***
Мидория закончил свой рассказ, услышав который, удивленные лица окружающих особо не изменились в степени своего замешательства. — Значит, я был почти прав в своей теории, не так ли, Мидория? — заявил Шото, который был одним из немногих, чьë лицо не выражало ничего, кроме любопытства. — Ками, Тодороки, нет, даже не начинай… — О. мой. гребаный. боже. Я учусь с НАСЛЕДНИКОМ ВСЕМОГУЩЕГО! Его причуде ДВА ВЕКА! Мои мозги сейчас расплавятся, и это не из-за электричества, — выкрикнул Денки. — Ну, теперь очевидно, почему главный герой — это Мидория, — протянула смущëнно Хагакуре. — Мидория, ты… Собирался когда-нибудь сказать нам? Хотя бы кому-то из нас? — Иида, наконец, опустил блуждающий взгляд прямо на лицо друга. И тон, с которым Тенья произнëс это, почти был обвиняющим. Настолько близко, что будь всë сказано тембром хоть на пол октавы ниже, то это звучало бы, как обида. Но всë-таки это было не ей, а чем-то другим. — Прости, Иида, — Мидория помотал головой. — Если бы не особые обстоятельства, я вряд ли рассказал бы. Я не хотел подвергать ещё одного одноклассника такой опасности. — Я тебя понял, Мидория, что ж, это вполне рационально. Не пойми меня неправильно, просто… Это довольно удручает, ты был вынужден нести всë в одиночку. С другой стороны… Теперь мы знаем. Я лишь хочу сказать тебе тоже самое, что и ты с Тодороки мне когда-то. Если тебя что-то побеспокоит, ты всегда можешь прийти к нам, — староста улыбнулся. — О… Иида, я… — Мидория шмыгнул носом. Чëрт, это неподходящий момент для слëз. — Да, спасибо вам всем. — Это всë очень мило, но что значит «не хотел подвергать ещё одного одноклассника такой опасности»?! То есть кому-то ты уже сказал? — испортил момент Минета. — Ну, это было импульсивным решением. Но не могу сказать, что я жалею, — Мидории стало стыдно. — Кто? — спросил Айзава, гадая, кому выпала такая честь. Впрочем, не ему одному интересно. Бакуго всë думал, говорить этим статистам или нет, обидятся же. Хотя, какая разница? Пусть смирятся с правдой, именно Кацуки был в курсе, а они — нет. Вот так вот, ха. Парень только открыл рот, когда… Щелчок! Все взгляды вновь были прикованы к Яойрозу. — Это Ба…! — Куго, ква, — закончила за нее Цую, которая также всë поняла, вспомнив, как в первый день учëбы Мидория убежал вслед за Бакуго, а затем у них был какой-то эмоциональный разговор, который она и Очако могли лишь видеть в окно, но не слышать. Комната снова погрузилась в загадочное молчание на доли секунд. — Мидория, ты вот вроде умный, но где, блин, логика?! Или это я что-то не понимаю? — Денки встрепенулся, он нахмурился от усилия понять смысл раскрытия важнейшего секрета тому, кто тебя, ну, мягко говоря, недолюбливает. — Это ты не понимаешь, Денкс! Мидория же сказал, что не говорил нам, так как это опасно! А Бакуго Мидории просто не жалко! Ну, я его понимаю, — Минета мерил по себе и совсем не знал, когда свои мысли лучше не озвучивать. Дыхание Кацуки сбилось, когда он услышал слова мелкого извращенца. Не то чтобы ему было не насрать, но это же… неправда, да? Взгляд сам скользнул в сторону глаз Мидории, совсем не повинуясь ему, в поисках ответа. «Нет…». По лицу Изуку сразу расползлась тень. Он улыбнулся еле-еле, глядя из-под чëлки так, словно готовится к расчленению виноградного одноклассника. Его голос был тихим, спокойным, как всегда: — Минета… Ты не понимаешь, — он покачал головой влево-вправо. — Совсем нет. Не суди по себе, ладненько? Минору, взглотнув, только и мог ответить: — Х-хорошо, Ми-д-дория! — Вот и славно! — Изуку закрыл глаза, вернув своей улыбке нормальные очертания, а лицу придав цвета. Всë напряжение мгновенно испарилось. Многие, кто неосознанно задержали дыхание, наконец вздохнули с облегчением. Пометка на будущее: не говорить о Бакуго плохо рядом с Мидорией. Ками, неужели Гринн может так пугать? — Я сказал лишь Каччану, — теперь Мидо наконец ответил на взгляд Бакуго, — потому что знал, что он самый сильный, что он сможет себя защитить! К тому же, на тот момент, не смотря