Разбуди меня

Два года назад Сегодня вечер пятницы — крайний день, чтобы сказать Уэнс о том, что на выходные он забронировал её любимый ресторан. Помолвочное кольцо ждало своего часа, тогда как он был всё меньше уверен в благоприятном исходе этого мероприятия. Последние пару дней Уэнс была сама не своя. Да, возможно, сказалось то, что ей ввели какой-то препарат, среди побочных действий которого наверняка должно быть что-то вроде недомогания и повышенной температуры. Вот только чувствовала она себя, казалось бы, неплохо. Но абсолютно точно не так, как раньше. Начав загоняться, Ксавье перебрал в голове все варианты того, что же могло с ней произойти. Она перестала с прежним энтузиазмом с ним общаться. Может, проблемы на работе? Или появился кто другой? Будучи изначально склонным к ревности, Ксавье последнее время об этом даже не вспоминал, потому как за все три года отношений Уэнсдей ни разу не давала повода в ней усомниться. Так может её нынешняя холодность — знак того, что она нашла кого-то другого? Нет, такие мысли, к которым он был склонен когда-то давно, сейчас, после трёх лет крепких и доверительных отношений — глупость. Если бы это было действительно так, то она бы обязательно сказала ему обо всём прямо. Так что скорее всего её странное поведение действительно вызвано недомоганием, и скоро всё пройдёт. Послышался звук открываемой двери и какие-то шорохи в прихожей. Привычное «Я дома!» она по каким-то причинам больше не кричала, и тревога снова поселилась в душе Ксавье. Может, проблемы на работе? — Привет, Уэнс, — он улыбнулся, увидев ее, но, встретившись с ней глазами, застыл на месте. Улыбка сошла с его лица, а сердце упало куда-то в пятки — её глаза были пустыми, будто стеклянными. — Как твой день? — Всё хорошо, — она, сняв верхнюю одежду, прошла в гостиную и принялась разогревать вчерашнюю лазанью. — А как твой день? Казалось, что она всё делала как обычно, так, что понять, что именно теперь изменилось, он не мог. Она задавала те же вопросы, отвечала на его, но при этом сквозь всё общение ощущалась какая-то ледяная отчуждённость, выжигающая внутри него дыру, возводящая его тревогу до небес. Нет, абсолютно точно что-то было не так. — У меня тоже всё хорошо, Уэнс, — чуть медленней, чем следовало, ответил он. — Если работа пойдет теми же темпами, что сейчас, то выставку можно будет делать уже через полгода. Как раз к началу лета. Она молча достала разогретые порции лазаньи из микроволновки и поставила на стол. Иногда у Ксавье было чувство, что она избегает на него смотреть — и это только больше усиливало его подозрения, что что-то изменилось. Они принялись есть, и Ксавье, наконец, решился сказать то, что нельзя было уже откладывать. — Я заказал столик на завтра, в Ocean Prime, — сказал он, стараясь не показывать явно свой страх. И с чего вдруг он боится звать её в ресторан? — Сходим с тобой вечером, проведём вместе время. Она будто напрягалсь в лице, прекратила жевать и стала обдумывать сказанное. Страх липкой волной накатывал на Ксавье — всё-таки это была странная реакция на приглашение на свидание. — Ксавье, я думаю, это лишнее, — наконец сказала она, разом обрушив и так шаткие надежды парня. — Я планировала завтра разбирать коробки вещей в подвале. — Но это ведь можно сделать и потом? — зачем-то сказал Торп, ведь было ясно и так, что это отговорка. Она не стала отвечать, видимо, сочтя это глупой репликой. Или подумав, что глупым будет её ответ. А возможно ей просто было всё равно. — Уэнс, давай поговорим, — решился Торп, поняв, что терять уже нечего. — Что произошло? Я же вижу, что что-то не так! Проблемы на работе? Плохо чувствуешь себя после препарата? Расскажи, и мы всё решим! Она вздохнула и принялась крутить вилку в руках. Какое-то время она молчала, а парень изо всех сил старался не наседать на неё, зная, что она такое не любит. — У препарата широкий спектр действия, — наконец сказала она. — Я же говорила, что он помогает контролировать