Пока горят благовония

      Эмоции переполняли юношу, и он даже не представлял, где теперь искать Сяо Синчэня. Мысленно проклиная свою неудачу, он уже хотел пойти громить дом, чтобы усмирить собственную злость, как вдруг краем глаза заметил белоснежные одеяния и мельтешащие рядом серенькие, принадлежащие А-Цин. Повернувшись в ту сторону, парень увидел даочжана и Слепышку, которые возвращались к похоронному дому, как ни в чём ни бывало.       Уставившись на идущих к нему людей, Сюэ Ян замер, пытаясь осмыслить это. Похоже, он слишком поспешил со своими выводами, думая, что заклинатель всё же встретил этим утром людей из ордена Цзинь и решил сбежать от юноши, пока это возможно. Когда же двое приблизились к Сюэ Яну, то, в силу своей слепоты, прошли мимо. А-Цин специально сделала это, весело забегая внутрь дома, а когда Синчэнь прошёл мимо Чэнмэя, тот повернулся в его сторону и окликнул:       — Даочжан.       Услышав голос, заклинатель сразу же остановился и обернулся, говоря с улыбкой на лице:       — Ты уже проснулся? Я последовал твоему совету и остался дома. Проснулся рано — выспался, и А-Цин решила утащить меня на рынок, чтобы купить мыла, — его улыбка стала ещё шире, и он добавил: — Будем сегодня стирать вещи.       Всё оказалось куда проще, чем Сюэ Ян думал…       Пожалуй, единственное, чего ему не сказал Синчэнь, так это то, почему вдруг А-Цин потащила его на рынок. Как оказалось, она жаловалась на то, что от паршивца плохо пахнет. К тому же, она прекрасно видела, что он ходил в том же ханьфу, в котором и пришёл в тот день перед болезнью. Хоть и сложно было разглядеть, но она видела на его одежде пятна крови, и именно из-за этого металлического запаха ей было неприятно находиться с ним в одном доме.       Поэтому пришлось что-то с этим делать. Так что сегодняшний выход на рынок был вполне обязательным. На счастье Чэнмэя, Синчэнь и девчонка не наткнулись на заклинателей, что вчера опрашивали местных. А А-Цин надеялась на то, чтобы встретить их снова, думая, что, благодаря компании слепого даочжана, ей дадут больше вкусностей, но увы.       Сюэ Ян кивнул на слова Синчэня о том, что он собрался постирать одежду — он и сам был вполне не против этого, потому что ходить в грязном ханьфу было не очень-то приятно.       — Тогда я пойду наберу и нагрею для тебя воды, даочжан, — быстро произнёс юноша, убегая к колодцу за водой, по пути захватывая ведро.       Теперь же, когда всё стало ясно, Чэнмэй наконец успокоился и даже посчитал себя глупым, раз так быстро впал в панику, когда не увидел рядом Синчэня. Конечно, он не хотел, чтобы и второй его план вот так просто провалился, тогда бы он точно не простил свою первую оплошность в виде потери трупного порошка.       Сбегав к колодцу и набрав воды, Сюэ Ян радостный отправился обратно. Сегодня даже не так холодно было, отчего нахождение на улице доставляло ему удовольствие и расслабление, словно гора с плеч упала. Долго он об этом задумываться не хотел, поэтому откинул мысли прочь и побрёл домой, проходя мимо других пригородных хижин, где спокойно жили люди, ведя своё хозяйство, разводя всякий скот. Быстро кинув взгляд в сторону одного из домиков, Чэнмэй подумал о чём-то, а затем ухмыльнулся, возвращая взгляд вперёд.       Когда же он вернулся домой, Сяо Синчэнь принялся за стирку. А-Цин яро настояла на том, чтобы юноша первый обнажился и отдал свою одежду в стирку. Тот, конечно, не понимал почему она ему уступает, но спорить не стал и без лишних слов снял с себя своё грязное ханьфу и отдал Синчэню. Он не стеснялся собственной наготы, зная, что эти двое не видят его, однако всё же сидеть в одних исподних штанах было прохладно, поэтому, пройдя к гробу А-Цин, он своровал её одеяло, чтобы укутаться. Она, увидев это, хотела возразить, но понимала, что так раскроется её ложь, поэтому промолчала, обидчиво нахмурив брови и надув губки, садясь возле печи. Она явно теперь брезговала укрываться этим одеялом, потому что его трогал паршивец, поэтому девчушка подумала потом попросить одеяло у Синчэня, зная, что тот точно не откажет в её просьбе, если она станет плакаться о том, что ей очень холодно ночью.       Чэнмэй, видя странную реакцию девчонки, нарочно сел около неё и не сдержал хитрой ухмылки, уставившись на её недовольное лицо.       — Что с лицом, Слепышка? — спросил он. — Что-то не нравится?       Она хмыкнула и отвернулась в сторону, решая промолчать, зная, что если ответит, то их разговор точно перерастёт в спор, а Синчэнь, что сидел тут неподалёку, точно не обрадуется этому.       — Ну же, поговори со мной, — протянул юноша, подталкивая своим плечом девичье, чем вызвал волну неприятных мурашек, пробежавших по её спине. Она хотела сразу же отпрыгнуть от него в сторону, но стерпела и продолжила сидеть и греться.       — Чего ты хочешь? — спросила она со вздохом, чуть крепче сжимая свою тросточку в руке. — Опять желаешь меня подразнить?       — Нет. Я лишь хотел спросить тебя о том, как прошёл ваш с даочжаном утренний поход на рынок.       Разумеется, он желал убедиться в том, что они не встретили никаких заклинателей из Цзинь. Если так, то он снова сможет свободно разгуливать по окрестностям, творя то, что ему вздумается, не боясь быть пойманным.       — Ничего особенного, — пожав плечами, ответила девчонка, — мы просто ходили по рынку и искали мыло. Хотя, было бы хорошо купить и еду, но Синчэнь сказал, что купит её завтра, когда снова пойдёт на рынок.       — Вот как… — задумчиво произнёс Сюэ Ян, кивая головой. — А те люди, что дали тебе булочки, их не было сегодня?       Когда А-Цин отрицательно покачала головой, юноша расслабился и выдохнул. Теперь, когда псы из Ланьлин Цзинь потеряли след, можно будет снова свободно разгуливать по городу.       — Те булочки с мясом были такие вкусные, жалко, что даочжан не покупает нам мяса… — печально проговорила девчушка, закрывая глаза и опуская подбородок. От одного воспоминания о той вкусной еде у неё текли слюнки.       И то верно, без мяса худо жить. Даже Чэнмэй уже соскучился по разнообразию в еде.       — Даочжан! Слышал? Даже Слепышка хочет поесть мяса, почему бы тебе не купить нам немного? — крикнул юноша в сторону угла, где сидел Синчэнь, трудясь над стиркой одежды.       Он и сам понимал, что мясо нужно, но оно было очень дорогим, и если он купит его, то денег на другие блага у него не останется. Ему нужно ещё немного накопить.       — Это очень дорого. Прошу, позвольте мне накопить побольше денег, я обещаю, что куплю для вас мяса, — проговорил мужчина, не оборачиваясь. Затем, слегка задумчиво и тихо добавил: — Скоро зима, я хотел бы купить тёплой одежды для вас…       А-Цин, заметив, что голос даочжана стал слегка грустным, когда паршивец так в открытую выдвинул это требование, решила толкнуть юношу в плечо и обвиняющим голосом сказать:       — Не дави на даочжана, он и так много старается для нас.       Возмутившись, он выпалил:       — Я же и для тебя стараюсь! Не ты ли ноешь, что мяса хочешь?       — Хочу, — кивнула девчонка. — Но заставлять даочжана не хочу. Вот ты, мог бы и сам заработать, сидишь, ничего не делаешь.       И снова их разговор перерос в обвинения и споры. Слыша это, Сяо Синчэнь вздохнул и покачал головой, продолжая стирать чужую одежду. К счастью, шум позади него быстро стих, и каждая из сторон решила заняться своими делами. Когда же одежда юноши была постирана, Синчэнь взялся за одёжку А-Цин. Поскольку она была девушкой и ей было бы некомфортно находиться в почти обнажённом виде, пока юноша дома, Синчэнь решил вежливо выпроводить того на улицу. Сюэ Ян возмутился, говоря, что в одном одеяле не будет там стоять. Тогда Сяо Синчэнь решил отдать ему свою одежду на это время.       Тут уже юноша был удивлён, когда, не успев отказаться от этого предложения, он уже очутился во дворе, одетый в даосские одежды Синчэня. Он некоторое время стоял, замерев, осмысливая всё, что только что произошло. Всё случилось так быстро… И глазом моргнуть не успел, и вот он уже на улице. Но хорошо, что не голый.       Осмотрев себя в новой одежде, Чэнмэй пальцами ощупал ткань, замечая, что та была довольно-таки тёплой, видимо, именно поэтому заклинатель Сяо был так уверен в том, что не заболеет, потому что одет он продуманно. Однако одним ощупыванием ткани Сюэ Ян не обошёлся, начал лазить по рукавам и карманам, ища что-то интересное. Конечно, нашёл там мешочек с деньгами, какие-то бумажки, похожие на мусор, и хочжэцзы. Ничего примечательного там больше не было. А, собственно, юноше-то ничего из этого и не нужно было. То, чего он хотел, было всегда при самом Сяо Синчэне — его меч Шуанхуа, который он не оставлял без присмотра никогда. Даже не позволял Сюэ Яну трогать его, видимо, клинок и вправду был ему дорог, и неспроста… Именно этого Чэнмэй и пытался добиться — такого доверия со стороны даочжана, чтобы тот дал ему Шуанхуа. Но над этим ещё предстоит постараться.       Глубоко вдохнув прохладный воздух, нос Сюэ Яна уловил лёгкие нотки какого-то приятного аромата. Повторив вдох, он поднял рукав и принюхался к белоснежной ткани. Не ошибся — так пахла одежда даочжана. Приятный, действительно нежный аромат, напоминавший ему запах лаванды. Не то чтобы он был любителем цветов и разбирался в их запахах, просто, когда он лежал в той канаве раненый, около него и рос этот маленький одинокий цветок, запах которого заставил его уснуть там ненадолго, забывая боль. Сюэ Ян только что понял, почему, когда он в тот день оказался на плечах Синчэня, его снова потянуло в сон. Запах его одежды, ну конечно.       Ещё раз посмотрев на себя в чужом одеянии, юноша усмехнулся, представляя у себя в голове то, как было бы забавно убивать людей, притворившись даочжаном Сяо Синчэнем. Но, увы, меча у него нет; не поверит никто только одному ханьфу.       Решая, что эта мысль в любом случае весьма неплохая, он надумал поподробнее представить, как именно он бы притворялся Синчэнем. Закрыв длинным рукавом глаза, он не спеша зашагал вперёд, другой рукой начиная махать, словно там был Шуанхуа. Сделав несколько слепых шагов, он врезался в какой-то гроб, инстинктивно схватившись за его бортик свободной рукой. Открыв глаза, он тихо засмеялся.       «А ты не так жалок, как я думал, Сяо Синчэнь», — пронеслось в мыслях юноши, когда он осознал, что ходить вслепую и уж тем более управлять мечом действительно сложно.       И всё ещё ему пока нечем было заняться. Небось, домой его не пустят до тех пор, пока одежда Маленькой помехи не высохнет, а до тех пор придётся Сюэ Яну разгуливать по двору в одиночку. Скука смертная. Поэтому он решил прогуляться в город, а там, может, и найдёт, чем себя развлечь. Белоснежные даосские одежды были малость велики для него, видимо, из-за разницы в росте, хотя в талии сидели в самый раз, благодаря худобе даочжана. Впрочем, не велика была проблема.       Дойдя до города, где они обычно покупали еду, Сюэ Ян, прогуливаясь уже по привычным улочкам и тропинкам, заметил, что всё было слегка по-другому. Не было косых взглядов и неприятных шёпотов за его спиной, когда он проходил мимо людей. Казалось, что на него смотрели под другим углом. Столь красивые одежды, развевающиеся на ветру, наоборот, завораживали простых зевак, заставляли их восхищаться человеком, что носил такие дорогие на вид ткани. Когда же Чэнмэй был в своей чёрной одежде, похрамывал да пугал всех своей жуткой наглой ухмылкой, естественно была совсем другая реакция.       Вспомнив, как обычно ходил Сяо Синчэнь, Сюэ Ян решил подражать ему: завёл обе руки за спину, выравнивая осанку, делая взгляд спокойным. Он часто наблюдал за тем, как вёл себя даочжан на улице, когда выходил за покупками, и запомнить некоторые детали не составило труда.       Проходя мимо какого-то прилавка, он услышал еле уловимый шёпот двух взрослых женщин, которые говорили: «Ах, снова заклинатель пожаловал в наш город, что за удача». В голове юноши пронеслось слово «заклинатель», и он тихо хмыкнул, позволив своему спокойному лицу обрести еле уловимую ухмылку. Он, пожалуй, никогда не слышал, чтобы его называли заклинателем. Это довольно-таки уважаемое звание, учитывая, что такие люди часто помогали обычным жителям разбираться с проблемами, такими как ходячие мертвецы и прочий гадкий сброд, мешавший людишкам спокойно жить. Неудивительно, ведь сам Сюэ Ян и был тем самым сбродом, который отравлял жизнь людям, убивал их или ещё что похуже. Однако он прекрасно понимал, что сам выбрал этот путь, но слышать такие шёпоты было весьма лестно и до такой степени необычно, что хотелось кого-то убить, чтобы вновь осквернить собственное имя. Только вот уже осквернено будет не его имя, а имя Синчэня, раз он в его одеждах.       От этих мыслей привычная дьявольская улыбка Чэнмэя расплылась по его лицу, портя всё новое обличие. Но ему было всё равно. Он просто гулял по городу, от скуки пиная ногой мелкие камешки на пыльной дороге, тем самым пачкая полы ханьфу даочжана. Плевать. Всё равно он потом будет стирать и эту одежду. Забыв о своём прошлом недуге, связанным с ногой, он шагал уверенно и уже чувствовал, что вся его прежняя сила была при нём. Как оказалось, стоило ему полежать дома и никуда не ходить пару дней, так нога и прошла. Конечно, всё благодаря лечению даочжана. Этот простодушный добряк не оставил врага помирать и заботился о нём с таким трепетом, словно влюбился.       Тихо усмехнувшись собственной дурной мысли, Сюэ Ян сразу же выбросил её из головы и завернул за угол какого-то дома. Когда глазам предстал небольшой дворик, он остановился, наблюдая за тем, что там происходило. Можно было подумать, что ничего необычного. Небольшая семья из трёх человек, всё по традиции: мама, папа и сын. Ребёнок весело бегал по двору, пока матушка сидела на крыльце и стирала одежду, а отец семейства рубил дрова. Когда он закончил с тяжёлым делом, мальчик подбежал к нему и обнял, выудив у того из кармана конфетку. Отец с радостью отдал сладость ребенку и потрепал его по голове. Обычная семья с любящими родителями. Стоило Сюэ Яну взглянуть на эту сцену, как в его холодном сердце что-то кольнуло, а ладонь невольно сжалась, явно сдерживая его настоящие эмоции в данный момент. Он любил завидовать другим, и в этот момент он не мог не позавидовать тому мальчонке, что имел родителей и мог получать конфеты просто так. Лишь потому, что родные его любят. Если б у Сюэ Яна была такая же семья, стал бы он другим человеком в итоге?       Не желая больше глазеть на чужое счастье, юноша быстро развернулся и побрёл обратно в похоронный дом. Надоело ему гулять, хотелось вернуться. Он не понимал, почему его так внезапно потянуло туда, где был Синчэнь и А-Цин, но всё равно пошёл, не думая больше ни о чём другом, кроме зависти и чувства несправедливости судьбы к нему. Может быть, он уже слишком давно не задумывался о том, что произошло в прошлом, почему он оказался брошенным, оставшись один на один с жестким миром. Но ему было всё равно, по крайней мере, он вбил это себе в голову, каждый раз повторяя, что ему и вовсе нет до этого дела; что было, то прошло.       Он даже не и не заметил, как быстро дошёл до двора похоронного дома. Подойдя к сооружению, он через окно увидел, как А-Цин, укутавшись в одеяло, сидела у печки и о чём-то болтала с даочжаном, только вот ему отсюда не очень хорошо было слышно, о чём. А Синчэнь стоял рядом, вешая её одежду возле печи, чтобы та просохла. Он улыбался, когда разговаривал с девчонкой. И взгляд юноши невольно задержался именно на этой улыбке. А когда даочжан отвернулся, Сюэ Ян решил вернуться в дом, пусть даже если его лично никто внутрь и не звал. Распахнув дверь, он вошёл в помещение, заявляя о себе:       — На улице слишком холодно, не хочу больше там находиться.       Услышав, что паршивец вернулся, А-Цин сильнее укуталась в одеяло и недовольно нахмурилась, явно не радуясь его возвращению. Синчэнь же, одетый лишь в исподнее, обернулся на голос и кивнул, понимая, что заставлять юношу столько времени мёрзнуть на улице — неправильно. Он шагнул в сторону, рукой упираясь в стену, а другой он нашёл одежду Сюэ Яна, что сохла всё это время у печи.       — Но твоя одежда ещё не высохла… — проговорил он, чувствуя, что ткань по-прежнему была влажная, и если юноша оденется в это, то точно снова простудится.       Слегка хмыкнув в ответ на заявление даочжана, Сюэ Ян прошёл вперёд и остановился прямо возле мужчины, смотря на своё чистое сохнущее ханьфу.       — Не страшно. Я в твоём похожу, ты ведь не против? — спросил он, пока его губы расплывались в ухмылке, позволяя себе прогуляться взглядом по смущённому лицу Синчэня. Тот хоть и понимал, что ничего такого смущающего тут быть не должно, всё равно, будучи одетым лишь в исподние тонкие одежды, он не мог не почувствовать себя уязвимым перед видящим юношей.       Слегка приоткрыв свои тонкие бледные губы, Синчэнь кивнул:       — Я не против, но, думаю, мою одежду тоже стоит постирать.       — Ну, потом постираешь. Ничего страшного. Не смущайся, А-Цин тебя не видит.       Конечно, А-Цин видит, но она не позволяла себе глазеть на даочжана в таком виде, потому что уважала его, в отличие от Сюэ Яна, который позволял себе рассматривать чужое тело с ног до головы, благо не трогал, и уже хорошо.       Заклинатель и сам бы хотел не смущаться, но в его голове снова невольно всплыл тот день, когда юноша болел и поцеловал его в лихорадке. Поджав губы, мужчина отвернулся, опуская подбородок, не зная, что ему ещё ответить. Хотелось чем-то отвлечь себя, но в таком виде он не мог даже из дома выйти, чтобы пройти на кухню и приготовить еды для своих товарищей. Он слегка растерялся и решил отойти к столу, чтобы присесть. Вытянув руку вперёд, он шагнул в сторону, ожидая, когда сам упрётся в нужное место, однако из-за того, что он был слегка взволнован сложившейся ситуацией, его чувства малость притупились, и когда он сделал очередной шаг, споткнулся о какой-то рядом стоящий гроб и повалился вперёд. На его удачу, прямо туда, где стоял Сюэ Ян. Даос уже ожидал встретить пол лицом, как вдруг почувствовал юношеские руки на своих предплечьях, удерживающие его в полусогнутом положении.       — Осторожнее, даочжан… — проговорил Сюэ Ян, слегка опуская подбородок, смотря на макушку Синчэня.       — Прости, я… — мужчина выпрямился и стукнул головой по подбородку юноши. Тот запрокинул голову назад и взвыл от боли. — О небеса, прости, — заволновался Синчэнь, протягивая руку вперёд, находя пальцами щёку Сюэ Яна, спускаясь нежным движением к его ушибленному подбородку. — Я не специально. Сильно ушиб?       Сюэ Ян открыл глаза, наблюдая лицо Синчэня прямо перед собой, который, казалось, так заботливо гладил его по подбородку. Чэнмэй невольно замер, когда его взгляд остановился на губах Синчэня. Он недолго на них посмотрел, затем отвёл взгляд в сторону и левой рукой потёр свой подбородок. Ему повезло, что во время столкновения он не прикусил язык, иначе было бы куда больнее.       — Ты такой неуклюжий, — проворчал юноша.       А-Цин, видевшая всю эту странную сцену, молча сидела, раскрыв глаза от удивления. Она не думала, что даочжан будет так ласков с этим паршивцем, и почувствовала легкую ревность.       Затем Сюэ Ян решил отпустить небольшую шутку:       — Ты и впрямь сильно ушиб меня, даочжан. Может, поцелуешь, чтобы не болело? — его губы расплылись в шальной ухмылке, он стал ожидать момента, когда бледные щёки Синчэня снова приобретут розоватый оттенок от этого бесстыдного предложения.       Однако он не ожидал, что его шутку Синчэнь воспримет всерьёз: мужчина ещё раз коснулся кончиками пальцев чужого подбородка, чтобы не ошибиться с траекторией, и, слегка поджав губы, двинул головой вперёд, собираясь поцеловать подбородок юноши. Тот быстро среагировал и качнулся назад, удивлённо раскрывая глаза, смотря на смущённого даочжана, который не смог выполнить эту странную просьбу, когда парень отстранился сам.       — Глупый… глупый, я же пошутил! — он и сам не заметил, как его собственные щёки загорелись румянцем. Нервно сглотнув, Сюэ Ян сделал новый шаг назад, наконец отпуская руку Сяо Синчэня, что он всё это время держал с тех пор, как спас его от падения.       Неловкость между ними стала больше, и мужчина опустил голову, нервно сжимая в руке ткань своей исподней одежды. Сам не понимал, почему вдруг решил выполнить эту просьбу юноши, хотя и так было понятно, что это всего лишь шутка. Но ведь в поцелуе в подбородок не было ничего такого уж дурного, он ведь не собирался целовать его в губы…       Заклинатель сам себе противоречил сегодня, поэтому, ещё больше залившись краской, он отшатнулся в сторону, за пару шагов доходя до стола, шаря руками по гладкой поверхности в поисках чашки с водой. В горле совсем пересохло.       Девчонка, которой удалось лицезреть сия сцену, чуть ли не сломала собственную бамбуковую тросточку от злости. Этот паршивец издевался над даочжаном и смел шутить такие непристойные шутки! Она уже было хотела встать с места и побить негодяя, но мысль о том, что она была прикрыта лишь одеялом, остудила её пыл, и она уселась обратно, спиной поближе к тепленькой печке. Насупилась, как недовольная птичка, пряча шею в плечи и прищурилась, уставившись на юношу, что пребывал в небольшом ступоре.       Сюэ Ян облизнул сухие губы и обернулся на Синчэня, что пил воду из чашки, успокаивая свои мысли. Праведник Сяо сам не понимал, что творит, поэтому стал про себя читать разные наставления, чтобы успокоиться. Опустился на стул, нервно постукивая пальцами по деревянному столику. Ему хотелось шлёпнуть себя по лбу за такие неправильные мысли, но он сдержался. Заметивший нервное поведение даочжана юноша решил больше не доставать его и опёрся спиной о тот самый гроб, который совсем недавно послужил их странному столкновению. Теперь комната погрузилась в тишину, в которой можно было расслышать лёгкое потрескивание дров в печи.       День прошёл слегка напряженно, Сюэ Ян сегодня больше ни над кем не шутил, даже А-Цин не трогал, хотя ясно видел то, как та стала на него смотреть с ноткой презрения. Считая, что она всегда имела к нему столь пренебрежительное отношение, он не стал более обращать на это внимание.       Когда одежда юноши высохла, Синчэнь принялся стирать свою. Целый день почтенный даочжан расхаживал по дому в исподнем, игнорируя собственное смущение. С готовкой пришлось повременить, тогда вечером А-Цин решила вызваться сама приготовить что-то. На удивление, Чэнмэй не стал спорить, позволяя слепой девчонке заняться этим делом. На её удачу, он не следил за процессом, поэтому вполне себе зрячая А-Цин смогла спокойно приготовить еду, не опасаясь, что её секрет раскроется. От отсутствия практики было сложновато, но мысли о том, что она готовит ужин для даочжана, вдохновляли её.       Вскоре пища была готова. Сюэ Ян помог перенести тарелки в комнату и поставил их на стол к даочжану. Пожалуй, он был слегка удивлён тем, что девчонка смогла приготовить на вид почти точно так же, как и Синчэнь. Ему он доверял, знал, что правда слепой, а вот А-Цин порой вела себя очень подозрительно. Стоило ему за столом спросить, как ей удалось приготовить всё это, она сразу же пошла в атаку и привела кучу причин, по которым паршивец не смел спрашивать её об этом. И то, что он не уважает лично её, и то, что он не уважает слепых, и то, и сё… У Чэнмэя от её звонкого голоса загудела голова, и он уже пожалел, что снова завёл эту надоедливую шарманку. Успокоив Маленькую помеху, Сюэ Ян предложил начать ужин, надеясь, что А-Цин не плюнула ему в тарелку во время готовки. Как и ожидалось, на вкус еда была похуже чем та, что готовил Синчэнь, но никто не обмолвился об этом, поэтому довольная А-Цин, доев свою порцию, достала из кармана конфетку и полакомилась ею в качестве десерта. Видимо, даочжан и ей утром принёс угощение.

