её отчётливо чувствовал. Даже сейчас, когда Нёвиллет, смотрящий на сцену, а не на собеседника, спросил очередной пустой вопрос. Для верховного судьи ложь — самое настоящее преступление. Особенно если эта ложь прикрывается его драгоценной работой.       Ризли осмотрелся. Они сидели на диване на одном из балконов. Больше наверху не было зрителей. Внизу же все места заняты. Тюремщика совершенно не интересовало происходящее на сцене, а вот мысль наказать судью за ложь всё сильнее въедалась в голову. Он уже давно подумывал над этим. Он знал, что месье Нёвиллет как-то неровно дышит к управляющему крепости, только вот выражает свои чувства как-то странно, так ещё и сам о них не догадывается. Видимо, сегодня просто идеальный день для совершения небольшого правосудия. — Месье Нёвиллет, — обратился к собеседнику Ризли, так и не отвечая на предыдущий вопрос. — Да? — верховный судья всё же отвернулся от сцены. — Скажите честно, с какой целью Вы меня сюда пригласили? — если судья снова соврёт, тюремщик поможет ему прямо здесь разобраться в себе. — По работе, конечно. Я думаю, это очевидно, — по лицу Нёвиллета прошла тень удивления, но он продолжал держать маску спокойствия. Как и ожидалось, он солгал. Тюремщик подвинулся к нему почти вплотную, продолжая смотреть в глаза. От этого действия верховный судья немного отодвинулся назад. — К несчастью для вас, я прекрасно чую враньё. И сейчас Вы солгали, — лицо Ризли не выражало ни одной эмоции, от чего Нёвиллету становилось не по себе. Сердце судьи забилось сильнее, а брови сползли к переносице. — Я вру? В-вы это о чём? — голос предательски дрогнул, от чего уголок губ тюремщика дёрнулся вверх. — Месье Нёвиллет, каждый раз, когда мы оказываемся в этом театре, мы оказываемся совершенно одни, вокруг нас всегда пусто. Я могу поверить в эту случайность, только вот Ваши вопросы совершенно не нужны для работы верховного судьи. Признайтесь, Вы просто желаете видеть меня, — Ризли говорил достаточно тихо, чтобы не мешать другим зрителям. Он начал медленно валить судью на диван и нависать над ним. Сопротивления не было, и мужчина упал на диван. Лицо брюнета продолжало ничего не выражать. Не было ни улыбки, ни хитрого прищура глаз, от чего его лицо больше походило на маску. А вот Нёвиллет начал откровенно нервничать. — Н-не понимаю, о чём Вы, — мужчина под Ризли начал чаще дышать. — Не понимаете? Ничего, сейчас я помогу Вам понять.       Тюремщик потянулся к платку на шее верховного судьи и грубо его сдёрнул, оголяя шею. После он наклонился к белоснежной коже и подул на неё ледяным паром. От этого действа Нёвиллет громко ахнул, но тут же закрыл рот рукой, продолжая часто дышать. Глаза его были широко распахнуты. Холодная рука Ризли начала заползать под мантию. — Что Вы делаете?! — яростно прошептал судья, хватаясь за мощные плечи управляющего. Тюремщик передвинул голову выше, подставляя губы к чужому уху. — Помогаю Вам немного разобраться в себе, — холодный воздух ударил по барабанной перепонке, а после Нёвиллет почувствовал что-то влажное и тёплое на мочке, а под мантией блуждала ледяная рука. От разницы в температуре начинала кружиться голова. — Пожалуйста, прекратите! — верховный судья зажмурился и отвернулся, продолжая держаться за плечи Ризли, который не прекращал то проводить тёплым языком по шее, то дышать холодом. — Вам хватит сил оттолкнуть меня. Почему вы этого не делаете? — тюремщик оставил шею судьи в покое, свободной рукой схватил за подбородок мужчину под ним и заставил его посмотреть ему в глаза. — Вы же толком не сопротивляетесь, месье Нёвиллет. Вы держите меня за плечи, но не пытаетесь оттолкнуть. Почему? — от такого вопроса глаза верховного судьи распахнулись ещё сильнее. Он действительно не мог объяснить себе, почему не может оттолкнуть. Пока к Нёвиллету приходило осознание, Ризли расстегнул чужие штаны и немного спустил их. — Какая неожиданная приятность. Вам всё же нравится моя игра с