Красный УАЗ Игоря остановился перед дверью бункера в начале четвёртого часа дня, как и рассчитывали. Поэтому по дороге охотники заехали в универсам, чтобы докупить продуктов. С самого утра они ничего не ели, а в холодильнике (и у Валентина Сергеевича с Лёвой, и у Игоря) мышь повесилась.
Около базы охотников уже ждали Валерка с Ритой. Они пришли раньше и, поскольку дверь была надёжно заперта, от скуки прыгали в классики, которые кто-то нарисовал позади дома. Увидев УАЗ, они заметно оживились и, как только он остановился, подбежали к нему.
— О. Вы уже тут, — удивился Валентин Сергеевич, вылезая.
— Валера, — Игорь, едва спрыгнул на землю, сразу подбежал к Лагунову и заключил в крепкие объятия. — Как же я рад тебя видеть, — он отстранился, обхватил лицо Валерки ладонями и повертел из стороны в сторону, осматривая. — Почти всё зажило… — вздох облегчения вырвался из его груди. — Слава Богу. Ты как? В порядке?
— Да, — улыбнулся Валера. Губы Игоря тоже расплылись в улыбке, и он снова прижал Лагунова к себе.
— Ну и отлично, — Корзухин отпустил его.
— Мы обломок нашли, — гордо произнесла Рита.
— И выяснили, где искать ещё, — добавил Валера.
— Молодцы, — похвалил их Валентин Сергеевич и поднял кусок, который ребята оставили около двери вместе с метлой. — Корзухин, помогай… ключи в заднем кармане плаща…
— Бегу! — Игорь поспешил на помощь доктору. Рита увязалась следом за ними.
Из УАЗа вылез Лёва, удивлённо посмотрев на толкавшуюся у двери в бункер троицу. Затем он перевёл взгляд на Валеру. Тот, не теряя ни секунды, спешно подошёл к нему, чуть оттолкнув назад, чтобы скрыться за машиной, и впился в его губы требовательным и жадным поцелуем. Хлопов чуть не упал от такого напора. Он распахнул от удивления глаза, но практически сразу закрыл, перехватив инициативу и положив ладони на Валеркину талию.
— Лёвушка… — Лагунов с трудом отстранился от него, заглянул в серо-зелёные глаза своими невозможно-голубыми и улыбнулся.
— И тебе привет, Лерка, — растерянно произнёс Хлопов, краснея. К слову, у Валерки щёки тоже были похожи на два спелых помидора. Однако, в отличие от Лёвы, он смущался не от неожиданности, а от собственной решительности и осознания того, что он только что сделал. Впрочем, он не жалел.
— Я скучал, — выдохнул Валера, неловко поправив очки.
— И я, — Лёва обнял его, уткнувшись холодным носом в тёплую шею. Лагунов чуть вздрогнул, но не двинулся и лишь осторожно положил руки на спину Хлопова, шмыгнув. — Замёрз?
— Совсем чуть-чуть…
— Нельзя мёрзнуть, — Лёва отстранился, быстро чмокнув Валеру в щёку, и, открыв дверь УАЗа, взял в руки два пакета с продуктами.
— Давай помогу, — Валерка взялся за один из них.
— Да не стоит…
— Пожалуйста. Я очень хочу помочь.
— Ладно, — сдался Хлопов, отдав ему самый лёгкий.
Закрыв машину, ребята вернулись в бункер, где их уже ждали остальные. Парни спустились вниз, сняли куртки с обувью и прошли в главную комнату. Лёва, забрав второй пакет, пошёл к холодильнику, а Валерка остановился около дивана, внимательно осматривая помещение. На глаза ему попалась та самая коробка, и он незамедлительно направился к ней.
— Как там Плоткин? — Спросила Рита у Валентина Сергеевича, севшего за стол и открывшего бутылку водки. Он явно хотел расслабиться после напряженного дня.
— Да никак, — буркнул доктор.
— Сегодня он был на прослушивании номера в вашей школе, — подал голос Игорь. — А другие вампиры нас засекли. Значит, он почуял неладное.
Что-то зашуршало, и все переключили внимание на странный шум. Это Валерка забрался в коробку. Рита подошла к ней и заглянула внутрь, непонимающе посмотрев на устроившегося на её дне Лагунова.
— Опять? — Вздохнула она.
— Здесь безопасно, — Валера обнял себя за колени.
— Вы опять что-то с ним сделали? — Спросила девушка у подошедшего Лёвы. Тот, тоже не без удивления, посмотрел на Лагунова и только плечами пожал.
— Уверяю, мы с доктором тут ни при чём, — покачал головой Хлопов.
— Погодите, — Валерка вылез из коробки наполовину, перекинув руки через края и переводя взгляд с Игоря на Валентина Сергеевича. — Вы сказали, что Плоткин — наш Стратилат?
— Ну да… — хором ответили те.
— Что за бред?
— Я тоже об этом подумала, — Рита сложила руки на груди.
— Не бред, — сказал Игорь. — У нас есть доказательства. И многое сошлось.
— А у нас вот не сходится, — нахмурилась Шарова. Валера согласно кивнул.
— Отец Павел привёл нас к дому, где жил его учитель, в записках которого упоминался Древний Стратилат, который знал и Серпа, и его предка. И священник предвидел, что он однажды вернётся.
— А там не было сказано, что вампирскую кровь можно передать через родство? — Поинтересовался Корзухин.
— Нет. Но я уверен, что тот Древний и наш — это один и тот же человек. То есть, вампир.
— Да уж… ребус ещё тот, — тяжело вздохнул Носатов.
— Зато мы выяснили, где искать другие обломки, — улыбнулся Валера.
— И где? — Нетерпеливо спросил Игорь.
— В особняке Говши.
Корзухин и доктор переглянулись. Воцарилась напряжённая тишина. Все молча обдумывали сказанное, решая, как лучше всего поступить. Валентин Сергеевич вдруг стукнул ладонью по столу.
— Ладно. Надо найти Веронику и ещё раз проверить Плоткина.
— Почему проверить?
— Потому что хрен его знает, Корзухин. Значит, часа в четыре нужно быть на месте. То есть, около их дома.
— Хорошо, — кивнула Рита. — Получается, у меня максимум минут сорок.
— Что-что? — Не понял Лёва.
— Я сейчас быстро домой сбегаю, себя покажу, чтобы бабушка не беспокоилась, и переоденусь. Можно метлу пока у вас тут оставить?
— Да без проблем, — кивнул Валентин Сергеевич.
— Я тебя провожу, — обратился Игорь к Рите.
— Ой, да я и сама дойти могу.
— Мне всё равно домой заглянуть надо.
— Так спокойнее, — согласился с товарищем Валерка. — А мы с Лёвой потом зайдём за тобой.
— Ну ладно, — сдалась Шарова.
Вместе с Корзухиным она проследовала к вешалке и начала собираться.
— Игорь, — окликнул его Валентин Сергеевич. — Только давай без глупостей.
Тот нахмурился.
— Глупостей не будет. Встречаемся на месте, — Игорь посмотрел на Валерку. — Может, со мной пойдёшь? Я переживаю.
— А ты не переживай, — улыбнулся тот, но тут же помрачнел. — Это мне надо переживать, — не нравился ему возбужденный вид товарища. Что-то подсказывало, что это плохо кончится. Однако сил уже практически не осталось, и приходилось лишь надеятся, что Игорь поступит благоразумно и не будет ни во что ввязываться. — Иди…
Игорю, разумеется, его ответ не очень понравился. Ещё раз попросив быть на месте вовремя и с подозрением взглянув на охотников, он вместе с Ритой покинул бункер. Валерка тяжело вздохнул и снова опустился на дно коробки.
— Обедать будешь? — Спросил у него Хлопов.
— Не знаю… — прошептал Лагунов. — Я спать хочу, — и закрыл глаза.
— Ладно. Учуешь аромат курицы — сразу проснешься, — высказал мысли вслух Лёва, вернувшись к плите.
