Экспериментальный подход

Раздаётся тяжёлое дыхание. Одышка досаждает обоим, как и невыносимая жара пустыни вкупе с усталостью, но, к счастью, теперь у них есть время сделать небольшой перерыв и просто перевести дух, проанализировав, что, в принципе, только что произошло. Впрочем, третье место — не так уж и плохо, как-никак, золотая середина. Карл сжимает рычаги вагонетки ещё сильнее и сильно склоняется над ними, пока за её бортик держится Беа, едва стоявшая на ногах от усталости, — и их громкое судорожное дыхание наполняло опустевшее лобби. Они продолжали молчать, пока эту тишину не нарушил тихий вздох: — Прискорбно… — прошептала энтомологиня, вероятнее всего, подразумевая внезапно выскочившего из кустов Эдгара, который и прикончил их вдвоём какие-то считанные минуты назад, приведя к злополучной «золотой середине». Робот может лишь вздохнуть в ответ, не поднимая головы, из-за чего не видно и его печальной улыбки. — Верно. — он выдаёт ещё несколько рваных вздохов, понимая, что игры вымотали его сильнее обычного, и наконец после небольшой паузы поднимает голову, смотря на свою возлюбленную, её раскрасневшееся лицо и медленно моргавшие глаза. Беа была утомлена не меньше, судя по всему, последний заход сказался на ней ещё хуже, чем на геологе, из-за чего тот медленно обратился к ней, ненавязчиво располагая свою ладонь на её ладони с неловкой улыбкой, — Милая, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — Словно бочка мёда с дёгтем… — вполголоса проговаривает она, пытаясь привести себя в порядок и отдышаться. Карл внимательно наблюдает за тем, как её свободная рука придерживает ворот плотного костюма, пытаясь хоть немного охладить тело — и, замечая, насколько влажной от пота была её и так облегающая одежда, испытывает искреннее сочувствие… но, как только он попытался что-то произнести, девушка вновь обратилась к нему с простой просьбой. — У тебя ещё осталась вода? — он незамедлительно кивает и немного наклоняется, пытаясь найти полулитровую бутылку воды, оставленную там по просьбе Беи, у себя под ногами, после чего довольно хмыкает. — Держи, тут ещё много осталось. — специально комментирует шахтёр перед тем, как показать саму бутылку учёной, после чего протягивает её с улыбкой, не сдерживая счастливого смешка после её умилительного «спасибо». После этого он отводит взгляд и протирает линзу на «глазу», постукивая металлическими пальцами по краю вагонетки, ожидая, когда Беа утолит свою жажду, но всё равно пытаясь поддержать беседу после такого полувыигрыша-полупроигрыша. — Что ж… я полагаю, на сегодня наши приключения кончились? — Я правда устала… очень устала. — как будто с некоторыми извинениями произносит любительница пчёл, прижимаясь к вагонетке ещё ближе и громко вздыхая, — Жара сегодня просто невыносима… Геолог переводит взгляд с искрой привычного интереса. Он несильно сжимает чужую ладонь и вновь изучает раскрасневшееся лицо, чувствуя непроизвольный румянец на своём металлическом лице. Карл не чувствовал температуру так, как её чувствуют люди, но, судя по тому, как тело его девушки изнывало от жары, денёк сегодня правда задался жаркий. И сложный. — Что ж, это значит только то, что нам нужно поторопиться! — невзирая на собственную усталость, робот пытался оставаться спокойным и жизнерадостным, хоть и колкое ощущение беспокойства скреблось где-то внутри корпуса всего лишь из-за утомлённой и, вероятно, раздражённой интонации девичьего голоса. Но, хотя он и ожидал какой-нибудь другой реакции со стороны Беи, она на удивление оживилась после его слов, убрала свою ладонь и заглянула в его механические глаза с проблесками любопытства. — А ты не занят сегодня?.. Может, останешься у меня? Я приготовила недавно пирожные, может, мы могли бы попробовать их вместе?.. — резкость этого уже на деле привычного предложения заставляет тело шахтёра содрогнуться, но, задумавшись на секунду, в его голове щёлкает одна мысль, и воспоминание об их недавнем разговоре заставляет улыбку на его лице медленно расплыться. Возможно, его теория ошибочна, но если нет, то он признает, что с её стороны это невероятно хитрый и сокрушающий ход. — С удовольствием. Ты прекрасно готовишь, поэтому не попробовать их будет самым страшным преступлением для меня. — геолог смотрит себе под ноги, вежливо и умилительно улыбаясь, но достаточно лишь одной секунды, чтобы его улыбка приобрела дразнящий оттенок. — Ты всё-таки прислушалась к моему предложению и хочешь продолжить серию наших… экспериментов? — без лишней мысли максимально прямолинейно спрашивает Карл, направляя любопытный взгляд на свою возлюбленную и немного наклоняя голову с той же на самую малость игривой улыбкой. Возможно, в прошлый раз он бы не осмелился сформулировать вопрос именно таким образом, но сейчас он был уставшим и максимально восприимчивым, поэтому такой намёк заставил его заметно повеселеть и приободриться. Он немного наклоняется, опираясь на край вагонетки с той же усмешкой: — я польщён. Недолгая пауза, во время которой энтомологиня смотрит себе под ноги, обдумывая его слова. — Что ж… я была бы рада наконец отдохнуть с тобой. — добрая и искренняя улыбка и такой спокойный ответ, невзирая на блеск усталости в глазах, практически ослепляет геолога, заставляя на секунду засомневаться в своём резком подходе, подумать, что он всё-таки промахнулся и сегодня Беа нуждается в другом, но мягкий румянец на её лице, подчёркнутый веснушками, и таинственный шёпот заставляют его вновь встрепенуться в удивлении, — Думаю, это сделает наш вечер ещё слаще… Они обмениваются слабыми улыбками и спустя некоторые мгновения подозрительно давящей тишины без лишних слов двигаются с места, наверняка думая об одном и том же. Это определенно сделает жаркий вечер выходного ещё слаще.

***

Горячий пар медленно вылетает из ванной комнаты, как только дверь распахнулась, разгорячённую кожу обжигает прохлада комнатной температуры в квартире. Рассмотрев себя в зеркале в последний раз, девушка поправила едва влажные кудрявые волосы и вздохнула, пытаясь подавить неординарное волнение в своей голове и напряжение в своём теле. Несомненно, она уже была возбуждена, предвкушая столкнуться с тем, что её будет ожидать в ближайшее время, но едва покалывающее её грудь волнение пыталось саботировать хороший вечер, словно это её первый раз и она совершенно не готова, хотя это было совершенно не так. В очередной раз закрыв глаза и повторив мантру в своей голове, что всё будет в порядке, Беа решительно смотрит на своё отражение в зеркале и покидает ванную, направляясь в спальню. Как и было обещано, Карл попытался придать их окружению соответствующую их настроению атмосферу. Окна были зашторены, но не целиком, из-за чего на постель падали золотистые лучи вечернего солнца, в комнате был наведён незначительный порядок, постель была расправлена, а на её изголовье висела одежда. На краю кровати, поверх одеяла, сидел геолог, что-то изучавший на экране своего телефона в ожидании своей пассии, который сразу же отложил это дело, заприметив знакомую и такую любимую фигуру в дверном проёме, подняв блестящий от чувств и терпеливого ожидания взгляд, в котором сразу же мелькнуло что-то ещё, как только Карл обратил внимание на то, как энтомологиня выглядела. — Привет, милая, — любезно улыбнувшись, робот вынужденно замолчал, пока его взгляд изучающе скользнул вниз, вдоль всего тела девушки, и на его щеках возникнул едва заметный, но пылающий румянец. Беа была в одном полотенце, в котором она и вышла из душа, и это было крайне необычно для неё: Карл прекрасно знал, что девушка стесняется проявлять инициативу именно таким способом, при помощи своего тела, а иногда это и вовсе причиняло ей дискомфорт, из-за чего шахтёр с нежной улыбкой брал дело в свои руки и запасался терпением до тех пор, пока его возлюбленная не чувствовала себя более раскрепощённо; но, конечно, его взгляд удостоил себя чести рассматривать Бею так внимательно, заостряя внимание на узких плечах и округлых мягких бёдрах, не только потому, что этот вид был удивителен и, на деле, был более сексуальным, чем любое эротическое бельё, но и потому, что он перехватил дыхание и заставил приятно растеряться своей красотой и неизведанностью, такой редкой красотой, к которой так хотелось прикоснуться — если, конечно, девушка всё ещё в настроении для этого. Карл не знал лишь одного — сейчас его любопытный и на самую малость запятнанный желанием взгляд не придавал ей больше неуверенности, скорее наоборот, именно в тот момент, когда она зашла в спальню и они встретились взглядами, какой-то неведомый груз упал с её плеч, и понимание того, что в