холодом, — сохраняя безэмоциональное лицо, прокомментировал управляющий, замечая возбуждение верховного судьи. Нёвиллет с неподдельным удивлением посмотрел вниз и тут же закрыл лицо руками. Послышался тихий звон металла. — Месье Нёвиллет, я бы хотел видеть ваше лицо, — судья сквозь пальцы посмотрел на Ризли, что сжимал в руке наручники. — Ч-что? — только и выдал верховный судья, смотря на пошатывающуюся часть наручников. — Хмм, — как-то загадочно протянул тюремщик. Нёвиллет выглядел напугано. — Ладно, уговорили. В первый раз пощажу Вас, — на этих словах управляющий кинул наручники куда-то за спину. Верховный судья резко вытянул руку и немного согнул пальцы. Обернувшись, Ризли увидел, как оковы плавно приземляются на пол балкона. — Сдерживаете свои вздохи, так ещё и мне пошуметь не даёте, — губы брюнета растянулись в хищной улыбке, а в серых глазах заплясали чёртики. Мужчина под ним, будто под гипнозом, смотрел на него. — Вы так боитесь, что нас заметят? Вам повезло, что Фурины нет на её почётном месте, — он вновь наклонился к уху. — Иначе бы ей пришлось лицезреть это.       По уху снова прошёлся холод, который сменило тепло от языка. По стволу медленно прошлась холодная рука, останавливаясь у головки. Нёвиллету было откровенно жарко под мантией и слоями одежды. Он изо всех сил сдерживал каждый вздох, боясь привлечь чьё-то внимание. Но к головке приложили лёд, от чего изо рта верховного судьи выскользнул стон, который он не смог сдержать. Лёд таял, и холодная вода стекала вниз. Это больше походило на пытку, от которой судья только сильнее возбуждался, вопреки здравому смыслу. Рука Ризли снова скользнула под слои одежды. Там она легла на часто поднимающуюся грудь мужчины. — Пожалуйста… Прекрати… — всё так же шёпотом сказал Нёвиллет. — Вы действительно хотите, чтобы я остановился? — тюремщик коснулся рукой соска, от чего судья с шумом выдохнул. — Да… — всё так же тихо, но ужасно жалобно отозвался мужчина, с силой сжимая чужое плечо и диван. Управляющий лишь растянул губы в ещё более хищной улыбке, а затем наклонился к Нёвиллету и глубоко вдохнул. — Как сладко пахнет. Это запах лжи, господин верховный судья, — под слоями одежды рука сжала сосок, а другая рука обхватила половой орган, большим пальцем давя на головку. Нёвиллет поперхнулся воздухом и в ту же секунду заткнул рот рукой. О, какая же прекрасная картина предстала перед Ризли. Раньше бледные щёки теперь украшал заметный румянец, рука, что так и осталась на плече подрагивала, а сам мужчина часто и неровно дышал, пытаясь совладать с собой. Казалось, ещё немного, и от его тела пойдёт пар. — Умоляю, остановись, — проскулил верховный судья. — С чего бы я должен остановиться? — рука под мантией продолжала мучать сосок. — М-мне не нравится, — тихо ответил судья. — Вы врёте. К тому же здесь, — Ризли сильнее надавил на головку. — Вы более честны. — Нет! — раздалось еле слышное слово из уст Нёвиллета, прежде чем он излился себе на живот, закатив глаза, а после и вовсе потерял сознание. — Ну уж нет, моё наказание ещё не закончилось, — тихо сказал Ризли, облизывая нижнюю губу.       Верховный судья очнулся уже в постели. Только вот потолок он не узнавал. Резко ему в голову пришло осознание произошедшего в театре, от чего он принял сидячее положение в кровати. В ещё больший шок он впал, когда не обнаружил на себе одежду. — Вы уже проснулись, месье Нёвиллет? — раздался голос Ризли и судья обернулся на него. Брюнет стоял в двери, облокотившись о косяк, в руке он держал кружку, из которой шёл пар. Сам он был в привычной одежде, только без его тяжёлых ботинок. — Что? — начал было Нёвиллет, но, вспомнив, что он без одежды, тут же закрылся одеялом. — Не знал, что верховный судья так крепко спит. Мало того, что я Вас на руках принёс к себе домой, так ещё и вымыть успел, — тюремщик сделал большой глоток из кружки и подошёл к кровати, от чего судья лишь сильнее укутался в одеяло. — Вымыть? В