Небольшой обед, состоявший из жареного куриного филе и огурца с помидором, приготовился очень быстро. Однако, как охотники ни старались, разбудить Валерку им так и не удалось, и было принято решение не беспокоить его.
Валера вылез из коробки, когда Валентин Сергеевич решил выйти из бункера покурить. Лёва в тот момент прибирался, поэтому не сразу заметил проснувшегося Лагунова. Именно поэтому он вздрогнул, почувствовав, как его обняли со спины.
— Валер? — Тихо спросил он, осторожно повернув голову.
— М… — промычал тот, уткнувшись носом ему куда-то между лопаток.
— Обедать будешь?
— Нет… — Валерка прижался к нему ещё сильнее. — Лёв… — шёпотом протянул он.
— Чего?
— Я скучал…
— Я тоже, — признался Хлопов, улыбнувшись. — Подумать только, — он хмыкнул, — всего-то день не виделись.
— Ага…
— Ну-ка, — Лёва осторожно отстранил от себя руки Валеры, чтобы наконец повернуться к нему лицом. — Вот. Так мне больше нравится, — он улыбнулся, рассматривая донельзя смущённого вампира.
Валерка, приподнявшись на цыпочки, клюнул его в нос, после чего снова прижался, уткнувшись лицом в широкую грудь. Лёва тоже крепко обнял его.
— Лёв, — опять подал тихий голос Лагунов через несколько мгновений. — Мне страшно…
— И мне, — выдохнул Хлопов. — Только глупец в нашей ситуации бояться не будет. Так что это нормально.
Хватка Валеры стала сильнее.
— Я очень боюсь всех вас потерять… Стратилат обладает невероятной силой. А что, если он нападёт и тогда… — Он взволнованно посмотрел на Лёву, в глазах которого читалось понимание. — Это точно не Плоткин. Наш Стратилат рискованнее. Я уверен, он убьёт при любой удобной возможности. Он уже пытался убить вас с Ритой. И Игоря тоже.
— Успокойся, — Лёва откинул с его лба тёмные пряди и осторожно поцеловал. Плечи Валерки заметно расслабились.
— Это ведь из-за меня всё происходит. Тогда, в лагере, я был эгоистичным, невнимательным и в итоге страшно поплатился за это.
— Валер, ты это брось, — нахмурился Лёва. — Мы обязательно победим. Слышишь? И ты снова станешь человеком.
— Прости, — Валерка виновато опустил взгляд в пол, закусив губу. — Просто эти три года…
— Я понимаю. У меня тоже жизнь не сахар, но давай надеяться, всё же, на лучшее.
— Да, — Лагунов кивнул и сделал шаг назад. Начал что-то искать в карманах брюк. — Слушай, можешь помочь?
— Разумеется. Знай: я всегда к твоим услугам.
Валера смущённо хихикнул и вынул аккуратно сложенные бумажки, найденные вместе с плитой за камином в доме священника.
— Вот. Взгляни, пожалуйста, — он протянул их Лёве. Тот осторожно взял, развернул и пробежался глазами по чужому почерку. Брови его свелись к переносице.
— Древний язык, — Хлопов вздохнул. — На таком же написана моя книга.
— Значит, можешь расшифровать?
— Увы. Пока нет. Но я постараюсь.
— В смысле?..
— Способность понимать подобные тексты появляется переодически, так что… тут я пока бессилен.
— Ладно, — Валерка снова поник.
— Но кое-что я всё-таки запомнил, — Лёва присмотрелся повнимательнее. — Вот тут отчётливо видно «плита» и «уничтожить».
— Заговор, — догадался Лагунов. — Как с помощью плиты уничтожить вампирскую силу.
— Ну вроде… — Лёва поморщился. Что-то ему явно не нравилось. — Я чуть позже примусь за изучение.
Валера с пониманием кивнул и в очередной раз крепко обнял его, не в силах сдержаться. Слишком Хлопов притягивал к себе.
— Опа. Обжимаетесь? — Вниз спустился Валентин Сергеевич. Парни даже не заметили, как тот вернулся в штаб, а потому, стоило его угрюмой фигуре появиться в зале, как они тут же отпрянули друг от друга. — Не прыгайте так. Нормально же всё. Или вы там друг другу какие-то шпионские заметки передавали? — Он проследовал к кухонному столу и начал искать что-то на полках. Парни чуть отступили от него.
— Нет. Просто… Поддержать захотелось друг друга, — пожал плечами Лёва, стараясь не выдавать дрожь в голосе.
— Да, — поддержал Валера. — Тяжело просто.
— Это правильно. Поддержка сейчас нужна всем, — кивнул Валентин Сергеевич, достал водку и, открутив крышку, сразу сделал глоток. — Ух, — он стукнул себя ладонью по лбу и, оставив бутылку на столе, направился к креслу. — Лёв, нам нужны осиновые колья.
— Будет сделано, — отсалютовал Хлопов и метнул взволнованный взгляд на Лагунова.
— Мы же договорились в четыре встретиться? — Подал голос Валера.
— Ага. Щас, я в себя приду, и пойдём, — вздохнул Носатов.
— А вдруг Плоткин знает, что мы поняли, что это он является Стратилатом? — Вдруг спросил Лёва. — Надо за Ритой сходить.
— Точно, — согласился Валерка. — А то тогда её Игорь проводил… Впрочем, даже так расслабляться нельзя.
— Тогда пошли.
— Лёв, — вдруг остановил Хлопова Лагунов. — Давай я лучше сам. Один, — взглядом он указал на Валентина Сергеевича. — Нельзя оставлять его сейчас одного в таком состоянии.
Лёва посмотрел сначала на наставника, затем — на Валерку, в чьих голубых глазах читались просьба и искреннее переживание за обоих охотников. Оставалось только кивнуть. К тому же, колья сами себя не сделают.
— До встречи, — прочитав немое одобрение Хлопова, Валера повернулся к доктору. — До свидания.
— Скоро свидимся, — кивнул тот.
Лёва проводил Валерку до «прихожей» и помог одеться.
— Ни пуха, — улыбнулся ему Лагунов и, поскольку их закрывала стена, без какого-либо стеснения поцеловал в губы. Хлопов не мог остаться в стороне и сразу перехватил инициативу, обняв его, притянув ближе к себе и углубив прощальный поцелуй. А потом вовсе не сдержался и прижался губами к шее Валерки. Тот с трудом сохранил самообладание, чтобы не ахнуть, и сердце его пропустило удар.
— Пока, — выдохнул Лёва, отстранившись и взяв его за руку.
— Пока, — смущённый Валера кивнул и развернулся, чтобы уйти, но Хлопов вдруг притянул его обратно к себе.
— Прости. Ещё разок, — прошептал он как можно тише, прижавшись своими губами к Валеркиным. Одного поцелуя ему всё же не хватило. — Вот, — он отстранился, любуясь, как щёки Лагунова краснеют всё больше. — Теперь можешь идти.
— Я быстро, — пролепетал Лагунов и направился вверх по лестнице.
Когда хлопнула входная дверь, Лёва вернулся в основную комнату. Валентин Сергеевич всё так же сидел в кресле и, рассматривая стрелу с серебряным наконечником, о чём-то думал. Хлопов решил пока что не беспокоить его и приступил к работе. Действительно, осиновые колы сами себя не заточат.
В тишине они пробыли недолго. От силы минут десять.
— Лёв, я тут очень долго думал… — Валентин Сергеевич тяжело вздохнул. — Нам надо серьёзно поговорить.
— Конечно. О чём?
— Меня всё не покидает увиденное на кладбище. Валерка явно почувствовал силу. И я уверен, что рано или поздно он опять ею воспользуется.
— Он же защищал нас, — возразил Лёва.
— И что? Это не отменяет того, что он сердце того упыря из груди вырвал. Голыми руками. И Отец Павел может ошибаться. Вдруг в Валерке на самом деле тьма скопилась?