***

      На следующий день Чэнмэй проснулся раньше остальных. Голод дал о себе знать, и он, уставившись в потолок, решил, что нельзя это просто так оставлять. Он уже давно намекал даочжану о том, что хочет поесть мяса, но раз тот пока не имеет достаточно денег, придётся Сюэ Яну самому взяться за это дело.       Поднявшись с кровати, он посмотрел в сторону и снова заметил пару конфеток, что мирно лежали возле его постели. Кажется, что вчера Синчэнь не уходил на ночную охоту, а когда Сюэ Ян был в его одежде и шарил в карманах, то не нашёл никаких улик, которые указали бы на конфеты. Странное появление сладостей, конечно, слегка сбивало его с толку, но он решил, что даочжан сегодня утром снова ходил на рынок; и не лень ему просыпаться ради этого так рано? Несмотря на едкие мысли, Сюэ Ян не смог сдержать улыбки и с радостью взял конфеты, съедая одну, а другую снова оставляя на потом. Покинув дом, он отправился вперёд по тропинке, что вела к колодцу.       Через некоторое время, Синчэнь, который отсыпался после утренней прогулки на рынок, проснулся от странного шума за окном. Поднявшись, он окликнул юношу, поскольку тот был единственным, кто мог видеть. Но кто бы мог подумать, что именно он был виновником этого шума. Не зная, проснулась ли А-Цин, заклинатель Сяо решил в любом случае не трогать её и сам разобраться с этим. Осторожными, но скорыми шагами мужчина вышел из дома, и тогда шум стал более разборчивым: он услышал странное кудахтанье и хлопанье крыльев, смешанное с тихим смехом юноши.       — Что… происходит? — растерянно спросил Синчэнь, поворачивая голову в сторону звуков.       Довольно улыбаясь свой добыче, Сюэ Ян торжественно ответил:       — Даочжан! Готовь нам курицу!       Не зря вчера он, ходя за водой, заметил небольшой дворик, оттуда-то он и украл эту несчастную курицу, лишь бы наконец полакомиться чем-то кроме риса с овощами.       — Откуда курица? — поинтересовался Синчэнь, протягивая руки вперёд, словно пытаясь забрать птицу к себе, но Сюэ Ян не спешил выпускать добычу их рук. — Ты украл её?       — Да, — не утаил юноша, расплываясь в ещё большей улыбке, чувствуя гордость за свой поступок, ведь он думал, что за добытое мясо, которого хватит на всех, его похвалят и погладят по головке. Но Заклинатель Сяо не оценил такого поступка, потому что в его видении мира воровство было недопустимо. Он попытался объяснить это:       — Воровать плохо, прошу, верни эту несчастную птицу обратно туда, где ты её украл.       — Ну нет, даочжан, я устал от постной пищи. Можно хоть раз поесть нормальной еды, а? Они от одной курицы не обеднеют, — возразил юноша, делая шаг назад, на случай, если даочжан захочет забрать курицу. — Если не приготовишь, я сам за неё возьмусь, в убийстве ничего сложного, а уж как разделать тоже соображу.       Синчэнь укоризненно покачал головой и сделал шаг к юноше, на этот раз действительно пытаясь забрать птицу из чужих рук. Видя это, юноша отпрыгнул в сторону и слегка нахмурился, не одобряя действия даочжана:       — Не трогай мою курицу. Если не заберешь её у меня, я и с тобой поделюсь, даже А-Цин дам попробовать!       Даочжан попытался воззвать к совести Сюэ Яна:       — Это чужая курица, нельзя брать чужое и уж тем более убивать, — его голос даже стал слегка строже, словно он был отцом, который ругал своего ребёнка. — Немедленно верни её.       — Не верну! Я голоден, — он поднял птицу выше, чтобы руки слепца вдруг не дотянулись до неё. — Я убью её и сделаю для всех нас обед, — решительно заявил он, отчего животинка пуще заволновалась, начиная сильнее извиваться, чуть ли не ударяя своими крыльями наглого юношу по лицу.       — Оставь в покое птицу! — Синчэнь не хотел, чтобы чужое животное лишали жизни, поэтому решительно двинулся вперёд, пытаясь руками найти тело курицы или хотя бы перехватить руку юноши, чтобы заставить его отпустить её, а Сюэ Чэнмэй же снова отшагнул назад.       Спустя несколько таких попыток несчастная птица выскользнула из рук Сюэ Яна, громко кудахча и хлопая крыльями, и начала бегать по двору, не находя себе места. На всю эту шумиху вышла А-Цин, её сонливость сразу же как рукой сняло, когда она увидела бегающую по двору курицу, за которой гонялся паршивец, пытаясь поймать её обратно, а за ним ходил даочжан, пытаясь успокоить его и уговорить вернуть пернатую. Не сдержавшись, девчонка залилась звонким смехом, хватаясь рукой за дверной косяк, а другой прикрывая рот. Она тогда мало думала о том, что может раскрыть себя, но знала, что можно всё списать на забавный шум и звуки ссоры между мужчинами.       — Смотри, что ты натворил! — кричал Сюэ Ян, гоняясь по двору за бегающей птицей. — Как теперь её поймать?!       — Откуда мне видеть? — с горечью сказал в ответ Синчэнь. — Пускай она бежит к хозяину.       — Она тупая! По пути её загрызут собаки, уж лучше она достанется нам, нежели псам, — ответил Сюэ Ян, замедляясь, замечая, что птица наконец остановилась и стала осматриваться по сторонам. Он, не желая её спугнуть, кроткими, тихими шагами двинулся вперёд, словно готовясь напасть, с каждым шагом опускаясь в полуприсед. — Тише, глупое животное, вот так… — бормотал он себе под нос, осторожно протягивая руки к небольшому пернатому тельцу. Когда же Чэнмэй оказался совсем близко, он прыгнул вперёд, прямо на курицу, но та увернулась, вспорхнула в сторону и опять убежала.       — Чёрт! — выругался Сюэ Ян, стукая кулаком по земле. Мало того, что он снова упустил эту резвую животину, так ещё и испачкал в пыли только что выстиранное ханьфу.       Птица отбежала в сторону и остановилась у ног Синчэня, топча лапами подол его белоснежных одеяний. Почувствовав это, мужчина осторожно наклонился и поднял животное на руки. То хоть и сопротивлялось слегка, размахивая крыльями, но быстро успокоилось, стоило только даочжану положить ладонь на пернатую спинку.       Сюэ Ян, поднявшись с земли и отряхнувшись, недовольно глянул на заклинателя, что с победной улыбкой на лице держал украденную курицу и поглаживал по спине, словно успокаивая. Разозлившись от вида этого непоколебимого выражения лица Синчэня, Сюэ Ян уже был готов хвататься за меч, да вот только к ним наконец вышла успокоившаяся от дикого смеха Слепышка, решившая вмешаться.       — Что у вас тут происходит? Такой шум был, я думала, убивают кого-то, — закончила она, остановившись перед Синчэнем.       Сюэ Ян отвернулся, думая о том, что если бы она не появилась, то он бы наверняка прибил даочжана вместе с этой чёртовой курицей.       — Ничего такого, просто чужая курица забежала к нам во двор. Стоит её вернуть, — решил пояснить даочжан, почему-то скрыв правду о том, что это юноша украл птицу, чтобы потом приготовить её.       Сюэ Ян же решил, что, на самом деле, Слепышка появилась тут очень кстати, и повернулся к ней, кладя руку на девичье плечо:       — Раз она забежала к нам, значит, так распорядилась судьба. А-Цин, хочешь поесть курятины?       — Хочу… — кивнула девушка, уже представляя в голове сочное куриное мясо с рисом и овощами.       Переводя хитрый взгляд в сторону слепца, Сюэ Ян пытался уловить его эмоции в этот момент: сможет ли он отказать голодной девочке, которая давно не ела ничего такого вкусного?       — Тогда давай скорее прикончим эту тварь и зажарим или сварим, как хочешь, а? — продолжал подначивать Сюэ Ян.       — Зажарим! Зажарим! — весело залепетала девчонка, чуть ли не прыгая от радости на месте. — Даочжан, приготовишь нам её?       Сяо Синчэнь, не ожидавший такой манипуляции, безмолвно поджал губы, слегка опуская на подбородок, уходя в раздумья. С одной стороны, ему тоже хотелось отведать вкусного куриного мяса, но с другой, он прекрасно понимал, что это чужое животное, и нельзя забирать его себе, тем более, убивать и есть. Неловкое молчание продлилось недолго, даочжан прямо и твёрдо заявил:       — Я верну эту курицу хозяевам.       Надежда А-Цин на вкусную еду сразу же разбилась вдребезги, и она сжала тонкими пальчиками свою тросточку, опуская голову вниз. Противостоять решимости старшего она не стала, поэтому молча выразила свою обиду на сухой земле, нервно поводив по ней своей бамбуковой тростью. Замечая, что Синчэнь даже не испугался расстроить девчонку, Сюэ Ян вновь разбушевался и подошёл к мужчине:       — Даочжан, подумай хорошенько, что будет лучше, вернуть одну курицу тем, у кого их много, либо оставить её нам, чтобы хоть раз нормально поесть?       Казалось, он впервые пытался договориться о чём-то, не используя при этом в качестве парламентёра свой кинжал или Цзянцзай, но, похоже, мужчина был непреклонен, и серьёзно настроен на то, чтобы вернуть пернатое животное хозяину. Конечно, в этом весь праведник Сяо Синчэнь, сам с голоду помирать будет, а другим отдаст всё, что есть.       — Скажи, где ты её нашел? Я верну.       Хмуря брови, Сюэ Ян уже было хотел снова возразить, но видя, что этого святошу будет проще убить, нежели уговорить оставить украденное, всё же сдался. Махнув рукой, он ответил:       — У колодца есть деревушка, крайний дом с небольшим загоном для скота. Услышишь звуки животных, иди туда. Провожать не стану, а то вдруг ещё чего украду.       Кивнув напоследок, Синчэнь развернулся и покинул двор, идя в указанном направлении. Сам же Сюэ Ян с недовольным выражением лица проводил взглядом белоснежные одежды, развевающиеся на ветру, и громко хмыкнул, не скрывая раздражения.       А-Цин, опечаленная всем этим, наконец подняла голову и вздохнула. Она не стала больше расспрашивать о произошедшем и поплелась обратно в дом, желая погреться у печи. Юноша, думая, что он совершил ошибку, сказав Синчэню о том, что украл курицу, решил, что, если снова что-то подобное вытворит, вовек не сознается о содеянном, выставляя всё в лучшем, совершенно лживом свете.       Прошло некоторое время, Чэнмэй и А-Цин были в доме, занимаясь своими делами. Ну, как делами… Девчушка снова сходила с ума от скуки, не зная, чем себя занять, расхаживала по комнате туда-сюда, ожидая даочжана, словно он был единственным, кто мог её развлечь. А Сюэ Ян до сих пор с недовольной миной сидел на своей кровати, скрестив ноги, мысленно ругая Сяо Синчэня за его глупые принципы. Не будь их, они бы точно каждый день ели мясо. Он вообще-то для всех старался, воруя эту животинку, не щадя своих сил, потому что поймать её было довольно-таки трудно — изворотливая попалась. Могли бы полакомиться втроём, а в итоге сидят ни с чем, и их повар-даочжан почему-то долго не возвращается. Неужто потерялся по пути? А есть-то было охота, ведь с утра они ничего не ели.       — Эй, Слепышка, — окликнул девушку хитрый голос, доносившийся из глубины комнаты.       Она сразу же поняла, что паршивцу что-то нужно — привыкла к этой его тональности голоса. Сразу же недовольно нахмурившись, она спросила:       — Ну чего тебе?       — Есть охота, ты вчера готовила для нас ужин, может, и сегодня что-нибудь сварганишь, раз достопочтенный даочжан задерживается?       — Размечтался! — плюнула она, упирая руки в боки. — Я готовила исключительно для даочжана, а ради тебя и с места не сдвинусь, — заявила она, перемещая руки и скрещивая их на груди, всем своим видом показывая, что не станет бегать и готовить что-то для паршивца. К тому же, она и сама понимала, что с готовкой у неё выходит не очень, всё же вчерашний рис вышел слегка переваренным и пересоленным, но, к её счастью, никто из мужчин не указал на это, молча поедая то, что подали. Она не хотела ещё раз опозориться перед даочжаном, который точно такой плохой еды не заслужил.       — Раз умный такой, то иди и сам готовь. Разве ты, зрячий, не видел, как даочжан готовил? Уже давно мог всё запомнить и научиться.       Закатив глаза, Сюэ Ян поднялся с кровати, слегка потягиваясь:       — Я то могу приготовить, только вот я бы тебе посоветовал остерегаться моей готовки, — за пару шагов он приблизился к девчонке и заглянул в её стеклянные глаза. — Вдруг отравить тебя вздумаю?       А-Цин невольно сделала небольшой шажок назад, прижимая бамбуковую тросточку к своей груди, и продолжила смотреть прямо, слегка раскрыв глаза. В её голове сразу же всплыло воспоминание о том, что она нашла в тот день у реки — тот мешочек со странной пылью. Ну точно яд, конечно же, он мог отравить и её, и даочжана, но теперь, видимо, они живы лишь потому, что этот мешочек он потерял. Прижимая тросточку к своей груди, она рукой чувствовала тот найденный мешочек, что был у неё за пазухой. В голове всплыли мысли о том, что лучше спрятать его где-нибудь, да так, чтобы этот паршивец никогда не нашёл и не смог отравить их. Потому что, кто знает, вдруг мешочек случайно выпадет у неё, и всё, ждать ей с даочжаном смерти.       Губы девушки с лёгкой дрожью слегка приоткрылись, она собиралась что-то сказать, как вдруг позади услышала знакомый скрип двери и сразу же обернулась. Сяо Синчэнь вернулся, делая шаг через порог, держа руку на дверном проходе, а в другой его руке была корзинка с едой. Он, видимо, как и обещал, сходил на рынок и, как всегда, купил овощи да рис, никакого мяса…       Сделав шаг назад, юноша изобразил на своем лице презрение. Синчэнь в любом случае не увидел бы его, поэтому скрывать раздражения по поводу утреннего спора он не стал, вернулся на кровать и уставился на вошедшего мужчину, ожидая того, что он скажет в своё оправдание для А-Цин.       Пройдя вперёд, Синчэнь поставил на стол корзину и повернулся в сторону, где по его представлению находились юноша и девчушка. Они молчали, словно и вправду обиделись на то, что он вернул курицу хозяевам. Поэтому, чтобы разрушить неловкую тишину, даочжан решил начать первым:       — Простите, что оставил вас без обеда, — его голос был немного тихим, он правда искренне извинялся, — мне очень жаль… Я сходил на рынок и купил риса, овощей и… — он сложил руки перед собой и выдавил небольшую улыбку. — И я купил курятины, так что, мне её пожарить или сварить для вас?       А-Цин, услышав это, сразу же приободрилась и радостно, даже не обращая внимание на то, что ей было бы «сложно» ходить без трости, подлетела к даочжану и обняла его, вереща что-то невнятное, но точно благодарное. Сюэ Ян раскрыл глаза в удивлении, не ожидая, что Сяо Синчэнь всё же купит для них мяса. Обида сразу же испарилась, и он поднялся с кровати, подходя к столу, заглядывая в корзинку с продуктами. Там действительно была тушка курицы, на удивление свежая — в этот раз продавцы не обдурили слепца. И хорошо, а то бы юноша лично нашёл того, кто это сделал, и поквитался с ним. Уж за еду, что он будет есть, он волнуется больше всего.       — Даочжан, мы даже и не злились на тебя, ты всё правильно сделал, — лепетала девчонка, прижав щёку к груди Синчэня, вдыхая приятный аромат, исходящий от его ханьфу. — Спасибо, что купил для нас еды, ты самый лучший!       Умиляясь поведению девушки, Синчэнь протянул руку и, найдя её макушку, погладил по волосам.       — А юноша тоже здесь? — осторожно поинтересовался даочжан.       Подумав, что он будет и у него просить прощения, Сюэ Ян сам дал о себе знать:       — Я тут, — пройдя ближе, проведя рукой по столу, он встал перед мужчиной. — Хочешь, чтобы и я поблагодарил тебя за то, что ты купил нам курицу?       Слова юноши показались мужчине слегка натянутыми; он не собирался заставлять кого-то благодарить себя, поэтому лишь отрицательно качнул головой, слегка отстраняясь от объятий девочки.       — Пойду приготовлю вам еды, — заключил Синчэнь, делая шаг в сторону, рукой находя корзинку. Он быстро пошёл на кухню, чтобы разобраться с пищей для своих товарищей, вновь оставляя А-Цин и Сюэ Яна наедине, даже не подозревая, что те снова начнут ругаться.       Девушке не понравилось то, что паршивец не выразил даочжану и капли благодарности.       — Ты такой неблагодарный! — начала она. — Даочжан всё делает для нас, а ты даже банального «спасибо» сказать не можешь?!       Недовольно закатив глаза, юноша скрестил руки на груди и опёрся бедром о край стола, уставившись на недовольную Слепышку, что пыталась его обругать, при этом так забавно смотря не в ту сторону из-за своей слепоты.       — Это его обязанности, — пожал плечами в ответ Сюэ Ян, не понимая, почему он должен воспевать Синчэня за обычную покупку еды. Нет, конечно, он был слегка удивлён тому, что даочжан всё же решил купить для них мяса, хотя совсем недавно говорил, что он хочет на что-то там накопить. Ну, и что с того, нечего тут восхвалять.       — Негодяй! — пуще взбунтовалась А-Цин, ушам не веря, что этот юноша мог так говорить. Обязанности?! Да даочжан им вообще ничего не должен, это они ему должны, поскольку он заботится о них, тратит на них свои деньги, что честно зарабатывает, словно они его семья. — Ты просто… просто!.. — она даже не находила слов, которыми могла бы по-обиднее обозвать Сюэ Яна, тогда тот решил сам ей подсказать:       — Подлый? Мерзкий? Гадкий? — он выгнул бровь, обнажая клыки в своей любимой ухмылке, словно от оскорбления самого себя он получал особое удовольствие. — Называй, как хочешь, мне плевать, — взмахнув руками, он отстранился от стола и зашагал в сторону кухни.       Лицо А-Цин скривилось, будто она съела целый лимон. Хотелось продолжить ругаться с ним, но, видя, что ему действительно плевать, оставила эту мысль, заменяя её более хорошей, о том, что уже скоро она полакомится жареной курочкой.       Синчэнь стоял у столика, решая для начала промыть рис, а потом приготовить и все остальные ингредиенты для готовки. Он не так сильно был отвлечён своими мыслями, чтобы не услышать шаги позади себя. Различать походку А-Цин и юноши он уже научился. Девчонка всегда шла бодро, весело, да и к тому же её тросточка ритмично стучала по полу. А вот шаги юноши наоборот были тихими, словно он был зверем, который подбирался к своей добыче.       Не зная, как начать разговор, заклинатель Сяо предпочёл промолчать и продолжить свою работу. Сюэ Ян же подкрался сзади, смотря на то, что делал Синчэнь. Снова появилось такое чувство, что тот избегал его, хотя сейчас мужчина действительно делал это ненарочно, он просто чувствовал себя неловко из-за утренней потасовки. Пристроившись позади занятого человека, Чэнмэй, словно голодный кот, стал следить глазами за руками Синчэня, ловко хлопочущим над приготовлением еды.       С течением времени, Синчэнь всё больше задавался вопросом: почему юноша стоит возле него и до сих пор молчит? Неловкость между ними, видимо, была слишком большой, чтобы обсудить то, что произошло. Синчэнь решил не думать об этом, продолжая готовить. Его рука потянулась вперёд, ища на столе луковицу, что он положил туда заранее. Ладонь коснулась шелухи слегка неровно, и овощ выскользнул, улетая со стола на пол. Увидев это, Сюэ Ян не сдержался и рассмеялся, поднимая упавшую луковицу. Слегка растерявшись из-за неожиданного происшествия, даочжан растянул губы в небольшой улыбке и обернулся на звонкий, совершенно заразительный смех. Тогда, словно они и не были обижены друг на друга, юноша заговорил:       — Даочжан, куры от тебя не сбегают, зато овощи — да, — вернув на стол округлый предмет, он подтолкнул его прямо к ладони Синчэня, что мирно покоилась на столике.       Тихонько посмеявшись над отпущенной юношей шуткой, даочжан взял луковицу в руки и принялся чистить.       — Юноша, извини меня за то, что утром я на тебя накричал, когда просил вернуть курицу, — решил начать он, слегка поджав губы, пока ожидал, что ответит ему на это Сюэ Ян.       Тот же, не привыкший к тому, что перед ним будут извиняться, воспринял всё как глупую шутку и, махнув рукой, небрежно ответил:       — Да брось, заслужил.       — Может, ты и поступил и неправильно, но ты старался для всех нас… — добавил мужчина. — Мне стоило вести себя более сдержанно, чтобы правильно объяснить это.       «Чёрт, да почему этот праведник постоянно извиняется? Я виноват, я! Извиняться должен я, раз своровал, так почему он строит из себя не пойми что, делая вид, что понимает меня?!». С его губ буквально сорвалось:       — А если я убью человека, ты тоже будешь извиняться и оправдывать меня?       Нож, которым Синчэнь собирался почистить лук, вдруг выпал из его рук, со звоном падая на стол. Такого резкого заявления он явно не ожидал услышать. Видимо, считал парнишку, с которым живёт, чистым и невинным. Ну разумеется! Если бы он только мог видеть, кто перед ним…       Слегка приоткрыв губы, повернув голову в сторону голоса Сюэ Яна, он осторожно спросил:       — В качестве защиты… ведь так? — можно было уловить нотки неуверенности, словно он сам себя убеждал в том, что убивать людей можно лишь в качестве самозащиты, и то в крайних случаях.       — Ну, в качестве защиты или нет, — как-то слишком весело ответил юноша, беря упавший нож со стола, — какая разница? Убийство есть убийство, — он повертел в руке острый предмет и слегка облизнулся, словно только что кого-то жизни лишил.       — Это сложно оправдать, — ответил Синчэнь, шаря пальцами по столу в поисках упавшего ножа. — Я сам-то убивал только мертвецов, защищая мирных людей от них, а вот человека…       «Лжец! — прыснул в уме Сюэ Ян. — В попытках поймать меня, его меч неоднократно пытался как-то задеть моё тело, неужели в тот момент он не собирался убивать меня? Делал это только чтобы ранить, поймать и сдать?».       — И в уме не было желания убить живого человека? — прямо спросил он, желая убедиться, узнать, какую же цель преследовал Сяо Синчэнь в прошлом, когда спешил творить правосудие и неустанно старался поймать бессовестного ублюдка, что вырезал целый клан Чан.       Покачав головой, даочжан ответил:       — Думаю, не было, ведь никто не заслуживает смерти в этом мире, и не нам вершить суд над их жизнями. Но иногда всё зависит от ситуации. Порой некоторые люди совершают настолько плохие поступки, что просто приходится лишить их жизни, чтобы остановить череду злодеяний, — конечно, говоря это, он вспомнил о самом Сюэ Яне и о его деяниях. Ладонь того сжалась в кулак, а брови нахмурились. — И лишь смерть может искупить их вину… — сердце заклинателя сжалось, когда воспоминания вдруг нахлынули на него волной, заглатывая целиком. И то, как он ловил поганца из Куйчжоу, и то, как он увидел, как вырезали храм Байсюэ, и расставание с его хорошим другом Сун Ланем, и встреча с наставницей Баошань на горе, которую он тогда слёзно умолял помочь… И во всём этом беспорядке был виноват лишь один человек — Сюэ Ян.       Печальные воспоминания, сокрытые в сердце даоса, вдруг снова заполнили его мысли, и его белоснежная повязка вновь окрасилась в багровый цвет.       «Снова распереживался… А что, я спросил что-то не то?» — подумал Чэнмэй, когда заметил выражение лица мужчины. Тот явно расклеился, когда вспомнил о своём прошлом.       — Даочжан, твоя повязка, — намекнул он. — Почему ты вдруг опечалился?       — Это не важно, не важно, — прошептал в ответ Синчэнь, отворачиваясь. — Могу я попросить тебя нарезать лук и остальные овощи, пока я разбираюсь с повязкой? — совершенно ласково попросил даочжан, ну как Сюэ Ян мог ему отказать?       — Конечно, — кивнул в ответ юноша, воткнув нож в луковицу, — иди.       Мотнув головой, Синчэнь быстрым шагом покинул кухню, возвращаясь в комнату. Стоило только кухне вновь погрузиться в тишину, как вдруг она наполнилась звуком смеха Сюэ Яна, который принялся нарезать овощи. Он запомнил, что даочжана, оказывается, легко вывести на эмоции. Этот дурак такой чувствительный — сломать его точно не составит большого труда…       Так прошло около недели, можно сказать, что ничего почти не изменилось, разве что Сюэ Ян стал больше помогать Синчэню по хозяйству, в особенности на кухне. Похоже, ему это действительно нравилось, к тому же, подворовывать заготовку для блюд ему удавалось весьма удачно, да и запах на кухне всегда стоял приятный, что аж уходить не хотелось.       Каждое утро Чэнмэй получал пару конфеток, одну из которых он съедал, и его настроение на весь оставшийся день было приподнятым. А той курицы, что купил Синчэнь, хватило на несколько дней, и А-Цин с юношей были сытыми и довольными, даже стали меньше ругаться. Хотя, может быть, так было потому, что паршивец припугнул девчонку своей шуткой про то, что он может отравить её, да ещё и потом специально стал готовить еду вместе с даочжаном. Даочжан же, позволив себе отдохнуть пару дней, возобновил свои походы на ночную охоту, даже уходил днём, потому что в это время отчего-то участились набеги мертвецов. Сюэ Ян в мыслях проклял людей из Цзинь, что тут проходили, они небось и привели этот сброд за собой, а убивать не стали, оставили на других.       И вот, новым днём Сюэ Ян, упиваясь вкусом очередной оставленной конфеты, бодро поднялся с кровати, уже раздражая сонную Слепышку своим подозрительно ярким настроением с утра пораньше, и двинулся искать Синчэня.       Тот нашёлся во дворе, видимо, только что вернулся с ночной охоты. Заметив в его руке корзинку с какой-то тканью, юноша сразу же подошёл к заклинателю и, не скрывая интереса, стал маячить возле него, разглядывая покупки.       — Юноша, А-Цин уже встала? — спросил Синчэнь, слыша шаги Сюэ Яна, которые были то справа, то слева, то за его спиной. Он был словно забавный зверёк, который встречал своего хозяина, и не находил себе места, путаясь возле его ног.       — Кажись, встала, а что? Что ты такое интересное купил, даочжан? — весёлый голос юноши заставил мужчину улыбнуться, и он слегка приподнял руку с корзиной, желая показать то, что было внутри:       — Я всю эту неделю убивал мертвецов возле деревень, и добрые люди за это дали мне немного денег, благодаря чему я смог купить вам тёплой одежды на эту зиму.       Протянув руку вперёд и пальцами ощупав купленную одежду, Сюэ Чэнмэй кивнул, соглашаясь с тем, что это действительно тёплые вещи, и слепца не обманули при покупке, подсовывая тому тонкую некачественную ткань.       Когда они вернулись в дом, А-Цин весело встретила Синчэня, обняв того за руку. Он сказал ей, что купил одежду, и попросил её примерить. Она так обрадовалась, что запрыгала на месте, хлопая в ладоши, и сразу же протянула ручки, ища корзинку с обновками, чтобы поскорее их примерить. Юноше тоже было любопытно, что ему прикупил даочжан, поэтому, опередив Слепышку, он забрал свой наряд и сразу же надел на себя. Накидка была тёплая, с мехом какого-то животного, таким мягким, что руки не прекращали гладить его. Девчонка тоже приоделась, ощупывая руками ткань и мех на воротнике, довольно щурясь, наслаждаясь его текстурой. Такой хорошей одежды она в жизни не носила, поэтому, повернувшись в сторону мирно стоявшего у стола Синчэня, что ожидал комментариев, расплылась в улыбке и сразу же поблагодарила его за подарок. Затем она выбежала на улицу, чтобы испытать новую одёжку на уличном холоде. Когда же Сюэ Ян полностью закончил с осмотром своего одеяния, он повернулся к даочжану:       — Спасибо, это правда хорошая покупка, — Слепышка, если бы услышала его слова, упала бы от шока в обморок. Неужто этот паршивец умеет благодарить кого-то?       — Я рад, что вам обоим понравилось, носите на здоровье и не простудитесь, — спокойным голосом ответил Синчэнь, рукой проводя по столу и садясь на стул. Себе-то заклинатель ничего не купил. И вправду думает только об А-Цин и юноше, а про себя забывает, словно ему вовсе ничего и не нужно.       Хотя сам Чэнмэй знал, что даосские одежды Синчэня были довольно-таки тёплыми, но всё равно для холодной зимы не сильно бы подошли. Может, у того не хватило денег, чтобы купить накидку и себе? Если денег мало, то это плохо, вдруг это повлияет на их питание.       — Даочжан, сам-то не замёрзнешь? — всё же решил спросить он, делая шаг ближе к слепцу.       Покачав головой в ответ, Синчэнь нащупал руками чашку с водой, что покоилась на столе и обхватил её пальцами. Вода внутри была вчерашней и к тому же холодной. Тогда Чэнмэй вдруг остановил его руку и сказал:       — Постой. Давай, я лучше тебе чаю заварю, согреешься после ночной охоты.       Не успел мужчина ответить что-то на это, как чашка выскользнула из его рук в чужие, и он понял, что, кажется, отказ не примется.       — Это было бы хорошо.       Получив согласие, Сюэ Ян покинул комнату, отправляясь на кухню. Стоило ему выйти на улицу, как он услышал радостный смех девчонки, что то и дело весело выкрикивала: «Снег, снег пошёл!». Она забавно кружилась вокруг себя, выставляя ладошки вперёд, ловя холодные кристаллики рукой. Её новая накидка красиво развивалась в так её движениям, и Сюэ Ян, слегка засмотревшись на это зрелище, даже улыбнулся. Теперь, когда он прожил несколько месяцев в компании этой Маленькой помехи и своего старого врага, он подумал, что остаться тут было действительно неплохой идеей, нет, даже очень хорошей идеей. Его всё устраивало. И место, где они пребывали, пусть даже там порой было прохладно из-за старых стен, и еда, что готовил Синчэнь, и сама спокойная жизнь, где его теперь никто не пытался убить.       Всё это приятное затишье перед бурей очень его устраивало.

