Aristotle and Dante Dive Into the Waters of the World

СЬЮЗИ, ДЖИНА, КАССАНДРА и я по вечерам делали уроки у меня дома. Данте тоже присоединялся к нам. Иногда под столом мы держались за руки. “Вам не нужно скрываться,” сказала Кассандра. “Мы знаем, что вы делаете.” “Мы и не скрываемся,” сказал Данте. “Мы просто очень замкнутые люди.” Кассандра указала на меня. “Он замкнутый. А у тебя, наоборот, эмоции всегда напоказ.” “Правда?” “Правда,” сказала она. “И это то, что делает тебя таким красивым. У тебя есть сердце, и ты не прячешь его. Ари этому ещё стоит учиться.” “Кто бы говорил,” сказала Джина, “Мисс Не Хочу Чтобы Мои Слёзы Кто-нибудь Видел.” “Женщинам нужно учиться защищать себя.” “Ты можешь организовать курсы,” сказала Сьюзи. “И я бы их посещала.” “Почему мы вдруг начали говорить обо мне? Мне не нравится, к чему это ведёт.” Кассандра взяла свои заметки и начала просматривать их. “У меня завтра тест.” Мы все вернулись к урокам. Так мы жили до конца семестра. По пятницам и субботам мы все ходили в кино или в пустыню и разговаривали. Мы много разговаривали. Иногда Сьюзи брала с собой парня, с которым встречалась, “Сверчка.” Мы все так его называли, и ему это начало нравиться. Одной ночью, мы пошли в пустыню, и Кассандра принесла две бутылки шампанского. “Вообще, они были куплены на Новый Год, но обстоятельства изменились.” “Незаконно пить алкоголь в нашем возрасте. Мы нарушаем закон.” Сьюзи просто посмотрела на меня. “И что?” “Мы криминальные элементы, от которых мир хочет избавиться.” “Может, мы не совершаем преступление.” “Вообще-то, совершаем,” сказал Данте, “но я сомневаюсь, что суд будет тратить своё время на разбирательства с нами.” “Ну, я скажу, что мы совершаем это преступление намеренно - и чёрт с ним.” Джина издала этот классный злобный смех. Кассандра открыла шампанское и достала пластиковые стаканы. Кассандра произнесла тост: “За Ари и Данте. Потому что мы любим вашу любовь.” Мило. Так чертовски мило. Мы веселились. Алкоголя было недостаточно, чтобы опьянеть. Даже на немного, на самом деле. Большую часть своего шампанского я отдал Данте. Я всегда знал, что не вырасту любителем шампанского. Я наблюдал, как Сьюзи поцеловала Сверчка в щёку, “Мой бунтарь во имя цели.” “Я бы тоже поцеловал тебя, но, может, это не так круто, как мне кажется” сказал я, “так что считай себя поцелованной.” У Сверчка на лице появилась эта дурацкая улыбка. “Хорошо сказано.” Второй тост произнёс Сверчок. Перед тем, как мы вознесли стаканы, он сказал, “Что ж, наверное, мы должны произнести тост в честь мамы Ари. Она подала мне идею. Ну, через Ари.” “За мою маму,” сказал я, и все вознесли свои стаканы. Но потом мы произнесли очередной тост, касающийся Сверчка. Я надеялся, что когда он вырастет, он изменит мир. Если останется со Сьюзи, они смогут изменить мир вдвоём. Я хотел жить в этом мире. Мы с Данте уединились, чтобы немного пососаться. Кто, чёрт возьми, ввёл в обиход слово “сосаться”? “Обжиматься”? “Лизаться”? Всё это заставляло меня чувствовать себя незрелым и глупым. Я ненавидел слово “глупый.” И я ненавидел считать себя глупым. “Это так по-старшекласснецки,” сказал Данте. “Ну да, но я слишком замкнутый, чтобы выставлять себя напоказ.” “Натуралы сосуться перед своими друзьями, и мы не считаем их показушниками.” “Заткнись и поцелуй меня, Данте. Как мы по-твоему должны сосаться, если ты болтаешь, не затыкаясь?” “Хей! Ты в курсе, что мы никогда не занимались любовью в твоём грузовике? В кабине.” “Так, это уже супер-по-старшекласснецки.” “Все парни в соборе говорят о сексе в машине.” “Ты прикалываешься. Все эти мальчики-католики?” “В основном там умные мальчики-католики. Не знаю, насколько они нормальные. Как бы, мальчики в католической школе - просто парни, они не служители алтаря.” Потом мы услышали, как наши друзья зовут нас. “Мы идём,” прокричал я, “мы идём!” Я вывернул руку Данте. “У нас даже пососаться не получилось.” “Нам не нужно всё время пытаться получить сексуальное удовольствие.” “Ты ещё пожалеешь об этих словах, мистер Кинтана.” Мы вернулись к ним, держась за руки. “И чем вы там занимались?” На лице Джины была ухмылка. “Наблюдали за ящерицами.” Я попал прямо в точку - Кассандра никогда не упускала возможности сказать хороший каламбур. “Скорее за ящерицами друг друга.” И, да, они смеялись и смеялись, а когда перестали, я сказал, “Повадки старшеклассников меня не привлекает. Сдаёшь обороты, Кассандра.” “Я всю свою жизнь потратила на то, чтобы быть женщиной. Дай мне побыть девочкой.” Я любил Кассандру. Было что-то в её речи - не то, что она говорила, а как она говорила. Мне было интересно, сколько сердец она разобьёт. “Ты думаешь большая часть старшеклассников занимаются сексом?” “Некоторые - да,” сказала Сьюзи. “Большинство - нет. Девушки, которые занимаются сексом, отрицают это. А большая часть парней, которые говорят, что занимались сексом, просто кучка врунов.” “Тогда,” сказала Джина, “когда, с моральной точки зрения, приемлемо заниматься сексом?” “Никогда,” сказала Кассандра. “Может, это зависит от религии. Если ты католик, тогда с моральной точки зрения это никогда не будет приемлемо - только если, конечно, вы не пытаетесь завести детей.” “В Америке извратили понятие секса,” сказала Сьюзи. “Если ты занимаешься сексом вне брака, просто не говори никому. Никто не будет спрашивать. И, вот правда, никто не хочет этого знать. И всё будет нормально. Просто не говори об этом. Каждый раз, когда я вижу беременную женщину, я хочу подойти к ней и сказать, ‘вижу, у вас был секс. Вы молодец.’” Сверчку очень понравились слова Сьюзи. Затем вскочила Джина. “Если парень встречается с девушкой, люди и не предполагают, что они занимаются сексом. Но если парень встречается с другим парнем, ну, тогда все предполагают, что они, совершенно точно, занимаются сексом. Потому что все знают, что парни-геи сексуально озабоченные.” “Это нечестно.” “Ну, будучи гомосексуалами, придётся с этим смириться.” Мы с Данте подумали, что это очень смешно. Но почему люди постоянно говорят о нашем сексуальном выборе? Выборе? Это не как выбирать между двумя кандидатами, выдвигающимися в президенты. Это совсем не так.