— Он бы заметил, — буркнул Лёва.
— А знаешь, что я заметил? — Тон голоса доктора вдруг стал грубее. — Что ты рядом с ним начал странно себя вести, — тут внутри Хлопова всё похолодело. — Сил прибавилось, кровь пить не по полнолуниям решил, причём ведьминскую, — парень чуть расслабился. — Ты раньше никогда на подобные авантюры не шёл. И святая вода почему-то обжигает сильнее обычного. Скажи, только честно: он пил твою кровь на правах нового стратилата, пока вы тут стояли?
— Нет. Валерка не такой, — уверенно заявил Лёва. — Он кровь человеческую не пьёт. Тем более, вампирскую.
— Но тебя же на ведьминскую потянуло, — парировал Валентин Сергеевич.
— И что? Мимолётный странный порыв, который требует изучения.
— Я не понял. Ты сейчас покрываешь потенциального стратилата или мне кажется?
— Может и покрываю, — не без доли раздражения в голосе с вызовом ответил Хлопов. Этот разговор начинал его бесить.
— Покрываешь, да… Ещё там, в школе, собой закрыл. А что я тебе говорил в самом начале нашей операции? «Держаться на расстоянии от Валерки. Без надобности не подходить», — вот, что я говорил. А ты?
— Валерка хороший! — Вдруг выкрикнул Лёва. — Вы же видели! А я не просто вижу, я чувствую!
— Башкой думай, Лёва! — Носатов стукнул кулаком по столу. — А не сердцем. Оно у тебя было мертво, если ты забыл! Потому и подводить может, особенно рядом с родной кровью, — он пригладил взмокшие волосы. Хлопов молчал, отведя злой взгляд куда-то в сторону. — У Валерки полно слабостей, — продолжил доктор более спокойно. — Даже больше, чем у тебя. Рано или поздно эти слабости возьмут вверх над ним, и вот тогда начнётся настоящий ад. И я более чем уверен, что ты будешь втянут в этот ад с головой, как тогда. Поэтому, если что-то, хотя бы малая часть всего того, что мы сейчас делаем ради безопасности людей, пойдёт не так, то от Валерки придётся избавиться.
— Я этот ад уже начал! — Вдруг воскликнул Лёва. — И Валерку я Вам трогать не позволю! Только через мой труп!
— Ну что за упрямец! — Снова стукнул кулаком по столу Валентин Сергеевич, сведя брови к переносице. — Как об стенку горох, да?! За старое взяться захотелось?! Может, вы с Валерой заодно действуете?!
— Нет! Но я буду защищать его до последней капли крови! Хоть так вину искуплю!
— Du dummer Junge! Думай, что говоришь, Хлопов! И над словами моими задумайся!
— Валерка не такой! — Не смел менять своей позиции Лёва. — Даже не думайте его трогать!
— Что, уходишь из команды?
— Нет. Я по-прежнему с Вами. Но если Вы надумаете причинить Валерке вред, то я, уж поверьте, сделаю всё возможное, чтобы это предотвратить.
— У тебя просто гормоны и обостренное чувство справедливости заиграли. Сам-то себя слышишь? В общем так, — голос его опустился до полушёпота, начал хрипеть, — я буду следить за Валерой. Очень внимательно. И если что-то пойдёт не так, то уж извиняй. Ты даже понять не успеешь, когда и как это случилось, — доктор выпрямился, сурово взглянув на напарника. — Советую вспомнить, что твои развивающиеся рядом с Валерой способности опасны, что мы ищем способ избавить вас обоих от них, то есть, развампирить, если можно так сказать. Даю время на раздумья. Но знай: я сделаю это, Хлопов. С тобой или без тебя. От гадов надо избавляться, если так нужно.
Лёва долго молчал, пристально и зло пялясь на Валентина Сергеевича.
— Да пошли Вы, — он резко кинул недоделанный осиновый кол на стол, убрал нож в ножны, повесив на пояс, и направился в сторону выхода, где начал спешно одеваться.
— Куда понесло? — Окликнул его доктор, стараясь не наговорить подопечному ещё несколько ласковых за этот посыл.
— Погулять хочу. И к папаше сгоняю, — огрызнулся Хлопов. — Заодно подумаю, — напоследок он бросил на Носатова гневный взгляд и скрылся за углом.
На лестнице раздались торопливые шаги, и вскоре входная дверь громко и со всей силы хлопнула.
Лёва направился в сквер. Там никогда народу не было, а потому он позволил себе не сдерживаться, крича, как сумасшедший, и раскидывая на своём пути камни и ветки. Хотелось рвать и метать ещё с большей силой, но он держался. «Как? Ну КАК?!» — Думал парень, пиная собранную в кучи опавшую листву. Он злился. Страшно злился на Валентина Сергеевича за то, что тот не мог никак оставить эту глупую идею с Валерой-опасным-стратилатом. Да и просто обидно было. Он не знал, почему. Но на душе будто кошки скребли, и ком противный в горле застрял.
Лёва сел на лавочку, раздраженно топая ногами по земле. Стоило признать: ему уже всё порядком надоело. Хотелось побыстрее закончить. Но с чем именно? «С жизнью», — промелькнуло к голове, и Хлопов вздрогнул. Подобные мысли, возникавшие спонтанно, пугали его похлеще древних стратилатов.
Он вынул из кармана флейту. Поднёс к губам, начал играть. Но сразу перестал.
— Думаешь о смерти, да? — Раздался в тишине хриплый голос, и Лёва тут же подскочил, озираясь по сторонам. Фонари, освещавшие сквер, замерцали, в лицо подул ледяной ветер. — Мне знакомо это чувство. О, да, ещё как. Так что ты не один такой.
Во мраке, внезапно опустившемся на сквер, отчетливо виднелся тёмный высокий силуэт, что медленно приближался, неспешно шагая вперёд. Лёва напрягся всем телом и поднёс одну руку поясу, где у него висел охотничий серебряный нож.
— Ну, зачем так сразу? Негостеприимно, знаешь ли.
— А я тебя в гости и не звал, — нахмурился Лёва.
— Всё равно не нужно так скалиться, точно волк. Я пришёл поговорить.
— Нам не о чем с тобой разговаривать.
— О, нет. Как раз есть, о чём. Только на себя взгляни со стороны, — Хлопов и не заметил, как Стратилат подошёл ближе, стоя уже в нескольких метрах от него и сверкая красными глазами. Парень передумал. Теперь его рука переместилась за пазуху и нащупала книгу заклинаний. — Не бойся.
— Тебя я как раз и не боюсь, — отрезал он.
— Может быть, — пожал плечами Стратилат. — Но я отчётливо вижу, что ты боишься кое-чего другого.
Миг, и Лёва вынул книгу. Движение было настолько резким, что флейта, которую он сунул в карман, выпала и теперь валялась на земле. Но парень этого не заметил. Всё его внимание было сосредоточено на Древнем. Сердце билось не столько от страха, сколько от злости. От гнева, что растекался по венам обжигающей лавой. О, да, Хлопов был зол. За то, что Валерке испоганили жизнь, за то, что в последние годы всё вертится чёрти-как, за то, что наставник подозревает всех подряд, за то, что у Риты с колдовством не выходит.
— Тебе страшно от незнания того, что с тобой происходит, — продолжил Стратилат.
— Да ладно? — Холодно отозвался Лёва, хотя сердце пропустило удар.
— О, да, — протянул Древний, и его глаза ярко сверкнули.
Миг, и земля исчезнула из-под ног Хлопова. Он провалился куда-то вниз и упал на что-то твёрдое и шершавое. Вроде, асфальт. Тьма вокруг сгустилась, не позволяя увидеть что-либо. Лёва не почувствовал в своих руках книгу, а потому принялся спешно искать её наощупь. Благо, она быстро нашлась — лежала рядом. Он сразу же взял её, перелистывая страницы. Глаза кое-как видели в темноте. Вернее, в том кругу очень тусклого света, где он сидел.