таком виде она ещё больше желанна, заставило что-то встрепенуться чуть ниже живота. Робот опустил взгляд и смущённо кашлянул, пытаясь не выдавать то, насколько сильно он соскучился, после чего та же приветливая и добрая улыбка появилась на его лице, — всё в порядке? Тебе, эм… не жарко? — Приветик! Всё хорошо, спасибо. — нежно отвечает энтомологиня, некоторое время стоя на месте, скрестив руки спереди и всё ещё испытывая назойливое ощущение волнения и стеснения. Она чувствует, что это лишь забавляет Карла, но это лишь легко колышущееся на его лице умиление, с которым он неторопливо встаёт и как можно тише подходит к любительнице пчёл, пытаясь не спугнуть и дать понять, что впереди их не ожидает ничего экстраординарного, к чему они могли быть не готовы. На кухне остались кружки кофе и пустые тарелочки с крошками замечательного вкусного пирожного, их уличная одежда висела на кровати, оставленная как минимум до завтра, в квартире висела требовательная тишина, и сейчас им осталось лишь приятно провести остаток вечера в страстных объятиях так, как они знают и умеют это делать. Беа смущённо улыбается, когда её не менее смущённый, но всё ещё более уверенный в себе и своих действиях парень приобнимает её за талию, пытаясь случайно не сорвать и так уязвимо висевшее на уровне ключиц полотенце, и легонько сжимает её ладонь свободной рукой, располагая нежный поцелуй на костяшках, не отрывая своего влюблённого взгляда от её прекрасного и невинного лица. — Если ты не чувствуешь себя уверенно, мы можем придумать альтернативный способ хорошо провести время, всё в порядке. Ты же знаешь, мне всегда в удовольствие проводить время вне работы, если оно проведено с тобой. — геолог со всех нежностью трётся щекой об тыльную сторону нежной девичьей ладони, едва ли не мурча, и вновь задирает голову, чтобы взглянуть в её глубокие зелёные глаза. Его глаза полны такой непривычной для его натуры любви, нежности и спокойствия, и это вызывает у Беи желание с самых глубин как можно крепче обнять его, расцеловать его милое лицо, поблагодраить за всё, что он делает лишь для того, чтобы им обоим было комфортно, а затем толкнуть его на кровать и показать, насколько уверенно и сексуально она чувствует себя рядом с ним. Она кладёт руки ему на плечи, делает ненавязчивый шаг в сторону кровати, этот шаг сопровождается ещё одним, вовсе не сопротивляющимся, более тяжёлым и отдающим тихим металлическим звоном, зрительный контакт не разрывается ни на секунду. Лишь тогда, когда они сделали несколько таких шагов и оказались возле кровати, энтомологиня наклонилась и бегло поцеловала возлюбленного в губы, пока что не вкладывая в свои прикосновения страсти и желания, лишь нежность и своё внимание к таким прекрасным деталям; почувствовав, как хватка на её талии немного усилилась из-за слабо вздрогнувших металлических пальцев, королева пчёл положила ладони на щёки Карла и незаметно для них обоих отстранилась, отвечая ему полушёпотом: — И мы должны сделать это. Я хочу поэкспериментировать с тобой, Карл. — она чувствует слабый стыд от собственных слов, но она не может остановить голос своего пробуждающегося возбуждения, которое, на самом деле, сопровождало её всё время с тех пор, как шахтёр перешагнул порог и зашёл к ней домой, ожидая своего звёздного часа. Это чувство было абсолютно взаимным — именно поэтому на малую долю секунды на лице робота дрогнуло удивление, словно он не расслышал её слов, тотчас сменившись расслабленной соблазнительной улыбкой — он был безумно рад, что вся эта скромность на веснушчатом лице была лишь временной маской, под которой скрывались более глубокие чувства, а не неготовность, сомнение или даже страх перед более интимной частью их вечера. Геолог удовлетворённо хихикает и садится обратно на край кровати, но теперь его любимая следует за ним, садясь прямо напротив. Механический взгляд медленно скользит вниз, пока его ладонь ложится на почти что полностью обнажённое бедро, медленно поглаживая распаренную кожу со всей лаской, любовью и, тем не менее, игривостью — скрыть свои собственные чувства было невозможно. Карл поднимает взгляд, рассматривая ключицы девушки и обращая внимание на то, что его очень медленно и вожделённо рассматривают в ответ, а затем подносит свободную ладонь ко рту, горячо вздыхая: — Знаешь… — пальцы бережно играются с бедром, иногда дразняще соскальзывая внутрь, но, невзирая на одобрение в глазах и вздохах Беи, робот ещё не спешит переступить черту окончательно, пытаясь определить, насколько она возбуждена на самом деле, может ли быть такое, что она возбуждена ещё сильнее, чем он. Карл прикусывает собственный палец и смотрит на грудь своей возлюбленной, замечая торчащие сквозь тонкую ткань такого небольшого полотенца соски, пока его голос становится более глубоким и интимным, невзирая на звонкую шепелявость, — Так… правда гораздо лучше. Когда ты лишь в одном полотенце, полуобнажённая и горячая, и достаточно лишь одного движения, чтобы увидеть больше… — Я так и хотела. Чтобы мы… не тратили много времени… — интонация голоса энтомологини сразу же начала сочетаться с интонацией его партнёра, невзирая на невинную усмешку и её ладонь, так и не покинувшую металлическую щёку. Беа вновь делает первый шаг навстречу, наклоняясь и целуя робота в губы, а затем ещё раз и ещё раз, страстнее и страстнее, получая достойный и не менее раскованный и страстный ответ, неразборчиво шепча в чужие губы и чувствуя лёгкое покалывание по всему телу лишь от этих лёгких поцелуев — несомненно, она знала, что это лишь начало и дальше будет лишь хуже, — М-м… так даже удобнее, да? — Да… — коротко отвечает робот с ноткой счастливого волнения, вновь подаваясь вперёд и впиваясь в губы своей пассии более страстно, чувствуя, что на её слова и действия больше всего реагирует не его разум, а его металлическое тело, хотя его всё ещё терзало приятное удивление от таких небольших, но дающих невероятный стимул изменений в их прелюдии — шахтёр едва сдерживал тёплую улыбку от того, что Беа в первую очередь упомянула практичность этого вида, а не его невероятную сексуальность, от которой рациональный робот окончательно терял самообладание. Достаточно лишь одного движения, чтобы перед Карлом обнажилось прекрасное женское тело, настоящий эталон красоты, изящества и какого-то родного уюта, тело, которое он боготворит от головы до ног, тело, которому он прямо сейчас хочет уделить всё своё внимание и всю свою любовь, не оставив ни одно место незамеченным и нетронутым, до тех пор, пока его любимая не будет удовлетворена и полностью расслаблена. Достаточно лишь одного лёгкого движения, и это известно им обоим — прямо сейчас в головах любовников, увлечённых скромными прикосновениями и губами друг друга, метались догадки, кто из них сдастся первый. — Ты тоже не хочешь медлить? — вполне невинно, но всё ещё страстно и глубоко после жадных влажных поцелуев спрашивает девушка, располагая свои ладони на талии геолога, указывая на то, во что был одет именно он. На нём была лишь футболка с логотипом института, в котором однажды проходила научная конференция, на которой присутствовала Беа, ассистируя Розу — энтомологине даже обидно, что после такого замечательного мероприятия у неё осталась лишь воспоминания и футболка, которая слишком тесна ей в груди. Именно поэтому она без лишних сомнений отдала её своему возлюбленному, на котором эта футболка уже висела как мешок и от которой он по забавному совпадению был без ума, из-за чего всегда носил её, когда геолог оставался у любительницы пчёл не только для того, чтобы попить кофе, поболтать и пообниматься. Огромная футболка скрывала чёткие, строгие и идеальные черты металлического тела, конечно, очень далёкого от человеческого мужского тела, но всё равно имевшего свой шарм, свою тонкость и свой секрет, оставляя огромное поле для фантазии, которая уже впоследствии пыталась предугадать, что происходит с небольшим, но таким выносливым телом под тёмной тканью, но сейчас девушка ни на каплю не сомневалась в том, что она ожидает увидеть в тот момент, когда футболка полетит куда подальше вместе с её полотенцем. Почувствовав себя на самую малость более раскрепощёной, учёная тихо вздыхает и запускает руку прямо под футболку, перед этим приласкав механическое бедро и дразняще задрав её подол на самую малость, несомненно, обратив внимание на то, как натянута ткань в районе таза. Они оба тихо стонут, когда кончики пальцев прикасаются к разгорячённому корпусу, и это мотивирует Карла ответить на вопрос как можно скорее: — О-о, нет… Я не знал… Я не знал, что ты, а-ах… — шахтёр прикрывает глаза на несколько секунд, пытаясь привести свои мысли в порядок и сконцентрироваться, не отвлекаясь на лёгкие плавные поглаживания своего живота и назойливые похотливые фантазии о том, как Беа медленно, едва ли не издевательски медленно стягивает полотенце. — ...