эмоции. Возможно, он может влиять и на чувства. Немного их приглушать. — Приглушать? Чувства? — лучше бы она сказала, что просто плохо себя чувствует. — Я сегодня читала о действии препарата подробнее, — продолжила она. — Там всё очень неоднозначно. Контроль над эмоциями и чувствами. Ослабление ненужных для лучшего качества жизни. Избавление от привязанностей. — Избавление от привязанностей? — Торп повысил голос. — Это что, какая-то патология? Что за ерунда? — взволнованно говорил он. — Это ведь побочка, да, Уэнс? Не может же это быть правдой, что они хотели такого эффекта? Наверное, скоро пройдет, это не может быть надолго… Держать себя в руках становилось очень трудно. Одна только мысль о том, что чёртов препарат действительно как-то мог влиять на её чувства к нему, сразу сводила его с ума. Нет, это абсолютно исключено! — Ты куда? — продолжая быть в своих мыслях, выкрикнул он, увидев, что она встала. — Я пойду в спальню, — без особых эмоций проговорила она. — Я что-то устала. Возможно, ты прав и я просто ещё не пришла в себя. Не беспокой меня, пожалуйста, без надобности. Хочу отдохнуть. И она ушла, впервые вот так вот оставив его одного во время ужина, в смятении и нарастающей панике. *** Утро встретило его головной болью — но какой-то непривычно туманной, будто бы нечто смазывало типичные для него симптомы похмелья. Пожалуй, вчерашний вечер стоит назвать самым интересным за последние полтора года существования. Не знакомство с Бьянкой, не их нелепые свидания, и даже не тот день, когда они решили съехаться — а именно вчерашняя встреча с Уэнс в ФБР и последующая вечеринка у Аякса стали наиболее красочными событиями последних месяцев. Наспех позавтракав панкейками Бьянки, Ксавье размышлял, что же ему делать дальше. Через неделю очередная встреча с Уэнс — трудно сказать, хорошо это или плохо. Да, он снова ее увидит. Но вполне возможно, до того момента, как его заставят вакцинироваться через суд, пройдет не так уж много встреч. А после этого то, ради чего он живёт, уже не будет иметь смысла. Слова Конни не выходили у него из головы. Она якобы знала, какие пары будут счастливы — и продавала кольца только им. Разве такое возможно? Он никогда не верил ни в какую магию или предсказания будущего, считая это чистой воды шарлатанством, но тогда почему же в этот раз её слова так сильно его впечатлили? Самое дельное, что приходило в голову — встретиться с Аяксом уже без остальных, и расспросить его об этой Конни — а, может, и ещё о чём. Вчерашняя вечеринка оставила после себя больше вопросов, чем ответов, хоть он теперь и стал чуть лучше понимать, что происходит вокруг. Вибрация на телефоне уведомляла его о новом входящем — это был Стив. Чёрт, а он ведь со своей вечеринкой и вовсе забыл о том, что запланировал с ним встречу! «Доброе утро! Сегодня всё в силе? Жду тебя в час дня в Oyamel Cocina Mexicana, 401 7th St NW» — гласило сообщение. Стив, должно быть, зная, каким рассеянным стал в последнее время Ксавье, уже сомневался в актуальности их встречи. И не удивительно — ведь Торп действительно о ней забыл. Быстро набрав ответ, что сегодня всё в силе, он сразу же оделся и поспешил уйти — он всё равно не любил сидеть в этом доме, насквозь пропитанном болезненными воспоминаниями. Пожалуй, стоит съездить в магазин и купить хоть один комплект одежды по размеру до встречи со Стивом — как раз в запасе есть полтора часа. Найдя неподалеку магазин уцененной одежды Burlington — последнее время было трудно с деньгами, — он нашёл подходящие джинсы и джемпер и сразу же в них переоделся — для первой обновки за последние два года, пожалуй, достаточно. Решив-таки написать Аяксу и спросить о встрече вечером, он быстро набрал нужное сообщение, а затем поехал на встречу со Стивом по указанному адресу. МакКинли уже ждал его внутри за столиком. Кафе казалось достаточно светлым и современным. Это заведение не было пафосным, в которых часто проводятся деловые встречи — скорее, можно