— Ты не знаешь, кто ты, а потому боишься, что однажды сила выйдет из-под контроля, как заметил твой наставник. А её в тебе, как ты уже догадался, немерено, — медленно проговорил голос Стратилата, отдаваясь эхом где-то позади. Лёва вскочил на ноги, озираясь по сторонам. — И в то же время тебя мучает вопрос: зачем старому стратилату, Серпу Ивановичу, отдавать часть своей силы простому пиявцу? Зачем сохранять ему и его собратьям память? — Древний вышел из тьмы, встал напротив Лёвы. Тот не двигался, смотря прямо на него и тяжело дыша. В этом месте воздуха ему не хватало.
Хлопов снова начал падать. Приземлился довольно неудачно, снова на асфальт, прокатившись кубарем несколько метров и прижавшись щекой к неровному покрытию. Кажется, ободрал. И её, и ладони.
— Ты боишься себя, мальчишка.
Лёва снова встал, оглядываясь. Находился он в какой-то подворотне и был окружён панельными домами, где ни в едином окошке не горел свет. Только одинокий тусклый фонарь стоял, освещая всё вокруг себя и мерцая. Парень начал перелистывать страницы непослушными и трясущимися руками. Почему-то именно сейчас всё напрочь повылетало из головы, а чужой почерк не читался.
— Боишься увидеть неодобрение и разочарование в глазах тех, кто тебе дорог. Взять, к примеру, твоего наставника. Как он будет себя чувствовать, когда поймёт, что всё это время защищал самого настоящего вампира? Того, кого он поклялся истреблять. Бывших вампиров ведь не бывает, Лёвушка. Особенно первенцев.
Лёва почувствовал, как что-то мерзкое и скользящее цепляется за его голову. Он обернулся, затем посмотрел по сторонам и вверх, но ничего не заметил. А между тем эта липкая гадость будто проникала внутрь него, в самый мозг, исследуя и ощупывая, заставляя сгибаться.
— Близких тяжело терять. Я знаю, каково это. Кто-то умирает, а кто-то просто отталкивает, потому что перестаёт понимать тебя. Тебе это знакомо, не так ли? Самые преданные, как казалось, друзья, отворачиваются, предают, мать уходит из дома, потому что больше не может видеть тебя, такого, каким ты стал; отец спивается после развода и продолжает делать это по сей день, напрочь забыв о единственном сыне, которого тайно ненавидит за всё; новая школа, где все настроены против новенького, ведь он странный и не из благополучной семьи, а теперь ещё и наставник, к которому ты очень привязан, может в любой момент отвернуться или пустить в самое сердце серебряную стрелу, стоит только сделать один неверный шаг. Эй, ты чего дрожишь? Я всего лишь высказал то, что тревожило тебя все эти годы. Твои мысли, потаенные страхи. Каждый день тебе кажется, что уж лучше умереть, чем заставлять других страдать. Самый лёгкий выход. Но ты держишься.
— Прекрати! — Лёва, будто под тяжестью огромного груза, опустился на колени, закрыв уши руками и зажмурившись. Его сейчас читали, как открытую книгу, и от этого было мерзко.
— Брось. Сколько можно себя обманывать? Ты же думаешь об этом. Точно так же ты думаешь, что и Валерке станет легче, если ты отдашь за него свою жизнь. Но зачем? Это как в «Буревестнике», если ты помнишь. О, там тоже не все готовы были находиться на твоей стороне. Даже другие вампиры смотрели странно. Ты им определенно не нравился. Как по мне, уж лучше помочь тем отличившимся, кто не с тобой, встать на истинный путь. Так и сделай: помоги Валерке. Заставь его выпить крови, вкусить запретный плод. Будь уверен: он тебя послушает и наконец откроет для себя истинную силу. Только подумай, сколько всего вы сможете сделать вместе. А если ещё и мою руку пожмёте…
— Ничего такого мы делать не будем! — Лёва поднялся на ноги, оглядываясь по сторонам. Хватит прятаться. Мысли его уже прочитали, вытащили наружу всё самое неприятное, да и скрывать уже было нечего. Оставалось лишь защищать здравый разум. — Я один раз ошибся и этим сыт по горло! Отвратительное чувство! И хочу, чтобы все были счастливы, чтобы Валерка жил спокойно, обычной человеческой жизнью! И если за неё нужно заплатить высокую цену, то я готов! Даже свою жизнь отдать, лишь бы ему хорошо было!
— О, как мило, — засмеялся Древний. — Жертвуешь всем, ради любимого. Звучит очень романтично. «Ромео и Джульетта» нового времени. Браво! — Он вынырнул из темноты, размеренно шагая от стены к стене. Лёва не двигался, буравя его взглядом. Внутри всё пылало от гнева, а щёки тем временем краснели. У него выведали даже настолько личное. — Но, признаться, это очень-очень глупо. Он же никогда этого не ценил. И вряд ли оценит сейчас. Быть может, просто растопчет и дальше пойдёт — откуда точно знать?
— Этого не будет, — уверенно заявил Лёва, однако на самом деле был в этом не так уж уверен. Ещё один страх, который не давал ему покоя.
«
Да ты всех своими друзьями считаешь, даже если плевать они хотели на тебя с высокой колокольни. Дальше-то что? Очнись уже, Хлопов. Ты слишком наивен», — вдруг произнёс голос Паши, и Лёва вздрогнул. Противное напоминание, въевшееся в самое сердце, снова ударило по нему с такой силой, что тошна к горлу подступила.
— Ну что? — Спокойно поинтересовался Древний. — Приятно вспомнить о былом, согласись.
— Нет, — отрезал Хлопов.
— Но ведь на правду не обижаются, — в руках Стратилата возникли какие-то бумажки. Он протянул их Лёве. — Твой Хозяин оставил. Там всё-всё про тебя и про твоих товарищей. Бери.
Лёва недоверчиво покосился на протянутую ладонь. Наверняка его пытались обвести вокруг пальца, однако крохотная надежда, что это правда, что он наконец-то сможет узнать ответ на давно мучивший его вопрос, всё-таки была и просила взять бумаги. И она победила. Хлопов осторожно вытянул руку. Совсем чуть-чуть. А Стратилат наоборот отдёрнул, улыбнувшись.
— За всё нужно платить. Сам знаешь.
Мир снова почернел, а Лёва упал. На сей раз ни света, ни чего-либо другого вокруг не было. Только тьма и холод, пробиравший до костей. А ещё липкий страх, закрадывавшийся в самую душу.
«
…Рекомендую принимать перед сном настой валерьяны», «
Вот, видите? Агрессивным стал. А ведь раньше он таким не был. Вроде такой хороший мальчик, из благополучной семьи, пионер, спортсмен», «
Мы до последнего старались сохранить всё в мире до твоего совершеннолетия. Но всякое бывает, понимаешь?», «
Лев, тут такое дело… В общем, я не могу пустить тебя на поле в таком состоянии…», «
Я всегда хотел быть капитаном. Из кожи вон лез, но Глеб Сергеич выбрал тебя. Конечно! Ты же во всём лучше остальных!», «
Ты чё, совсем с катушек слетел?!», «Т
ы уже взрослый мальчик, практически мужчина. Решай подобные вопросы сам» — доносилось со всех сторон, больно врезаясь в голову острыми осколками. Не выпуская книгу, Лёва прижал ладони к ушам и зажмурился. Тьма только сгустилась.
— Хватит! Замолчите!
Отчаяние, боль, гнев. Всё смешалось воедино. Хлопов не знал, куда податься, чтобы весь этот шум исчез. Захотелось пустить «острую волну», одно из самых сильных разрушительных заклинаний, лишь бы заткнуть эти голоса из прошлого.
«
Такое ощущение, что из лагеря вернулся не мой ребёнок!» — Вдруг раздалось коронное, попав в самое сердце.
Мама.