***

      Минуло ещё несколько месяцев такой мирной жизни. В похоронном доме, который стал уже почти родным, Сюэ Ян даже и не замечал, как время стало лететь быстрее. Может, это было потому, что он теперь был занят домашними делами, хлопоча вместе с Синчэнем и Слепышкой заодно. А когда же выдавались минутки безделья, он успевал скрашивать их разговорами со своими товарищами, рассказывая им шутки и глупые выдуманные истории, заставляя невинного даочжана смеяться, чтобы поглазеть на его улыбку, которая словно убеждала его в том, что Чэнмэй всё делает правильно и ни коим образом не раскрывает себя.       Наступила середина весны. Тёплое, приятное время, которое позволило троице слегка расслабиться, потому что теперь не приходилось часто греться у печки дома и следить за тем, как одеваться, чтобы выйти в город.       На улице светило яркое весеннее солнце, прогревающее землю после прохладной ночи, Сюэ Ян был во дворе и рубил дрова. Синчэнь попросил, иначе бы он не стал что-либо делать так рано утром, когда хочется ещё подольше поваляться в постели, укутавшись в одеяло, слушая лёгкое пение птиц. Когда же дело было сделано, он отнёс нарубленное в дом и с грохотом скинул возле печи. В комнате было тихо, потому что даочжан готовил завтрак, а Слепышка ускакала за ним, желая помочь.       Вздохнув и вытерев со лба капельки пота, Чэнмэй слегка потянулся, разминая мышцы. Пожалуй, за всё это время у него неплохо получилось сблизиться с Синчэнем. Однако добродушный праведник был хоть и немного наивным, но вполне осторожным. Свой меч он не бросал где попало, держал при себе и, как максимум, позволял А-Цин его потрогать, потому что той было очень интересно дотронуться до холодного железа, которое служило им защитой и способом заработка денег. Сюэ Яну Синчэнь оружия не давал, а ему так хотелось поиграться с чужим мечом.       Кажется, Чэнмэй впервые в своей жизни так старался, чтобы сблизиться с кем-то настолько сильно. В основном, все его мимолетные знакомства заканчивались либо смертью второй стороны, либо побегом самого Сюэ Яна, как это произошло с Цзинь Гуанъяо. С Сяо Синчэнем всё было по-другому, и приходилось постоянно придумывать какие-то уловки. Где-то помочь слепцу, где-то задобрить А-Цин, чтобы «пустить пыль» ей в глаза, и она не сбивала даочжана с доброй мысли о юноше.       Решая больше не оставаться наедине со своими мыслями, Сюэ Чэнмэй пошёл на кухню, где были остальные. Войдя в уютное, тёплое от жара печки помещение, парень увидел, что еда была готова, замечая, как Синчэнь ставит тарелку с пищей на стол перед девчонкой, что уже сидела и, облизываясь, ожидала начала трапезы. Скорыми шагами подойдя к обеденному столу, Сюэ Ян ловко забрал только что поставленную к А-Цин тарелку и подвинул её к себе, усаживаясь на стул и лениво облокачиваясь на столешницу. Он растянул губы в ухмылке, когда увидел, как растерянная Слепышка шарила руками в поисках своей еды, которую так нагло украли прямо перед носом, что та и не заметила. Всё равно злиться долго она не стала — новая тарелка с порцией чуть побольше была поставлена на центр стола, и она, протянув руку, нащупала её край и, пальцем подцепив, передвинула к себе, безмолвно радуясь, что этот глупец украл порцию поменьше.       Когда же сам Сяо Синчэнь, наконец, соизволил сесть со всеми за стол, юноша схватил палочки и начал есть, кидая взгляд в сторону спокойного слепца. Даже не прожевав, он изложил свои мысли:       — Даочжан, помнишь, как ты нам зимой курицу покупал?       Не успев положить и куска еды в рот, мужчина опустил палочки в тарелку и скромно ответил:       — Помню, а что?       Наконец соизволив прожевать еду и проглотить, освобождая рот, чтобы его речь была отчётливой, Сюэ Ян смело заявил:       — Мяса хочу — умираю как. Купи, что ли, свинину, или нет, говядину, да пожирнее!       Услышав это предложение, А-Цин согласно покивала, слегка промычав, поскольку рот был занят едой; от мяса она бы не отказалась. В ответ на всё это даочжан слегка задумался, мысленно подсчитывая, сколько у него осталось денег. Говорить о своём материальном положении он не хотел, поэтому, чуть улыбнувшись, решил предложить свою альтернативу:       — Когда я прогуливался по окрестностям, слышал неподалёку шум реки. Думаю, что там водится рыба. Как насчёт того, чтобы сходить туда и порыбачить? Может, это и не то мясо, которое вы так хотите, но, думаю, отведать рыбы тоже было бы неплохо.       Задержав улыбку на своём лице, слепец затаил дыхание, выжидая решения своих друзей, а сам глубоко в душе надеялся, что они согласятся на это предложение.       Сузив глаза, Чэнмэй подумал о том, почему Синчень вдруг «съехал» с темы покупки мяса и неожиданно вспомнил про реку. Неужто деньги у этого достопочтенного господина кончились? Мяса, конечно, хотелось, но, если Сюэ Ян снова попробует украсть что-то, как в тот раз было с курицей, Синчэнь этого не оценит. И с другой стороны, рыба тоже отлично бы подошла к рису, да и возможность совершить прогулку к реке воодушевляла, учитывая то, что ему было ужас как скучно целыми днями сидеть в этом доме. Метнув взгляд на девчонку, что тоже задумалась над этим, юноша весело воскликнул:       — Очень хорошо, даочжан, я согласен. Тогда поедим и пойдём туда. По пути в город заглянем да удочек прихватим, — с этими словами он продолжил поедать пищу.       Тогда-то и А-Цин добавила:       — Я тоже согласна. Прогулка к реке — звучит здорово. Только я никогда не ловила рыбу.       — Научу тебя, — ответил даочжан, — это не сложно, да, юноша? — спросил он, слегка повернул голову в сторону щёлкающих палочек где-то слева от него. Сюэ Ян, который активно поглощал еду, промычал что-то невнятное, не желая отвлекаться. Сам-то он знал, что рыбачить не сложно, видел порой, как люди ловили рыбу в реках да прудах. Когда он был совсем мелким, пытался воровать улов у невнимательных рыбаков да утащить к себе, и когда удавалось, кое-как жарил рыбу на самодельном костре и, даже если получалось плохо, ел, чтобы с голоду не помереть.       После еды, немного отдохнув, троица двинулась в путь. Прикупив пару удочек, следуя за Синчэнем, они направились к реке. Погода стояла просто отличная, было тепло, и даже на небе ни облачка — всё это поднимало настроение ещё больше. А-Цин, даже не боясь подозрений Сюэ Яна, весело скакала по тропинке, иногда стукая тросточкой по земле. Чэнмэй же пристроился поближе к Синчэню и шёл, сровняв с тем шаг. Лицо даоса было спокойным, он прислушивался к шороху листьев и щебетанию птиц в небе, ожидая, когда его слух уловит журчание воды вдалеке.       Скучно было идти в тишине, и юноша захотел поразвлечься. Ступая чуть вперёд, он слегка наклонился, посмотрел в сторону слепца и окликнул его:       — Даочжан.       Как только Синчэнь услышал его, он слегка замедлил шаг, качнув головой в сторону голоса. Однако Сюэ Ян послышался уже с другой стороны, снова произнося весёлое:       — Даочжан.       Тогда слепец повернул голову уже туда и поинтересовался:       — Юноша, что такое?       Лёгкое хихиканье разнеслось по глухой лесной тропинке, когда Сюэ Ян снова закружил вокруг мужчины, который растерянно остановился на месте, слушая непрекращающееся: «Даочжан, даочжан, даочжан».       — Ха-ха-ха, ну что ты делаешь? — спросил Синчэнь, легко смеясь в ответ на забавы товарища и неосознанно поднося руку к лицу. — Юноша, прекрати.       — Даочжан, — снова раздался голос Сюэ Яна, и он остановился прямо перед мужчиной, чуть приблизился к его лицу, кладя ладонь на чужую руку, что прикрывала губы. — Я просто забавляюсь, но ведь тебе тоже смешно, не так ли? — спросил юноша, опустив руку заклинателя вниз, чтобы открыть его лицо. Тот не сдерживал яркой улыбки, настолько его позабавило весёлое поведение спутника. — Мне нравится твоя улыбка, — на удивление, Чэнмэй не солгал, убирая свою руку и снова слегка посмеиваясь.       Стоило ему сделать комплимент заклинателю, как тот залился мягким румянцем, отвернул голову в сторону и чуть кивнул.       — Правда? — спросил Синчэнь, а голос его показался таким невинным, что Сюэ Яна невольно дёрнуло двинуться ближе к слепцу да от души ухмыльнуться.       — Разве я похож на того, кто лжёт? — спросил он, пробежавшись пальцами по чужому плечу, замечая, как тело даочжана невольно содрогается от неожиданного прикосновения.       — Юноша, — голова Синчэня повернулась в сторону голоса парня, — почему ты так шутишь со мной? — его рука нашла чужую ладонь и осторожно легла на неё, слегка двигая, словно намереваясь сбросить. — Не думаю, что моя улыбка может кому-то понравиться.       — Это потому, что ты её не видишь! — колко воскликнул Сюэ Ян, но он не хотел задеть даочжана своими словами. — Взглянул бы разок и сразу понял, о чём я говорю.       Были бы у Сяо Синчэня глаза, они бы раскрылись от лёгкого удивления; пожалуй, раньше он не слышал подобных слов в отношении своей улыбки. Да и он сам находил её весьма непримечательной.       В желании сказать что-то в ответ, губы даоса раскрылись, но на вдохе перед словами его мысли прервал веселый крик Слепышки, которая, услышав впереди журчание реки, радостно воскликнула, что они наконец дошли.       — Ох, а вот и река, пойдём, — вернулся в себя заклинатель Сяо и, покрепче сжав удочки, что он всё это время держал в руках, поспешил вперёд на голос А-Цин.       Беззлобно закатив глаза, Сюэ Ян тоже направился туда, мысленно смеясь над тем, что ему снова удалось смутить Синчэня.       Река расположилась прямо посреди леса, текла себе куда-то вперёд небыстрым течением, журчала. А-Цин нравился прохладный ветерок, дующий с речки, и она, улыбаясь, подошла ближе, присела прямо у воды, запуская руки в прохладную воду и принявшись полоскать их. Сюэ Ян, остановившись на берегу, осмотрел окрестности, на всякий случай проверяя их на присутствие других заклинателей. По правде говоря, с тех пор, как Слепышка в последний раз упоминала тех «добрых людей-заклинателей», что дали ей паровых булочек, прошло много времени, и те так больше и не объявлялись, значит, можно было расслабиться и не волноваться о том, что его кто-то тут заметит.       Найдя хорошее место под деревом, чьи большие корни показывались из-под земли, троица уселась на один из корней, который дугой уходил в воду. Сюэ Ян расположился у самого края и свесил ноги к воде. Слева от него присела А-Цин, а ближе к берегу устроился Синчэнь, передавая товарищам удочки. Он начал подробно рассказывать, как девушке в её положении рыбачить, чтобы приспособить к будущему, в котором его может не быть рядом. Конечно, слепцы должны были ориентироваться на слух. И вот, послышался тихий «бульк», когда поплавок удочки приземлился на водную гладь, а крючок ушёл ко дну.       — Теперь нужно ждать, а когда почувствуешь, как удочка в твоих руках слегка дёргается и тянется вниз, значит, рыба зацепилась за крючок, и нужно её вытягивать, — наставлял мужчина. А-Цин энергично кивнула и уставилась на поплавок, хитро улыбнувшись тому, что она точно не оплошает, ведь ей куда легче будет поймать рыбу, когда она увидит дёрганье поплавка.       Сюэ Ян схватил свою удочку и тоже с замахом отправил крючок в воду. Он не находил в этой затее ничего сложного — в его представлении рыба приплывёт на крючок практически сразу, словно по приказу, и заглотит наживку. Однако, конечно, не всё было так просто, и троица просидела у воды в тишине около четверти часа. Лениво зевая, Чэнмэй посмотрел на невозмутимого Синчэня, что спокойно ожидал, когда появится улов, а затем на А-Цин, которая, поставив локоть на коленку, подпёрла рукой подбородок, скривив недовольное лицо. Ждать она не любила.       — Даочжан, а что если тут и вовсе рыбы нету? — спросила А-Цин, нарушая тишину.       Заклинатель чуть встрепенулся, словно из сна вышел, может, и сам от скуки задремал, кто бы понял? Слегка подумав, он размеренным голосом ответил:       — Проявите терпение. Может, сейчас её и нет, но… — он не успел договорить, как Сюэ Ян вдруг воскликнул:       — Слепышка, тяни! У тебя поплавок дёрнулся!       Приободрившись, девчонка аж наклонилась вперёд да резко потянула удочку на себя, вытягивая крючок из-под воды. Но из-за того, что тот оказался пустым и А-Цин приложила больше силы, чем нужно, она чуть не повалилась назад, падая с корня, благо успела схватиться за него рукой и удержаться. Дабы не разрушать легенды о своей слепоте, девчушка для правдоподобности протянула руку вперёд, пытаясь нащупать «добычу».       Видя всё это, Чэнмэй не удержался и громко засмеялся, радуясь своей успешной шалости. Он специально солгал, чтобы подразнить девчонку. А-Цин сразу поняла, что он сделал это нарочно, и обозлилась на подлеца. Поскольку тот сидел рядом с ней, она, повернувшись к нему, толкнула его в плечо, да посильнее, чтобы он свалился в воду. Так и произошло. Смех прервался, и послышался всплеск. Брови Синчэня слегка поднялись, и он повернул голову в сторону шума, гадая, что произошло.       — Обманывать меня вздумал? Смешно тебе? — отозвалась А-Цин недовольным голосом. — Не было там рыбы!       Всплыв на поверхность воды, Сюэ Ян выплюнул воду, что успела попасть к нему в рот, пока он был в реке, и уставился на девчонку, которая продолжала сидеть на корне дерева, лениво махая ногой, сдерживая свою улыбку и пытаясь не засмеяться, наблюдая паршивца в таком виде. Он не стал ждать, когда судьба сама накажет её. Схватил ногу девушки и потянул на себя, заставляя её соскользнуть с корня и так же упасть в воду. Она пискнула, плюхнулась в реку к Сюэ Яну, но тут же всплыла. Её ноги доставали до дна, и она могла стоять там спокойно, пока вода была ей по ключицы.       — Ах ты паршивец! — она шлёпнула рукой по воде, создавая брызги, что полетели прямо в лицо юноши. Тот не стал терпеть такой наглости и тоже хлестанул по воде.       Неожиданно оба засмеялись, продолжая обрызгивать друг друга водой. Конечно, с таким-то шумом рыбы не поймать — вся перепугалась небось да уплыла к другому берегу. Сяо Синчэнь тихо вздохнул, откладывая удочку в сторону, понимая, что в данной ситуации она больше не понадобится. Он слегка наклонил голову вбок и улыбнулся уголком губ, слушая, как парень и девчушка резвятся в воде. Пожалуй, в такие моменты, когда эти двое не ругались, а веселились вместе, Синчэнь чувствовал, что всё хорошо. На душе было спокойно и тепло. Как бы ему на самом деле хотелось сейчас видеть радостные лица юноши и А-Цин. Смотреть на то, как они улыбаются, смеются и играются в воде. Мысль об этом в голове пробыла недолго, даос решил, что даже слышать их уже вполне достаточно.       — Ах! Я поймала рыбу! — воскликнула А-Цин, удерживая в руках скользкую рыбёшку небольшого размера. Та каким-то образом сама приплыла в её руки, когда она зачерпывала воду, желая плеснуть ту на юношу.       — Держи-держи! — Сюэ Ян помог ей удержать улов и кинул рыбу на берег в ноги к Синчэню. — Даочжан, положи ее в корзинку.       — Надо же, а я думал, вы всё живое в округе распугали, — слегка посмеявшись, прокомментировал мужчина, наклоняясь к звуку шлепанья рыбьего хвоста о землю, пошарил рукой и, схватив улов, кинул в корзинку. — Если таким чудным способом поймаете ещё парочку, то у нас будет вкусный обед.       Обернувшись, Чэнмэй посмотрел на рябь воды возле себя и А-Цин. Казалось, что всю остальную рыбу они уже давно спугнули, и будет сложно поймать новую, да ещё и руками, как посчастливилось Слепышке. Но он всё равно решил, что, может быть, повезет. Ткнул девчонку в плечо и в шутливой форме приказал:       — Не стой на месте, лови рыбу, наш даочжан хочет приготовить нам вкусный обед.       — Ты зрячий, ты и лови, — хмыкнула А-Цин. — Как мне ловить, если я слепая?       — Да рыба сама в твои руки плывёт, — воскликнул Сюэ Ян, разводя руки в стороны.       Они снова начали спорить, ругаться, но уже без злобы, при этом оба шаря руками в воде в поисках рыбки. Вскоре им всё же удалось выловить ещё немного рыбы, не без помощи Синчэня, конечно, который пока ребята играли в воде и искали рыбу, тайком самостоятельно наловил парочку и сложил в корзинку.       По возвращении домой А-Цин шустро вытерлась, переоделась в другую одежду и убежала на кухню, вызываясь помочь даочжану с готовкой, подготовив всё, что надо для обеда. Сегодня она столкнула юношу в воду, тот хоть и посмеялся над этой ситуацией, но, кто знает, вдруг захочет отравить её, пусть лучше она сама проследит за готовкой.       Когда же в комнате остались только Синчэнь и Сюэ Ян, последний переоделся в сухое ханьфу и сел за стол, хватая яблоко со стола, решая порезать и почистить его.       — Даочжан, позволишь Слепышке готовить, и она сожжёт кухню, как это было зимой, когда она во второй раз взялась за готовку.       В тот раз А-Цин и вправду перепугалась, что Сюэ Ян её отравит, поэтому всё-таки решилась пойти на кухню сама и что-нибудь сварганить. Но что-то пошло не так, и кухня похоронного дома чуть не погорела. К счастью, даочжан подоспел вовремя, и они смогли затушить возгорание.       — Думаю, стоит дать ей шанс, уверен, на этот раз она будет осторожнее, — мягко ответил Синчэнь, подходя ближе к юноше, что начал резать яблоко.       Решая отпустить шутку про это, юноша приоткрыл губы, а затем вдруг потерял нить мысли, когда почувствовал что-то мягкое на своей голове. Заклинатель Сяо накрыл голову Чэнмэя льняным полотенцем и стал нежно вытирать его влажные волосы, захватывая пальцами чёрную ленту, потянул ее вниз, распуская растрепавшийся высокий хвост. Руки юноши замерли в одном положении, и он уставился в одну точку на столе, где «лежал» небольшой лучик света, который исчезал, стоило только густым облакам ненадолго заслонить солнце.       Сюэ Ян напрягся и затаил дыхание. На самом деле, он ненавидел, когда кто-то касался его волос. В его памяти хорошо отпечаталась сцена из прошлого, когда злой мужчина, грубо ухватив мальчонку за волосы, волочил того по улице, обругивая самыми грубыми словами. Он уже было хотел отстраниться и избавиться от прикосновений даоса, как вдруг засомневался, чувствуя, как осторожно чужие руки касались его волос, слегка поглаживали, пропуская сквозь пальцы, словно расчёсывая; Сюэ Ян, поглощённый этим неожиданно приятным чувством, совсем растерялся. Всё было совсем иначе, чем в детстве, не грубо, а наоборот — очень ласково и бережно. Так его ещё никто и никогда не касался.       — Даочжан?.. — на удивление для самого себя тихо проговорил юноша, слегка поворачивая голову, чтобы глянуть на стоящего позади себя мужчину. Но тот лишь мягко вернул его голову в прежнее положение и так же тихо, словно специально подражая, ответил:       — Сиди смирно.       — С чего вдруг решил вытереть мне волосы, словно мальчонке какому-то? — вернулась, наконец, прежняя уверенность в голосе Чэнмэя, и он продолжил нарезать яблоко, а потом чистить, придавая ему причудливую форму. — Я и сам бы мог.       — Я просто подумал, что ты забудешь сделать это сам, а ветер к вечеру станет прохладным. Надует с окна — и вмиг простудишься.       — Твоя забота обо мне начинает меня смущать, — в шутку сказал Сюэ Ян, тихо хмыкнув. — Если продолжишь, подумаю, что ты привязался ко мне.       — Может быть, — задумчиво произнёс мужчина, протирая кончики длинных и густых чернильных волос юноши, и слегка улыбнулся своему смелому ответу. Немного помолчав, всё же добавил: — Мы уже столько времени вместе, ты и А-Цин стали мне ближе, чем я ожидал. Ты как-то раз сказал мне, чтобы я был смелее в своих словах, вот и решил последовать твоему совету.       Действительно смелое заявление со стороны заклинателя Сяо. Назвать Сюэ Яна и А-Цин близкими ему людьми…       Яблоки юноша нарезал в форме кроликов и оставил лежать на тарелке, откладывая их на потом, пока заботливые пальцы Синчэня гладили его по волосам, слегка запутываясь в самых непослушных, переплетавшихся друг с другом локонах, расчёсывая их, заставляя Сюэ Яна слегка задрожать и прикрыть глаза. Он находил это ощущение очень приятным, нравилось ему, когда его вот так гладили и игрались с волосами. Хотя, был бы это кто-то другой, он бы, наверное, отрубил ему руку, не позволяя коснуться себя и пальцем. Когда же Сяо Синчэнь закончил, он протянул руку вперёд, в которой держал чёрную ленту:       — Вот твоя лента. Завяжешь волосы сам? — поинтересовался он. Очевидно, Сюэ Ян и сам мог завязать себе хвост. Однако он решил позволить слепцу сделать это:       — Даочжан, а может, ты сам сделаешь мне причёску? — его клычки показались наружу, стоило ему произнести эти слова.       Пожав плечами, мужчина не стал отказываться от предложения и с радостью согласился разобраться с чужими волосами. Зажав ленту между губами, чтобы освободить две руки, Синчэнь стал собирать длинные чёрные локоны в хвост. Он на самом деле не знал, какой именно нужен юноше, ведь не видел, как тот его собирал, поэтому решил сделать на примерной высоте. Снова прикрывая глаза, Чэнмэй полностью расслабился, утопая в наслаждении.       Когда же даочжан закончил с причёской, он ещё раз провёл рукой по длинным локонам вниз и улыбнулся, делая шаг назад. Скрип половиц вернул юношу в этот мир, и он обернулся на мужчину в белом.       — Даочжан, постой, — остановил он его, хватая рукой со стола дольку яблока, — хочешь, яблоком угощу в качестве благодарности? Только что почистил, — Сюэ Ян встал из-за стола и шагнул к мужчине, протянул руку вперёд к его лицу; он не хотел передавать фрукт Синчэню в руки, поэтому приблизил яблочную дольку аккурат к чужим губам. — Открой рот.       — Спасибо, — кивнул в ответ даочжан, слегка приоткрывая губы, хотя сам он приподнял руку, чтобы забрать кусочек яблока самостоятельно.       Тогда юноша, увидев это, протянул ладонь дальше, пока долька не коснулась мягких губ, упираясь в передние зубы. Чувствуя прохладу фрукта на своих губах, Сяо Синчэнь всё же открыл рот пошире, позволяя юноше накормить себя. Откусив половинку, он стал медленно жевать, а рукой всё же попытался забрать остаток, но тогда Чэнмэй убрал руку и хитро ухмыльнулся, видя небольшую растерянность на лице заклинателя, чьи брови чуть дрогнули, когда он не нащупал ни яблока, ни руки юноши.       — Нравится?       Прожевав, даочжан скромно кивнул.       — Тогда я дам тебе ещё, — и снова рука хитреца вернулась к вдруг смутившемуся лицу Синчэня.       Наблюдая за его розоватыми щёчками, Сюэ Ян незаметно облизнул губы и снова накормил оставшимся кусочком яблока мужчину, сам того не ожидая, кончиками пальцев случайно дотрагиваясь до чужих мягких губ.       — Даочжан, я всё подготовила, а может, я могу помочь тебе и приготовить… — внезапно вошедшая в комнату А-Цин узрела странную сцену, и её мысль ускользнула из головы. В такой ситуации она явно могла бы раскрыть свою способность видеть, однако, внезапно закашлявшийся Синчэнь отвлёк подозрительный взгляд Сюэ Яна на себя. Тот, увидев, как даочжан подавился от неожиданного появления Слепышки, шагнул к нему и похлопал по спине, оборачиваясь на вошедшую девчонку, глянув на неё с укором.       Та «слепым» взглядом уставилась перед собой, прижав к груди тросточку, и сделала пару шагов вперёд, волнуясь о даочжане, который всё никак не мог откашляться:       — Прости, даочжан, я слишком внезапно появилась, не хотела тебя напугать.       Положив руку на грудь, слегка похлопав по ней ладонью, заклинатель Сяо наконец прекратил кашлять и повернулся в сторону голоса девушки.       — Ничего, А-Цин, я в порядке. Ты сказала, что всё подготовила? — переспросил он. — Очень хорошо. Тогда я пойду на кухню и начну готовить.       Стоило слепцу сделать пару шагов к выходу, как за ним сразу же увязался и Сюэ Ян, но девчонка не хотела, чтобы тот снова готовил для них, потому что боялась отравиться.       — Я хотела помочь, — быстро сказала она, хватаясь за длинный рукав даоса, оборачиваясь в сторону Сюэ Яна. — Даочжан, пусть этот… юноша отдохнёт сегодня, а я подсоблю тебе с готовкой.       Остановившись, Чэнмэй приподнял бровь и глянул на Слепышку, не понимая, с чего вдруг она решила подарить ему отдых. Однако, он и сам был не против проваляться на кровати до обеда и прийти на всё готовенькое.       — Ну, если юноша не против, — стоило Синчэню повернуть голову в сторону, где, по его мнению, стоял молодой человек, тот сразу же подал голос:       — Не против. Развлекайтесь на кухне, а я пока тут отдохну, — весело ответил он, метнувшись к столу и забирая тарелку с нарезанными яблоками. — Позовите меня, как закончите, — с этими словами он уселся на свою кровать, скрестив ноги, и с довольным лицом стал есть яблоки.       Как только двое слепцов покинули комнату, юноша вздохнул, и улыбка спала с его лица. Он взглянул на свою руку, пальцы которой недавно дотронулись до губ Синчэня. С одной стороны, это было случайное касание, ничего в этом сверхъестественного не было, однако, он почему-то с интересом вспоминал ощущения, которые испытал в ту секунду. Губы даочжана были мягкими и тёплыми. И почему он обратил внимание именно на это? У него вдруг возникло чувство, что нечто важное затерялось в его воспоминаниях, связанное с этими губами. Но, понимая, что он даже никогда никого не целовал, тут же отмахнулся от своей мысли, продолжая есть яблочки.

