Я обречён тобой на веки

Ран долго не мог уснуть на новом месте. Спальня была в бежевых тонах: двухместная кровать, мягкие подушки, светильник отливал тёплым светом. Но ему всё не спалось, мысли хаотично крутились в голове, не давая уснуть. Что происходит? Что всё это может значить? Поняв, что не уснёт, пошел в гостиную, где взял тёплый плед и уселся возле панорамного окна, где открывался вид на город, который даже в ночное время кипит. — Ты чего тут сидишь? — Не знаю, просто не могу уснуть. Мне кажется это сном, какой-то сказкой. Ён уселся рядом, облокачивая парня на себя, обнимая. Он тихо ему напевал колыбельную, словно маленькому дитя, но младший никак уснуть не мог. — Мне страшно, Ён. — Я с тобой, тебе нечего бояться. — Ты не сможешь быть всё время рядом. — Посмотри на меня. Ран внимательно смотрел на старшего, непонятно чего ожидая. — Если понадобится, я прикую себя к тебе, и буду рядом столько, сколько сам посчитаю нужным, ты — моя прерогатива, я смогу защитить тебя, хотя бы в этот раз. — Что значит в этот раз? — Узнаешь, но не сейчас. — Ты такой загадочный, хен. — Тебе нужно спать, тебе вставать скоро. — Может.. я прогуляю учёбу? — Нет, ты пойдёшь в универ на пары, или в суд. — Но… Ладно. Понемногу Рана начало клонить в сон, и старший, заметив это, отнёс его в выделенную ему спальню, укладывая на кровать и укрывая. — Останься… Ён улыбается и принимает приглашение, укладываясь рядом, и притягивая Рана в свои объятия. Обнимает его, целуя в макушку, окутывая его защитой. — На этот раз буду рядом, защищу тебя, и никогда больше не оставлю. — Оставайся всегда со мной, хен. — Останусь, а теперь спать. Но ближе к утру, уже проснулся Ён, ему снова снился кошмар. Разбудил его младший, который тряс его за плечи. — Ты кричал во сне. — Прости. — Что тебе снилось, ты звал меня во сне. — Мне приснилось что ты… Упал со скалы, а я не успел тебя остановить. Ран вздыхает, а потом садится на старшего лиса, чем очень удивляет его. И так счастливо улыбается в лучах утреннего солнца, заставляя Ёна смотреть на эту завораживающую картину. В этих лучах солнца Ран был прекрасен. — Я здесь, Ён, и никуда не денусь, пока ты сам меня не прогонишь. — Никогда. Они целуются в утренних лучах восходящего солнца, мужчина сохранит этот момент в своей памяти. Ран отвечает на поцелуй, позволяя тёплым рукам залезть под футболку, провести по рёбрам, и пройтись прикосновениями-бабочками вдоль позвоночника. От этого прикосновения младший издал тихий стон, отчего Ён улыбнулся, продолжая так делать. — Поцелуй меня ещё раз. Старший без колебаний это сделал, целуя ещё раз и ещё раз своего лисёнка, оставляя на нём новые следы. — Ты просто нечто, Ëн. — О, правда? Ты ещё многое не знаешь. — Мне нужно идти, иначе меня прилюдно казнят прямо перед входом в университет. — Хорошо, может, тебя подвезти? — Нет! Не надо, я потом не отделаюсь от вопросов и прочего, я хочу спокойной учёбы, а не допрос с пристрастием. — Ладно ладно, не заводись так. Позавтракав, Ран отправился в университет, уже предвещая выволочку, ведь сегодня сдача статьи. Кому молиться, чтоб остаться в живых, если профессор его увидит, от одного его взгляда уже можно составить завещание. Перед кабинетом сердце так быстро билось, ладошки вспотели, ну, была не была. — Извините, можно войти? — Проходи уже. Быстро сев на своё место, достав планшет и тетрадку, открыл всё нужное, приготовился слушать лекцию. — И так, я отдам вам дело, вы подумаете над ним, это дело станет вашим пробным экзаменом. Но предупреждаю сразу, дело тяжёлое, это будет ваш небольшой старт, потому что вы должны быть готовы ко всему, если вы решите остаться в сфере судей, адвокатов, судебной медицинской экспертизы, и тд. Вы должны быть готовы к подобного рода вещам. — Вы про морг? — А что по вашему Морг, кроме аббревиатуры? В аудитории наступила тишина. Профессор медленно обвёл всех взглядом, смотря на того остряка, который это сказал. — Хорошо, значит мы завтра идём в морг, как раз по нашему делу, а студент Ли задержится после пары, у меня к вам есть разговор. Ран с трудом вздохнул, уже прекрасно зная, о чем будет разговор. Усмехаясь, смотрит на своего профессора, который пишет что-то на доске. — Итак, дело которое лежит у вас на столах, это дело об убийстве ребёнка. Ребёнка, которого убила собственная мать. И вроде бы, всё указывает на неё, все