было представить, что сюда ходят компании друзей, а пару лет назад, должно быть, бывали семьи и молодые парочки. — Как жизнь, Торп! — поприветствовал его Стив. — Выглядишь получше! — Всё хорошо, твоя как? — Ксавье сел за столик, вглядываясь в меню. Хоть он и был заинтригован причиной встречи, но первому спрашивать об этом не хотелось. — Да потихоньку. Инвесторы вот только давят, а так ничего, как раньше, — Стив смотрел на него добрыми блестящими глазами, в руках сжимая меню, будто слегка волновался. Стив изменился с их последней встречи. Сейчас на его лице присутствовала лёгкая щетина, а его темные волосы были подстрижены — короче, чем в прошлый раз, когда они виделись. Сам он был довольно привлекательным мужчиной лет сорока, одетым примерно также, как и Торп — в джинсы и джемпер. Его тело не было ни худощавым, ни накаченным, но и лишнего веса у него ещё не было — можно было сказать, что у Стива была обычная фигура мужчины средних лет. — Инвесторы? Что им нужно? — с опаской решился спросить Ксавье, уже догадываясь, о чем пойдёт речь. — Возмущаются, что мы сотрудничаем с невакцинированными сотрудниками, — проговорил он дежурным голосом, будто ему и самому было неприятно это произносить. — И это при том, что любовь и чувства очень часто и являются источником вдохновения художников! И где здесь логика? Ксавье молчал, раздумывая. Скорее всего Галпин вчера был прав, и сегодня Стив просто разорвёт с ним контракт. Его двухлетняя тоска по прежней жизни превратится в поиск денег на пропитание — а, с учётом реалий, работать его уже никуда и не возьмут. — Ну, не напрягайся раньше времени, — возразил Стив, увидев, как Торп изменился в лице. — Я пока что тебя не увольняю. Хотя уже давно следовало бы, если честно, — он вздохнул и как-то грустно посмотрел на Ксавье. — Картин нет… На тебя, похоже, правило с вдохновением от неразделённой любви не действует. Ты писал прекрасно, Ксавье, но пока она была с тобой… Я понимаю, что от тебя это не зависит. Но тогда, два года назад, ты был самым перспективным моим партнёром, и да, я всё ещё надеюсь, что ты себя покажешь. Торп прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Стив был абсолютно прав, и возразить было нечего — он действительно был на пике своей карьеры тогда, два года назад, но теперь показывал максимально посредственные результаты, которые никак не вязались с именем МакКинли, кто брал к себе только лучших. — Меня перестанут финансировать с апреля, если я не уволю всех невакцинированных, — внезапно выдал он, тяжело вздохнув. Торп на это выпучил глаза, понимая, что всё-таки его карьера здесь идёт к завершению. — Это окончательное решение инвесторов, которое мне озвучили вчера. И вчера, опять же, мне позвонили из ФБР, выясняя подробности твоей работы здесь, спрашивали характеристики. — Что ты им сказал? — Ксавье замер, ожидая ответа. Стив, пожалуй, был из тех, кто знал много не самых приятных моментов его состояния. — Я сказал, что ты прекрасный человек, — пожал он плечами. — Что ты добросовестный работник, позитивный и жизнерадостный, — на этих словах Стив горько усмехнулся. — Я знаю, что им можно говорить только правду. Но никто же не знает, как я тебя вижу. Может, я просто закрыл глаза, подумал о тебе и мне пришёл в голову именно тот твой образ — вечно улыбающегося, интеллигентного юноши, от которого тоскливо вздыхали все наши сотрудницы. Торп нахмурился. Он что, когда-то нравился кому-то из галереи? Если и так, то неудивительно, что он этого даже не заметил — у них с Уэнс всегда была какая-то особая идиллия, и только лишь от одного факта её существования на этой планете он не желал смотреть на кого-либо ещё. — То есть с апреля я не смогу сотрудничать с галереей? — решил сменить тему Ксавье. — Если у тебя не будет справки о том, что ты вакцинирован, то, боюсь, что так. Занесённой в реестр, естественно. Ты как, какие у тебя планы на этот счёт? — Я всё ещё не хочу отключать чувства, — проговорил