***

      Время шло, и на улице становилось теплее с каждым днём. Сюэ Ян старался не упускать ни единой возможности побыть рядом с Синчэнем, сопровождая того во всех делах. Юноша был похож на ручного зверька, который всюду ходил хвостом за заклинателем. А-Цин не находила себе места от ревности, когда заставала этих двоих вместе, смеющихся где-то в углу комнаты и обсуждающих что-то своё. В её глазах Синчэнь полностью доверял этому паршивцу и не видел в нём и малейшей угрозы. Возможно, после всех добрых поступков, совершённых им за последнее время, и ей бы стоило успокоиться. Но мешочек со странной пылью, спрятанный в укромном месте похоронного дома, о котором знала только А-Цин, частенько ей напоминал о том, что настоящая личность паршивца по-прежнему скрыта, и, видимо, не зря.       В очередной раз отправляясь с даочжаном на рынок, Сюэ Ян следил за тем, чтобы ему давали лишь лучшую еду. Наблюдая за очередным напуганным продавцом, который быстро накладывал картошку в корзинку, предоставленную Синчэнем, юноша злобно ухмылялся тому, как просто напугать этих напыщенных идиотов, которые думают, что могут обмануть слепца. Раз они столь наглые, так почему же не пытаются обмануть Сюэ Яна, который держит в руке кинжал? Страшатся за свою жалкую жизнь? Ну конечно!       Когда с покупкой картошки было покончено, они направились к следующему прилавку. Следуя за белоснежной худой фигурой, на которую проходящие мимо люди иногда оглядывались, Сюэ Ян усмирял их взгляды своими сверкающими глазами да пугающей улыбкой. Не нравилось ему, когда другие глазели на его даочжана. Со стороны они выглядели как прекрасный небожитель и его дьявольский охранник. И такое сравнение было донельзя подходящим…       Проходя по знакомым улочкам городка, юноша вдруг засмотрелся на прилавок со сладостями. Там лежали пирожные, пряники, печенье, даже конфеты, а рядом стояла подставка, в которой красовался засахаренный боярышник на палочке. Чэнмэй просто не мог пройти мимо этого места, поэтому остановился возле прилавка, гуляя голодными глазами по сладостям, думая о том, как бы упросить Синчэня всё это ему купить. Были бы у него свои деньги, он бы и сам купил, но пока что у него не имелось ни гроша.       — Даочжан, — окликнул его Сюэ Ян, решая начать свою псевдо-заботливую шарманку о том, что А-Цин хочет сладостей, и их жизненно необходимо купить прямо сейчас. Он часто пользовался ею, чтобы управлять добродушным Синчэнем, что не мог отказать маленькой девочке в её прихотях.       Повернув голову в сторону мужчины, что, как оказалось, уже спокойно ушёл вперёд, не замечая отсутствия спутника, юноша нервно выдохнул. Ему порой не нравилось то, как Синчэнь часто терялся в силу своей слепоты. Мотнув головой, скидывая свой хвост с плеча на спину, он двинулся за Синчэнем.       Мужчина в даосских одеждах, казалось, двигался интуитивно, как и раньше, когда ходил на рынок один, слушая голоса продавцов, что, сидя за своей лавкой, громко зазывали к себе покупателей, заманивая их своими товарами. Слушая их голоса, он пытался самостоятельно найти ту лавку, где продавались нужные ему овощи. Однако, за всем этим шумом улицы, он всё же не смог услышать одного: шагов, приближающихся к нему. Проходящий мимо молодой человек задел даочжана плечом, незаметно хватая рукой кошелёк с его пояса, и, чтобы сразу же запутать слепца, стал предъявлять ему претензии за это столкновение:       — Ты нарочно толкнул меня! — сделав шаг назад, юный вор указал на Синчэня пальцем, и даже видя на глазах даоса повязку, всё равно выставил его виноватым, не проявляя к слепцу и капли сострадания и уважения. — Думаешь, раз не видишь, то можно толкать людей? — его голос так и сочился высокомерием, хотя он, на самом деле, слегка волновался о том, что кто-то из прохожих мог увидеть то, как он украл у слепого деньги. Поэтому сжал в руке мешочек и осторожно спрятал его за пазуху.       Заклинатель Сяо замер в небольшом ступоре и виновато приподнял руки, чтобы успокоить пыл мужчины. Он не знал, как оправдать свою ошибку. Ну, хотя бы потому, что он специально шёл там, где было меньше людей, ближе к домам и прилавкам, а не посреди улицы, чтобы не мешать остальным.       — Или ты не слепой вовсе? Трости-то нет, как идёшь по улице? Небось, специально так оделся, чтобы подозрений не вызывать, а сам кошельки воруешь!       Лучшая защита — это нападение. Именно эту технику и использовал молодой человек, когда стал клеветать на невиновного Сяо Синчэня, продолжая подливать масло в огонь.       Эти громкие обвинения привлекли внимание людей, проходивших мимо, и те начали с нескрываемым любопытством останавливаться поблизости, тихо перешёптываясь, сами себя убеждая в том, что этот мужчина в белом с повязкой на глазах и вправду выглядел странно. Разумеется, все они стали думать так, благодаря лживым обвинениям настоящего преступника. Зеваки были только рады найти козла отпущения и обвинить того во всех бедах.       — Простите, это не так… — тихо вымолвил даочжан, пытаясь придумать, что сказать в свою защиту. Верно, ходил он без трости, потому что его духовные силы ему позволяли, но разве обычные люди поймут это? Подумают, что лжёт, лишь бы оправдать себя и своё «воровство». — Я ничего не крал. И задел вас плечом не специально. Прошу… не нужно клеветать на меня.       — Ах, вот как заговорил! — вдруг послышался кряхтящий голос какого-то старика из толпы. — Ежели не ты, то кто? Ты точно неспроста так ходишь!       Кто-то в толпе сразу же решил поддержать эти слова и стал наговаривать на даочжана, и тут же разного рода обвинения посыпались и из других уст, отчего Синчэнь в растерянности сделал шаг назад, путаясь в шуме голосов, от которых начинала болеть голова. Против него впервые ополчилось столько людей, он даже не знал, как всех успокоить, да ещё и, как назло, его спутник куда-то пропал. Плохи были дела.       Молодой вор, без зазрения совести укравший чужой кошелёк, сверкнул взглядом, видя, в какое шоу превратил свою ложь, радостно ухмыльнулся и задумал было сбежать под шумок, пока никто его в лицо не запомнил.       Протиснувшись через толпу, он быстро свернул за угол, бегло оглядываясь, смотря, чтобы за ним никто не увязался, да чуть не врезался лбом в чью-то широкую грудь. Отшатнувшись назад, он насупил брови и взглянул вверх, на лицо того, с кем столкнулся. Перед воришкой стоял Сюэ Ян. Парень видел его впервые, поэтому уже было хотел завести свою привычную шарманку и нагрубить ему. Ох, если бы он только знал, кому вздумал перейти дорогу.       Уголки губ Чэнмэя зловеще приподнялись. Он сложил руки на груди и уставился на подлеца сверху вниз в силу своего высокого роста.       — Ты нарочно столкнулся со мной! — язвительно заявил Сюэ Ян. — Слепой, что ли? Раз так, то ходи с тростью! — не скрывая раздражения в голосе, произнёс он, намеренно имитируя слова этого вора, что тот произнёс, когда украл кошелёк у Синчэня.       — Да что ты несёшь? — недовольно прошипел молодой человек, когда обвинения и грубость полились в его сторону. Неприятно было ощущать это на своей шкуре.       Сделав шаг вперёд к вору, Сюэ Ян медленно достал меч. Оппонент вынужденно шагнул назад, глазами ловя блеск клинка. Он сразу же заволновался и стал отступать, не зная, что ожидать от этого безумца.       — Ты… Ты что творишь?! Помог… — он уже хотел позвать на помощь, как Чэнмэй вдруг подлетел к нему, стоило тому выйти из-за угла на улицу, где стояли люди.       Спрятав меч обратно, Сюэ Ян схватился за чужой воротник и повалил вора на землю, привлекая внимание того народа, что ополчился против даочжана, затем пошарил в его одежде и достал украденный кошелёк.       — Чёртов ублюдок, раз глаза есть, смотри, у кого воруешь! — выпалил он, хватая незнакомца за волосы и ударяя его лицом об землю. — Смотри глазами, слушай ушами и запоминай! — говорил он, и после каждого его слова лицо молодого человека ударялось о пыльную землю. Потянув за растрёпанные волосы, Чэнмэй поднял измазанное грязью и кровью лицо провинившегося и заставил того посмотреть на даочжана, которого теперь не так сильно окружала толпа, поскольку та переключилась на новое зрелище. — Видишь этого даоса? Если твои руки снова потянутся воровать у него, я их отрублю, услышал?!       Воришка всхлипнул и активно закивал, смотря сквозь слезы на Синчэня, который даже не видел этого, лишь только слышал.       — Урод, — заключил Сюэ Ян, напоследок ещё раз приложив чужое лицо о землю, затем брезгливо отпустил волосы чужака и поднялся. — Вот, кто ворует, а вы, слепые идиоты, даже не видите, хотя глаза на то есть, — обратился он к толпе, осматривая каждого хмурым взглядом. — А вину свалили на настоящего слепого.       Мнение толпы сразу же переменилось, как и следовало ожидать. Все стали ругать истинного вора, когда увидели, что он оказался виновным. Мало его Сюэ Ян избил, так и старики стали его обругивать да палкой замахиваться, угрожая. Синчэнь, всё это время стоявший в стороне, прислушался к приближающимся шагам и вымученно натянул улыбку.       — Даочжан, ты в порядке? — спросил Чэнмэй, вложив в руку слепца его кошелёк.       Сжав пальцами свой мешочек, мужчина кивнул и тяжело выдохнул, слегка отворачиваясь в сторону. Он хоть и не видел, но прекрасно слышал, что происходило перед ним. Стук чьей-то головы о землю, страдальческие стоны… Представлять то, что юноша сделал с тем вором, было немного пугающе.       Сюэ Ян заметил, как губы Синчэня поджались, и он понял, что, кажется, даос не был впечатлён его поступком. Конечно, праведник Сяо не был любителем жестокости, но без неё в мире не обойтись!       — Я вернул твой кошелёк и спас от этой гнусной толпы, указав на настоящего вора, почему ты не рад? — спросил он, не скрывая лёгкого раздражения в голосе.       — Думаю, ты был слишком жесток… — последовал чуть тихий ответ.       — Я же не убил его, — заявил Чэнмэй, словно сделал действительно большое одолжение. Хотя, если бы Синчэнь знал, кем юноша был на самом деле, то для него это действительно было бы большим удивлением — чтобы Сюэ Ян, и никого не убил. — Хотя стоило бы, — растянув губы в улыбке, добавил он, кладя руку на плечо мужчины и слегка приблизившись к его лицу. — Он посягнул на святое.       Сейчас Сюэ Чэнмэй даже не представлял, что ходил по тонкому лезвию, чуть ли не раскрывая свою настоящую личность даочжану. Ему было жутко интересно — если он хоть раз покажет себя в истинном «обличии», как отреагирует на это праведник Сяо?       — Всё равно не стоило проявлять такую агрессию, — сдержанно молвил последний, покачав головой. — Прошу, впредь не совершай такого больше.       Громко усмехнувшись, Сюэ Ян убрал руку и отшагнул назад. Он нашёл забавной невинную уверенность даочжана в том, что если он скажет юноше не прибегать к насилию, то тот беспрекословно послушается его. В этой жизни лишь сам Чэнмэй решает, как будет расправляться с тем, кто перешёл ему дорогу. И даже сам Сяо Синчэнь не избежит своей участи.       — Ну, в любом случае, я вернул тебе деньги, — начал он и чуть потянулся, закинув руки за голову. — Я тут видел прилавок со сладостями, слышал недавно, что Слепышка сладкого хочет, пойдём и купим, а?       — Эй, юноша, — послышался голос какого-то мужчины позади. Сюэ Ян не обратил внимание на это, привык к тому, что его никогда никто не подзывает к себе, лишь наоборот — убегают в страхе. Но голос настойчиво повторил: — Юноша, спасибо.       Неожиданная благодарность вдруг заинтриговала Чэнмэя, и он обернулся на голос, видя, как небольшая толпа позади него с довольными лицами стояла над всё тем же вором, из которого вышибли всё плохое.       — У меня кошелёк недавно украли, последние деньги были, думал, кто это сделал, а ты помог найти вора, — он указал на молодого человека, лежащего на земле, а потом показал Сюэ Яну в руке мешочек с деньгами. — У него нашёл. Как же ты нам помог!       — И у меня этот паршивец своровал пару дней назад, кто бы мог подумать, что в городе всё ещё есть такие мерзавцы, — добавила от себя рядом стоящая женщина, которая тоже нашла свой кошель в карманах вора.       Ещё несколько людей подошли к Сюэ Чэнмэю, благодаря его за то, что он указал на преступника. А он стоял в небольшом шоке, раскрыв глаза, опустив руки по швам. Всё, что он сделал, было лишь для того, чтобы вернуть деньги даочжана, потому что без них они не смогли бы купить сладостей, которых он так хотел, а раскрыл всем личность вора и помог пострадавшим от него людям совершенно случайно. Неожиданная ситуация, к такому он не был готов. Было действительно странно видеть то, как люди, вместо того, чтобы разбегаться от него в страхе, стояли рядом и благодарили его, чуть ли руку не пожимая. Метнув быстрый взгляд в сторону своего спутника, Чэнмэй заметил на его лице лёгкую смешливую улыбку, которую тот сразу же прикрыл длинным белоснежным рукавом. Смешно ему, значит?!       — Всё, хватит, — отшагнул назад юноша, поворачиваясь в сторону Синчэня, задумывая уже схватить того за руку да увести отсюда, пока ещё больше народа не набежало. Ему было некомфортно находиться среди стольких благодарных людей. — Даочжан, уходим, — его рука легла на запястье мужчины, и он слегка потянул его за собой, уже собираясь уходить, как вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу. Резко обернувшись, он увидел старушку, которая молча протянула ему несколько монет, благодарными глазами смотря на юношу.       Пожалуй, лучшей благодарностью, какую мог принять Сюэ Ян, были деньги.       Он взял монеты и кивнул старушке, которая медленным шагом удалилась, скрываясь в толпе прохожих. Пока юноша недолго смотрел ей вслед, в его голове вдруг промелькнула занятная мысль. А ведь ему и вправду нужны деньги, а поскольку брать у Синчэня он их не может, потому что просто так он их не отдаст, придётся как-то заработать самому. Вот он помог каким-то людям вернуть их кошельки, и теперь его рука сжимала несколько честно заработанных монет, на которые можно было бы купить конфет.       Раньше Чэнмэй зарабатывал деньги с помощью убийств, приговаривая, что мёртвым уже не нужны деньги, вот он и забирал их. Здесь же всё было по-другому. За доброе дело дали монеты — именно так и зарабатывал заклинатель Сяо. Но Сюэ Ян не заклинатель, и его путь… совершенно другой.       — Ты хотел купить сладости для А-Цин? — спросил Синчэнь, замечая, что они до сих пор стоят на месте, и юноша всё так же крепко держал его запястье, не спеша отпускать. — Отведи меня туда, я куплю.       Повернув голову в сторону своего спутника, Сюэ Ян отвлёкся от интересных мыслей и кивнул. Затем, всё так же держа чужую руку в своей, повёл даочжана за собой, минуя идущих навстречу им людей. Оказавшись возле лавки со сладостями, юноша сразу же забегал глазами, решая выбрать чего повкуснее.       Синчэнь молча ожидал его решения, держа наготове деньги. Молчал да думал о том, что произошло только что. По правде говоря, может быть, он и был против того, чтобы юноша прибегал к насилию, даже если это было для того, чтобы помочь ему, всё равно, наверное, стоило бы поблагодарить его.       — Спасибо тебе.       Услышав благодарность, Сюэ Ян выгнул бровь и обернулся на стоящего рядом мужчину. «Запоздалая реакция? Плохо для заклинателя», — усмехнулся про себя юноша, а затем вслух ответил:       — Да не за что. Хотя, признаться, твоей благодарности я ждал в первую очередь, ещё до того, как меня окружили те люди.       Слегка приоткрыв губы, Синчэнь собирался что-то ответить в своё оправдание, как вдруг юноша быстро добавил:       — Хотя знаешь, «спасибо» в карман не положишь, может, окажешь мне одну услугу?       — Что за услуга? — не утаил любопытства мужчина.       — Возьми меня на ночную охоту. Тело моё окрепло, столько времени уже прошло.       И в самом деле, у Сяо Синчэня не было никаких причин не брать юношу с собой на охоту. Тот говорил, что тоже заклинатель и меч у него есть, предлагал помощь, но сам даочжан отказывал ему, потому что боялся за его раны. Теперь же, поскольку всё уже давно зажило, помощь на ночной охоте Синчэню не помешает. Он недолго думал, прежде чем кивнуть в знак согласия:       — Хорошо. Тогда сегодня вечером, как А-Цин ляжет спать, ты пойдёшь вместе со мной.       — Вот и славно, — весело ответил Чэнмэй, указывая вперёд на какие-то сладости. — Положите нам вот это, это и это, — без стеснения произнёс он, показывая на самые дорогие сладости, — а, и боярышник в карамели.       Улыбчивый продавец сразу же обрадовался такому обширному выбору и стал набирать свои товары для двух молодых господ, кладя сладости в корзинку и озвучивая цену. Синчэнь, выложив на ладонь монетки из кошелька, стал их отсчитывать, проводя подушечками пальцев по металлической гравировке, выбирая нужные. Видя, как бóльшая часть горсточки монет оказалась ближе к длинным мужским пальцам, что означало, что именно они будут отданы в качестве уплаты, Сюэ Ян подумал, что денег у слепца не так много, поэтому решил обратиться к продавцу:       — Господин, а может, скидку предоставите, а? — он положил ладонь на прилавок и слегка наклонился к торговцу, сверкая острыми клычками. — Я и мой дорогой спутник — бродячие заклинатели, знаете, мы защищаем вас от ходячих мертвецов и всякой нечисти. Может, в качестве благодарности снизите цену? — льстиво протянул Сюэ Ян, привирая, что он тоже заклинатель. Хотя, раз решил пойти на ночную охоту с Синчэнем сегодня вечером, то считай, уже и стал заклинателем — будущим защитником этого городка.       Неудивительно, что хозяин лавки оказался преисполнен благодарности и с радостью снизил цену. Тогда юноша забрал половину монет из отсчитанной горсточки, добавил свои и передал продавцу, с довольным лицом забирая корзинку со сладостями.       — Идём, даочжан, — он положил руку на плечо Синчэня и направил его вперёд, в сторону выхода из города.       Настроение Сюэ Яна было приподнятым, потому что всё, что он планировал сегодня, ему удалось провернуть. И конфет купил, и наконец получил возможность пойти с Синчэнем на ночную охоту. Пожалуй, последнее могло бы помочь юноше самому заработать денег на свои нужды.       По пути назад, Чэнмэй мельком глянул на даочжана, а затем, хитро ухмыльнувшись, взял из корзинки боярышник в карамели и протянул слепцу:       — Угощайся даочжан. А то А-Цин все сладости пожрёт, и тебе не достанется.       Слегка приподняв брови, словно от удивления, Синчэнь повернул голову в сторону рядом идущего юноши. Он не видел, что именно тот ему предлагал, поэтому в порыве любопытства приоткрыл губы, как делал это, когда Сюэ Ян кормил его яблоками, словно ожидая, что его и сейчас накормят.       От странного действия даочжана Чэнмэй чуть не споткнулся о камень, что лежал на дороге. Этот жест со стороны праведника Сяо выглядел так невинно и очаровательно, что юноша сглотнул, подавляя лёгкое волнение, возникшее в его теле. Ну, раз тот хочет, чтобы его покормили, то пусть будет так.       — Ешь осторожно, карамель твёрдая попалась, — предупредил Сюэ Ян, подвинув палочку с боярышником ближе к чужим губам.       — Спасибо, — с кивком ответил Синчэнь, принимая во внимание некую заботу юноши. Он хоть и не часто ел такую сладость, но знал, что из-за толстого слоя карамели на ягодах можно было случайно порезать дёсны да губы.       Чэнмэй подавил в себе желание засмеяться, потому что представшая перед ним картина выглядела куда более извращённо в его голове, чем на самом деле. Сладкая ягодка касалась губ Синчэня так, словно он целовал её, а затем тот слегка приоткрыл рот и высунул язык, пробуя на вкус карамель, прежде чем наконец осторожно откусить ягоду, забирая её с палочки ртом.       Казалось, что на улице стояла не слишком высокая температура, но Сюэ Ян почувствовал, как внезапно ему словно стало жарче, а дыхание чуть спёрло. Непонятное чувство он испытал впервые, и его можно было даже назвать в некоторой степени приятным. Но, не став долго зацикливаться на этом, Сюэ Ян слегка тряхнул головой и отвернулся от даочжана, смотря вперёд, на тропу, что уже почти привела их к похоронному дому.