придёшь в полотенце. Но я рад, что мы на равных условиях прямо сейчас… — робот опускает голову, смотря на то, как ткань футболки шевелится от прикосновений, а затем смотрит на свою девушку исподлобья с заразной вежливой и игривой усмешкой, полной энтузиазма и желания, пока его собственная рука возобновляет лёгкие круговые движения пальцами на бедре энтомологини. — Я захотела поэкспериментировать. — королева пчёл, горячо вздыхая, прикусывает губу, обращая внимание на то, как уверенная улыбка спала с металлического лица, сменившись искренним интересом, таким интересом, который можно было увидеть на его лице только тогда, когда они оставались совершенно наедине, позабыв о всех рутинных заботах — лишь Беа, Карл и невыносимое сексуальное напряжение между ними, подкрепляемое попытками невинно дразнить друг друга. Кисть девушки немного приподнимается, задирая футболку ещё выше, наконец увидев то, что она ожидала и очень хотела увидеть — обнажённый таз и стоящий член, прямо сейчас выдававший желания и чувства геолога с потрохами. Взгляды вновь встречаются, но уже слишком поздно: невзирая на своё слабое смущение и сильное возбуждение от любопытства его маленькой пчёлки, трогающей самые чувствительные места на корпусе, робот не был намерен сидеть на месте — он медленно прижался к чужому телу и зарылся в обнажённое и невероятно мягкое веснушчатое плечо, начиная покрывать его нежными поцелуями, не пропуская ни одного пятнышка, заставляя энтомологиню содрогнуться и тихо простонать от прикосновений, приобнимая металлическое тело и прижимая его ещё ближе к себе. — М-м… твой эксперимент оказался невероятно удачным. — максимально сладко тянет и нашёптывает в плечо Карл, легонько покусывая его от невозможности сдерживать себя, пока его колено упирается в её бедро, руки задержались на талии и дне живота на подольше, а любительница пчёл смущённо хихикает вперемешку с горячим тяжёлым возбуждённым дыханием, поглаживая возлюбленного чуть ниже грудной пластины. Металлическая рука скользнула выше, прижимаясь к мягкой порозовевшей щеке, шахтёр выгибается в спине и приближается к её аккуратному небольшому ушку, переходя на совершенно откровенный шёпот, — и ты уже увидела, как результаты этого эксперимента сказались на мне. — Шахтёр тихо хихикает, мягко целуя свою девушку в мочку уха, пока та способна лишь зарыться в его плечо и не прекращать трогать его горячее гладкое тело. Они не так уж и много и часто занимались сексом за всё время их отношений. Несомненно, ни для кого из них это не было какой-то чрезвычайно важной проблемой, ведь проблема заключалась не в либидо, чрезмерной скромности или простой несовместимости предпочтений, а в их загруженности, из-за которой иногда было затруднительным попросту встретиться и провести время вместе, поэтому подобная тема никогда не возникала в их разговорах, и они всецело наслаждались тем, что у них есть, развлекаясь в постели, если было время и желание. Тем не менее, недавний случайный полушуточный разговор о том, что секс можно сравнить с проведением эксперимента, заставил их обоих задуматься и пересмотреть этот аспект их отношений целиком и полностью. Вовсе об этом не подозревая, они нашли точку соприкосновения и тему, которая заводила их обоих: в их жизнях, как у уважающих себя естественников, всегда присутствовали различные эксперименты, а понимание того, что они могут экспериментировать над собой и друг над другом, заставляла мысли путаться и уходить в совершенно другое русло, а бельё неумолимо намокать. Большинство великих открытий происходит совершенно случайно, не так ли? Так и не дождавшись ответа, робот медленно поглаживает пухлую щёку и скользит вниз вместе со своей ладонью, вдоль шеи, покрывая её многочисленными поцелуями и тихо посмеиваясь от каждого вздрагивания и вздоха, с которыми энтомологиня замирала и сжимала тело в своих руках, вновь вернувшись к округлым плечам. Но, несмотря на ласки, с которыми геолог делал приятно и соблазнял её всё больше и больше, Беа не могла не обратить внимание на то, как его пальцы изучающе погладили её ключицы и заскользнули под полотенце, поддевая край с очевидным мотивом его снять. От неожиданности девушка ахнула, прошептав имя своей пассии, и её руки резво выскользнули из-под футболки, расположившись на небольших плечах робота… но уже было поздно — полотенце, обвивавшее её нагое тело, легко подчинилось воле рук Карла, прозаично и быстро слетев с неё и открыв наипрекраснейший обзор для него. — Хм? Беа, всё в порядке? — невзирая на сильный соблазн наконец-то визуально насладиться божественным и таким утончённым телом, взгляд геолога тотчас возвращается к её возбуждённому и смущённому лицу с проблеском беспокойства, что он в своей привычной манере поспешил, сделав дискомфортно своей возлюбленной. — Я… не должен был это делать? — Шахтёр немного наклоняет голову, продолжая держать полотенце за края за спиной Беи, намереваясь накинуть его обратно в любой момент, если это будет необходимо. В ответ на это учёная лишь несколько раз моргнула, а затем тихо усмехнулась: — Извини… — она кладёт свои руки обратно на бёдра Карла, поглаживая их, вновь прикусывая губу, заставляя того лишь ещё больше волноваться от неоднозначности ответа. Но это мгновенно изменилось, когда Беа, почувствовав каплю силы в своих руках, нежно провела ладонями выше и вновь поддела подол футболки, но на этот раз мгновенно задирая его всё выше и выше, лаская непоколебимое и не шевелившееся металлическое тело, обладатель которого прикусил губу и тихо простонал от горячих прикосновений, обнажающих его бёдра, его таз, его живот, его грудь — всё его тело. Руки робота тотчас выпускают полотенце из рук, чтобы помочь своей возлюбленной избавиться от единственного элемента одежды на нём, уже нисколько не сомневаясь в том, что она хочет именно этого и он делает всё правильно; и оно летит на поверхность кровати, на самый край, вместе с футболкой. И они снова оказались на равных условиях, наслаждаясь обнажёнными телами друг друга: мягкостью, доступностью, чёткими линиями, нежными изгибами, упругой кожей, раскалённым металлом, мягкими складками, наиболее хрупкими соединениями, пигментными пятнами, царапинами и вмятинами, невозможностью отстраниться друг от друга и в принципе быть далеко друг от друга — Карл считал тело Беи прекрасным, Беа считала тело Карла прекрасным, и эти умозаключения заставляли их влюбляться друг в друга ещё больше с каждым днём. — Ох, Беа… — с нотками мольбы вздыхает геолог, вновь подаваясь вперёд и небрежно целуя королеву пчёл в губы, но, как только она начала отвечать такой же отчаянной взаимностью, соскользнул ниже, осторожно целуя её ключицу, пока энтомологине оставалось лишь сдержанно стонать, наблюдать за полными страсти и искренней любви движениями и поглаживать его обнажённую грудную пластину. В этом плане Карл практически всегда делал первый шаг и всегда имел одну и ту же тактику, невзирая на то, что сексуального опыта у него было столько же, сколько и у девушки, если не меньше; тем не менее, Беа всегда оказывалась в его объятиях и купалась в его любви и внимании, местами напоминающем настоящее поклонение и боготворение, но они прекрасно понимали, что это делается не только от настоящих чувств и желания, но и для того, чтобы энтомологиня почувствовала себя уверенной, любимой и настоящей, чтобы она смогла почувствовать себя рядом с Карлом чем-то большим, чем трудолюбивая добрая девочка, которая очень любит пчёл. Это работало, всегда работало. Оно работает и сейчас, когда робот не оставляет ни единую впадинку на её теле без внимания, облизывая и покусывая её веснушчатое плечо, пока Беа всё больше и больше погружалась в омут похоти и навязчивых желаний сделать хорошо им обоим. Шахтёр поглаживает спину своей пассии со слабой счастливой улыбкой и со вздохом удовлетворения покрывает одну из грудей энтомологини свободной ладонью, безболезненно и нежно сжимая её вместе со стоном сверху, в очередной раз с удовольствием наблюдая, как она едва помещается в его ладони. Облизывая её ключицу и целуя её чуть выше грудей, любовник рвано вздыхает и утыкается краем своей каски в её слегка влажную кожу, словно с наивной надеждой уловить сладкий аромат королевы пчёл. — Беа, дорогая, я… м-м… — Карл не сдерживает рваного слабого смешка, пока его пальцы бережно играются с затвердевшим соском девушки, чувствуя, как её тело так мило реагирует на это, и от этого чувствуя, что его собственное тело возбуждается ещё больше, практически нуждаясь в большем — но он неподвижен, выжидая лучшего момента. — Милый, посмотри на меня… — Полушёпотом и в своей привычной манере просит Беа, так невинно и с чрезвычайной лёгкостью располагая свою руку на подбородке шахтёра, заставляя того поднять голову и приблизиться к ней ещё больше. Карл спокойно подчинился её воле, прервав свои ласки и устремив на неё свой влюблённый и любопытный взгляд, в его голове уже металось множество предположений, по какой причине она это сделала; в её голове металось бесконечное множество слов, которые она хотела бы сказать своему партнёру, своему милому благоверному прямо сейчас, но в итоге она остановилась на самом простом и, иронично, самом искреннем, спокойном и честном, сжимая металлическое плечо и тепло улыбаясь, — ...