Пульс участился. Стало трудно дышать. Горечь сдавила горло.
— Всё это можно исправить. Забыть, — проговорил спокойный голос Стратилата. — Стоит только…
Лёва не хотел дослушивать. И так знал, что ему скажут. Речь сейчас будет о крови и о том, что можно снова стать бесчувственным монстром, которого ничто не будет волновать.
— Bare hold kjeft og la meg være! — Громко выкрикнул он, резко развернувшись и взмахнув рукой. Яркий свет сверкнул в воздухе, со свистом умчавшись вдаль. Древний захрипел — его задело.
Хлопов перешёл в нападение. Он был зол и слушать свои воспоминания не хотел. Что было, то прошло, а сейчас перед ним стоял Стратилат, из-за которого страдали дорогие ему люди, жившие в настоящем.
Текст в книге светился алым светом, пока её обладатель выкрикивал заклинания, двигаясь в сторону тёмной фигуры, которая пыталась скрыться во мраке, что получалось плохо. Видимо, рана оказалась куда серьёзнее. Стратилат рычал, вызывал из земли шипы, но всякий раз охотник, будто предвидя очередную атаку, ловко уворачивался от них.
— Зря сопротивляешься, мальчишка! Как и твой жалкий стратилат Валера, ты сам однажды явишься ко мне!
Лёва ощутил присутствие Древнего за своей спиной. Он обернулся и увидел занесённую над ним чёрную руку с длинными острыми когтями. Недолго думая, Хлопов решительно крикнул:
— Evanescet!
Яркий свет озарил всё вокруг. Лёву мощной волной отбросило куда-то назад. Больно ударившись о землю спиной, он кубарем покатился куда-то, пока не очутился в горе из сухих осенних листьев, что с шорохом и хрустом разлетелись во все стороны. Хлопов вдохнул полной грудью, смотря на серое небо, откуда на него медленно упало несколько сложенных бумажек. Кажется, это были те самые, которые держал в руках Древний.
— О, Господи! Лёва! — Услышал он знакомый голос, что заставил его повернуть голову. От деревянного дома к нему шёл обеспокоенный Отец Глеб.
***
— С Лёвой точно всё в порядке?
— Лагунов, ты меня об этом спрашиваешь уже десятый раз, если не сто десятый, — отозвался Валентин Сергеевич, что был мрачнее тучи. Прошедший разговор оставил в нём неприятный осадок. Теперь ему было в какой-то степени стыдно и до смерти хотелось извиниться перед Лёвой. Лишь бы увидеть одобрение и прощение в его серо-зелёных глазах. — Нормально с ним всё.
С Игорем они договорились встретиться сразу у дома Плоткина, чему Носатов был не рад. Хоть бы Риту, которая шла рядом с ними, взял с собой — так было бы спокойнее. Доктор был уверен, что Шарова, в случае чего, могла и сдержать очередной яростный порыв в сторону Александра.
— Надо было Корзухина никуда не отпускать, — вдруг заявил он. — Из-за Несветовой он совсем идиотом стал. Как бы делов не натворил.
— Не думаю, что он стал бы рисковать делом, — тихо проговорил Валера. — Он не такой.
Они свернули за угол и тут же столкнулись с двумя милицейскими машинами, около которых дежурили представители закона. Все трое встали, как вкопанные.
— Или такой… — прошептала Рита.
— Может, это не из-за него, — поспешил заступиться за друга Валера, хотя отчётливо чувствовал витавший в воздухе знакомый запах крови.
— В любом случае стоит проверить, — буркнул Валентин Сергеевич.
— Тогда мы с Валеркой сходим, а Вы тут подождите. Может, он ещё придёт, — предположила Рита.
— Хорошо. Только недолго. И, если Плоткин действительно является стратилатом, постарайтесь не нарваться на него.
— Тут кругом милиция, — напомнила Шарова. — Вряд ли он проявит себя.
Она переглянулась с Валерой. Кивнув друг другу, ребята пошли дальше, прошмыгнули в подъезд и быстро поднялись на нужный этаж. Дверь в квартиру Плоткина была открыта, изнутри доносились мужские голоса.
— Здравствуйте. Вам что-то нужно? — К ним вышел один из милиционеров.
— Здравствуйте, — первым заговорил Валерка. — Мы к Александру Ивановичу пришли. По поводу концерта спросить хотели. Он, вроде как, ответственный.
— Увы, его сейчас нет дома. Его увезли в «обезьянник».
— А почему? — Осторожно поинтересовалась Рита.
— Драку устроил. Как дети малые, ей-богу. Будто им пацанских разборок мало — они свои устраивают.
— А с кем он подрался?
— С Игорем Александровичем Корзухиным, если мне память не изменяет. Но «подрался» тут не самое верное слово. Избил. Это больше на правду походит. И под статью «хулиганство» попадает.
— В какой отдел их увезли?
— В четвёртый.
— Ясно, спасибо, — вздохнул Валера и повернулся к Рите. — Идём.
— Всегда пожалуйста, — кивнул им милиционер.
Ребята вернулись к Валентину Сергеевичу и пересказали всё, что услышали. Тот цыкнул и головой покачал.
— Ну разумеется, — доктор развёл руками. — Ладно. Поехали в милицию. Не будем терять даром время. У нас каждая минута на счету.
И они направились к автобусной остановке.
***
— Вот, держи, — Отец Глеб поставил на стол кружку с травяным чаем. — Пей, согревайся. А то ледяной весь.
— Спасибо, — хрипло поблагодарил Лёва.
— К сожалению, ни печенья, ни конфет у меня нет.
— Ничего.
— Что тебя гложет, Лёв? — Священник сел напротив него. Взгляд у мужчины был проницательным, он будто всё видел. Хлопов слабо усмехнулся. Ещё бы. Стратилат раскрыл его, и теперь всякий мог прочесть обнажённую душу.
— Всё и сразу, — в итоге вздохнул он.
— Так расскажи обо всём по порядку.
— Там слишком много. К тому же, то, что меня тревожит, в большинстве своём случилось очень давно, — Лёва взглянул на Отца Глеба. — Но если коротко, то… Мне страшно. Я попросту не знаю, как мне быть и что делать. Понимаете, — он поправил упавшую на глаза чёлку, — Валерка за последние дни стал мне очень близок. А Валентин Сергеевич… В общем, он тоже боится, а потому не доверяет Валерке так, как я. Он видит в нём вампира. Особенно после случая на кладбище, когда Валера убил вампира.
— В Валерке действительно скрыта страшная сила, — немного погодя, проговорил Отец Глеб. — И она начала себя проявлять. А твой наставник просто рассматривает все варианты — это нормально.
— Ещё он… — Лёва сглотнул. — Сказал, что Валерка и на меня влияет. Я чуть не укусил ведьму. А ведь её кровь для меня вредна. Да и вообще в последнее время я, так сказать, старое вспоминаю.
— В тебе же тоже вампирская сила есть. Довольно большая часть. Это настоящая щедрость со стороны твоего Стратилата — дать тебе столько.
— Я всё ещё не знаю, почему… Почему он так сделал. Древний хотел рассказать, но я ушёл, — про бумажки Лёва решил умолчать.
— Ты встречался с Древним? — Глаза Отца Глеба округлились. — И остался жив?
— Выходит, что так.
— Везунчик.
— Я бы так не сказал, — Лёва пожал плечами.
Что-то громко стукнуло по крыше, и Отец Глеб поднял голову. Прислушался, как и Хлопов.
— Одну минуту, — священник встал и направился к лестнице, поднявшись наверх. Лёва же остался сидеть за столом, смотря в окно, по которому начали стучать капли дождя.
Боковым зрением он вдруг заметил что-то красное, блеснувшее на полке деревянного серванта. Чуйка тут же проснулась. «Надо, надо», — завопила она, стоило сосредоточиться на ощущениях. И Лёва, вопреки всем здравым мыслям, встал, направившись к звавшему его месту. Осторожно отодвинув стеклянную дверцу, он достал маленькую старую шкатулку, с которой облезла краска. Хлопов сомневался. Не стоило трогать чужое имущество без разрешения хозяина, однако он чувствовал, что это было нечто важное, что должен был знать только он. Лёва всё-таки открыл крышку.