на… разногласия (удобно Изуку округлил) с ним я был знаком десять лет. А с вами… ну, один день, на тот момент? Я… Я-я не имею ввиду ничего такого, но... Эм, да. И даже так, это было очень импульсивно с моей стороны. Бакуго скорее умер бы, чем признался, но с его души упал такой огромный грёбаный камень, что он почувствовал себя блядской пушинкой. «Эти двое… Ну конечно. Конечно, проблемный ребенок из всех сказал Бакуго. Что ж, ладно». Где-то среди крайних кресел, всë больше уходил в себя некий фиолетовый студент. Вот и всё… Мидория был по-настоящему беспричудным почти всю жизнь. И что он слышит от Шинсо на фестивале? Нет, даже если всë то можно оправдать тем, что его причуда требует провокаций, Хитоши не будет лгать себе, здесь было больше личной обиды, чем он хотел признать. Но как же жестоко он ошибся. Да даже если не ошибся, его это не красит: Мидория ему ничего плохого не сделал. Нет, так продолжаться не может, Шинсо извинится здесь и сейчас, он не будет уподобляться квиркистам. — Мидория, я… — начал он негромко, но резко замолчал, когда услышал рваный вздох слева от себя. Шинсо оглянулся и увидел блондина с фиолетовыми глазами. Ах, это же тот парень с фетишем на блеск. Как же его звали? Вроде Аояма… Итак, этот студент был самым крайним в ряду, и, что странно, за всë время здесь ни разу ничего не сказал, что совсем не в характере этого человека, пусть Шинсо и знает его весьма плохо. Пока остальные, похоже, не заметили ни неестественно узких зрачков Юги, ни его сбивчивого дыхания и продолжали болтать, Шинсо теперь корпусом развернулся к соседу: — Эй, Аояма? Ты в порядке? — спросил Хитоши, положив парню руку на плечо. Тот вздрогнул, но быстро оклемался. Аояма ответил на зрительный контакт Шинсо, хотя отвел взгляд довольно быстро. Он улыбнулся, хотя нельзя было сказать точно, искренне это или нет: — Yui~! Просто… Все эти сюжетные повороты влияют на меня, я всегда был немного чересчур чувствительным, не обращай внимания, mon ami! Но спасибо за ваше неравнодушие, правда, merci! — почти шëпотом ответил Аояма. Шинсо кивнул: — Понятно. Но от его взгляда не ускользнуло, что студент классса А хоть и выглядел теперь нормально, но продолжал сжимать правую ладонь в кулак так, что ее прошибла легкая дрожь. «Держи себя в руках, Юга». Чего всë-таки не заметил Шинсо, так это острого взгляда черных глаз с заднего ряда, который задержался на Аояме на целую минуту. Шинсо снова обратился к Мидории, игнорируя тот факт, что данный студент сейчас находился в самом разгаре какого-то обсуждения с Полночью и Сато. — Мидори!.. — его снова прервали, на этот раз хлопком в ладоши. — Думаю, этого достаточно, давайте продолжим смотреть! — голос автора вызвал головную боль. «Серьёзно? Почему именно сейчас? Хранительница точно издевается». «Чтобы получить эту причуду, мне пришлось неслабо так потрудиться, дабы моё тело хотя бы выдержало наличие таковой. И так… я тренировался десять месяцев как проклятый…» На экране был показан Мидория, который тащил на себе холодильник. «И диету пришлось сменить. Обычно я даже не обедал, ведь зачастую мой ланч отжимали всякие хулиганы, которых, видимо, не докармливают, иначе на кой им моя еда? Ах, ну ладно, честно говоря они просто пользовались шансом посмеяться над Деку… Ну, это лучше, чем если бы они били меня, ха-ха! Так вот… С этого года мне нужно было пихать в себя столько калорий, сколько вообще возможно! Но, конечно, главное правило любой диеты: как можно меньше быстрых углеводов. Теперь я не мог позволить всяким идиотам вроде Такемичи и прочих подкаблучников Каччана отжимать мою еду. И решение было простым: кто успел, тот и съел! Как только начинался перерыв на обед, я съедал свой быстрее, чем бегает Соник». Каминари и Серо не выдержали и первыми разразились праведным хохотом, а к ним присоединились и многие другие одноклассники, хотя, например, Иида не нашёл ничего смешного в этой ситуации: — Я не понимаю, как сотрудники данного учебного заведения допускают подобное? Неприемлемо! Согласно статье третьей раздела второго о правах на образование, каждый ученик, не зависимо от пола, расы<...