я люблю тебя. Могу ли я… — энтомологиня притягивает робота немного ближе к себе, из-за чего тот слабо опирается на неё, прикасается и наслаждается интимным моментом, пока их губы в очередной раз соприкасаются с тихими вздохами, но сливаются в более напряжённом, страстном и возбуждающем поцелуе — блуждающий и любопытный язык переплетается с чужим блуждающим любопытным языком, приводя их в пассивное, терпеливое, но такое страстное движение, во время которого тела не могли насытится друг другом. Раздаются тихие жалобные стоны, ладонь Карла сжимает грудь его девушки чуть сильнее, не причиняя никакой боли, чёвствуя, как её сердце взволнованно бьётся в ожидании большего, ладонь Беи игриво скользнула гораздо, гораздо ниже, остановившись чуть выше паха геолога, неторопливо поглаживая его там. Увлёкшись ненасытным поцелуем и жадными прикосновениями к самым сокровенным частям тела, любовники даже не обратили внимание на то, что их тела перемещались едва ли не в унисон, словно в их голову забрела одна и та же идея — и это кончилось тем, что спина любительницы пчёл соприкоснулась с нежной тканью одеяла, под затылком оказалась мягкая подушка, её руки обвились возле шеи Карла, и он игриво нависал над ней, бережно придерживая её и играясь с кончиком её языка, тихо, но часто вздыхая. — Я тоже тебя люблю… — размеренно отвечает геолог после того, как неохотно отстранился от любимых губ и перевёл дыхание, только после этого осознавая, в какой позиции они оказались: её руки обвиты возле его шеи, его руки под её спиной и возле её раскрасневшегося лица. Нежно улыбаясь, Карл ещё раз целует учёную в губы, на этот раз бегло и небрежно, и отстраняется, опираясь на свои колени и немного возвышаясь над ней, поглаживая её тёплую щёку и пренебрегая красотой своей позиции, пока в голосе застыло обожание и восторг, а в глазах блестели огни похоти, отражавшейся в каждом светодиоде. — Твои губы сладкие, как мёд, шалунья. Я просто не могу остановиться… как всегда. — Тебе не нужно останавливаться, шалун. — игриво хихикает Беа, поглаживая шею и плечи своей пассии, в очередной раз подмечая прочность металлического корпуса, рассчитанного на тяжёлые работы в шахтах, в очередной раз недоумевая и удивляясь, что вместо серьёзного и безэмоционального робота-шахтёра она видит перед собой темпераментного, нежного и очень влюблённого мальчика, влюблённого в свою жизнь, работу и, самое главное, в неё. Разделяя его ненасытность поцелуями и прикосновениями, девушка сама тянется вверх и легонько чмокает Карла в край каски, где расположен его нос, пока её блуждающие по оголенному корпусу кончики пальцев выдавливают из геолога неровные вздохи, начиная возбуждённо шептать, — Нам некуда спешить, этот вечер только наш и никто нам сегодня не помешает. — Наконец-то… — игриво добавляет тот в ответ со счастливой усмешкой, немного наклоняя голову таким образом, что их лбы соприкоснулись. На их долю редко выпадали такие вечера, во время которых они могли просто позабыть обо всём, прекрасно провести время в компании друг друга, отдать себя друг другу, свои тела и свои души, и сделать это медленно, не боясь внезапного звонка, стука в дверь или, того хуже, неожиданного визита. Конечно, они боялись этого и сейчас, ведь такие ситуации никогда не находились под их контролем, но сейчас в воздухе спальни не витало никакой тревоги и страха, что их прервут — их мысли, чувства и желания были настолько преисполнены любовью, страстью и возбуждением, с которыми они были практически готовы наброситься друг на друга, иногда пересекаясь голодными взглядами, что, вероятнее всего, они бы просто проигнорировали и звон телефона, и громкий стук, и стоящего на пороге незваного гостя. Но это лишь теоретически. Заглядывая в глубокие зелёные глаза энтомологини, робот тяжело дышит от невозможности совладать ни со своими эмоциями, ни со своим телом — в один резкий момент Беа чувствует лёгкий, практически невесомый поцелуй на губах, за которым последовал ещё один, в этот раз на её подбородке, на шее, на плечах и ключицах; лёгкие прикосновения губ к обнажённой чувствительной коже превралитись в дорожку ненасытных попыток попробовать сладкую королеву пчёл на вкус, пока учёная могла лишь тяжело дышать, жадно постанывать и выпячивать интересующие геолога участки её тела, получая бесконечное удовольствие лишь от нежных и любящих прикосновений — она не могла вмешаться и прервать его, да и не очень-то этого хотела, прекрасно зная, что сейчас при попытке проявить инициативу Карл попросту попросит её расслабиться и получать удовольствие. Беа расслаблена и получает удовольствие, пока её тело пылает от, казалось бы, холодных металлических губ, из её раскрытого рта вылетают слегка удивлённые вздохи, когда пальцы шахтёра начинают блуждать возле её пышной груди, пока что не трогая её напрямую, а внизу живота вновь начинает приятно покалывать от шепелявого и такого непривычно глубокого голоса, вернувшемуся к её уху, — Ох, Беа… я так люблю тебя. Я так, так люблю тебя, моя сладкая, драгоценная булочка… — со смесью умиления, вожделения и пылающей влюблённости шепчет робот, подключая к своему тактильному соблазнению зубы — он легонько покусывает мочку уха девушки, заставляя её вновь слабо содрогнуться и погладить его гладкую прямую спину, впитывая в себя этот поистине интимный и редкий момент, а затем переходит на её мягкую шею, скорее даже не кусая её, а лишь слегка надавливая на упругую кожу, ведь ранить свою возлюбленную Карл вовсе не хотел. Внимательно наблюдая за реакцией энтомологини и замечая, что боли и дискомфорта она не чувствует, шахтёр с огромным удовольствием продолжает своё дело, лаская такое желанное и сексуальное тело, всё ниже и ниже, пытаясь не только удовлетворить свою любимую, но и хоть немного контролировать своё возбуждение и желание взять её прямо здесь и сейчас, которое лишь сильнее подкреплялось в его теле с каждым томным вздохом, стоном и похотливым взглядом, брошенным на него чуть свысока, достигнув своего пика, когда его губы наконец дошли до сочной пышной груди, а Беа, всё ещё едва придерживая его, на одном дыхании промямлила: — Карл, Карл, любимый… — упомянутый тотчас поднял голову с нетерпеливой улыбкой, желая поскорее узнать, что сейчас у любительницы пчёл на уме, игриво лаская её пышные груди свободной ладонью и замечая её плотный румянец на щеках, с которым её взгляд скользит ниже, озирая обнажённое металлическое тело целиком, задержавшись между его ног, — пожалуйста, я хочу тебя… прямо сейчас… — её взгляд вернулся к лицу геолога, и девушка слабо улыбнулась, подтверждая свои слова, то, как сильно она нуждается в его прикосновениях, его любви и его теле. От этих слов что-то внутри робота встрепенулось, капля предэякулята застыла на головке члена. Ему необходимо отстраниться, встать на свои колени, всё ещё нависая над энтомологиней, но не садясь на неё, и сделать пару глубоких вдохов, обрабатывая информацию и откровенность своей партнёрши. Когда чувства были приведены в порядок, а сильная нужда в собственном удовлетворении вновь отодвинута на второй план, невзирая на пылающий огонь в его теле, несомненно, уже заразивший тело девушки, и тот факт, что они оба этого хотят прямо сейчас, робот наклоняет голову и загадочно улыбается: — Но нам же некуда спешить, не так ли? — заметив проблеск разочарования на лице Беи из-за того, что её желание не было мигом исполнено, шахтёр вздыхает и с той же улыбкой кладёт обе свои руки на грудь возлюбленной, потирая кожу возле набухших сосков, с удовольствием подмечая, что сразу же после этого напряжение на её лице испарилось. — Не переживай, милая, я сделаю это. Но я хочу, чтобы ты наслаждалась каждой секундой, чтобы это был наш