***
Брендон правда старается запомнить имена всех тех, кто жал ему руки, но в голове остаются лишь женские: с ними он говорил больше минуты в совокупности. И все же все дело было в самом типаже вечеринок, на которые Пит затаскивал Брендона, — они диаметрально отличались от тех, на которых его плюс-одним был как раз Пит. Тусовки Вентца — это дом, полный незнакомцев, которые даже имен друг друга не знают в должной мере, кучкуются локальными компаниями и в целом сконцентрированы на новом приятеле ровно полминуты (Брендон тоскливо шутит про клиповое мышление у себя в голове). Поэтому для таких случаев имеется четкая установка — держать Питера едва ли не за локоть (а если придется — за горло), чтобы этот засранец никуда не свалил. Но уже в течение часа он смывается за текилой и не возвращается, а Брендону не остается ничего другого кроме принятия того факта, что сидеть он здесь будет один. Нормально познакомиться удается с тремя девушками: рыжая Дебби, блондинка-Дженна, брюнетка-Меган,(воздыхателем которой является Пит). Впрочем, другие девушки, в том числе из окружения Дженны, не особо стремились познакомиться. Видимо, на лбу Брендона значилось: «мне нужна стопка и подушка под голову, никаких социальных взаимодействий». Дженна возвращается к нему с подругами еще несколько раз, активно пытаясь познакомить уже их, но девочки, слишком быстро уставшие разгонять чужую тоску, утягивают ее обратно. Он даже не знакомится с «оригинальным» Джозефом, хотя тот определенно бродит среди этой густой массы, если верить словам Пита.***
Меган почти весь вечер болтается в его поле зрения, но Пита рядом по-прежнему не наблюдается: либо засранец наврал о цели визита, либо накидался и попросту забыл. Поэтому Брендон действительно не изменяет плану сблизиться с рюмкой много-много раз. В какой-то момент ему становится уютно и хорошо: он отставляет бутылку в сторону, чтобы зафиксировать эту идеальную кондицию. В течение последних двух часов он плохо следил за развитием событий; лишь изредка задирал нос, чтобы попытаться отыскать виновника своего здесь нахождения. Ури приподнимается с дивана и топает в сторону уборной, но застревает на полпути: в объектив взгляда попадает гитара, лежащая на пустом, грязно-белом подоконнике. Брендон осматривается, словно воришка, и делает несколько шагов навстречу инструменту; долго и пристально оценивает акустическую красавицу, едва возит по струнам пальцем. — Еще не сводил ее на свидание, а уже руки распускаешь, — вдруг слышит он за спиной и крупно дергается. — Тссс, никаких резких движений, малыш. Аккуратно положи оружие на пол... Брендон все-таки разворачивается и облегченно выдыхает: почему-то ему становится очень легко оттого, кто перед ним стоит: красивые люди ведь не могут быть злыми, верно? Парень напротив — высокий, с щетиной в несколько дней, в футболке и черных, неприлично узких джинсах. — Я просто... — Забей, — тот подмигивает и протягивает кулачок. — Джордж Райан Росс. Но лучше Райан. — Брендон Бойд Ури, — он отстукивает и отходит на шаг, бедром упираясь в подоконник с гитарой, придвигая ее ближе к окну. Давно Брендон не представлялся полным именем, со времен школы, пожалуй. Райан цокает языком: — Нда-а, с дамами ты обращаешься не сказать что умело. Надеюсь, с парнями дела обстоят лучше? — он хмыкает, но почти мгновенно переключается, чтобы спросить: — Хочешь выпить?***