Внутри шкатулки лежали потрёпанные бумажки и высохший красный цветок. «Вампирский корень», — промелькнуло в голове Лёвы. Взяв растение за стержень, он аккуратно достал его и осмотрел. Затем положил обратно и достал одну из бумажек, что лежала на самом дне. Именно к ней вела чуйка.
Развернув сложенный вдвое лист, Хлопов с удивлением обнаружил часть того самого рецепта, про который рассказывала Рита, когда они ехали в «Буревестник». В голове тут же возникла уйма вопросов, но вдруг на лестнице послышались шаги, и Лёва поспешил спрятать всё обратно, прихватив с собой несколько нужных бумаг. Он быстро вернулся обратно за стол.
«Я вор», — с ужасом подумал Хлопов, мысленно набрасывав варианты того, как сообщить о находке Отцу Глебу и поинтересоваться, что с этим делать и можно ли забрать. Однако было страшно, а внутренний вампир приказывал молчать.
— Не переживай. Это всего лишь черепица, — священник сел за стол. — Переодически гремит. Так, на чём мы остановились?
— Ну… я… — слова застряли в горле. Лёва попросту не знал, как их подобрать.
— За Валерку беспокоишься, — Отец Глеб продвинулся к нему. Хлопов быстро сунул бумажки под ногу, надеясь, что этот жест не заметили.
— Да, очень. Я не хочу его убивать. Но и не хочу, чтобы Валентин Сергеевич звал меня предателем до конца дней.
— Тяжёлый выбор, понимаю, — кивнул священник. Лёва опустил взгляд. И вдруг заметил, как отшельник перебирает в руках чётки, на которых болталась деревянная фигурка. Такая же, какую он дал Валерке. Оберег от дурной крови. — Но ты слушай своё сердце. Может, найдёшь что-то среднее.
Лёва пристально посмотрел на него. Ему показалось, что глаза Отца Глеба как-то странно потемнели. Вернее будет сказать, не святого отца, а древнего стратилата. Разве священнику нужен оберег от дурной крови?
— Спасибо за совет, Отец Глеб. Вы мне очень помогли, — былая ненависть снова обожгла Хлопова изнутри.
Благо, в дверь постучали, и священник обернулся, не заметив, как нахмурился его гость. Он встал и направился ко входу, открыл, встретив на пороге взволнованную женщину с маленьким ребёнком. Она тихо и быстро заговорила, переодически запинаясь, а Глеб внимательно слушал и кивал. Лёва, которого уже не терзали какие-либо сомнения по поводу воровства, быстро распихал бумажки по внутренним карманам куртки и встал с места.
— Уже уходишь? — Удивился отшельник, осторожно ведя хромавшего мальчишку к столу.
— Да, — как можно спокойнее ответил Хлопов. — Не хочу мешать.
— А ты и не мешаешь.
— Всё равно мне уже пора. А то ребята волноваться будут. До свидания.
— Ну пока, — вздохнул Глеб.
И Лёва покинул дом, закрыв за собой дверь. Пообещав женщине, устроившейся на лавочке на крыльце, что всё будет хорошо, он свернул за угол и встал под окном, напротив которого находился стол. Хлопов осторожно поставил ногу на маленький выступ и приподнялся. Заглянул внутрь дома.
Мальчик сидел за обеденным столом. Глеб же стоял около кухонного шкафчика. Достав чашку, он налил туда какой-то странной жидкости, а затем поднёс ко рту своё запястье и, судя по всему укусил. Кровь (о, это Лёва видел отчётливо, так как зрение обострилось. Внутренний вампир учуял запах, такой прогнивший и горький, даже через стену) потекла по его руке, каплями падая в чашку. Когда рана сама собой затянулась, отшельник перемешал получившуюся смесь и подал мальчику. Кивнул, как бы подбадривая. И тот выпил.
Взгляд его тут же сделался стеклянным. Он встал, немного постоял и сделал шаг, даже не прикоснувшись к костылям, на которые опирался, когда пришёл сюда. Глеб с довольной улыбкой наблюдал за ним и вдруг нахмурился. Резко повернул голову в сторону окна, и Лёва с ужасом понял, что его заметили. Недолго думая, он кинулся прочь от дома. Сомнений не было. Глеб и был тем самым Древним Стратилатом.
Голые ветви деревьев хлестали по лицу, некогда мелкий дождь начал усиливаться, постепенно превращаясь в ливень, земля уходила из-под ног, но Хлопову не было до этого никакого дела. Сейчас ему была важна лишь остановка, к которой он направлялся. Вот только её нигде не было. Внутренний голос кричал о том, что сзади кто-то есть, но он надеялся, что нет. Не может же Глеб так быстро покинуть свой дом, оставив своих «пациентов».
Лес будто постоянно перестраивался, путая и заставляя направляться куда-то не туда. Лёва не узнавал окрестности, не понимал, куда следует, но в один прекрасный момент, выбежав из-за кустов, остановился, так как оказался на краю высокого берега реки.
— Да чтоб тебя… — выдохнул он и развернулся, побежав обратно.
Нога вдруг зацепилась за выступавший из земли корень дерева. Лёва споткнулся и упал. Левое колено тут же пронзила острая боль, и парень закусил губу, чтобы не взвыть.
— Тс… Почему именно сейчас?! — Он сел, согнув ногу, что принесло ему ещё большую боль, потёр колено. — Ну же, сволочь ты эдакая… — Хлопов, придерживаясь за дерево, кое-как встал, осматривая грязные штаны. Любая попытка опереться на раненую конечность заставляла его сжимать зубы и шумно втягивать носом воздух.
В небе сверкнула молния. За ней последовал раскат грома. Лёва поднял голову и нахмурился. Перед ним стоял Глеб. Под его глазами, налитыми кровью, находились огромные тёмные синяки, на всём лице проступили чёрные вены, руки из человеческих превратились к когтистые лапы.
— Тебе незачем убегать, Лёва, — проговорил он искажённым хриплым голосом. — Тогда, при нашей первой встрече, ты показал мне то, что я хотел увидеть. Ты силён, и это надо использовать во благо. Помоги Валерке встать на путь истинный.
— Никогда! Он столько времени боролся, чтобы не стать таким!
— Да как же ты не понимаешь, — вздохнул Древний. — Вместе мы сотворим то, о чём наши предки могли лишь мечтать. Ни тебе, ни твоему другу больше не нужно будет скрываться. Вы сможете делать всё, что только захотите.
— Став при этом чудовищами, — дополнил Лёва. — Мы избавиться от этой ноши хотим, если ты ещё не понял.
— Ты не оставляешь мне выбора, Лёва, — прорычал Глеб, медленно приближаясь к нему. — Я хотел, чтобы ты помог Валерке понять, кто он, ведь тебе, как «бывшему» вампиру многое известно. Я бы научил вас управлять вашей же силой, мы бы открыли столько нового, — пока он говорил, тучи на небе сгущались, на лес опускалась тьма, и дождь усиливался.
— А мы ей управлять не хотим, — уверенно заявил Лёва.
— Зато она вами — да. Я думал, ты уже понял, что когда эмоции берут над тобой вверх, ты не можешь удерживать внутри себя всю ту Тьму, что в тебе сокрыта.
— С удовольствием избавлюсь от неё.
— Ты даже не знаешь, как это сделать. В один прекрасный момент ты можешь погубить не только себя, но и своего ненаглядного Валерку тоже.
— А вот и нет. Сдержусь.
— Правда?
— А если нет, то…
— То что?
Лёва не нашёл, что ответить, так и застыв. Стратилат улыбнулся.