самый лучший опыт… точнее, эксперимент. — геолог не сдерживает довольной усмешки, которую сразу же подцепила девушка, вздыхая и медленно кивая, отдавая своему любовнику право на управление тем, как будет протекать их секс. По крайней мере, пока что. Когда Карл видит, что их небольшой вопрос окончательно решён, он вновь переносит опору на три своих конечности, приближая своё любопытное и хитрое лицо к часто вздымавшейся груди с затвердевшими сосками, наконец заполучая то, что он хотел с того момента, как ждал сегодняшней встречи с возлюбленной — гладкий, но непредсказуемо горячий язык облизывает нежно сжатую грудь, и губы обхватывают чувствительный сосок. Беа встрепенулась, не сдержав очередного тяжёлого вздоха, и вновь вернула свои руки на плечи робота — но это далеко не от боли, и они оба это знают, поэтому он вовсе не намерен останавливаться. Посасывая и лаская грудь языком, словно изголодавшийся зверь, шахтёр ни на секунду не отвлекается, параллельно переводя свой вес на колени и проводя своими ловкими руками вдоль мягких нежных боков его любимой пчёлки, располагая их под девичьими плечами и ненавязчиво отталкивая их вперёд, чтобы она даже не пыталась напрягаться, пока он наслаждается налитыми грудями, одной из его самых любимых частей её тела, которые все вместе представляли из себя настоящую богиню, его нежную, умную, милую, добрую богиню, драгоценную, как золото, прекрасную, как александрит, редкую, как грандидьерит — и оттого так хорошо, что она только его и он только её. Энтомологиня вовсе не сопротивляется, продолжая слабо краснеть и возбуждаться от каждого прикосновения, не разрывая зрительного контакта — Карл прекрасно знает и чувствует, что ей нравится, а эти прикосновения влажным языком к её чувствительной груди вовсе сводят её с ума своей изобретательностью и ловкостью, с которой робот сначала обводит сосок языком, а затем игриво присасывается, нежно прикусывая, пока свободная рука не обделяет вниманием вторую грудь. Но, к сожалению, как бы сильно он не хотел делать это на протяжение всего вечера, он понимал, что им необходимо двигаться дальше, чтобы они оба получили то, чего так хотели и хотят весь вечер — кровать тихо поскрипывает, когда шахтёр двигается корпусом немного назад, кладёт руки на аппетитные пышные бёдра и медленно раздвигает их, оказываясь у девушки между ног, теперь нависая над её животом, всё так же продолжая смотреть исключительно в её милое розовое веснушчатое лицо и в её глубокие изумрудные глаза, блестевшие от нетерпеливости и похоти. Спустя недолгую паузу робот прерывает напряжённую тишину, в которой считались секунды до того, как кто-то из них наконец сдастся и эти дразнящие прелюдии будут окончены, — я полагаю, ты уже обратила внимание на то, что сегодня я немного более… — Карл опускает взгляд на пару секунд, фиксируя взгляд на набухшей киске, и медленно облизывается, — ...любопытный. Ах, надеюсь, это никак не скажется на результатах нашего эксперимента! — словно напевая это, геолог наклоняется ещё ближе и оставляет первый дразнящий поцелуй на животе Беи, чуть ниже рёбер, не сдерживая тихого возбуждённого хихиканья. — Милый… — энтомологиня тяжело вздыхает и запрокидывает голову, пока её рука возвращается к роботу и располагается на его затылке, немного управляя его головой так, чтобы край его каски не слишком сильно давил на её живот, но и он мог продолжить баловать девушку поцелуями, всё-таки сдавшись желанию прикасаться к своему возлюбленному, чтобы она знала, что, невзирая на то, что прямо сейчас всем процессом руководит исключительно Карл, в её руках остался контроль, которым она сможет воспользоваться в любой момент — и этот момент обязательно наступит. На деле же, никакого контроля не было ни в её, ни в его руках — суть их немногочисленных и пока что вовсе не раскрывших свой потенциал экспериментов заключалась в том, что они просто делали то, что казалось в этот момент наиболее сексуальным и горячим, отдаваясь всепоглощающей страсти, испытывая их связь, их отношения во всевозможных аспектах, то подчиняя, то подчиняясь, но всё равно в итоге крепко обнимая и, нашептывая слова искренней любви, доставляя море удовольствия им обоим. Идея экспериментов заводила их, но не становилась самой главной целью вечеров, подобных этому, поэтому они никогда не торопились делать какие-то открытия раньше времени — это всё делалось для того, чтобы расслабиться и получить долгожданную разрядку в любящих объятиях, не только для того, чтобы сделать какие-то сухие выводы о себе и чужом теле. Вновь встретившись взглядами и одарив друг друга слабыми улыбками, Беа немного краснеет и прикусывает губу, пытаясь сдержать стон, в тот момент, когда геолог продолжил изучать её живот поверхностными поцелуями вперемешку с жадными прикосновениями языком, пока тот обхватил её бедра и раздвинул их ещё больше, окончательно обнажая всю красоту и богоподобность его возлюбленной, к которой хотелось прикоснуться прямо сейчас нежно, максимально нежно, словно к только что раскрывшемуся девственному бутону, требовавшему его бережного внимания. Проглатывая слюну и полностью концентрируясь на ощущениях, заставлявших её внутренности ниже пояса словно набухать и пульсировать от безудержного ожидания большего, а лёгкие неподконтрольно сокращаться в попытке то ли привести мысли и дыхание в порядок, то ли полностью отдать себя страсти и изголодавшемуся роботу между её ног, учёная с трудом заканчивает предложение, — Я… не верю, что ты… такой… прямо сейчас. Да, она едва узнавала перед собой того робкого и общительного Карла, который когда-то впечатлил своими познаниями, интеллигентностью и способностью слушать, который мог часами говорить о геологии и вместе с ней проводить какие-то забавные аналогии между геологией и энтомологией, который когда-то говорил, что их дружба — это самое ценное, что он когда-либо имел, который когда-то смущённо скрывал свой взгляд и молчал на свидании, боясь из-за своих чувств сказать что-то лишнее, который когда-то неуверенно спросил, может ли он поцеловать Бею в губы, который когда-то удивлённо пискнул, когда Беа попыталась снять его комбинезон, словно они не заигрывали друг с другом и не намекали на следующий этап их отношений. Сейчас этот робкий и общительный Карл заставлял чувствовать девушку так, словно она ведомая девственница, к которой до этого прикасался лишь ветер, которая не знает, куда девать свои руки и где останавливать свой взгляд, которая считала секунды до этого заветного мгновения, после которого для неё откроется удивительный мир секса. И от этого было невероятно хорошо, любительница пчёл была готова и очень хотела примерить на себе эту роль хотя бы на пару минут, пока шахтёр полностью контролирует её ощущения и желания, открыться для него полностью. — Какой? — Внезапно спустя пару секунд тишины задаётся озорным вопросом робот, поглаживая мягкие бёдра и, пару раз поцеловав энтомологиню чуть выше лобка, резко перемещая своё лицо между её ног. Он сводит её с ума своей резкостью и настойчивостью, ничего подобного не происходило раньше, и, судя по всему, шахтёр терпеливо и невероятно игриво ждёт её ответа, горячо вздыхая и потирая свою раскалённую от нагревшегося процессора щёку об чувствительную кожу внутренней части бедра. Металлические ладони ласкают нежную кожу бёдер, скользят ниже, к округлым коленям, продолжая своё извращённый путь вдоль голеней, и, загадочно задержавшись возле стоп, вернулись к бёдрам — Беа же может лишь глотать воздух от внезапного напряжения, лёгкой щекотки и осознания, что он собирается сделать и чего она так сильно хочет от него прямо сейчас, пока он наконец не окажется внутри неё. Несколько раз моргнув механическими глазами, Карл наклоняет голову и спокойно влюблённо улыбается, пока до её ушей доносится тот же самый вопрос, но произнесённый на октаву ниже, гораздо возбуждённее, соблазнительнее, заинтересованнее и расслабленнее: — Какой же, дорогая? — О божечки, Карл… — на языке вертелись лишь просьбы прекратить эти дразнящие игры в слова, эти долгие прелюдии и наконец перейти к игре их ощущений и страсти, но девушка лежит неподвижно, оставаясь в напряжённой горячей тишине, зная, что если она произнесёт это, то их диалог начнётся с самого начала, с просьбы не торопиться и наслаждаться. Но игра в молчанку тоже не имеет никакого смысла, она не сдвинет их с мёртвой точки и не заставит Карла делать что-то большее, ведь, как робот, его терпение подобно железу — он готов нависать над ней и горячо дышать между её ног всю ночь, прожигая её выжидающим взглядом; поэтому королева пчёл принимает решение выключить