улики, но… — Что за «но» профессор? Раз доказательства есть, виновник тоже есть, так зачем же? — Но матери в день убийства не было в доме, хотя по камерам наблюдения было видно что она находилась в доме, и не покидала его. Везде только её следы. Это вам предстоит выяснить, что произошло на самом деле. — Профессор? — Да, студент Ли? — А что если… А что если у подозреваемой была сестра-близнец? Она просто могла о ней не знать. — Это как версия. Но у подозреваемой нет близких родственников, и сестер тоже. — Ну а если, допустим, скрыли такие факты биографии, это ведь возможно. — Вот вам это ещё предстоит выяснить. Это дело будет вашим зачётом, пара окончена, а вы мистер Ран прошу останьтесь. Все вышли из аудитории, а Ран остался с профессором. Парень чего-то ожидал, и размышлял над тем, что было. — Ваша статья неплохая, можете её распечатать и оформить, и потом сдать мне. — Спасибо. — Ран, у вас всё хорошо? В последнее время, на вас лица нет. — Всё хорошо профессор, позвольте идти? — Да, конечно, можете быть свободны. Парень покинул кабинет, не заметив ухмылки мужчины, который одним точным движением руки, попал скомканной бумагой в мусорное ведро. — Эх, юнец, твоя жизнь и так полна всего, а теперь вам с братом уготовлена одна судьба на двоих… Ран тем временем с друзьями сидел за большим столом и строили догадки, выдвигали версии. Всё было так запутанно. — Тогда нужно будет достать в больнице данные о ней. — Это только с разрешения, такие данные простым людям не выдадут. — Ран прав, на это нужен запрос. — А что если, допустим, у неё нет сестер, братьев, а есть она, только другая. Ну, это как раздвоение личности. — Глупость, это бы уже доказали. — Док Хи, не нужно сразу это отрицать, просто возьми эту версию на заметку. Пока студенты решали вопрос, Ран погрузился в свои мысли и ощущения. На мгновение он почувствовал фантомные прикосновения к своему телу, руки что причиняли боль, душили, и прижигали потухшие сигары… Только резкий толчок под рёбра, вывел из оцепенения. — Ты вообще с нами? — Да. Я вот что подумал, а что если она убила с целью что-то скрыть. Ну например, что она избивала и насиловала собственного ребёнка? Ведь если бы малышка рассказала, ей бы никто не поверил, это ведь дети, а чтоб скрыть следы насилия, она вполне могла убить дочь. — А что, это неплохая версия. Ведь есть такое, когда насильники, пытаясь скрыть факты насилия и преступления, убивали жертв, чтоб те не смогли что либо рассказать. — Но боги, это же собственный ребёнок… — Она хуже чудовища. «Ты чудовище! Монстр, которого я не могла убрать из собственной утробы! «Это ты виноват что у нас засуха и не урожай!» «Боги прокляли его! Это дитя — монстр!» Ран встал и выбежал из аудитории, забегая в туалет, зажимая уши руками, чтоб убрать голоса. Он… Он сходит с ума? Смотрит в зеркало, и словно это не он. Словно над ним насмехаются. В зеркале звериный оскал, но не его. Ран разбивает зеркало, чем, собственно, ранит руку. В раковину капает алая кровь, стекая так же на пол. Смотрит на руку, а в голове картинки как он, испачканный в золе и крови, бежал, пытаясь скрыться от людей что его преследовали. Ребёнком он пытался скрыться от тех, кто пытался его убить. — Хватит! Кто ты такой, что тебе нужно от меня?! Лис повторно ударил уже по осколкам, разбивая своё отражение, ещё больше раня себя, а мелкие осколки впиваются в руку. «— А что если бы на кону стояла моя жизнь? — Сам себя спасай.» «— Тебя просто недолюбили!» «— Ты монстр, лучше бы ты никогда не рождался» — Нет нет нет… «— Какой покорный мальчик, ну посмотрим на что ты способен в постели…» Ему плохо, где это чертово окно чтоб открыть, где его телефон, чтоб набрать хена и попросить его забрать? Где этот грёбаный выключатель, чтоб не видеть этого? Рука по прежнему в крови, пол и раковина по прежнему испачканы, но всё же дрожащей рукой рукой он набирает знакомый номер. — Хен, забери меня, пожалуйста, домой. А после Ран теряет сознание, проваливаясь в темноту. Его нашли без сознания друзья, лежащего на полу в крови и осколках разбитого зеркала. — Ран! Ран, очнись! Парень тряс его, пытаясь привести в сознание, но бесполезно. Вокруг собрались зеваки, а кто-то уже вызывал скорую. — Отойдите, — Ён растолкал толпу, пробираясь к лисенку, и поднимая его на руки, выносит из здания. — Что же с тобой случилось, малыш? Мужчину мало волнует