> Те, кто смеялся, соизволили заткнуться, ведь они поняли, что хоть Мидория с экрана и преподносит всё в легкомысленном тоне, на самом деле издевательства — это невесело. — Ну, Иида, там учителя пропускали вещи и похуже. Я уже не удивлена. Правда, неужели это только из-за беспричудности? Чёрт возьми, я никогда не думала, что всё настолько плохо! — Джиро злилась, впрочем, как и Очако, Шото, Киришима, Цу, Шоджи… да и взрослые в комнате. — Да! Мидория — отличный парень, но всё что волнует окружающих — его квирк? Та школа не заслуживает нашего Бина! — Хагакуре причитала. Айзава молча закутался плотнее в шарф, а Незу откровенно скалился. Всемогущий нервно, и, как он думал, незаметно, бросал обеспокоенные взгляды на своего протеже. Мик и Полночь старались сдержать свою эмоциональную натуру, чтобы не ляпнуть чего-то очень нецензурного, ведь у этих двоих накопилось много впечатлений и скоро они могут выплеснуться наружу. — То есть то, что Мидория может без своей причуды нести целый холодильник, никого не смущает? Это так… — Оджиро начал говорить восхищенно. — МУЖЕСТВЕННО! — впервые за долгое время Киришима вернулся к его обычному репертуару. Уголки губ Мидории невольно поползли вверх. Он обожает своих одноклассников! Серьёзно, возможно, Изуку убил бы за них. Они все так милы с ним! Конечно, в какой-то момент им это надоело. Хотя как, им? Наскучило Такемичи. Остальные хулиганы были крайне пассивны и являлись «шестерками» вышеупомянутого, а тот сам был подстилкой Каччана. Каччан же в основном игнорировал Мидорию с момента нападения Грязевого злодея. С одной стороны приятно, но он не будет лгать, Изуку почти соскучился по его вниманию. Итак… ближе к сути, спустя месяца четыре, Такемичи, когда Гринн только направлялся в столовую, резко схватил его за воротник и потащил за угол, в богом забытое, безлюдное место. Мидория даже не сопротивлялся, его одолевал болезненный интерес, что же студент хочет сделать с ним. Избить? А зачем так шифроваться, окружающим начхать на какого-то там Деку. Наоборот, Такемичи бы помогли другие. Хотя человек перед ним предпочитает психологическое давление, редко, но метко, он его и поколачивал. Изуку не сомневается — от недостатка самоуверенности или ещё какого комплекса. Всё-таки причуда светящихся ногтей не самая сильная, и чтобы тебя не стали буллить в Альдере, ты сам должен стать тем, кто издевается. А над Мидорией издеваться легче всего, даже остроумия или сил не надо, он же не ответит. И Изуку и вправду не отвечает, его воспитывали так, что если не можешь сказать что-то достойное, лучше промолчать. А в голове при виде данных персон в голове ничего цензурного не всплывает. Побить их тоже никак: Во-первых, сенсей по головке не погладит. Во-вторых: насилие — зло. В-третьих: как? Он (был) самым щуплым в своем классе. Да и честно: ну не такой он человек. Мягкий до мозга костей, тряпка — и всё тут. Вернемся к реальности: Такемичи бросил жертву на пыльный пол, ухмыльнувшись. Удар в том числе пришелся на голову, отчего Мидория прикусил губы из-за боли. Да, шишка гарантированна. Он медленно поднял свой любопытный, испуганный взгляд на мучителя. — В последнее время ты научился избегать дани, Мидория. Тебе что, жаль немного поделится едой с твоим другом? Какой плохой мальчик, — насмешливо протянул Такемичи. В гробу он таких «друзей» видел. Изуку с трудом сдерживал слёзы, но глаза предательски заблестели. — Молчишь? Правильно, всё равно только глупости можешь говорить. Ну как, всё ещё героем хочешь стать? Поверил в себя после того, как в злодея портфелем запульнул? Ну-ну. Жалкое было зрелище. Знаешь, что я заметил? Ты стал какой-то слишком тяжелый за эти четыре месяца. Еле тащил тебя. Так что лучше всё-таки отдавай еду мне, может, скинешь вес обратно. Мидория, я ведь твой одноклассник, забочусь о тебе: ты и так бесполезно переводишь кислород. Ты же не хочешь ещё и тратить