***

      На ночной охоте Сюэ Ян следовал за Синчэнем, смотря на то, как он расправлялся с ходячими мертвецами. Его меч безошибочно распознавал некроэнергию, благодаря чему даочжан пронзал их тела с идеальной точностью. Чэнмэй скрипел зубами, вспоминая о потерянном трупном порошке. Как же всё-таки было бы весело направлять Шуанхуа на живых людей, а не на мёртвых. Но, что утрачено, то утрачено. Сейчас он должен сосредоточиться на новом плане и заработать денег.       Поскольку Синчэнь сам редко просил у горожан плату за мирную жизнь без надоедливых мертвецов, Сюэ Ян взялся за это сам. Видя людей, что наблюдали за заклинателями, он сразу же возникал перед ними, прямо заявляя о том, чтобы они ему заплатили. Те, конечно, давали ему немного монет, но этого было недостаточно.       В любом случае, ночная охота с даочжаном проходила всё равно весьма неплохо. Однако, пока что, в силу своей слепоты, Синчэнь порой разделялся с юношей, к тому же, он не знал о том, как именно тот охотился. А всё у него было просто. Сюэ Ян устраивал настоящее представление. Специально собирал тупоголовых мертвецов по окрестностям, заставляя тех бегать за собой, а затем заманивал их в деревню, пугая граждан. Конечно, без жертв не обходилось, но потом появлялся «герой-заклинатель» Сюэ Ян и всех спасал. Наивные жители думали, что он и вправду их спасает, поэтому с радостью платили за это. Так Сюэ Ян под видом героя заработал неплохую сумму, в мыслях насмехаясь над глупостью даочжана, который почти не брал денег. Что он и говорил раньше: будь Синчэнь менее праведным, они бы с А-Цин купались в богатстве.       Жизнь в похоронном доме благодаря новому доходу со стороны юноши стала куда лучше. Дом был хорошо утеплён, все дыры залатаны, появилось новое убранство, и теперь это место стало куда более живым и уютным, чем раньше. Кроме того, троица теперь могла чаще питаться вкусной едой, и двое друзей-заклинателей баловали девчонку всякими сладостями да мясом.       Сюэ Ян даже сам не заметил, как стал с неподдельным нетерпением ждать каждого дня, когда он мог бы пойти на ночную охоту с Сяо Синчэнем. Пожалуй, охота с ним доставляла ему некое удовольствие. Там, без надоедливой девчонки А-Цин, он мог спокойно болтать с даочжаном о чём-то своём и даже умудрялся мельком рассказывать о себе, словно прощупывая почву. Почему-то ему было интересно, остался бы Синчэнь так же добр к нему, если бы он был самим собой. Порой неприличными шуточками, а иногда даже неприятными поступками Сюэ Ян удивлял даоса, а тот, в свою очередь, пытался наставлять его, но, к счастью юноши, совершенно не догадывался, что за человек был перед ним на самом деле.       Порой, когда в тёплый летний денёк выдавалась свободная от всего домашнего быта и ночной работы минутка, Синчэнь выходил со двора на небольшой луг недалеко от дома. Там, под высоким, гнущимся на ветру бамбуком и плакучей ивой он тренировался с мечом. А Чэнмэй из любопытства следовал за ним да прятался на дереве, тихо наблюдая, не желая быть замеченным.       Мужчина в белоснежных одеяниях отрабатывал свои техники по-прежнему идеально, не совершая ошибок. Длинный меч рассекал воздух, поднимался вверх и вниз, управляемый сильными руками хозяина. Движения были тверды и одновременно элегантны. Как и раньше подмечал в своей голове Сюэ Ян, в бою даочжан Сяо словно танцевал, кружил с идеальной грацией, заставляя подол своего ханьфу развиваться на ветру, завораживая взгляд юноши, что сидел на дереве и уже не мог оторвать взгляд от величественного зрелища.       Ещё тогда, в день, когда он сидел на дереве ночью, выжидая Синчэня на ночной охоте, чтобы убить, он так же наблюдал за ним. То был недолгий взгляд и оценка способностей противника. Но сейчас Сюэ Ян смотрел за мужчиной внизу без желания убить, а с лёгким восхищением. Признаваться в этом он не хотел, потому что в сердце до сих пор вынашивал план мести Синчэню.       Закончив тренировку, Синчэнь остановился на месте и протянул раскрытую ладонь вперёд, ловя небольшой листик, слетевший с ветви дерева, и снова улыбнулся. Следивший за ним Сюэ Ян затаил дыхание при виде этой улыбки. Грудь сдавило, и он почувствовал странное тепло. Необъяснимое чувство, которое никогда не достигало столь потаённых глубин его души.       — Юноша, я знаю, что ты здесь, — послышался голос Синчэня, и он поднял голову вверх, аккурат туда, где сидел Сюэ Ян. Как узнал — непонятно. Может, прислушался, ведь слух у того развился очень хорошо. Стоило Чэнмэю запрыгнуть на дерево, как оно зашуршало листьями, прогибаясь под чужим весом. Может, даочжан и не был уверен в том, что это было, решил указать на юношу наугад. И не прогадал.       Сюэ Ян, поняв, что смысла прятаться нет, спрыгнул с дерева и подошёл к мужчине.       — Хоть ты и слеп, но интуиции и слуха тебе не занимать, — молвил он слегка шутливо.       Мило посмеявшись, даочжан сбросил листик со своей ладони и, убрав меч за спину, сложил руки перед собой, слегка наклоняя голову вбок, словно готовясь слушать объяснения юноши, почему тот пришёл посмотреть на него. Видя этот лёгкий жест, Чэнмэй по-дружески улыбнулся и положил руку на плечо даоса, решая как-то выкрутиться:       — Мы с тобой только ночью на охоту ходим, а днём спим да работаем по дому. Не хочешь ли ты, мой друг заклинатель, прогуляться и проветрить голову?       Пожалуй, предложение звучало заманчиво, да и погода была хорошей, не прохладной, но и не жаркой. Самое то для небольшой прогулки.       — Я не против. Куда ты хочешь сходить? — поинтересовался мужчина.       — Да куда угодно, — неряшливо ответил Сюэ Ян, махнув рукой в сторону.       Везде, где не было надоедливой Слепышки, было хорошо. Но всё равно Чэнмэй решил отправиться подальше от похоронного дома и уйти в лесок, что был рядом с городом И.       Там, в тишине летнего ветерка, они нашли живописную поляну под высокими деревьями. Ведя увлекательный разговор об их недавней совместной ночной охоте, Чэнмэй остановился возле ствола дерева и опёрся о него спиной, сложив руки на груди, устремляя взгляд на слепца, что встал перед ним. Взгляд юноши быстро метнулся на Шуанхуа, который Синчэнь, как всегда, держал при себе, неся на спине, и он решил сменить тему:       — Даочжан, мы столько времени вместе, но не знаем друг о друге самого простого.       Слегка приподняв брови, выражая свой интерес по этому поводу, Синчэнь осторожно спросил:       — Чего же, например?       — Имени, глупый, — насмешливо ответил Сюэ Ян, всплеснув руками. — Когда ты спас меня, мы не представились друг другу, думая, что наши пути разойдутся. Но так получилось, что мы не разошлись. И, чтобы ты знал, — добавил он, делая шаг к мужчине, — я не собираюсь расходиться с тобой.       Чуть опустив подбородок, даочжан самую малость покраснел от смущения, когда он понял, что не угадал самого простого.       — Ты прав. Имя… Ты никогда не называл своего и не заикался на эту тему, поэтому я и не спрашивал.       — Ну вот скажи, ты мне доверяешь? — прямо спросил парень, опуская взгляд на чужие губы, поскольку по ним он лучше всего мог понять реакцию Синчэня на вопрос. Либо они прижмутся друг к другу в неуверенности, либо изогнутся в доброй улыбке.       Пожалуй, над этим вопросом сам бы Сюэ Ян долго думал, решая, как следует ответить, но ответ от Синчэня последовал быстро:       — Я доверяю тебе, — с кивком проговорил мужчина, и, как и ожидалось, на его идеальном лице возникла привычная улыбка.       Глаза Чэнмэя словно загорелись, а клыки обнажились, когда он получил заветные слова от праведника Сяо. Это многое для него значило, но по-прежнему он должен был кое-что проверить.       — Раз ты мне доверяешь, то назови своё имя. Уверен, когда тебя постоянно только и кличут «даочжан», и самому некомфортно, ведь так?       Соглашаясь с вопросом юноши, Синчэнь слегка посмеялся, а затем честно ответил:       — Моё имя Сяо Синчэнь, Син — как в слове «звезда», Чэнь — как в слове «пыль», — пояснил он, чтобы было понятно, какие иероглифы использовать, а затем и сам поинтересовался: — А как твоё?       Сюэ Ян ожидал такого вопроса, поэтому подготовился и заранее придумал лёгкий ответ:       — А-Ян моё имя, — с ухмылкой ответил он. И не солгал, и всей правды не сказал.       — С префиксом «А», прямо как у А-Цин? — сразу же поинтересовался мужчина, слегка склонив голову вбок. — А какой иероглиф?       Если бы Чэнмэй сказал прямо, в каком слове участвует иероглиф его имени, то Синчэнь бы сразу понял, какое настоящие имя у юноши. Поэтому последний решил схитрить: шагнул к даочжану и взял его за руку, раскрыл ладонь и указательным пальцем нарисовал иероглиф, который произнёс, такой же, как и в его настоящем имени, но с небольшим изменением. Движения пальца молодого парня щекотали ладонь Синчэня, и лицо даоса слегка дрогнуло в его попытке удержаться от смеха. Когда же чужой палец покинул его ладонь, там осталась теплая дорожка вырисованного иероглифа: Ян.       — Ах, теперь я понимаю, — кивнул Синчэнь, проводя своим указательным пальцем по ладони повторяя начертания чужого имени. — А-Ян…       Несомненно, это имя показалось ему знакомым. Был на этой земле ещё один человек с похожим начертанием иероглифа. Но этот юноша не он. Сяо Синчэнь был так уверен в этом, что поспешил выбросить из своей головы все возможные подозрения. Он сказал, что доверяет ему, а значит, не изменит своих слов.       — А-Ян, я рад, что ты сказал мне своё имя. Я ведь могу называть тебя именно так? А какая у тебя фамилия? Или, может, у тебя есть вежливое имя? — начал засыпать юношу вопросами Синчэнь, приободрившись.       — Так я же говорил, что я бродяга… — махнул рукой Сюэ Ян, наигранно усмехаясь. — И фамилии у меня нету. Просто зови меня так, как тебе угодно.       — Хорошо, — согласился мужчина, кивнув. Казалось, его улыбка расцвела пуще прежнего. — А-Ян.       Он снова повторил имя, отчего Сюэ Яна слегка передёрнуло. Ласковый голос Сяо Синчэня звучал так приятно, когда тот звал его. Чувствовалась огромная разница с прошлым. Вспоминался тот день, когда Сяо Синчэнь пытался поймать его, называл его имя сквозь зубы, не скрывая презрения и ненависти в своём голосе. Сейчас он называл его имя по-другому, и это действительно сбивало с толку, но Сюэ Яну нравилось, и этого он не отрицал.       — Ах, Синчэнь, ты делаешь это специально? — спросил юноша, дёрнув щекой.       — Делаю что? — поинтересовался даочжан, выгнув бровь.       — Называешь меня по имени.       Сяо Синчэнь, конечно, не понимал, почему А-Ян задал такой вопрос, но решил преобразовать это в шутку. Хитро улыбнувшись, он приоткрыл губы и стал нарочно повторять одно и то же:       — А-Ян. А-Ян. А-Ян.       Каждый раз, как имя Сюэ Яна соскакивало с уст Синчэня, оно пронзало сердце парня, заставляя биться чуть быстрее. Юноше стало неловко, и он протянул руку вперёд, пытаясь закрыть ладонью рот даочжана, чтобы он прекратил это издевательство. Стоило Чэнмэю коснуться чужого лица, как мужчина отшагнул назад, спотыкаясь о камень, спрятанный в траве. Не удержав равновесие, он стал падать, а Сюэ Ян, не ожидавший такого поворота, инстинктивно схватился за заклинателя в надежде удержать его, но потерпел неудачу и полетел вместе с ним в густую траву, приземляясь на тело даочжана, едва не сталкиваясь с ним лицом к лицу. Горячее дыхание молодого человека обдало щёки мужчины, и он неровно выдохнул, протягивая руку и осторожно касаясь чужой талии. Сюэ Ян который раз ловил себя на мысли, что его глаза невольно задерживаются на тонких и бледных губах Синчэня. Словно что-то внутри него тянуло его туда, куда совсем не должно было тянуть. Объяснить это он никак не мог, но и разбираться с этим не собирался, списывая всё на глупость случая.       — Прости, я… — кончики тонких пальцев дотронулись до тела Чэнмэя, и тот сразу же отстранился, слезая с Синчэня.       Выяснять, кто виноват в этой ситуации не было смысла. Оставшись сидеть на коленях перед упавшим заклинателем в белом, который выглядел так нелепо в этом положении: смущённый, с несколькими листочками в волосах и на лице, Сюэ Ян рассмеялся. Слегка приподняв корпус, мужчина тоже засмеялся, решая, что не стоит всерьёз зацикливаться на случившемся, когда можно всё обратить в шутку.       — Синчэнь, а ты умеешь шутить.       — Если скажу, что у тебя научился, ты поверишь? — на выдохе спросил заклинатель Сяо и снова с интересом склонил голову вбок, прикрывая улыбку длинным рукавом.       — Поверю, — ответил Чэнмэй, усаживаясь на землю, а затем ложась средь мягкой высокой травы, закидывая руки за голову и устремляя взгляд вверх, на голубое ясное небо, по которому порой проплывали не кучевые облака.       Слыша шуршание травы и сухих листьев, Синчэнь догадался, что А-Ян лёг на землю. Но ведь та холодная и грязная!       — Не лежи на земле, — посоветовал он, садясь на колени. — Можешь лечь ко мне, так тебе будет удобнее, — предложил вдруг даочжан, похлопав рукой по собственным ногам чуть выше колен.       Повернув голову в сторону голоса, Сюэ Ян взглянул на любезного Синчэня. По правде говоря, его предложение ему ни капли не показалось смущающим, поэтому он тут же переместился и уложил голову на куда более мягкое место, чем твёрдая земля.       Теперь же взору юноши открывалось не только чистое небо, но и слегка наклонённое к нему лицо Синчэня. Когда дунул лёгкий ветерок, шатающий ветви деревьев, длинные волосы даочжана колыхнулись, падая на лицо Сюэ Яна. Тот слегка сощурился, убирая их обратно, пальцами ловя концы белоснежной ленты, именно той, что закрывала чужие глаза. Не сдержав любопытства, потирая пальцами мягкую ткань, А-Ян решил поинтересоваться:       — Скажи, а почему ты слеп?       Синчэнь ответил не сразу, и юноша тут же подметил уже знакомое ему выражение лица с поджатыми губами. Видимо, эти воспоминания были для даоса далеко не самыми приятными. Неужто откажется отвечать на вопрос?       — Пожалуй, эта история не самая… хорошая, — постарался подобрать слова даос, и голос его стал заметно тише.       — Я хочу послушать.       Улыбка, ожидаемо, спала с безупречного лица, и Сяо Синчэнь стал рассказывать:       — Когда-то у меня был друг, человек, с которым у меня была особая родственная связь, не кровная, но духовная. Вместе мы хотели основать собственный клан, который как раз бы связывался духовным родством. Но… — он слегка запнулся и снова набрал воздуха. — Но так случилось, что место, в котором он обучался, было уничтожено одним человеком, а мой друг был лишён зрения. Когда я пришёл и увидел всё это собственными глазами, я попытался помочь ему, но он оттолкнул меня… вторя то, что это была моя вина, — голос Синчэня становился всё тяжелее и прерывистее, ему становилось сложно говорить ровным голосом. — Он был прав… скорее всего, это и вправду была моя вина. Если бы я не вмешался в одно дело, то тот человек не отправился бы в храм Байсюэ и не уничтожил его… Если бы я только…       Горло Синчэня неприятно закололо, а голос задрожал, однако, бордовые пятна, обычно выступающие на белоснежной повязке его глаз в подобных случаях, так и не появились, он, очевидно, сдерживался. Но в убыток себе продолжил:       — Чувствуя вину, я поднялся на гору своей наставницы, нарушая свой обет, и умолял её помочь мне. Так я отдал свои глаза другу и исчез из его жизни, продолжив свой путь в одиночестве…       Слушая этот рассказ, Сюэ Ян всё сильнее сжимал в руке белоснежную ленту. Он знал, о ком говорил Сяо Синчэнь. Знал этого его друга и, разумеется, прекрасно знал того, кто вырезал Байсюэ. Так почему же в произошедшем этот слепой глупец винил себя, а не того, кто ослепил его друга и уничтожил храм?       Неожиданно дрожащие уголки губ даочжана поднялись, и это даже стало похоже на небольшую улыбку.       — Может, судьба так распорядилась, чтобы я встретил А-Цин и тебя… А-Ян, — молвил он благодарным голосом, словно при упоминании этих ребят, его прошлые воспоминания, приносившие ему боль, тут же испарились.       — Кого ты больше винишь, себя или того, кто вырезал храм Байсюэ? — вырвался вопрос у Сюэ Яна, и он сжал повязку ещё сильнее, так что костяшки его пальцев побелели.       — Конечно… — он задумался на пару секунд, прежде чем ответить. — Конечно, себя.       Ответ Синчэня поразил Сюэ Чэнмэя, и рука того расслабилась, выпуская из пальцев чужую ленту. Как такое вообще было возможно? За все плохие деяния, совершённые самим Сюэ Яном, заклинатель Сяо действительно винил себя? Это потому, что какой-то идиот ему это сказал?!       Гнев вспыхнул в сердце юноши, но не на него самого себя, а на Сун Ланя — дружка Сяо Синчэня, которому тот отдал свои глаза. Этот высокомерный ублюдок ещё легко отделался после нападения на храм. Пусть только появится — Чэнмэй не оставит его в живых.       — Глупо ты поступил, даочжан Сяо. Я бы никогда не отдал свои глаза тому, кто меня обвинял во всех бедах, — язвительно прошипел юноша, сложив руки на груди и отводя взгляд в сторону, не желая смотреть на реакцию Синчэня на эти слова, зная, что тот точно их не оценит, ведь из-за своей праведности он привык поступать в ущерб себе.       — Ну, и не нужно, — на удивление спокойно ответил мужчина, а рука его слегка коснулась щеки Сюэ Яна. Сначала сделал это неуверенно, из-за того, что пытался её обнаружить, а затем уже более осознанно провёл большим пальцем по чужим скулам. — В том, чтобы быть слепым, нет ничего хорошего. Не видно того, что тебя окружает: природы, красоты городов, а самое главное — дорогих тебе людей.       Говорил он так, словно пытался вызвать у Чэнмэя жалость и вину за то, что случилось. Конечно, тот и сам осознавал, что всё это стечение обстоятельств произошло лишь из-за того, что он уничтожил храм Байсюэ. Однако, решение Синчэня отдать свои глаза другу было его самостоятельным.       — Ай, не хочу об этом, — небрежно махнул рукой Сюэ Ян и довольно прищурился, чувствуя нежное касание на своей щеке. Сяо Синчэнь пожал плечами и умиротворённо вдохнул свежий летний воздух.       