— Вот видишь. Позволь мне снять с твоей души этот камень, раз такое дело, — он замахнулся и полоснул острыми когтями по Хлопову. Тот пошатнулся, но не упал, сделав несколько шагов назад. Живот пронзила мучительная боль. Лёва прижал к нему руку, почувствовав края глубоких ран и что-то тёплое, вязкое, стекавшее вниз. Кровь.
Глеб занёс руку во второй раз, но эту попытку Лёва предотвратил пузырьками воды, кинув их в него. Глеб зашипел и схватился за шею и щёку, куда попали капли вместе с осколками. А Хлопов тем временем достал нож, попробовав атаковать, но Древний оказался быстрее. Он схватил лезвие и вырывал оружие из чужой хватки и даже не поморщился. Откинул в сторону.
— Слабая попытка. Я же говорил, что серебро меня не берёт, — рука его сжалась на шее Хлопова, принявшись душить, пока тот не успел прочитать очередное заклинание.
Лёва почувствовал, как ему катастрофически не хватает кислорода. Нужен был хотя бы один глоток воздуха. Глаза больно щипало от попадавших на них капель дождя. И тут Хлопов заметил на запястье Глеба оберег.
— Дурная кровь возьмёт, — недолго думая, он сорвал чётки, обмотанные на манер браслета, и Стратилат, готовившийся ударить его во второй раз, вдруг зашипел, его начало трясти. Он отпустил Лёву, и тот, как мог, направился прочь. Главное: он выиграл себе время.
Несмотря на шум дождя, он слышал журчание речки. Кое-как Хлопов добрался до берега и осел на сырую холодную землю, тяжело дыша. Ни одного спасительного огонька не горело, и он с тяжёлым сердцем принял то, что жить ему осталось недолго.
Нога болела, а живот — раз в десять сильнее.
— Недалеко убежал, Лёва, — раздался голос Глеба, и из земли резко вылез чёрный шип, задев плечо парня, заставив того упасть и взвыть от нового приступа боли. — Только зачем? Тебя же вряд ли ждут. Хочешь донести до них новости, но успеешь ли?
Второй шип, появившийся столь неожиданно, как и первый, ободрал другое плечо.
— Пока не поздно. Даю последний шанс. Одумайся.
— Нет… — Прохрипел Хлопов. Прокашлявшись, он сплюнул кровь и снова, корчась от боли, но успешно преодолевая её, поднялся. Отступил назад, к самому краю берега.
— Ты сделал свой выбор, Лёва, — и Глеб, в мгновение ока оказавшись около него, проехался когтем по его шее. Из груди Хлопова вырвался сдавленный хрип. Он пошатнулся и упал вниз, кубарем скатившись по крутому берегу и в итоге оказавшись в воде. Несмотря на близкое расположение к земле, там было довольно глубоко.
Лёва не сразу осознал, что тонет. Вокруг было темно и холодно. А ещё не хватало воздуха. Когда сознание всё же вернулось в нему, он, борясь с накатившей усталостью и желанием заснуть, стараясь не обращать внимания на боль во всём теле, всплыл на поверхность, где по его лицу снова забил ледяной дождь.
Медленно, гребя одними руками, ибо ноги уже были не в состоянии что-либо делать, Лёва поплыл вдоль берега. В глазах темнело, воздуха не хватало, пару раз он глотнул воды. Она, к слову, щипала. Причём сильно. Значит, святая. Значит, это Рейка.
Будто в бреду, ему вспомнились слова Отца Павла. «Я должен жить… — промелькнуло в его голове. — Ради Валерки… Надо предупредить его… Вместе мы справимся…». Он повторял про себя эти слова, и ему становилось легче.
Тут поблизости замаячил низкий берег, и Хлопов направился к нему. Плыл из последних сил и вскоре наконец-то выполз на сушу, где сразу же лёг на спину, тяжело дыша и смотря на тёмное небо. Он молодец. Он справился. Не утонул. Сейчас немного отдохнёт, и можно будет… Сознание медленно покидало его, а вода стекала вниз по телу, впитываясь в землю вместе с кровью и оставляя после себя ожоги.
Веки налились свинцом. Лёва чувствовал, что проваливается в небытие. Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза, — чей-то тёмный силуэт, нависший над ним.
***
— Чтоб я ещё раз, — недовольно бормотал себе под нос Валентин Сергеевич, поднимаясь по ступеням. Валера с Ритой следовали за ним. Перед входом в участок все трое остановились, и доктор внимательно посмотрел на ребят. — Так. Стойте здесь. Милиция — не самое лучшее место для детей.
— Ладно, — пожал плечами Валерка. Выглядел он при этом как-то озадачено.
Только Валентин Сергеевич собрался зайти в здание, как дверь сама открылась, и оттуда вышел Игорь в сопровождении Вероники.
— Опа. Быстро же вы, — невесело хмыкнул Носатов, сделав шаг в сторону.
— Скажите «спасибо» моей находчивости, — фыркнула Вероника.
— А что случилось-то? — Спросил Валерка, обеспокоено смотря то на неё, то на понурого Игоря, у которого была разбита губа, под глазом темнел синяк, а в нос воткнута вата.
— Этот вот, — Ника качнула головой в сторону Корзухина, — выскочил из-за угла, когда мы возвращались домой, и выплеснул на Плоткина святую воду. Тот, естественно, подумал, что он с ума сошёл. Признаться, я бы тоже так сделала, не будь я в курсе всех событий. В общем, у них началась драка. Саша, видимо, давно хотевший дать Игорю «по заслугам», слишком увлёкся, начав его избивать, совсем забывшись, а тут — раз! — и милиция приехала. Разняла этих двух и увезла сюда.
— Вместе с машиной? — Доктор покосился на припаркованный возле отдела УАЗ.
— Это чуть позже случилось. Плоткин нажаловался, что Игорь служебным положением пользуется, — Вероника подкинула ключи в воздух и поймала, продолжив серьёзно смотреть на Валентина Сергеевича. — Пришлось долго разговаривать с лейтенантом Алексеевым по этому поводу. Как секретарша, я многое знаю и показания могу дать. В общем, вернула УАЗ Горе-Санычу, сказав, что он пользуется им исключительно по делу.
— Это да, — кивнул Носатов и огляделся. — А сам Плоткин где?
— Всё ещё там, — невозмутимо ответила Вероника, пожав плечами. — К слову, как я и говорила, он не является стратилатом. Ни вода, ни крест, на него никак не подействовали. Ну и ещё стратилат навряд ли милиции боится.
— Точно, — доктор усмехнулся.
— А как ты… — начал было Игорь, но тут же стушевался под взглядом Ники. Та тяжело вздохнула и вдруг улыбнулась, кинув ему ключи. Корзухин с трудом поймал их, чуть не уронив.
— После выступления Саша в уборную отлучился, а мне свой пиджак оставил. Я давно хотела пошарить в его кабинете в поисках того признания, а тогда подвернулась удачная возможность осмотреть то, что с ним. И я оказалась права: он действительно носил эту бумажку с собой. Я её себе оставила и написала новую. Плюсы работы секретаршей: со временем получается подделывать почерк начальника.
— Ты переписала моё убийство на него? — Опешил Игорь.
— Говори тише. Мы всё ещё около милиции, — она указала глазами на железную дверь, отойти от которой они не решались только потому, что стояли под козырьком, по которому уже давно барабанил дождь. — И нет, я написала список покупок. Его-то он и отдал Алексееву, когда попал сюда. Хотел тебя сдать, а не вышло. Только себя дураком выставил.
— А где настоящее признание? — Осторожно спросил Валерка.
— Сожгла. Пока их поковали, я незаметно кинула листок Игоря в гору сухих листьев, которые дворники жгли. Так что от него один только пепел остался, — Вероника хлопнула в ладоши. — Конец.
— Получается, мы снова не знаем, кто стратилат и где его искать, — подытожила мрачная Рита.
— Но хотя бы на одну проблему меньше, — вздохнул Валерка.