пространство, став жирной свиньëй, как твоя мама? — всю свою тираду придурок держал его за волосы, приподняв голову Мидории и склонившись над ним, чтобы обозначить, кто есть кто. Мидория закусил губу сильнее, до такой степени, что оттуда потекла струйка крови. Его тело прошибло дрожью, и он сделал рваный вдох. Но теперь его трясёт не от страха, нет. Это зашло слишком далеко. Изуку всё равно на себя, но его мама? Этот ублюдок смеет что-то говорить о его матери? Кем он себя возомнил?! Она так много сделала для него, исполняя функции обоих родителей, в то время как остальные беспричудные зачастую сдаются в детский дом. А ведь из-за беспричудности сына и на неё иногда смотрят косо. И теперь Такемичи называет её… О нет, не-а, какого хрена? Этот высокомерный!.. Не услышав привычные извинения от Мидории, да и вообще встретив только молчание, Такемичи разозлился, не осознавая, что уже закопал себя в могилу: — Мидория, ты меня понял? Ты всё ясно понял и сожалеешь, не так ли? — он вцепился в его кудри сильнее. Изуку лишь оскалился на него. Он чувствовал, как агрессия и адреналин растекались по нему, это бурлило и обжигало изнутри. — Отпусти. Такемичи на секунду опешил, ослабив хватку. — Что? Повтори, что сказал, — он смел звучать оскорблённо. — Ты оглох? Я сказал отпусти, ублюдок. Звонкая пощёчина разрезала воздух, оставляя яркий след на щеке Мидории. Абсолютная тишина пронзила пространство на секунду. Изуку, держась за лицо одной рукой, медленно поднялся. Взгляд на перекошенное гримасой лицо идиота перед ним вызвал тошноту. Он не успел осознать собственные действия, когда Такемичи уже оказался на полу, ошеломлённый ударом кулака, который он получил от своего одноклассника прямо в нос. Вся помпа куда-то испарилась, оставив на лице только шок и страх. Он продолжал молча лежать, но Мидория уже завёлся. Он пнул парня куда-то в живот, за чем последовал тихий стон. — Забери свои слова назад. — … — всё-таки у парня был огромная гордость. — Забери, — более настойчиво, почти с рычанием повторил Мидория, снова ударив своего хулигана. — Х-хорошо! Я... прости, Мидория. Я был не прав, ты не!.. Снова удар. — Не это, о моей матери, идиот.***
Мидория протянул руку оппоненту после его сбивчивых извинений, помогая встать. Эмоции угасли, и только сейчас Изуку осознал, что произошло. Что он наделал? Что, чёрт подери, он наделал? — Эй, — голос Такемичи отвлёк от саморефлексии. — Мидория, может, ты не будешь никому говорить что случилось, пожалуйста? Вышеупомянутый, который уже уходил, резко остановился. Что? Зачем бы… Разве Такемичи не хочет, чтоб Мидорию наказали или что-то в этом роде? Понимание легко пришло: конечно! Для Такемичи это был бы такой удар по репутации! — Ладно, — кивнул Гринн. — Если спросят, скажешь, что с лестницы упал. Всегда прокатывает, — как опытный в этом деле, Мидория дал совет, но сам чуть не рассмеялся. Расставшись на этой ноте, Изуку вернулся в тот коридор, который вёл в столовую. До урока ещё три минуты, а обед пропускать нельзя. Он посмотрел на свои руки, которые были немного испачканы кровью. Его снова накрыл приступ тошноты. «Зачем я так поступил?». Вспомнив всю ту злость, что контролировала его, парень ужаснулся себе. Он не узнавал себя в этом. Всё это — не по-геройски. «Господи, Такемичи даже не сопротивлялся, а я…» Однако резко сознание напомнило о причине его вспышки гнева, и былое раздражение тихо загудело под кожей. «Нет. Сегодня я всё сделал правильно. Он зашёл слишком далеко». — Мидория… — никто долго не комментировал, не желая обрывать повествование. — Срань господня, — Серо был на грани сердечного приступа. Да не он один, многие просто не нашлись слов, ведь Мидория, Мидория на их глазах избил кого-то. — Скажу просто: я в шоке, риббит, — глаза Цую были ещё круглее, хотя казалось бы, куда уж. — Oh my fucking god, — Мик прошептал, что странно, и заработал сердитый взгляд Всемогущего за брань. Сам Яги, честно, не в меньшем смятении. Впрочем, не из-за осуждения юноши. В конце концов, да, это