Они ещё некоторое время провели на поляне, разговаривая о чём-то и наслаждаясь природой, а как начало смеркаться, решили отправиться домой. Однако Сюэ Ян вдруг остановился на полпути, оглядываясь в сторону города, где был рынок.       — Синчэнь, — окликнул его А-Ян, — иди без меня. Я вернусь чуть позже.       Обернувшись на голос, даочжан решил спросить:       — Что-то случилось?       — Нет, ничего, я просто хочу кое-чего прикупить. Иди на ночную охоту без меня.       Слегка кивнув, Синчэнь решил не вдаваться в подробности, раз юноше так было угодно.       — Хорошо, тогда будь осторожен, — проговорил он с доброй улыбкой, а затем развернулся обратно и зашагал вперёд по тропинке, ведущей к похоронному дому.       Сюэ Ян недолго посмотрел ему вслед, а после повернулся и направился в город. В последнее время он часто тут гулял в поисках кое-кого. Каждый раз, когда Чэнмэй вместе с Синчэнем выходил на рынок за покупками, внимательным взглядом он вычислял мерзких и безнравственных людей. Ему нужны были самые отвратительные, опустившиеся подонки без каких-либо моральных принципов. И вот, настало время к ним обратиться.       Так, снова бродя по улочкам города, который потихоньку опустевал, Сюэ Ян искал хоть какие-то признаки аморалов. На его удачу он нашёл подходящую шайку на окраине города. Те только что обокрали какого-то старика и пинками послали куда подальше, хорошо ещё, что не убили. Несчастный пожилой мужчина, чуть ли не упавший на землю, еле удержался на ногах и схватился за поясницу, боязливо оборачиваясь на негодяев. У него не было сил противостоять им, поэтому он постарался скорее уйти, а то что ещё те надумают сделать с ним?       Сверкая ухмылкой, Сюэ Ян, радуясь своей находке, подошёл ближе к небольшой группе крепких мужчин, одетых в какое-то тёмное тряпье. Волосы их хоть и были собраны в пучки, но очень небрежно, отчего со стороны казалось, что их собаки подрали. Неприятные личности, никто в здравом уме не подошёл бы к ним, тем более с какой-то просьбой. Однако Чэнмэй был не из тех, кто боится, хотя бы потому, что он знает, что сильнее всех этих мелких падальщиков.       Когда же мужчины заметили приближающегося к ним юношу, то сразу же спрятали украденный мешочек с деньгами и настороженно повернулись к незнакомцу. Неуверенность отразилась на их лицах — со стороны все такие свирепые, да только со стариками справляться и могут. Стоило им увидеть кого-то, кто может представлять для них опасность, так сразу же поджали хвосты. Хоть юноша и был одет не как бедняк, он как-никак выглядел молодо и, на первый взгляд, мог показаться слабым, поэтому бандиты приободрились, расправили плечи, чтобы казаться больше, и напустили на себя угрожающий вид.       — Малец, чего тебе? — спросил один из членов компашки, делая шаг вперёд, встречаясь со взглядом Сюэ Яна, который, услышав вопрос, даже бровью не повёл. Он остановился прямо перед ними и уверенно поднял подбородок, сразу же озвучивая свою цель:       — У меня есть к вам одно дело. Если справитесь, щедро заплачу.       Мужчины быстро переглянулись между собой, а затем залились неприятным смехом, находя уверенность этого юнца забавной. Да как он вообще посмел обращаться к ним с какой-то просьбой?       — Эй, шёл бы ты отсюда, если жизнь дорога, — успокоившись от смеха, начал один из мужчин. — А то последуешь пути того старика, ха-ха-ха!       Новая волна смеха накрыла бандитов, а Сюэ Ян стал темнее тучи, опуская лицо и скрывая блеск глаз. Зря они насмехались над парнем, не зная, кто сейчас стоит перед ними, и на что тот способен.       Его острые клыки сверкнули, стоило ему дёрнуть уголком губ, когда он достал из ножен Цзянцзай. Одним рывком подлетая к одному из мужиков, к тому, кто, по его мнению, ржал громче всех, он лезвием меча задел его шею, но не сильно, можно сказать, сжалился — всё же тот ему ещё понадобится. Затем, оказавшись за его спиной, прижал лезвие меча к шее, где был порез, и тихо, но чётко произнёс:       — Всё ещё смешно? — мужчины в этот момент затихли и боязливо отшагнули назад, достав кинжалы и готовясь защищаться, если понадобится. — А если я вам всем глотки перережу, будет так же весело? — спросил юноша, прижав меч сильнее к ране, и кровь потекла быстрее, стекая по острию клинка.       — Эй, хватит-хватит, — замахал руками заложник, впадая в панику. — Убьёшь же. Чего ты хочешь?       Оттолкнув от себя мужика, Сюэ Ян закинул меч за спину и удовлетворённо ухмыльнулся, доставая из-за пазухи мешочек. Он подкинул его, чтобы было слышно звон монет, а затем поймал и поднял за верёвочку, слегка покачивая.       — Ничего сложно. Небольшая авантюрка.       Бренчание монет сразу же привлекло внимание мужчин, и они даже немного опустили кинжалы. Тот, что получил рану, лишь слегка фыркнул, прижимая руку к шее, чтобы остановить кровь. Юноша казался странным и пугающим, однако деньги, что он предлагал, им несомненно были нужны, и отказываться они не спешили. — И что за авантюра?

***

      Вернулся Сюэ Ян поздней ночью. Дома уже было тихо, надоедливая девчонка спала, а Сяо Синчэнь, как и ожидалось, был на ночной охоте. Лениво пройдя к кровати, юноша улёгся на неё и устало вздохнул. Уморился за сегодня, поэтому сразу же укрылся одеялом, намереваясь проспать до самого обеда.       Стоило ему закрыть глаза, как скрипнула входная дверь. Оборачиваться не стал — знал, что пришёл Сяо Синчэнь. И верно — даос тихо прошёл в комнату и прислушался. Затем его путь лёг к гробу А-Цин. Он, как и делал это раньше, положил пару конфет подле неё, а затем подошёл к кровати Сюэ Яна. Тот лишь притворился спящим и не обратил внимания на это. Однако, когда шаги Синчэня удалились, юноша повернулся на бок и открыл глаза, смотря на мирно лежащие конфетки. Слегка протянув руку, он коснулся одной из них пальцем и тихо усмехнулся.       Синчэнь не изменял себе и с тех пор по-прежнему приносил пару конфет и А-Яну, и А-Цин…       В последующие несколько дней Сюэ Ян вёл себя слегка странно, но это заметила лишь Слепышка. Видела, как паршивец странно ухмылялся, кружа возле даочжана, да словно глазами сверкал. Ясно, задумал неладное. Не нравилось ей всё это. Говоря о своих подозрениях Синчэню, в ответ она получала лишь качание головой и снова беззаботные слова о том, что она слишком волнуется по пустякам. А она не волновалась по пустякам! У неё прямо сердце с ума сходило, душой чуяла, что должно случиться что-то плохое, поэтому не находила себе места. Единственное, что её радовало, так это то, что юноша доставал Синчэня только дома, а на охоту с ним почему-то перестал ходить. Ну, и то хорошо, кто знает, вдруг на этой ночной охоте он навредит даочжану.       Одним вечером заклинатель Сяо собирался уже выходить, сказав А-Цин и А-Яну ложиться пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть. Тут-то девчонка и удивилась: с каких это пор у паршивца появилось имя? Когда даочжан покинул дом, Слепышка прошла к своему гробу и повернулась в сторону стены, словно там стоял Сюэ Ян, конечно, специально, чтобы не выдать своей слепоты:       — У тебя есть имя?       — Что за вопрос? — всплеснул руками Сюэ Ян. — Конечно же есть!       — Почему тогда раньше скрывал?       — Не твоё дело, — холодно ответил юноша, вставая с кровати и подходя к двери. — Меньше знаешь, крепче спишь, — с ухмылкой проговорил он, покидая похоронный дом, закрывая за собой дверь.       А-Цин сразу же обернулась, прижимая тросточку к своей груди. И снова на душе стало очень неспокойно. Почему паршивец не пошёл с даочжаном на охоту, но вышел посреди ночи сразу же после ухода заклинателя? Она заметалась по комнате, ходя туда-сюда, подперев подбородок кулаком, не зная, что ей делать. А что если её любимому даочжану грозила опасность? Хотя, чем она сама может помочь, ей не справиться с пугающим юношей в одиночку. А-Цин уже было шагнула в сторону двери, как остановилась в нерешительности, кусая губу почти до крови. Ей оставалось только надеяться, что этой ночью даочжан вернётся целым и невредимым.       Когда луна оказалась на вершине неба, девчушка, на удивление, заснула, пытаясь утопить свои волнения во сне. Тогда-то Сюэ Ян и вернулся. Отворив дверь в дом, он быстро осмотрел тёмную пустую комнату и, убедившись, что девчонка уже спит, а даочжан всё ещё на охоте, закрыл дверь и прошёл к столу. Поставив туда кувшин с вином, Чэнмей облизнулся, предвкушая опьяняющий вкус алкогольного напитка, которым он сейчас будет радостно упиваться. Завтра будет очень хороший день.       Открыв кувшин и даже не задумавшись о чашке, он стал пить из горла. Правда, надолго его не хватило — когда крепкий напиток стал обжигать его горло, оставляя сладко-терпкое послевкусие, он поставил кувшин обратно. Вытер рукавом влажные губы и шумно вздохнул, чувствуя, как его щёки немного горят от лёгкого опьянения. На самом деле, он нечасто употреблял алкоголь, но сегодня был такой повод, что просто нельзя было не выпить.       Расслабленно облокотившись на стол, он обернулся в сторону гроба Слепышки, на секунду думая о том, что с ней сделать, когда всё это кончится. Она хитрая и наглая, раньше жила на улице, значит, ничего с ней не случится. И чего только к Синчэню привязалась, раз сама на всё способна? И стряпня её в последнее время стала лучше.       Покачав головой, отгоняя мысли о надоедливой девчонке, Сюэ Ян снова потянулся за кувшином и щедро отпил чуть ли не половину. По правде говоря, его терзали некие смешанные чувства, поэтому он решил заглушить их вином, словно в качестве протеста против того, чтобы признаться самому себе в чём-то крайне важном…       Только его губы покинули горло кувшина, как он услышал скрип входной двери. Сразу же со стуком ставя вино на стол, он слегка удивлённо обернулся, видя, как белоснежная фигура перешагнула через порог, проходя в помещение. «Так рано вернулся сегодня, даже неожиданно», — промелькнуло в голове парня.       Мужчина тихо прошёл внутрь, закрывая дверь, затем снял свой меч и поставил его около стены. Сюэ Ян следил за его движениями, а затем вдруг встал и подошёл к заклинателю. Сяо Синчэнь замер, когда услышал скрип половиц впереди себя и лёгкое дыхание среди тихой комнаты. Вставший перед ним А-Ян даже не стал скрывать своего присутствия, ясно давая о себе знать:       — Синчэнь, я рад, что ты вернулся так скоро. А-Цин уже давно спит, — послышался его голос, казалось, совсем рядом.       Даочжан слегка наклонил голову вбок, готовясь поговорить со своим другом, и чуть улыбнулся, словно так приветствовал его. Сюэ Ян же пробежался взглядом по чужому лицу, уже привычно задерживая глаза на губах, растянутых в этой чёртовой сладкой улыбке. Столько раз он думал о том, что же не так с этими губами, и столько раз отмахивался от мыслей о том, как это выяснить. Но сегодня ему было слишком скучно.       — Скажи, это ты каждое утро угощал меня конфетами, да? — снова послышался голос, теперь где-то слева, туда-то Синчэнь и повернул голову, прежде чем с кивком ответить:       — Да, конечно же, это был я.       Хитрая, кривоватая улыбка всплыла на губах Чэнмэя, пока он глазами гулял по лицу Синчэня и ходил вокруг него тихими шагами, чтобы слепцу было сложнее узнать, где именно он находится.       — Так мило с твой стороны и так щедро, — проговорил А-Ян, но уже где-то справа.       Такое игривое поведение позволило даочжану Сяо понять, что юноше на самом деле нравилось то, что он делал для него каждый день. Он приносил ему конфеты по утрам из самых чистых побуждений; лишь хотел исполнить его маленькую мечту: чтобы кто-то каждый день угощал его конфетами. Воплотить это в реальность Синчэню не составило почти никакого труда, самое главное, что юноша был доволен. Непринужденно махнув рукавом, заклинатель ответил:       — Мне было не сложно. Надеюсь, что это подняло тебе настроение.       Как всегда скромный и добрый даочжан, со своими невинными словами, которыми он пытался угодить всем. Он произносил их таким спокойным голосом, этими бледными губами, от которых взгляд опьяневшего Сюэ Яна всё это время не мог оторваться. Теперь ему искренне было любопытно, почему именно они привлекали его. Что же такого изменилось в его душе, что его буквально манили к себе чужие мужские губы?       Он думал над этим, продолжая медленно кружить вокруг Синчэня, порой мимолётно касаясь чужого плеча, иногда даже талии, заставляя мужчину вздрагивать от неожиданных прикосновений. Так, плавными и неторопливыми движениями, с каждым разом Сюэ Ян подбирался всё ближе и ближе к нему, и дыхание парня чуть ли не обжигало чужое лицо.       — Как мне тебя отблагодарить за это? — спросил юноша.       — Не стоит, правда. Не нужно меня благодарить, — растерянно замахал руками Синчэнь, слегка посмеиваясь. — Мне было нетрудно.       Такой хороший, добрый, непорочный, он стоял прямо перед своим давним врагом и даже не подозревал, как именно Сюэ Ян на него сейчас смотрел.       «Я просто хочу забрать кое-что первым», — пронеслось в мыслях юноши, а дальше он уже не отдавал отчёта своим действиям.       Он вдруг выбросил руку вперёд, схватил даоса за предплечье и плавным движением заставил того двинуться назад, прижаться спиной к стене. Его правая рука нашла своё место на мужской талии, и, когда их тела неожиданно прижались друг к другу, Сюэ Ян шумно выдохнул и двинул головой вперёд, встречая губы даочжана своими. Те оказались совсем мягкими, такими приятными, что не хотелось отпускать их. Губы юноши задвигались, превращая это невинное касание в настоящий поцелуй, который ввёл Синчэня в настоящий шок. Юноша снова целовал его, почти как тогда, когда он болел. Хотя нет… всё же по-другому. Этот поцелуй казался нежным, но чувственным, словно он исследовал собственные ощущения, утоляя своё любопытство. Это было… приятно?       Когда губы самого заклинателя вдруг слегка шевельнулись в ответ, юноша отстранился и жадно облизнулся, словно пробуя оставшийся вкус чужих губ на своих.       — Спасибо, даочжан… — прошептал Сюэ Ян, а затем с ухмылкой, открывающей его клыки, добавил: — За конфеты.       — Ты… — дрожь предательски отозвалась в голосе Синчэня, когда он попытался как-то прокомментировать произошедшее. — Ты пьян.       Это был не вопрос, это был факт, который он осознал, когда, слегка облизнув собственные губы, он почувствовал сладковатый привкус вина, да и терпкий запах, исходящий от дыхания Сюэ Яна говорил сам за себя.       — Ты прав, — ответил юноша. — И что?       В голове заклинателя Сяо всё смешалось, его брови задумчиво нахмурились. Он не знал, что делать дальше. В первый раз А-Ян был в бреду и сделал это неосознанно, а в этот раз он был пьян — ни один из этих странных поцелуев не был искренним.       — Не делай так больше, — отвернулся в сторону Синчэнь, скрывая лёгкую дрожь собственных губ.       Сюэ Яну было трудно сдерживаться: видеть то, как идеальное фарфоровое лицо Синчэня рдело, словно алый закат, было высшим наслаждением. Хотелось утопить его в грехе, очернить его невинность и праведность всеми возможными способами.       — Чего не делать? — спросил Чэнмэй, притворяясь, что не понял. — Не целовать тебя или не напиваться? — его рука легла на подбородок Синчэня, и он повернул его голову к себе. — Боишься, что я перейду черту? — спросил он почти шёпотом, и мужчина мог чувствовать горячее опьяняющее дыхание возле своей щеки. — А-Чэнь.       Низ живота заклинателя скрутило, ему было очень неловко, особенно из-за его слепоты, ведь он не мог предугадать намерений А-Яна и не представлял, каким именно взглядом тот на него смотрел. Почему вдруг всё так резко переменилось? Синчэнь ничего не понимал, он был точно уверен, что поцелуй в день болезни юноши был простой случайностью, не будет ли ошибкой отнести и сегодняшнее его поведение к случайности?       — А-Чэнь, — повторил Сюэ Ян более протяжно и положил лоб на чужое плечо, рукой хватаясь за белоснежный воротник. — Мне нехорошо…       Внезапно игривое настроение юноши испарилось, когда из-за выпитого вина у него закружилась голова. Наверное, не стоило ему покупать дешёвый кувшин в какой-то подворотне. Да и тот лавочник как-то уж слишком любезно предлагал ему купить свой товар — ну точно подсунул какую-то отраву!       Синчэнь, как бы сложно тому ни было прийти в себя, всё же откинул собственные мысли и обеспокоенно положил руку на плечо Сюэ Яна.       — Давай, я помогу тебе прилечь и принесу воды? — предложил даочжан, осторожно отодвигая от себя захмелевшего юношу. Тот качнул головой и согласился принять помощь.       Подведя парня к кровати, Синчэнь попытался уложить его, одной рукой ощупывая мягкое ложе, чтобы не ошибиться в траектории. Стоило телу Сюэ Яна оказаться в постели, как он схватился за воротник даочжана и потянул его за собой. Тот слегка выдохнул, пытаясь сопротивляться, однако, из-за неудобного расположения руки на краю кровати, та соскользнула, и он повалился на юношеское тело. А-Ян, в свою очередь, обнял Синчэня, прижимая его к себе. Ему так нравился запах лаванды, исходящий от ханьфу мужчины, поэтому он не хотел отпускать его. Даочжан, не зная, что задумал юноша — а в его голове сейчас могло быть что угодно, затаил дыхание и слегка напрягся. Тихо заговорил:       — Я хочу принести тебе воды.       — Не хочу, — отказался юноша, закрывая глаза. Он больше ничего не хотел. Просто желал заснуть и проснуться завтра, забыв обо всём.       Чувствуя, как А-Ян обнимал его, Синчэнь решил, что из этих пут ему пока не выбраться. Сдался, расслабляя тело, позволяя себе плыть по течению. Пусть парень уснёт, а потом Синчэнь как-нибудь выберется из его объятий…       Однако, когда Сюэ Ян проснулся на следующее утро, он обнаружил на своей кровати мужчину в белом, которого обнимал, да причём, видимо, всю ночь, потому что его рука, на которой устроился Синчэнь, затекла и заныла. Удивляясь собственному безрассудству, юноша скривил лицо и осторожно забрал свою руку из-под даочжана. Приподняв корпус, Сюэ Ян попытался привести затёкшую руку в «чувство», водя по ней, разгоняя кровь. По правде говоря, он скудно помнил о том, что вчера было. Похоже, тот чёртов продавец вина обманул его и всунул какое-то вонючее пойло, от которого ему быстро заплохело.       «Оказаться в постели с Сяо Синчэнем… да, Сюэ Ян, а ты хорош», — хмыкнул про себя юноша, слегка поворачивая голову в сторону всё ещё спящего даоса. Неужто этот праведник, стоило ему оказаться в чужой кровати, не застыдился и не сбежал при первой же возможности? Даже неожиданно как-то.       Тяжело вздохнув, Чэнмэй положил ладонь на лоб и закрыл глаза. Сейчас, видя даочжана рядом с собой в постели, он вдруг испытал противоречивые чувства. В памяти всплывали странные картины, а голова начинала гудеть, когда события стали потихоньку восстанавливаться, и Сюэ Ян вспомнил то, что он вчера вытворил.       «Ах, даже так», — он словно удивился собственным воспоминаниям, однако не счёл их странными, наоборот, он не жалел об содеянном. Хоть как-то, но он очернил святость Синчэня. Чэнмэй даже слегка расстроился тем, что ему стало плохо, и он не продолжил. Ох, как сильно бы залился краской этот праведник, как отчаянно бы он извивался и стонал под натиском юноши в попытках усмирить его пыл.       От собственных мыслей Сюэ Яну вдруг стало жарко, и он откинул одеяло в сторону. Затем поднялся с кровати, слегка потягиваясь. Рука, наконец, перестала гудеть и начала функционировать правильно. Он ещё раз потёр её, а потом снова обернулся на спящего Синчэня. Пожалуй, он не станет говорить ему о том, что всё помнит. Незачем. Пусть представит, что опьяневший А-Ян просто был не в себе.       Похлопав себя по груди в поисках конфетки, спрятанной за пазухой, юноша там её не обнаружил. Ну конечно, вчера съел последнюю, а сегодняшним утром Синчэнь должен был принести новых. Но поскольку тот спал, никаких сладостей пока не предвиделось.       Слегка наклонившись над спящим Синчэнем, Сюэ Ян всмотрелся в безмятежное лицо. Раз его глаза были скрыты за повязкой, было сложно понять, спит тот или нет. А вдруг притворяется? Протянув руку вперёд, юноша убрал длинный локон волос с чужого лица и наклонился ещё ниже, останавливаясь у самого уха Синчэня.       — Сяо Синчэнь, проснись и дай мне конфет, — нагло прошептал он, опаляя своим дыханием бледную кожу мужчины. Казалось, лицо спящего слегка дрогнуло, наверное, медленно просыпался, но юноша не отступил и снова взялся за своё: — А-Чэнь, дай мне конфет.       Просыпающийся даочжан тихо вдохнул и повернулся в сторону голоса, слегка приподнимаясь, из-за чего ненароком стукнул лбом по подбородку Сюэ Яна. Тот отдёрнул голову назад, недовольно застонал. Снова ему случайно прилетело от Синчэня. С самого утра вместо сладостей получает тумаков.       — Даочжан, — зашипел юноша, аж снова назвав Синчэня на старый лад, — за что?       Всё ещё сонный мужчина кое-как понял, что произошло, и сразу же принялся извиняться:       — Прости-прости, — его руки потянулись вперёд, ища лицо юноши, — я…       — Не видел? — закончил за него Сюэ Ян, но слова его были не осуждающими, в них вдруг снова возникла игривая нотка. На самом деле, удар не был сильным, и потому было почти не больно. — Дай конфет, тогда я, так и быть, прощу тебя, — с хитрецой закончил он и чуть облизнул губы, предвкушая вкус утренних сладостей.       — Всё-то тебе конфеты нужны, — проговорил Синчэнь, качая головой, просовывая руку в длинный рукав в поисках заранее купленных вкусностей. — Вся боль пройдёт, стоит тебе съесть сладкого? — спросил он. Может, хотел таким образом шутку поддержать.       — Конечно. Съем конфетку — и боль пройдёт, — в нетерпении посмеялся юноша, потерев ладонью ушибленный подбородок.       — Ну ты и шутник, — улыбнувшись, ответил даочжан, протягивая юноше пару конфет. Тот сразу же взял одну и, раскрыв обёртку, засунул в рот, чуть ли не постанывая от наслаждения. Он всегда любил конфеты, но когда стал есть их каждый день, благодаря даочжану, это превратилось в настоящую зависимость.       Слегка опустив подбородок, Синчэнь мягко улыбался, спокойно ожидая, когда А-Ян заберёт вторую конфету себе. Вдруг в его голову вернулись воспоминания о вчерашней ночи, и уголки губ тут же опустились вниз. Вместо того, чтобы обсудить то, что произошло, юноша просто радостно ел конфету, словно ничего вчера и не было. Неужто снова не помнит такой важной вещи, как поцелуй? Конечно, хотелось поднять этот вопрос и на трезвую голову всё обсудить, потому что Синчэнь не понимал действий А-Яна, и более того, он не понимал его чувств.       Пальцы Синчэня сжали ткань ханьфу на его колене, и это заметил Сюэ Ян. Уже давно привык подмечать любые жесты слепца и читать его, как открытую книгу. Сразу понял, что даочжан наверняка хочет спросить о том, что произошло ночью, но нервничает. Забрав вторую конфету и спрятав её за пазухой, Сюэ Ян решил отвлечь Синчэня от этих мыслей, решая сделать ему интересное предложение:       — Даочжан, а знаешь, недавно я нашёл кое-что интересное неподалёку от города И.       — Что ты нашёл? — спросил даочжан, и юноша увидел, что рука того наконец расслабилась и полной ладонью легла на колено.       По правде говоря, тому и самому было бы лучше, если их разговор начнётся с чего-то другого.       — Даосский храм. Я думаю, нам стоит вечером туда сходить.       В приподнятом подбородке Синчэня можно было увидеть долю интереса. Пожалуй, он давно не бывал в таких местах. Сюэ Ян продолжил:       — Можно поставить благовония да помолиться, — он вынул из кармана за пазухой несколько палочек благовоний, что, видимо, вчера купил у того храма, и вложил их в ладонь мужчины. — Сам я не часто такое делаю, да и молиться не за кого, однако ради тебя пойду туда, — он выставил всё так, словно сама идея была предложена даочжаном, а тот, в свою очередь, обдумывая предложение, и сам не заметил, как согласился:       — Хорошо, я только за, — кивнул Синчэнь, сжимая в руке подаренные благовония.       — Вот и славно. Слепышку А-Цин не возьмём. Тропа к храму неудобная, каменистая, да стелется вверх, к горам. Упадёт — костей не соберёт. Знаешь же, как та любит бегать по дороге, не обращая внимания на свою слепоту.       — Думаю, ты прав, — согласился Синчэнь, понимая беспокойство юноши. Хотя, на самом деле, он был бы не против взять девчушку с собой, может, она тоже хотела бы сходить в храм.       — Пойду дров нарублю, пока настроение есть, — Сюэ Ян понимал, что если сейчас не уйдёт, то Синчэнь точно захочет поднять вопрос о вчерашнем. И верно. Стоило тому сделать пару шагов к двери, как мужчина поднялся с кровати и, слегка протягивая руку вперёд, окликнул его:       — А-Ян, подожди. Я хочу спросить…       Изобразив, что он, якобы, не услышал, юноша сказал чуть громче:       — Чёртовы тучи небо заволокли, надеюсь, дождя не будет, а то дрова намокнут! — и шмыгнул за дверь, оставляя даочжана полностью проигнорированным.       Тихо вздохнув, Сяо Синчэнь покачал головой и сел обратно на кровать, погружаясь в раздумья. Он был в смятении и не знал, что делать. Сам-то он понимал свои чувства, причём яснее-ясного… А чувства А-Яна оставались для него загадкой.       Весь день, как бы даочжан ни пытался невзначай начать этот разговор, Сюэ Ян постоянно убегал или перебивал его своими шутками да рассказами. Иногда к Слепышке приставал, дразня её и докучая одним только своим видом. Она его даже тростью своей чуть не побила, а он, лишь расхохотавшись, забегал по комнате, прячась от неё.       Всё, казалось, было на своих местах, словно той ночи и не было. Может, Синчэню и вправду стоило не думать о случившемся, принять это всё как шутливую «благодарность» от юноши за конфеты и забыть, как это сделал А-Ян?       Пока он думал об этом, день пролетел незаметно. Вечер настал, и, сидя за столом со всей компанией, даочжан всё же поинтересовался у А-Цин, не хочет ли она сходить с ними в храм. А-Ян не остановил его, лишь слегка более напряжённо сжал в руке нож, которым нарезал яблоки. Девчушке было и самой немного лень куда-то идти, к тому же, чтобы подкинуть ей больше сомнений, Сюэ Ян стал рассказывать про дорогу, отчего она представила весь этот путь на гору как одно из самых тяжких испытаний в её жизни. Она хотела отказаться, а потом вспомнила о вчерашних переживаниях и решительно ответила:       — Я пойду с вами. Ничего, что дорога непростая, я тоже не слабачка!       Недовольный решением девчонки Сюэ Ян закатил глаза и стиснул зубы, а затем, скрывая раздражение, сказал:       — Упадёшь, сломаешь себе все кости да башку проломишь, похороним тебя у этого самого храма. Считай, подношение Будде будет.       — А-Ян, — тихо произнёс Синчэнь с укором, — не говори так.       От прямолинейных слов паршивца у девчонки по спине пробежались неприятные мурашки. Хотя, она ведь не слепа на самом деле, так что будет смотреть под ноги и точно не упадёт.       — Н-не страшно! Всё равно пойду.       — Какая смелая, — Сюэ Ян раздражённо улыбнулся и подвинул тарелку с нарезанными яблоками к А-Цин. — Угощайся, прямо перед тобой.       Голос паршивца девочке показался натянутым и подозрительно ласковым, она даже руки не протянула, чтобы ощупать то, что ей предложили:       — Не хочу.       — Да брось, я же по-доброму. Волнуюсь о тебе.       От лживых слов этого А-Яна, А-Цин желала плюнуть ему прямо в его наглую рожу да палкой побить, чтоб заткнулся. Однако, неожиданно Сяо Синчэнь решил вмешаться в спор и согласиться с паршивцем:       — А-Цин, может быть, всё же он прав? Я бы не хотел, чтобы ты пострадала по пути. К тому же, мы идём ночью, и нам могут попасться ходячие мертвецы или какие-нибудь другие твари.       — Но я… — больше слов подобрать она не могла, даочжан был прав, и больше никаких причин взять её с собой она не придумала. Поэтому, чувствуя свой проигрыш, она вздохнула и кивнула. — Ладно, даочжан, я послушаю тебя, — она ловко схватила из предложенной тарелки яблоко и со злостью откусила кусок, где была голова яблочного зайчика, представляя, что это голова паршивца.       Вздёрнув бровь, замечая ловкость Слепышки, Сюэ Ян на секунду удивился тому, как ей удалось так схватить яблоко, не промахнувшись. Он искоса скользнул по ней взглядом, а затем прищурился, вспоминая все моменты, когда эта девчонка вела себя чересчур подозрительно. Неужто в этом доме два лгуна?       — Ну всё, А-Цин, давай доедай и ложись спать. Не волнуйся, мы вернёмся ночью, и ты даже не заметишь того, что нас не было.       Девчонка прожевала яблоко и кивнула, вставая из-за стола и хватая рядом стоящую тросточку. С её постукиванием она прошла к своему гробу и вздохнула, когда переживания вновь слегка сдавили грудь. Не волноваться у неё не получалось. Может, поход в храм и не так опасен, как ночная охота, но всё равно, ещё со вчерашнего дня ей не давало покоя это волнение. Стараясь не думать слишком много, она легла в гроб и посмотрела на даочжана, что заботливо склонился над ней, укрывая одеялом.       — Ты правда вернёшься в порядке? — спросила А-Цин, еле подавляя свой взволнованный голос.       — Правда, А-Цин, не беспокойся, — ответил мужчина, найдя голову девушки, нежно погладив её по волосам. — Почему вдруг ты стала волноваться ни с того, ни с сего? — поинтересовался он. — Ты же знаешь, что мы заклинатели, и нам ничего не угрожает, пока наши мечи с нами.       — Знаю-знаю, — согласилась девчонка, а у самой лицо скривилось от недовольства и недоверия.       — Ну вот, — кивнул Синчэнь, делая шаг назад, убирая руку с чужой макушки. — Засыпай и ничего не бойся.       Наблюдая за столь душевной сценой, напоминавшей прощание отца с дочкой, Сюэ Ян снова невольно закатил глаза, сложив руки на груди. Хотелось поторопить даочжана, да он подумал, что будет выглядеть подозрительно, поэтому, промолчав, он просто пошёл к выходу из дома, решая подождать спутника снаружи.       Вскоре Синчэнь покинул похоронный дом, тихо закрывая дверь, а затем, воодушевляющее улыбнувшись, обратился к юноше:       — Ну что, показывай путь.       — Идём, — кивнул Сюэ Ян, направляясь вперёд, по направлению к той горе, где по он видел даосский храм.       Порой оглядываясь на следующего за ним даочжана, Чэнмэй то и дело проверял, точно ли он идёт за ним, словно боялся потерять его. А тот, в свою очередь, покорно следовал за А-Яном, в душе радуясь тому, что они сходят в подобное место.       Тишина ночного леса нагоняла слегка пугающую атмосферу, поэтому Синчэнь решил не только отогнать её, но и воспользоваться случаем, чтобы, наконец, поднять волнующий его вопрос. Правда, начал он издалека:       — Нам повезло, что дождь всё-таки не пошёл. Не хотелось бы промокнуть.       — Ага, — быстро бросил Сюэ Ян, почти не поддерживая разговор. Он был отвлечён осмотром территории. Тропа, ведущая на гору, сужалась, зарастала травой, чем дальше они шли, тем меньше следов живых людей там становилось.       Замечая незаинтересованность в голосе А-Яна, Синчэнь, слегка помявшись, всё же решил перейти к тому, что интересовало его больше всего:       — А-Ян, могу я всё же спросить у тебя кое-что?       — И что же тебя интересует? — сразу же спросил Сюэ Ян, ещё раз осмотревшись.       — Вчера ночью, когда я вернулся, у нас произошёл разговор… ты был пьян и ты… — его неуверенной голос вновь прервал Сюэ Ян, который вдруг воскликнул:       — Синчэнь, я видел вдалеке тень! Ну точно — мертвецы. Дай мне свой меч, я с ними разберусь, пока те не добрались до деревни.       Даочжан немного расстроился, что его вопрос вновь не был услышан, но, отвлекаясь на заявление юноши о замеченных ходячих мертвецах, он остановился и обернулся на его голос:       — Зачем тебе мой меч?       — Мы идём в храм, я не брал с собой свой, — решительно пояснил Сюэ Ян, делая шаг к мужчине, наступая на хрустящую ветку. — Твой Шуанхуа хорошо чувствует некроэнергию, дай его мне, а сам направляйся в храм, я догоню тебя.       — Но путь ведь… — Синчэнь хотел сказать, что не знает дороги, к тому же, эта местность для него была новой, и он не очень хорошо тут ориентировался.       — Тебе просто нужно идти вперёд, буквально четверть ли, и дойдёшь до лестницы. Поднимешься по ней, там будет храм. Поставь благовония за меня.       — Ну, хорошо… Но мой меч… — вновь в поджатых губах мужчины Сюэ Ян прочитал неуверенность. Конечно, Шуанхуа — его дорогой меч. Стал бы он отдавать его кому попало? Однако это всё было заранее продумано.       — Брось! — фыркнул Сюэ Ян, протянув руку вперёд, прося у Синчэня его меч. — Ты доверяешь мне или нет?       Синчэнь не хотел колебаться, потому что думал, что это поставит их доверие друг к другу под угрозу, поэтому решительно снял с себя Шуанхуа и протянул его вперёд. Юноша тут же забрал меч себе и закинул на спину.       — Я быстро, не волнуйся, — заверил он, а затем его голос эхом исчез где-то вдали, растворяясь в тишине ночи.       Сяо Синчэнь тихо вздохнул и повернулся в сторону тропы. На самом деле, он волновался не о своём мече, а об А-Яне, который был пылким любителем расправляться с мертвецами. Он заметил это ещё с их первой совместной ночной охотой, когда слышал взмах его собственного меча и лёгкий хохот, который разносился по лесу после убийства толпы мертвецов. Юноше явно нравилось это дело, поэтому даочжан не счёл нынешнее поведение А-Яна странным. Он беспокоился лишь о том, чтобы этот юноша не пострадал.       Синчэнь направился вперёд, мысленно считая шаги, пока носок его сапога наконец не упёрся во что-то каменное. Это была первая ступенька, ведущая к храму. Решительно ступая по лестнице, даочжан поднимался всё выше и выше, пока, сделав ещё пару шагов вперёд, рукой не нашарил деревянную дверь с каким-то металлическим узором. Даос провёл ладонью по ней, в поисках дверного молотка, желая, чтобы ему открыли обитали святилища, потому что он не хотел вламываться в чужие владения без спроса. Однако искомого он не обнаружил, а стоило ему надавить на дверь чуть сильнее, как та сама отворилась, издавая неприятный скрип. Слегка поколебавшись и поспорив с самим с собой в мыслях, Синчэнь перешагнул порог и прошёл вперёд, прислушиваясь в поисках обитателей храма.       — Я прошу прощения… — тихо начал он, и его голос тянущимся эхом разлетелся по пустому помещению. — Тут есть кто-нибудь?       Ответа не последовало, тогда он снова задал свой вопрос. И когда не услышал ничего, кроме мёртвой тишины, он засомневался ещё сильнее. Может, ему не стоило входить сюда без А-Яна и нужно было дождаться его снаружи? Хотя тот просил поставить благовония за него…       Неуверенно качая головой, Синчэнь всё же сделал ещё несколько шагов вперёд, пытаясь найти подставку, в которую можно было бы вставить благовония. Найдя рукой нечто похожее, Синчэнь кончиками пальцев нащупал песок, а затем и несколько стоящих слегка неровно, потухших благовоний. Недолго думая, мужчина достал из рукава свои палочки, что дал ему утром А-Ян, а затем, пошарив в другом рукаве, достал хочжэцзы. Воткнув три палочки в песок, он, коснувшись их кончиков, осторожно попытался поджечь их. Как только сладкий запах достиг его носа, Синчэнь чуть отошёл назад и обернулся на внезапно скрипнувшую дверь. На его лице отобразилась улыбка, когда он подумал, что юноша вернулся.       — А-Ян, я зажёг благовония.       Однако в ответ он услышал лишь громкий хлопок закрывшейся двери и шаги нескольких людей. Очевидно, это был не А-Ян. Тогда заклинатель Сяо решил предположить:       — Вы монахи? Я здесь только для того, чтобы поставить благовония и помолиться. Я могу уйти, если вам угодно.       — Ну чего же уходить? Оставайся! — послышался голос в ответ. Казалось, он был слегка грубым и хрипловатым. Голоса монахов звучат иначе.       Лёгкое чувство волнения вдруг охватило даочжана, и он сделал шаг назад, упираясь бёдрами в столешницу, где стояла подставка для благовоний. Шаги стали приближаться к нему, и он, по привычке, хотел схватить свой меч, чтобы защититься в случае чего. Но рука не обнаружила орудия. Конечно, он ведь отдал его А-Яну.       Сжимая рукой край столешницы, Сяо Синчэнь почувствовал себя загнанным в угол и таким беспомощным. Он ничего не видел и был лишён оружия. Может, что-нибудь он и попытается сделать, но кто знает, что за люди сейчас находились вместе с ним в этом проклятом храме…