свою голову, перестать строить эти глупые тактики и теории и просто говорить обо всём, что она видит и чувствует по отношению к своему возлюбленному, особенно сейчас, когда ей больше нечего скрывать от него, и тот факт, что она невероятно мокрая, в том числе: — такой… активный, страстный, горячий… очень сексуальный… т-ты прекрасен, я без ума от тебя. — энтомологиня сглатывает и громко выдыхает, чувствуя небольшое покалывание стыда за свои откровения, которые были, являются и будут абсолютной правдой. — Ох, Беа! — улыбка на металлическом лице становится ещё шире, пока геолог звонко хихикает и целует её в бедро, приблизившись к истекавшему смазкой влагалищу ещё больше. Его глаза блестели от восторга, жгучего возбуждения и желания испробовать нечто новое, высмотренное в материалах для взрослых, из чистого любопытства. Конечности робота слегка подрагивали от мандража, но он всё ещё был уверен в себе и в том, что это лишь добавит больше разнообразия и огня. Выражение лица Карла вновь становится серьёзным, чересчур серьёзным и искренним, пока он обдаёт чувствительную киску горячим дыханием, лаская бёдра учёной нежными прикосновениями разогретых пальцев. — Если бы ты видела себя прямо сейчас, ты бы не сомневалась в том, что ты гораздо сексуальнее. Твои красота и грация не имеют предела, моя королева, и я хочу удовлетворить тебя полностью. — делая глубокий вдох и переводя дыхание, шахтёр слабо улыбается и нежно целует её в другое бедро, облизав его со всем голодом, который сейчас терзает его разум и заставляет приятный зуд распространяться по всему его телу, пока его партнёрша лишь скулит от смущения и заметно краснеет, возбуждаясь от его лестных слов ещё больше — он всегда знал, когда и что нужно говорить, чтобы окончательно сорвать ей башню. Его губы практически трутся об самое драгоценное, что есть у Беи на данный момент, дразня набухший клитор таким незначительным расстоянием, и робот, подняв взгляд на пару секунд, вновь переходит на нежный и даже слегка осторожный шёпот, — Могу ли я попробовать… тебя?.. — Да, да, пожалуйста… пожалуйста… — королева пчёл путается в собственных мыслях, извивается, стонет, вздыхает, вновь пытается удержать себя на месте и сдерживает очередной скулёж, прикусывая губу и вновь немного нажимая на макушку геолога в предвзятом ожидании этого заветного момента, когда её эрогенную зону окутают тщательной лаской, которая в какой-то неожиданный момент заскользнёт глубже и пронзит её вплоть до чрева, счастливого вскрика и дрожи в ногах. Секунды текут так непривычно медленно, потолок в полумраке превращается в далёкую точку, а жёлтый блеск механических глаз окутывает её нагое тело эротической подсветкой, пока робот решает не медлить и сделать обещанное — Беа даже не сразу замечает, как в районе паха разливается нежное тепло, заставляя её груди вздрогнуть от напряжения и свободную руку скомкать постельное бельё, а гладкий силиконовый язык начинает дразнить возбуждённую горошинку клитора так беспорядочно и медленно. Совершенно неумело и неуверенно, невзирая на то, что его проворные пальцы давно и с энтузиазмом освоили киску девушки вдоль и поперёк, и Карл имел хорошее представление о предпочтениях своей благоверной, её любимых движениях и любимом темпе — пока что было слишком непривычно делать всё то же самое языком. Замечая, как напряжена ладонь Беи, робот не прекращает своё дело, но неспешно отпускает её бедро и кладёт свою руку поверх её руки, переплетая пальцы, невербально умоляя её расслабиться — и, вроде бы, это правда помогает ей тяжело вздохнуть, тихо постанывая, и сконтерироваться на медленных движениях языком. Даже такая осторожность, нежность, интимность и неторопливость вызывала у энтомологини неподдельный восторг, это было невероятно приятно, ведь металлические пальцы поглаживали её чувствительную кожу бёдер, язык обжигал теплом и соскальзывал из-за влаги, повторяя одни и те же движения со всё большей и большей частотой, когда его обладатель обратил внимание на то, какие именно заставляли Бею сжиматься и задерживать дыхание, а вскоре подключившиеся губы своим нажатием и дополнительной стимуляцией приводили к тому, что девушка выгибалась в пояснице и раскрывала рот, словно течная сука, нуждавшаяся в самце — впрочем, это сравнение было не таким уж и далёким от правды: Беа намокала всё больше и больше с каждой секундой, и она невыносимо нуждалась в Карле, его поцелуях, его прикосновениях, его пальцах, его языке и его члене. И, конечно, Карл это знал, он видел это в её похотливых бесстыжих глазах. Шахтёр не был намерен продолжать эту эротическую пытку для них обоих до тех пор, пока энтомологиня получит оргазм, хотя ему и очень хотелось увидеть, каково это — оставаться между её сочных сладких ног и ласкать её киску с неиссякаемым чувством блаженства, пока её глаза слабо закатываются, щёки румянеют, в глотке застряёт последний стон, тело вздрагивает, и он выжимает её нектар до последней капли. Но этот вечер слишком прекрасен, чтобы ограничиваться лишь оральными ласками. Когда Карл, так и не разорвав зрительного контакта ни на секунду, замечает, что его девушка немного затихла от ритмичности, цикличности и, самое главное, интенсивности, с которой он лижет аппетитный чувствительный клитор, он несколько раз мокро целует это интимное место и отстраняется, отпуская её раздвинутые ноги и подрагивающую ладонь с ехидной усмешкой. Геолог был чрезвычайно доволен результатом, он раз за разом с расплывшейся улыбкой изучал растерянное лицо энтомологини и блеск удивления в её прекрасных глазах — её пухловатые и раскрасневшиеся от многочисленных укусов губы ужасно манили, и в его голове уже появилась отметка о том, что он обязан довести это дело до конца в следующий раз. Опираясь всеми конечностями на мягкую постель, Карл тянется вперёд не только для того, чтобы хитро украсть очередной поцелуй, но и достать смазку, лежавшую в прикроватной тумбочке… ну и, конечно, немного подразнить тяжело дышавшую, едва оправившуюся от непродолжительного куни и находившуюся в его полном распоряжении женщину его мечты. — Что такое, милая? — совершенно спокойно, но и запредельно иронично и шаловливо спрашивает геолог, заваливаясь немного на бок, поближе к краю кровати и стоявшей там тумбочке, хитро усмехаясь прямо в губы Беи, не стесняясь делиться собственным удовлетворением от лицезрения его сладкой булочки в таком уязвимом положении, настолько доверяющей ему своё удовольствие и любящей его, что это кажется практически невозможным. Но Карл ни в коем случае не подведёт её и постарается ни в коем случае не переборщить, ведь сейчас он не хочет ничего больше, чем доставить ей максимум удовольствия, чтобы девушка не скоро забыла этот вечер, не прекращала стонать вплоть до кульминации, вспоминала о нём с лёгким румянцем и обязательно захотела следующий. Положив ладонь на пухлый мягкий живот и играясь с чувствительной кожей, робот несколько раз небрежно целует любительницу пчёл в очаровательные и такие сладкие губы, тем самым заставляя её проваливать все попытки сделать глубокий вдох и успокоиться, жадно впиваясь в его губы, тихо постанывая и позволяя ему проникнуть в её изнывающий рот, постанывая вновь, когда металлическая рука так незаметно скользит ниже, вновь соскучившись по влажной тёплой киске. Не спеша отстранившись, шахтёр ненасытно, но аккуратно и медленно покрывает поцелуями уголки её губ, её щёки вплоть до каждой веснушки и район возле глаз, пока его бархатный и до неприличия возбуждённый голос дразнит её уши, долетая вплоть до часто стучавшего сердца и напряжённого влагалища. — Моей богине всё очень нравится? — Карл хищно облизывается, говоря с ней так ласково, осознанно и одновременно чрезвычайно похотливо, вновь спускаясь к нагим плечам и поверхностно их целуя, игнорируя все её попытки прикоснуться к нему и его телу, которое он едва чувствовал на данный момент, целиком сконцентрировавшись на нуждах, ощущениях и желаниях Беи. Её руки отчаянно скользят вдоль его плеч, пока его рука неумолимо скользила вниз вдоль её округлого живота, преодолев её лобок и остановившись на её половых губах, между которыми он тотчас заскользнул пальцами, ощущая влагу своей слюны и то, как раскалённое возбуждённое тело тает прямо под ним, давая своё немое разрешение, подкреплённое безумным от страсти и любви блеском в зелёных глазах, бегавших вдоль всего тела шахтёра, от его механических жёлтых глаз до его колен. Лицо робота вновь возвращается к лицу его возлюбленной, склоняясь над её ушком, пока он игриво прижимает ко входу во влагалище средний палец, окутанный лаской пухлых губ. — Ей очень