каком это смысле? — нервно поинтересовался Нёвиллет. — В прямом. Не мог же я оставить Вас в собственном семени, — управляющий сделал ещё глоток из кружки. До верховного судьи дошёл аромат кофе. Когда слова добрались до мозга, Нёвиллет залился краской и прикрыл лицо рукой, отворачиваясь от собеседника. Послышался третий глоток, а затем и тихий звук керамической кружки о дерево. Он поставил её на прикроватную тумбу. Затем послышался шорох и короткий звук упавшей одежды. — Ну же, господин верховный судья, Вам нечего стесняться. Что надо, я уже видел, — Ризли залез в кровать и навис над Нёвиллетом. — Жаль только, что не слышал, — резким движением он сдёрнул одеяло, оголяя тело судьи. Хитрый взгляд и жуткая улыбка в миг нарисовались на лице брюнета. — П-Погоди! — Нёвиллет упал на левый локоть, а правую руку вытянул к Ризли. И тюремщик остановился. — Что… Ты собираешься сделать? — с опаской поинтересовался верховный судья. — Провести наказание за ложь, — в эту же секунду на вытянутой руке судьи защёлкнулся наручник. Верховный судья так и не смог понять, как он смог упустить это. Только сейчас безэмоциональное лицо брюнета немного исказилось в ухмылке. — Как же Вам идут наручники, — Ризли хищно улыбнулся. Быстрый рывок, и Нёвиллет стоит на коленях, пристёгнутый наручниками к изголовью кровати. По спине прошлась холодная рука. — Как ты можешь говорить о таких вещах со столь спокойным выражением?! — судья нервно дёрнулся из-за ощущения холода. — Но Вам же нравится, — ледяной воздух ударил в пах, обращая внимание верховного судьи на его же стояк. Оборачиваться он крайне не хотел, ибо и так представлял, в каком положении сейчас находится тюремщик. От чувства стыда хотелось закрыть лицо руками, только вот руки скованны. Внезапно прямо по анусу прошлось что-то тёплое. От этого Нёвиллет сильно дёрнул руками и достаточно громко ахнул. — Что ты вытворяешь?! — мужчина обернулся к управляющему, что было ошибкой. Этот взгляд хищника гипнотизировал, холодные руки легли на ягодицы и раздвинули их сильнее. Ризли демонстративно высунул язык. Опомнившись, верховный судья отвернулся, не желая видеть этот срам. Проблема только в том, что он был непосредственным участником этого действа, и он всё прекрасно чувствовал. Чувствовал, как чужие руки сжимают его ягодицы, чувствовал, как тёплый язык очерчивал круги вокруг кольца мышц, и как потом это тепло сменялось холодом. Чтобы Бездна побрала этот дурацкий крио элемент. Ну почему эта сладкая пытка так нравится верховному судье Фонтейна? С губ скованного мужчины сорвался короткий стон. Из-за этого тюремщик резко прекратил свои действия. Румянец давно распространился на уши и даже спину. Что за дивная картина. Матрас прогнулся под Ризли. Теперь он упирался пахом в ягодицы верховного судьи. От этих ощущений судья сильно напрягся. — Вы же не думали, что будете один получать удовольствие, месье Нёвиллет? — рука управляющего легла на грудь верховного судьи и снова сжала сосок, выбивая из мужчины очередной стон. — Просто признайтесь, что давно этого хотели, — Ризли опустился к полюбившейся шее, начиная покрывать её поцелуями. — Т-Только не кусай, — отчаянно попросил Нёвиллет. Его руки дрожали, от чего он упал на локти. — Не волнуйтесь. Вы носите так много одежды, так что никто их не увидит, — в анус проник ледяной палец, а на холке почувствовалась резкая боль. Всё тело судьи напряглось, а по комнате пронёсся очередной стон. Только вот стон был не от боли, а от удовольствия. Ощущать боль, вес чужого тела, холод вперемешку с теплом и даже жаром, оказалось слишком приятно для верховного судьи. Дыхание окончательно сбилось. Возбуждение ощущалось уже болезненно. Внутрь проник второй палец, начиная более активно растягивать судью. — Ризли, — выдохнул верховный судья. Каждая секунда казалась мучительно долгой. Хотелось разрядки. Прямо сейчас. — Пожалуйста… — Чего Вы желаете? — тюремщик облизнул нижнюю губу, продолжая