Брендону словно снова четырнадцать. В этой чертовой квартире каждый второй — подросток в теле взрослого, который не вылез из своей эмо-фазы. Но почему-то именно Райан, — распуская философию о том, как Кит Ричардс переиграл смерть и свои аддикции и еще долго продолжал танцевать с ней на грани, пока брал гитарные рифы на сцене — смог надолго зацепить его внимание. Согласия с его суждениями быть не могло, но Брендон был достаточно пьян, чтобы позволить этому рту произносить любые вещи. Он чуть протрезвел тогда, когда джин стал подходить к концу, и в доме не осталось ничего, кроме водки (они обшарили оба этажа!). Райан в очередной раз сказал, что отойдет покурить, когда закончил рассказывать о какой-то теории про Битлз. — И какую хуету несет, а главное — с умным видом! — помехой слева оказался очередной Роберт Уодлоу, но на сегодня Брендон просто признает свою слабость перед мужиками выше него и усмехается: — Райан? — Не хочешь говорить? Ну ладно. Я Даллон. — Нет, я не Райан. Я Брендон. Я спросил, ты имел в виду Райана? — А, ну, разумеется, — Даллон хмыкнул и протянул руку. — В общем, приятно познакомиться, Брендон. Кто-то выкручивает музыку на приличную громкость и Ури приходится почти кричать человеку, до которого и фута-то нет. — Извини, если я через полчаса спрошу, как тебя зовут. Меня отпускает, но я все еще хреново соображаю. — Хорошо, что это алкоголь, а не Росс. Потому что он тоже ебашит по мозгам нехило. Брендон улыбается, но сдержано: не то чтобы он сам делал выводы с первой минуты, но то, как Даллон говорил о Райане, побуждало его прямо сейчас ввязаться в дуэль. Окей, с тем он знаком без году неделя, но что это за свинство — завязывать диалог с сомнительных комментариев про кого-то, особенно в его отсутствие? Особенно про того, кто Брендону понравился? Ух, не по-пацански. — А ты кто? — Твой ангел-хранитель, мой хороший, — снисходительно отзывается парень; помедлив, добавляет: — Просто ты друг Пита, а друзья Пита — мои друзья, так что я за них переживаю, что за родных детей, честное скаутское! Если тебя Райро правда впечатлил, постарайся развпечатлиться. Он охуенный актер, а в этом доме еще полно народу: ты можешь выбрать кого угодно. Неприятно начать отпуск с разбитого сердца? — Какого к черту... — Ури начинал закипать. — Понял! — Даллон капитуляционно вскидывает руки. — Ты у нас кремень, гора, непробиваемое сердце. Слава богу. Развлечься — это всегда пожалуйста, а вот на что-то большее не надейся. А то приходят тут вечно, слюну глотают, смотрят своими большими заискивающими глазами, а он в гробу вас всех видал. Брендон действительно плохо понимал, к чему Даллон ведет, но следующая фраза раскидывает паззлы по своим местам: — Короче, миссия выполнения, так что я так и передам Питу: рецензию дал, пиздюлей не дал, потому что кажешься сообразительным. И сам разберешься, большой мальчик, верно? Ури напрягает лоб: — Что? — Ну, твой родитель номер один попросил уточнить в свое отсутствие, с кем здесь лучше не коннектиться сильно. — А-а-а, вот оно что, — Брендон пихает пальцы в шлейки джинсов, приподнимаясь на носки с пяток. — А он сам где? — Понятия не имею теперь, — Даллон разводит руками. — Развлекайся, короче, — и почти сразу уходит: причина его спешной отлучки возвращается и смотрит уже чуть более ясными глазами: — Соскучился?***
Они в очередной раз выходят покурить, но в этот раз запираются на балконе, откуда быстро уходит парочка, завидев их. Райан курит почти как сапожник, и им легче остаться здесь с перерывами на все остальное, чем наоборот. — Сегодня звездопад обещали, — вздыхает Росс. — И где он? — Наебали, получается, — Райан улыбается и кладет сигарету на подоконник, аккуратно придерживая выразительными пальцами, чтобы не катилась. — Я щас попробую затащить сюда диванчик, а то у меня уже жопа болит сидеть на этих стульях. Брендон посмеивается, потому что сигарета отказывается лежать на не заметном глазу склоне подоконника. Райан вздыхает и вручает ее Брендону: — Докуривай. Брендон и докуривает. Пока Райан копошится в комнате, пытаясь приложить все свои усилия, чтобы втащить диванчик