не очень героично, но тот парень явно давно мучил Мидорию, а учителям было наплевать. Что ещё он должен был сделать? Только кто-то вроде Мидории мог бы терпеть подобное так долго. Да и если бы кто-то оскорбил так его маму или Нану, то Тошинори не оставил бы этого человека в живых. Так что его преемник ещё очень милосерден. Однако видеть Изуку в таком репертуаре всё равно ощущается невозможным. — А мне даже не жаль того чувака! Ни капли! Пошёл он! — Мина погрозила кулаком в экран, она чуть не плакала, чем удивила окружающих. — Никому из нас его не жаль, поверь, Мина. Просто мы не ожидали такого от Мидории. Впрочем, не осуждаю, — Джиро задумчиво накрутила оба провода на пальцы. — СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОСТОРЖЕСТВОВАЛА, ИЗУКУ! — Очако вскочила с безумной улыбкой, не заметив, что обратилась к нему по имени. Мидория, будучи довольно подавленным и смущённым, реагировал слабо. Он повернул голову в направлении перевозбужденной подруги. — Ты сделал, что мог. Хотела бы я, чтобы ты всегда за себя так стоял! Не вини себя, слышишь, Изуку! Это не ты, кто начал, — серьезно, водя пальцем, поучала Уравити.— А кто не согласен, — хищно сверкнув глазами, девушка огляделась, — своё мнение оставьте при себе. И Шинсо, например, был согласен на тысячу процентов с этой обезумевшей девочкой. Как прошедший через подобное отношение, Хитоши может сказать, что тот отморозок легко отделался. Никто из его неприятелей до такого не опускался, но если бы они посмели вякнуть что-то такое, ему было бы наплевать, он убил бы их. Этот человек святой, всё, чего он хотел — грёбаных извинений. — Такемичи — ублюдок, я с Мидорией согласен, — хмыкнул он. — Что за безумный парад тьмы… Все думали, что Киришима разрывался между тем, мужественно это или нет. В итоге, он сказал совсем не то, что от него ожидали: — Мидобро, может, это не красиво, но я всё понимаю. Люди бывают злыми, а система не защищала тебя никак, так что… Ну, я не говорю, что избиение — это нормально. Но начал не ты, как сказала Урарака. Кроме того, этот парень, похоже, годами мучил тебя. Чего вообще ожидать? Неудивительно, что даже ты не выдержал. Знаешь, я тоже рад, что ты это сделал. Это просто честно, в конце концов. Ты просто защитил себя. — Спасибо вам за понимание, правда. Я знаю, что были причины, но всё равно… Мне не по себе стало, когда я снова просмотрел данный момент, — Мидория вздохнул, отводя взгляд. — Мидория-кун, в UA, если что-то подобное случится, то ты можешь обратиться к любому из учителей, и будь уверен, ничего не будет проигнорировано. Здесь ты не должен… брать всё в свои руки, это понятно? Но, естественно, если тебе физически наносят вред, ты имеешь право на самооборону, просто соразмерную. О, Шота, Немури, Мик и Яги определенно знали, что Незу тоже в душе злорадствовал, пусть он и не говорит об этом. В конце концов, он сам прошёл через жестокое отношение. Изуку, стараясь не дать волю эмоциям, сказал: — Конечно. Спасибо вам, директор.***
Бакуго Кацуки молча сидел на своем месте. Сидел и тихо, под шумок, охуевал откровенно. Начнем с того, что он нихрена о произошедшем не знал. Ни-хре-на. Даже о том, что он тут не один, кто над Деку глумился. И был ли этот статист… хуже самого Бакуго? Отбирать еду, избивать? Почему, черт подери, Кацуки ничерта не знал и не замечал? Это он вдохновил окружающих на такое своим поведением? Блять… Его переполняли эмоции. Он нихрена не знал о Деку. И что ещё сломало всякое понимание мира для блондина: гребаный Деку избил статиста нахуй. Гребаный Деку. Мидория Изуку. Тот самый парень, избил. Кулаком, а потом пинал в живот эту скотину. Ну, охуеть. Да, Бакуго нихуя не знает о Деку. Конечно, ботаник сожалеет и сейчас, и тогда даже немного за свою вспышку. Это единственное, почему он ещё верит, что Автор его не наёбывает. Ну и да, Такемичи — пиздец везунчик. Если бы его слова о тетушке Инко услышал сам Кацуки… Что ж. Бакуго не Деку, и парой синяков и сломанным носом этот чёрт не отделался бы.