нравилось, когда её ласкали языком, да? — Да-а… — без лишнего промедления проскулила в ответ учёная, обхватывая запястье его возлюбленного и вовсю умоляя ввести хотя бы один палец внутрь. — И она… она хочет большего… пожалуйста, Карл, пожалуйста… — в голове девушки все её умоляния уже сливаются воедино, и она уже даже не целиком уверена, что именно говорит прямо сейчас, скромно просит ли больше внимания и ласки или уже требует наконец посадить её на член. Словно в лихорадке, Беа прикусывает губу вновь и удовлетворённо закатывает глаза, когда геолог лишь кротко, но искренне влюблённо улыбается и проникает в её тёплое укромное местечко толстым пальцем; но от этой эйфории быстро не остаётся и следа, когда металлический палец заскальзывает внутрь чересчур легко и так же чересчур легко начинает двигаться медленными поступательными движениями, нащупывая тесные стенки, и его обладатель мигом это понимает — на щеках энтомологини появляётся лёгкий румянец смущения, словно ей было откровенно стыдно за то, что сегодня она течёт сильнее обычного лишь от одного присутствия её возлюбленного рядом, хоть и предположения о том, как прямо сейчас отреагирует робот, вскружили её голову и заставили намокать ещё сильнее, слабо вздрагивая от возбуждения. Обнаружив эту великолепную находку, Карл тихо вожделённо вздыхает, продолжая двигать кистью вперёд и назад, давая девушке немного привыкнуть к наполняющему её изнутри чувству. — Великолепно. — шепчет геолог, внимательно наблюдая за тем, как нетерпеливо извивается его партнёрша, самостоятельно подталкивая его кисть, чтобы палец вошёл глубже, так незаметно начав ласкать собственную грудь свободной рукой. Робот без лишних сомнений присоединяется к энтомологине, присасываясь к свободной и нуждавшейся во внимании груди, параллельно заводя за её ухо короткую выбившуюся рыжую прядь волос. — М-м, Беа… я правда, правда рад… что ты уже готова и так хочешь меня… — в какой-то внезапный момент Карл резко толкает кисть руки вперёд, погружая весь свой средний палец целиком, заставляя очередной счастливый стон сорваться с губ Беи, но продолжает в том же темпе, вовсе не ускоряясь, выжидая прекрасный момент, чтобы нанести следующий удар. Шахтёр прикусывает мочку её уха и практически дико рычит, что вперемешку с привычным энтузиазмом в голосе и милой шепелявостью делало из Карла совершенно другую личность, полную страсти и желания с ноткой грязной похоти, — Это делает всё гораздо лучше для нас обоих, моя сладкая, сексуальная Беа… — Карл, господи, я не могу… — Вновь скулит девушка, поджимая ноги в коленях, но всё ещё держа ноги в открытом состоянии для её любимого, наблюдая то за тем, как его умелый палец прощупывает её истекающее смазкой и едва пульсирующее от желания лоно, то за тем, какой неподдельный интерес это вызывает на лице геолога и в его рваных вздохах, словно он получал ровно столько же удовольствия, сколько и Беа. Теребя собственный сосок чуть посильнее и переставая давить на движущуюся механическую кисть, девушка сглатывает и томно стонет, чувствуя завязывающийся узел на дне живота от того, насколько слова Карла и, в принципе, его образ были горячи, что-то бормоча из чистого любопытства, — Любимый… ты мне так нужен, твои пальцы, чёрт, ты… м-м, ты… хотел взять смазку?.. Карл немного опешил от внезапности вопроса со стороны девушки, которая, казалось бы, уже давно была на совершенно другом уровне их страсти и так томительно ожидала, когда робот присоединится к ней и они смогут насладиться друг другом полностью; но улыбка на его лице и тихий вздох помогли сгладить первичное недоумение, после чего шахтёр вернулся к девичьему лицу и любяще поцеловал Бею в подбородок. Как же они, на самом деле, предсказуемы друг для друга!.. — Ты снова прочитала меня, как открытую книгу. Конечно. — робот довольно мурчит, чувствуя, как тонкие нежные пальцы бережно поглаживают его щеку, немного забравшись под каску, но с ещё большим довольством наблюдает за тем, как выражение лица Беи из более-менее расслабленного, немного привыкшего к ощущениям и счастливого вновь превратилось в напряжённое и приятно взволнованное, когда та почувствовала, как в неё медленно вводят безымянный палец с чётким намерением продолжить ублажать её уже двумя. Почувствовав дрожь, пробежавшуюся вдоль всего тела от приятного ощущения того, как она немного расширяется под ненавязчивым давлением и трением пальцев возлюбленного, энтомологиня сжимает собственную грудь, рвано вздыхает и томно заглядывает в его механические глаза, в которых блестели лишь удовольствие и ехидство, — Но теперь мне всё больше и больше кажется, что мы не будем в ней нуждаться. По крайней мере, пока что. — Карл, не разрывая зрительного контакта, лишь уверенно подмигивает своей девушке, и, почувствовав, что королева пчёл нуждается в большем, немного ускоряет темп, пока его пальцы покрываются естественной смазкой, стекающей вдоль её промежности на свежую постель. — Да, о, да… думаю, она нам не нужна сейчас… — на одном дыхании произносит Беа, тяжело дыша и пытаясь сконцентрироваться, не потеряв голову от похоти и желания окончательно, с чем она уже не справлялась. Она чувствует, что движение пальцев геолога немного изменилось, стало более намеренным, нежели изучающим — он толкался более резво, надавливая на одну точку, из-за чего по ощущениям в её матке копилось покалывающее тепло, выплёскивающееся с каждым толчком и разливающееся по её тазу. Едва ли не прорычав что-то от удовольствия, девушка перестала ласкать себя и вернула свои руки на гладкие металлические плечи, вновь притягивая корпус Карла к себе едва ли не животным движением. Оказавшись лицом к лицу и полностью игнорируя то, что шахтёр перестал двигать пальцами попросту из-за того, что тот чуть не свалился из-за такой резкой демонстрации, что обезумевшая от гормонов девушка для получения желаемого готова не просто лежать на месте и тихо умолять о большем, Беа шепчет в его губы таким строгим и нуждающимся, но таким умоляющим и изнывающим от желания голосом, — Возьми меня… мне мало твоих пальцев, я хочу тебя полностью. — Ой! О-ого… Беа… сегодня наша скромность на минимуме, а? — былые доминантность и самодовольство немного померкли в глазах-фонариках Карла, но лишь на секунду, после которой тот игриво усмехнулся и выскользнул из мокрого влагалища, начиная размазывать смазку между половых губ, уделяя много внимания набухшему клитору, пока энтомологиня несдержанно вздохнула, и вновь пробормотала что-то утвердительное, акцентируя больше своего внимания на том, что прямо сейчас делает Карл, нежели на том, о чём он прямо сейчас говорит. Он ужасно обожает эти прекрасные моменты, когда его любимая пчёлка настолько чувствительна и открыта к его ласкам, что попросту была перегружена ими и не была способна дать хороший ответ ни вербально, ни невербально — в этом была своя умилительная прелесть, от лицезрения которой робот понимал, что делает всё правильно… хотя, может, и чересчур правильно. Но, естественно, продолжать в таком темпе шахтёр никак не мог — он сел сбоку от девушки, сбавляя свои обороты, но не прекращая медленно и легко ласкать киску и большую грудь, наблюдая за своей возлюбленной, пока Беа тяжело дышала, наслаждаясь последними тёплыми волнами наслаждения, разливающимися по всему её телу, медленно тающими по мере уменьшения интенсивности и интимности их контакта, но всё ещё имеющими место быть, пока любимый робот поглаживал её и всецело обожал её на небольшом расстоянии, хоть и мотив его поступка всё ещё был непонятен для девушки. Когда искры исчезли из глаз, а дыхание немного восстановилось, учёная повернула голову набок и немного взволнованно взглянула на геолога. — Что… милый? Всё хорошо? — невероятно нежным и вкрадчивым, хотя и немного взволнованным голосом спрашивает любительница пчёл, пока на её щеках сиял мягкий румянец, а в глазах уже мелькали искры недоумения. Металлические пальцы выскальзывают из интимного места, поглаживая лобок девушки, и Карл наклоняется к милому изумлённому личику, целуя сначала вздёрнутый нос, а затем мягкие и сладкие, словно мёд, губы. — Просто наслаждаюсь видом. Нам не всегда выпадает возможность уединиться на такой долгий промежуток времени, и я не всегда могу оценить твою красоту в её первозданном виде… — с влюблённой усмешкой шепчет геолог, вырисовывая пальцами простые узоры на обнажённой горячей коже, после чего отстраняется и возвращается на своё место, позволяя энтомологине осмотреть своего парня с головы до ног вновь и с возбуждённой и похотливой улыбкой заметить, что, невзирая на все его душевные милые речи, он всё ещё хочет