терзать сосок и подготавливать Нёвиллета. — Пожалуйста… — из-за сбитого напрочь дыхания говорить было тяжело. — Б-быстрее… — только и смог прошептать верховный судья, сотрясаясь всем телом под управляющим тюрьмы. Да, он действительно хотел этого. Хотел давно, только вот скрывал это, пытался убедить себя, что это не те чувства, что он путает. Но он действительно по уши влюбился в этого во всех смыслах прекрасного начальника тюрьмы. И сейчас он хочет только одного. Ощутить член брюнета в себе. И Ризли повторять не надо. Он вытащил пальцы, стянул с себя штаны, схватил белые волосы, наматывая их на кулак, и резко проник в Нёвиллета, задевая простату. Раздался оглушительный и очередной стон судьи. Он сильно сжался внутри, даруя потрясающее ощущение тесноты, по его телу прошла волна дрожи. — Уже кончили? — подметил тюремщик. — Учтите, месье Нёвиллет, Вы не уснёте, пока я не буду удовлетворён, — властно сказал Ризли, натягивая белые волосы, от чего он прогнулся в спине.       Управляющий начал двигаться. Медленные, но сильные толчки выбивали из верховного судьи не самые приличные звуки и заполняли комнату пошлыми шлепками. Нёвиллет сам не узнавал свой голос. Он сильнее прогибался в спине, начиная подмахивать бёдрами, заново ловя возбуждение. Сама мысль, что он, верховный судья, стоит на четвереньках, и его трахает начальник тюрьмы, сильно смущала. Хотя «сильно смущала» — это ещё мягко сказано. Внезапно на ягодицу с силой и громким хлопком опустилась холодная рука Ризли. От этого Нёвиллет удивлённо ахнул. Его ягодицу нещадно сжали. Стоять было уже тяжело, ноги разъезжались в стороны. Всё тело уже было мокрым от пота и горячим от возбуждения. Чёлка прилипала к лицу. Тюремщик сильнее натянул волосы судьи и начал двигаться быстрее, продолжая задевать простату. Наручники уже сильно натёрли нежные запястья Нёвиллета. Хватка на волосах ослабла, а на боках судья почувствовал холод. Теперь Ризли контролировал даже подмахивания бёдер. Темп стал ещё быстрее, а новое возбуждение ощущалось даже болезненно. И вот они, самые глубокие толчки, от которых по телу вновь прошла волна дрожи, и верховный судья вновь излился на простыни. — Ах, прошу меня простить, — тюремщик наклонился к уху Нёвиллета. — Я кончил в Вас, — на эти слова тело судьи очень странно отреагировало. Где-то в груди будто распустился цветок, сопровождаясь подрагиванием конечностей. Чужое нутро всё же покинуло его тело. — Желаете помыться сейчас или лечь спать? — Ризли говорил это совершенно спокойно, будто это не он минуту назад вдалбливал верховного судью в матрас. — Спать… — устало выдохнул Нёвиллет, восстанавливая дыхание. — Как пожелаете. Только вот кровать у меня одна, — тюремщик откуда-то выудил полотенце и вытер сперму с простынь, со своего члена и то, что успело вытечь из верховного судьи. — Что ты такое? — отдышавшись, спросил Нёвиллет, пока брюнет снимал с него наручники. — В плане? — не отвлекаясь от процесса, поинтересовался управляющий. — У тебя даже отдышки нет. Ты точно человек? — Конечно человек. Можете не сомневаться, — бледные руки судьи наконец-то освободили из плена металла. — Просто у меня физических нагрузок куда больше нашей небольшой шалости. — Ты… Ты пёс. Самый настоящий. И что же мне теперь делать? — Нёвиллет улёгся на бок и укутался в одеяло. — Не волнуйтесь, я пёс по всем параметрам. Особенно по верности, — Ризли наклонился к верховному судье, сдвинул чёлку и поцеловал его в висок. — Ты? — судья выглядел шокированным от таких действий тюремщика, на что тот лишь слабо улыбнулся, что было почти незаметно. — А я никогда и не скрывал, что Вы мне нравитесь, месье Нёвиллет, — брюнет стянул с себя жилетку и рубашку, прежде чем улечься за спину судье. — По твоему вечному каменному лицу этого не скажешь, — возмутился верховный судья, проваливаясь в сон. Единственное, что он успел почувствовать, перед тем как провалиться в сон, так это холодную руку на своей талии.