Ксавье, надеясь, что Стив не будет долго мусолить эту тему. — Знаешь, ты единственный без пары, кто отказывается от этого, — сказал МакКинли. — Бьянка не в счёт, мы оба понимаем, что не из-за неё ты принял такое решение. Но, вот в чём дело — примерно из-за таких, как ты, это и придумали. Из-за вот таких страдальцев, — он вздохнул, окидывая взглядом пространство. — Я вакцинировался полгода назад, будучи почти двадцать лет счастливо женатым, с двумя детьми. Представляешь, как я переживал? Переживал, что всё, что я строил, все разом распадётся, не будет иметь смысла. Что вся жизнь перевернется с ног на голову! А у тебя что? Для тебя это будет как укол обезболивающего — ввёл — и стало легче. На этой довольно драматичной ноте к ним наконец-то подошёл официант. Ксавье был даже рад, что ему не пришлось отвечать сразу — пока он заказывал фахитос и гуакамоле, можно было немного перевести дух. — Что в итоге стало с вашей семьёй? — с опаской спросил Ксавье. Он, если честно, даже не знал о том, что Стив вакцинировался — наверное, это стоило предположить раньше, но Торп и вовсе не думал ни о ком, кроме себя. Не думал о том, что и другим людям сейчас приходится трудно. — Да знаешь, ничего с семьёй! — развёл руками МакКинли. — Как жили, так и живём. Детей растим. Знаешь, мы всегда с ней скорее дружили. Относились друг к другу с уважением. Да, романтика тоже была, конечно, и она пропала. Но держалось у нас всё всегда скорее на чём-то другом, — он задумался, подбирая слова. — Друзья у нас общие и интересы. Вот этой вот бешеной тяги влюбленных я и не припомню. Не скажу, что совсем ничего не изменилось, но, скажем так, это не критично. Мы всё ещё вместе и всё ещё счастливы! Это было очень интересно и необычно. Значит, не все пары безвозвратно расстаются, распадаются? Значит, есть и те, кто остались вместе? Волнение вместе с какой-то тошнотой подкатывали к горлу — Уэнс тогда могла бы остаться, но чего-то в их отношениях не было, чего-то того, что позволило бы им удержаться вместе вопреки действию препарата. А много ли вообще тех, кто остался вместе? И как это проверить, если есть те, кто эти справки просто покупает? Ни одна статистика сейчас не покажет правды — хотя очень хотелось бы. Возможно, у тех пар, которые сохранили свои отношения, нашлось бы что-нибудь общее — то, что позволило их тяге друг к другу обойти систему. Вечно равнодушный ко всему происходящему, Торп будто бы загорался какой-то надеждой — сначала Конни, теперь вот Стив со своей счастливой даже после вакцинации семьёй. Что, если действительно есть какой-то выход? Что, если можно всё вернуть? Или хотя бы частично. Просто бы вернуть ее улыбку в его жизнь. — Но я бы вернулся к вопросу о работе, Торп, — посерьезнел Стив, поедая энчиладос. И когда только им успели принести еду? — Я хотел тебе предложить-таки поднажать и подготовить картины для выставки. И в связи с ограничениями инвесторов, самое позднее, что могу предложить — вторая половина марта, — он призадумался. — Скажем, к пятнадцатому числу. Желательно, конечно, картин двадцать набрать, но уж сколько будет. Хотя бы дюжину, надеюсь! Лучше — больше. Ну что, как тебе идея? Ксавье был удивлен, что Стив, не взирая на откровенно ужасные результаты последнего года, выдвигал ему настолько выгодное предложение. Выставка перед апрельским увольнением могла бы выгодно его подать, и, возможно, другие, менее именитые галереи, чьи инвесторы не так притязательны, могли бы им заинтересоваться. Не говоря уж о том, что выставки оплачиваются отдельно, и у него появятся хоть какие-то накопления. — Да, мне было бы очень интересно такое, — ответил Ксавье, прикидывая, сколько картин он действительно мог подготовить. — Сегодня же могу отписаться по тем работам, что уже завершены, и ещё есть несколько начатых. Есть ли какие-то ограничения по тематике? — Насколько я помню, ты делал серию из разных стран, «Планета в красках», так? — он дождался утвердительного кивка и