сюда, он внезапно ловит себя на мысли, что опьянение почти сошло на нет. Он провел в этом доме без малого шесть часов, и темное августовское небо за оконными стеклами только напоминает, какая сейчас глубокая ночь. Фырча и отдуваясь, Росс кое-как втаскивает несчастный диван и тыкает Брендона в колено, чтобы тот встал со стула. — Ну красота. Что может быть лучше дивана на балконе. Да вообще, балкона в принципе... — он забирается на свою часть с ногами, широко разводя колени и складывая между ними руки. — А у тебя нет балкона? — Ури слегка склоняет голову. — Не, я снимаю комнату в доме. Вернее, мансарду. Брендон оживляется и поворачивается всем телом к Райану: — Мансарды — это круто! — Ага, — кисло отзывается Росс. — Первые дня три, а потом тебя заебывает спать под треугольным потолком. Как будто очередной бэдтрип переживаешь. — Когда я был мелкий, мне нравилась мансарда в нашем первом доме. Потом мы переехали. Я даже особо ничего не помню, но я любил то место, — Ури продолжает полумечатетельно, словно не слыша иронии. — О-о-о, — Райан стонет и протестно машет руками (взгляд Брендона постоянно возвращается к его чертовым рукам), отчаянно качая головой, — не-не-не, приятель, чтобы говорить о родичах, мне нужно еще пару шотов текилы, как минимум. — Ты и так уже пьяный, — Брендон усмехается, и внезапно Райан перестает отвечать тем же. Его взгляд пристальный, и этот прищур... — Что? — он нерешительно трет висок. — Поехали. Покажу тебе мансарду. — Это что за эвфемизмы? Может, еще шоколадку пообещаешь и щеночков показать? Райан смеется: — Черт, раскусил. Просто... мне здесь уже нудновато, все разъехались почти, бухла нормального нет, сигареты скоро закончатся. Поехали ко мне? В конце концов, я не предлагаю продолжение, если только ты сам не захочешь. Брендон прикусывает щеку и замирает, пытаясь выдохнуть после настолько прямого предложения. Бля, ну он же трезвый почти, что за вспышки скромности? — Поехали.***
Такси катит их через ночной город, который у Райана перед глазами плывет разноцветной свистопляской красок. Он почти лежит на Брендоне; а тот лазит в телефоне, разгребая все сообщения и голосовые от Пита, который в итоге оказывается как раз не мудаком, а преданным другом с полной трансляцией всех событий посредством онлайна, — кто ж виноват, что «ты засунул свой телефон в жопу, Ури». Райан на его плече словно плавится, его кожа горячая и румяная, и даже щетина вследствие своей многодневности почти мягкая и не колется. Последнее сообщение от незнакомого номера. Зато манера вполне себе знакомая, — Даллон — и теперь он тоже на всякий случай есть в контактах. Они приезжают и тихо забираются по лестнице наверх, потому что друзья Райана спят как послушные мальчики в этот поздний час. Долго и пьяно путаясь в пододеяльнике, который обнаружился постиранным со всем остальным постельным именно сегодня, Райан наконец делегирует это Брендону и сам уходит в душ. Брендон успешно справляется с этим испытаниям для гостеприимства и раздевается, садясь на край кровати. — Ну что, детка, какой у нас план действий? Не пойми неправильно, ты жутко горячий и мне нравишься, но я чето так заебался, что просто поспал бы. Брендон вздыхает с облегчением и поднимается, чтобы пойти в душ: — Отлично, потому что это взаимно. Почему-то именно сейчас в голове всплывают предупреждающие слова Даллона. Он оглядывается и вкладывает в свой вопрос как можно больше издевки, пытаясь замаскировать минутную неуверенность: — А ты имя-то мое завтра вспомнишь? Не скажешь: «о боже, кто спал в моей постели?!» — Имя? — Райан хохотнул. — Это вот не обещаю, у меня на имена память плохая, Бенедикт, — Ури смеется. — А вот то, что ты был самой горячей задницей на той тусовке, я вспомню и через десять лет.