— Кстати, а где Лёва? — Вдруг поинтересовался Игорь, осмотревшись.
— У папаши. Где ж ему ещё быть, — буркнул Валентин Сергеевич. — Поехали.
— Ты чего? — Шёпотом спросил Валера Риту. Та вдруг приложила ладонь ко лбу и посмотрела куда-то себе под ноги. — Плохо?
— Предчувствие у меня плохое, — девушка взволнованно посмотрела на него. — Надо ехать.
Мёртвое сердце Валерки пропустило удар. Теперь и ему казалось, что должно произойти нечто ужасное.
— Ребята! — Окликнул их Игорь. Оказалось, что он вместе с Вероникой уже дошёл до машины и открыл её. Доктор, Валерка и Шарова сразу поспешили к нему, чтобы не промокнуть под усилившимся ливнем.
Лагунов прыгнул в УАЗ одним из первых. Рита поспешила залезть следом за ним. Игорь сел последним. Пристегнувшись, он завёл мотор, и машина тронулась, уезжая как можно дальше от милицейского участка. Корзухин и Носатов тихо обсуждали что-то, а Вероника, сидевшая сзади, с лёгкой улыбкой смотрела на ребят, будто ментально пытаясь приободрить. Вот только Шарова с каждой секундой мрачнела всё больше, а её пальцы, сцепленные в замок, белели и мелко дрожали.
— Рит, — Валерка положил ей руку на плечо. Она вздрогнула и подняла на него свои большие, распахнутые в немом ужасе глаза.
— Кано… — прошептала девушка. — Руна такая… С ней что-то не то. Ох, не нравится мне всё это…
— Не нагнетай, — нахмурился Лагунов.
— Надеюсь, что всё это просто моя паранойя, — Рита поджала пересохшие губы.
— Всё будет хорошо, — Вероника мило улыбнулась. Шарова тоже попыталась улыбнуться. Вышло слабо.
Дорога заняла у них минут тридцать. Ливень, плохая видимость и пробки — всё заставляло ехать медленно. А между тем напряжённая атмосфера в салоне «буханки» только усугублялась. Рита и Вероника изредка взволнованно переглядывались, и от этих их «гляделок» Валере тоже становилось не по себе.
УАЗ вскоре остановился практически около железной двери. Доктор вышел из машины и сразу пошёл открывать. Вставил ключи, попытался повернуть, но не смог.
— Открыто… — растерянно произнёс он, надавив на ручку. Дверь со скрипом открылась, впустив свет уличного фонаря в тёмное помещение, откуда тянуло сыростью и железом. — Чёрт, — выругался Валентин Сергеевич, вынув из внутреннего кармана плаща нож.
— Что такое? — К нему подошёл Игорь.
— Стойте здесь, — отрезал Носатов, заходя внутрь. Рита осторожно подошла к двери, прислонив к ней руку. Она вдруг вздрогнула, точно её током ударило.
Доктор осторожно спустился вниз. Рука его нащупала рубильник и потянула вверх. Включился свет.
Внутри всё было перевёрнуто с ног на голову. Дверь в комнату Лёвы была раскрыта на распашку, внутри — хаос, место, где они сложили осколки плиты, — разворочено, с исцарапанными стенами. Но это оказалось далеко не самым страшным. Из всех вещей уцелел только стол. Однако он был полностью залит кровью, что стекала вниз, падая на пол и пачкая. Огромные кровавые кляксы находились и на потолке с кухонной стеной, на которой огромными буквами было написано слово «СМЕРТЬ».
Валентин Сергеевич впервые за эти три года испытал такой леденящий душу ужас, снившийся ему разве что в кошмарах. Взгляд его снова устремился на стол, заставив подойти ближе. И он подошёл, увидев лежавший там охотничий нож Лёвы, накрытый куском мокрой ткани рубашки. Ножны валялись в противоположном углу, готовые вот-вот упасть.
Доктор ещё раз посмотрел на пятна, затем опять на стол и вдруг почувствовал подступивший к горлу ком. А потом раскрыл рот и не сразу понял, что истошно кричит, как потерпевший.
— Нет! Стойте здесь! — Донёсся сверху голос Игоря, а затем спешные шаги по лестнице разрезали тишину.
Корзухин довольно быстро оказался внизу и тоже застыл от ужаса, вытаращив глаза на кровавую картину.
— Валентин Серге… — он не смог договорить. Страх сковал всё его тело, сжал горло. Стало трудно дышать.
— Кровь… — Доктор повернулся к нему. Руки его, перепачканные в красной липкой субстанции и державшие кусочек ткани, крупно дрожали. — Это его кровь… — голос хрипел и сипел, в глазах застыли слёзы. — ЛЁВА! — Вдруг закричал он, медленно опустившись на пол и оглядываясь, будто Хлопов просто прятался где-то.
— Бросьте! Бросьте! Не его! Не его! — Дрожащим голосом проговорил Игорь, схватив его за плечи и оттащив подальше.
— Валера! — Снаружи послышался голос Вероники.
— Валера, стой! — Скомандовал Корзухин. — Тебе нельзя сюда! Ника! Держи его!
С лестницы донеслись спешные шаги, и вскоре вниз спустилась взволнованная Рита. Оглядев помещение, она закрыла рот ладонями и побледнела, качая головой. Не хотела верить. Отказывалась.
— Вероника Генриховна, пустите, пожалуйста, — Валерка не оставлял попыток вырваться из крепких объятий Несветовой. В нос бил запах крови. Лёвиной крови. Ему было страшно узнать, что происходит там, в бункере, однако в то же время до смерти хотелось знать, что случилось. Быть может, Лёва ещё жив, тело не остыло и можно хоть что-то предпринять.
Вероника не удержала его, и он, освободившись, сразу кинулся в подвал. Да так и застыл в проходе, когда спустился.
— Это его нож! Его! И ткань тоже! — Не унимался Валентин Сергеевич. — Стратилат сожрал его!
— Не мог! — Парировал Игорь.
— Тогда на части разорвал и для пиявцев своих на десерт оставил! Плоть без крови менее вкусной не становится! — Доктор небрежно утёр слёзы рукавом. — Ух, я клянусь! Перебью их всех нахрен! Твари! Сволочи!
Дальше с его уст посыпалась неконтролируемая нецензурная брань.
Валера вдруг почувствовал Лёву. Не кровь, не остывающее тело, а именно его след, который вёл прочь из бункера. Недолго думая, Лагунов выскочил на улицу.
— Валерка! Ты куда? — Воскликнула Вероника, когда он пронёсся мимо неё. — Стой!
Но Валера уже скрылся в сквере. Он бежал, надеясь, что Лёва просто заснул на лавочке или хотя бы лежит там. Потрёпанный, но живой. А если уже почти мёртвый, то хотелось быть уверенным в том, что инстинкты подскажут, что делать. «Ты не умер, нет!» — Мысленно кричал Лагунов Хлопову и вдруг остановился на небольшой поляне. Увы, здесь след бывшего вампира обрывался.
— Лёва! — Кое-как отдышавшись, позвал Валерка. В ответ — тишина да шум дождя.
Лагунов сделал шаг, наступив на что-то твёрдое. Убрав ногу, он поднял с земли промокшую и испачканную в земле деревянную флейту. К горло подступил ком, глаза наполнились влагой. Валера прижал ко рту руку, чтобы не зарыдать в голос. И это всё?.. Всё, что от него осталось?.. Ни тела, ни следов — ничего.
Лагунов опустился на колени, не отрывая взгляда от флейты. В памяти всплыла мелодия, которую Лёва когда-то играл. Пожалуй, именно её Валерка помнил лучше всего другого, что происходило с ним во время «бессознательного периода». Она, как и её обладатель, дарила спокойствие и теплоту. Но не сейчас.
Валерка осторожно прижал инструмент к груди, поклявшись сохранить эту единственную и очень ценную частичку Лёвы, которая хранила в себе море тёплых и грустных воспоминаний.