что он сам испачкался в крови. — Потерпи немного, сейчас будет легче. Он берёт его за руку, делясь немного своей силой, чтоб пока они доедут до Синджу, Ран окончательно не истёк кровью. Хотя лис подозревает, что там могло случиться, он гонит от себя эти мысли. Дорога казалась вечностью, пока они не приехали в клинику к Синджу. Беря так же аккуратно на руки своего лисёнка, несет его к ветеринару, открывая дверь с ноги, заставляя своего друга подскочить на месте. — Ли Ён? Ран? — Мне нужна помощь. Без лишних разговоров ветеринар сделал всё: вынул осколки стекла, обработал рану, наложил шов, и поставил капельницу. Осталось ждать, когда младший придёт в себя. — А теперь я хочу услышать объяснения. Ён вздыхает, а потом начал рассказ с самого начала, а точнее, с его возвращения. Выслушав всё, Синджу только похлопал его по плечу, понимая что то, с чем столкнулся Ли Ён, намного опаснее Имуги. — Где… Где я? — Ран! Ён подлетел к нему, садясь рядом, смотря в растерянные глаза. — Ты у моего хорошего друга. Что случилось с тобой? Что произошло? — Эти картинки в голове, эти голоса… — Тшшш… Мужчина прижимает его к себе, укладывая его голову себе на плечо, гладя по спине. — Всё хорошо, я рядом. Мы сейчас поедем домой, сходим в душ, закажем вкусной еды, а потом я расскажу что-то интересное. — Не отпускай меня, Ён… — Не отпущу, никогда и ни за что. Попрощавшись с другом, Ён взял Рана и они отправились домой. На улице шёл дождь, и младший до самого дома был сам не свой. Конечно к нему вернулся розовый румянец на щеках благодаря капельнице, но вот мысли в порядок не пришли. — Ран, тебя кто-то приследует? — Если только собственный разум. — Я не шучу. — И я не шучу, я уже реально какой-то псих, я уже не знаю кто я. Ён сжимает его ладонь, и ощущает какая та горячая, словно раскалённая лава. Видимо температура. — Дай свой лоб. — Зачем? Лис останавливает машину, и губами дотрагивается до лба, который горячий, значит, точно температура. — У тебя жар. -Видимо от стресса… Прости. — За что? Лис смотрит удивлённо, и не может понять почему младший просит прощения. А потом он слышит тихие рыдания. — Всё нормально, так будет легче. Рана ещё около часа плакал на плече своего хена, пытаясь избавиться от боли, пытаясь избежать собственных мыслей. — Иди сюда. Ён отодвинул сиденье, чтоб Рану легче было сесть, и перетащил к себе на колени. Вцепившись в старшего, Ран обнял его крепко, стараясь забыть то что подсознание подкидывало. — Посмотри на меня. Тот поднял на него красные глаза, смотря внимательно, пока не почувствовал как с его щёк стирают следы от слез, мелкими поцелуями. — То что произошло с тобой, это не твоя вина Ран, если тебе плохо ты имеешь права плакать, ругаться, но не калечить себя. Знаю, как тебе плохо, знаю, каково это жить в неведении, я хотел бы рассказать тебе всё, но не могу. Я уже и так подверг тебя опасности и большому риску. — Ты… — Тшшшш, лисёнок, успокойся, я же обещал что буду оберегать тебя? — Обещал. — Вот и славно, а теперь едем домой. — Хитрый лис… — Глупый кролик. Ён очень аккуратно целует его под шеей, оставляя едва заметный след, кожа горячая, из-за температуры, как и, собственно, всё тело. -Ты слишком горячий, в прямом смысле… Видимо я влил в тебя слишком много сил. — Что ты сделал? — Когда мы ехали к моему другу, я делился с тобой своими силами, чтоб не дать тебе окончательно уснуть. — А это, видимо, обратный эффект? — Видимо, да. — Спасибо, что спас меня… Снова. — Это моя обязанность, тебя спасать. — Звучит как упрёк. — Нет. Ён затыкает его, прижимая сильнее к себе, обнимая своего лисёнка, сколько ещё придётся скрывать всё это? — Теперь тебе лучше? — Намного, это ведь ты? — Что я? — Я почувствовал как у меня в теле началось тёплое покалывание, словно тебя чем-то окутывают. — Это всего-то способ тебя успокоить. — Спасибо. — Посмотри на меня Ран. Я клянусь тебе, что защищу тебя, чего бы мне это не стоило. Слышишь? Если надо будет, я отдам собственную жизнь, но тебя не отдам на растерзание. — Тебе что-то известно, что со мной, да? — Да, и знаю того, кто за этим стоит. И поверь мне, узнай ты правду, будешь ещё в большой опасности, чем ты сейчас. Ён откинул голову на сиденье машины, тяжело вздыхая. Он не может рассказать Рану, не может нарушить договор, он запутался. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь? Не так ли?..