продолжил. — Вот её и заканчивай. Никаких иных ограничений нет. Считаю, что по этой теме можно писать и яркое, и тусклое, и веселое, и мрачное. В общем, что угодно, просто разные уголки этого мира, желательно как можно более разные. Покажи контрасты! Фахитас, как и гуакамоле, были здесь на высоте. Торп впервые за долгое время не просто набивал живот едой, а наслаждался ей, хотя в его голове неизменно крутились моменты того, как они с Уэнс вместе иногда захаживали в мексиканский ресторанчик у дома или как они однажды провели несколько дней на пляжах Канкуна. Со Стивом они остановились на том, что Ксавье поднажмет с картинами и будет держать его в курсе ситуации, а к началу марта начнет презентовать имеющиеся шедевры экспертам — такая процедура была стандартной перед выставкой. В целом его настроение значительно улучшилось буквально за два дня, и он, воодушевленный, отправился домой, чтобы уже начать рисовать. Ближе к вечеру, освободившись после работы, ему ответил Аякс — он был рад встретиться в любой вечер на этой неделе. Договорившись на среду, он размышлял о том, действительно ли есть какой-то призрачный шанс вернуть в его жизнь отношения с Уэнс в том или ином виде. Бьянка застала его в мастерской — это была отдельная комната его дома, где вечно царил какой-то хаос — изляпанные мольберты держали актуальные холсты, а остальные покоились один за другим где-то в углу. Ксавье как раз разглядывал все работы, что у него есть — и удивлялся, что за два года личного ада ещё умудрялся что-то рисовать. — Ксавье… — она нахмурилась, удивлённо его разглядывая. — Ты что? Таки поставил вакцину? Теперь уже было время Торпа хмуриться. С чего она вообще так решила? — Нет, конечно, — ответил он. — Просто готовлюсь к выставке. Что-то не так? — Ты выглядишь совсем другим, — осторожно сказала она, будто опасалась за его реакцию. — Нет, я рада за тебя. Это поход в ФБР так на тебя повлиял? Что они говорили? — Ничего особенного, — Ксавье задумался, стоит ли рассказывать Бьянке о том, что он видел Уэнс. — Был просто разговор, следующий через неделю. — Плохой знак, — она пожала плечами. — Если они назначили через неделю, значит их не устроило твоё состояние. Я читала обо всех этих этапах. — А тебе это зачем? — удивился Торп. — Просто я знала, что ты не будешь ничего узнавать. Считай, что узнала за тебя. Бьянка, хоть и стала очевидно более равнодушной, но будто всё ещё проявляла некоторое участие по отношению к нему. Интересно, так Стив жил со своей женой? Что-то вроде сожительства без любви, где партнёры просто иногда друг другу помогают? Общаются, дружат. Вместе что-то делают. Почему Уэнс не осталась здесь, как Бьянка, даже после всего, что случилось? Какое вообще действие на самом деле имеет этот препарат? И разве это возможно — отключить только ту часть чувств, которая направлена на твоего партнёра? А как же любовь, которую мы испытываем к друзьям, или к родителям? К детям? Почему, пока одни остаются вместе, другие расходятся, хотя казалось бы любили друг друга больше жизни? За ужином они как обычно молчали. Ксавье был в своих мыслях, надеждах разобраться в вопросе, в том, о чём он раньше почему-то даже не думал. Неужели не выйдет найти какую-то лазейку? Его любовь к Уэнс определенно стоит того, чтобы бороться, вместо того, чтобы сидеть и предаваться унынию. Спать он сегодня лёг поздно, размышляя обо всем, что произошло за день. Этим вечером он впервые был увлечён. Наверное, поэтому Бьянка и стала задавать подобные вопросы. Набросав в телефоне план работы с картинами, он также наметил список вопросов для Аякса — может быть это и глупо, но в чём иначе смысл того, что он избегает введения в себя этого препарата, как не в том, чтобы как можно больше узнать об этом и сделать хоть что-то со сложившейся ситуацией? С этимим мыслями и новыми надеждами, всё ещё засыпая на одной кровати с давно спящей Бьянкой, он тоже провалился в сон, будучи намного более расслабленным, чем раньше.