большего, и это большее наверняка не ограничивается лишь взаимными ласками, поцелуями в щёчки и словами о бесконечной любви — немного даже завидно, что он может держать себя в руках, скрывая сексуальный подтекст в словах и движениях, а она — нет. Возвращая любопытный блуждающий взгляд к металлическому лицу, девушка вновь подползает к роботу ближе, облизывая губы. — О-о, просто оценить? — она озорливо хихикает, располагая свою ладонь на его плоском корпусе, заставляя дыхание шахтёра содрогнуться, а его член немного дёрнуться от восторга. Палец Беи уверенно и очень изучающе гладит расгорячённый металл, пока Карл ласкает её в ответ, прикусывая губу от перспективы быть раскрытым, как и его вполне очевидные мотивы, сладость которых наполнила её спальню и их головы. Прикоснувшись к своему возлюбленному вновь и почувствовав его смущение, сидящее глубоко внутри него, энтомологиня наклоняет голову и встречается с ним взглядом, пока в её голове уже крепко сидит намерение дать роботу ощутить себя на её месте, и её рука медленно спускается вниз, между его ног, — твоё тело говорит о другом, мой сладкий мальчик… Геолог резко ахнул и немного выгнулся, когда рука девушки достигнула своей цели и с особым восторгом и вожделением обхватила его орган, словно увидела его впервые, начиная медленно поглаживать. Карл уже был готов пищать и выгибаться, поддавшись удовольствию и ласке женских рук, но от неожиданности лишь сводит ноги вместе и смущённо краснеет, ещё не полностью оправившись после «сладкого мальчика». Это не сильно мешает Бее ласкать интересовавшую её часть механического тела, и она ни на секунду не останавливается, пока тот лишь откашливается, пытаясь не ёрзать навстречу её ладони слишком много. — Да, да, ты права… — шахтёр смотрит прямо в её глаза с едва нервной улыбкой, ни на секунду не прекращая гладить её мягкую кожу, пока королева пчёл гладит его твёрдый металл. Они снова оказались на равных условиях — и от этого было как-то по-своему хорошо, хоть они и оба знали, что это последние мгновения тёплой, любящей и невинной атмосферы, над которой возьмёт власть неподконтрольная, неразборчивая и вездесущая пульсирующая похоть, от которой так пылал низ живота у обоих. Геолог глубоко и тяжело вздыхает, после чего возвращается на свою прежнюю позицию между сочных пышных ног, обхватывая их руками и немного приподнимая, заставляя девушку сжаться и замереть в предвкушении этого прекрасного ощущения воссоединения. Замерев в таком положении на пару секунд, робот усмехается и смотрит на свою возлюбленную, с возбуждением и откровением в голове произнося, как ему кажется даже сейчас, слишком постыдную, но такую правдивую вещь, — Мне кажется, что я расплавлюсь, если не окажусь внутри тебя. Прямо сейчас. — что-то внутри любительницы пчёл напряглось и начало растягиваться после его прямолинейных слов, пропитанных и попросту истекающих искренностью и отчаянным желанием. Она не успевает и моргнуть, как металлические руки оказываются по бокам от её пышной груди и пах настойчиво упирается в чужой таз, заставляя Карла тихо проскулить, а Бею удивлённо ахнуть — а ведь она к этому моменту уже искренне верила, что этим вечером она уже не ощутит его твёрдый член между своих ног! Взгляды вновь пересекаются, и только сейчас, видя в механических глазах помимо серьёзности и спокойствия настоящий голод по их любви, девушка осознаёт, как много выдержки ему было необходимо, чтобы уделить так много времени прелюдии, даже если и по его инициативе, даже если просто так, чтобы подразнить. Её сердце часто колотится от нахлынивающих её чувств и слабого волнения, которое почему-то вновь вернулось, но не особо тревожило её, особенно тогда, когда её благоверный наклоняется вперёд, вдавливая своё тело в тело энтомологини ещё больше, целует её между грудей и смотрит на неё ещё мягче и любяще, чем раньше, — если будешь испытывать какой-то дискомфорт — дай мне знать. Беа ответила лишь кивком и слабой улыбкой. Когда Карл говорит подобным образом, это значит, что королева пчёл определённо забудет о слове «дискомфорт» как минимум на час, пребывая всё это время в нирване, на пике удовольствия, который, в принципе, можно называть не только пиком, и остались лишь считанные секунды до того, как геолог перестанет держать себя в узде и наконец даст им удовольствие, которого они так давно хотели. Никакого стеснения, никаких намёков, никаких прелюдий — прямо здесь и сейчас, настолько откровенно, долго и страстно, насколько они в этом нуждаются, захлёбываясь любовью и собственными стонами до тех пор, пока они не будут полностью удовлетворены этим сексуальным экспериментом. Из уст девушки вырывается горячий вздох, с которым она вновь обвила руки вокруг робота и прижала его к себе, когда Карл начал медленно двигаться и тереться членом между пухлых половых губ, пожиная плоды размазанной по всей площади смазки и тихо постанывая даже от такого поверхностного контакта их гениталий, скорее не из-за факта того, что это самые чувствительные места на их телах, а из-за того, что у них вновь появилась возможность побыть вместе именно в таком интимном плане, из-за того, что они так невероятно близки. Когда эта активность немного наскучила, Карл бегло поднял взгляд, выискивая взгляд возлюбленной, как подтверждение того, что она готова на большее, как и он — и когда геолог нашёл этот пылающий страстью взгляд, в нём читалось лишь немногословное, но такое умоляющее «да», с которым он уже никак не мог поспорить. Тихий стон, комкающееся под ними одеяло, спустившаяся вниз металлическая рука, которая помогла направить орган, лёгкие мурашки по коже и несильный плавный толчок вперёд, с которым шахтёр оказался внутри и с которым их тела ударил ток страсти и похоти, ознаменовавший то, что теперь они не смогут так просто остановиться. На несколько секунд их ослепила благодать от долгожданной возможности вновь прикоснуться к незнакомым друг для друга мирам, освоенным недостаточно хорошо, чтобы называть их таковыми, но уже таким приятным и вызывающим привыкание, что хотелось ещё и ещё, дальше, больше, глубже. Через этот волшебный миг робот начал медленно двигать бёдрами, толкаясь в мокрое тёплое влагалище, сдерживая рваные вздохи в попытке сконцентрироваться на удовольствии возлюбленной, пока стенки так дразняще туго обвивались возле инородного тела, словно его пальцы и вовсе не были внутри неё — в груди вспыхнул часто посещавший его страх возможности ранить Бею собственными движениями, невзирая даже на то, что его размер был далеко не самым выдающимся и, как ему всегда казалось, не был способен принести много удовольствия. Девушка же уже извивалась под ним просто от ощущения наполненности, от аккуратных толчков, с которыми геолог проникал всё глубже и дальше в её липкое от смазки и едва растянутое влагалище, словно прощупая её пылавшую огнём киску изнутри — от этого сердце так бешено колотилось, а ладони сжимали корпус любовника в попытке приласкать его и просто ухватиться хоть за что-то, пока её смывает волнами удовольствия. — Как… ты себя чувствуешь? — Сквозь тяжёлые вздохи наконец спрашивает шахтёр, резко наклоняясь назад, принимая вертикальное положение и обхватывая пышную талию руками, чтобы контролировать собственные движения чуть больше, пока они окончательно не обезумели от похоти и желания поиметь друг друга; невзирая даже на то, как вызывающе Беа обвила его таз собственными ногами, немного подталкивая его вперёд, робот всё ещё был медлителен и аккуратен в попытках найти подходящий угол и идеальный для них обоих темп. Груди девушки заманчиво часто вздымаются, ноги непроизвольно вздрагивают от каждого менее аккуратного толчка, по всему телу разливается тепло, и только через пару секунд, прервавшись на тихом звонком стоне, взгляд учёной фокисуриется на взволнованно-нежном лице её возлюбленного. — Прекрасно… — её пальцы ложатся на его пальцы просто от нужды не прекращать прикасаться к Карлу даже тогда, когда он от неё так далеко и ломает голову над тем, как лучше всего долбить её изнывающую киску и её не менее отвязную обладательницу. Похотливо усмехаясь, девушка раздвигает ноги ещё шире, словно бросая геологу вызов перестать осторожничать и просто взять её так, как он это умеет — но тотчас охает, когда шахтёр резко толкается бёдрами и заскальзывает в неё целиком, до упора, вжимая свой пах в её раскалённый таз, после чего, долго не упиваясь чувством глубины и полной эйфории, перед которой не устояла Беа, начал двигаться ритмично и достаточно глубоко, хотя и по-прежнему дразняще медленно. Когда энтомологиня вновь замечает во взгляде любимого это едва взволнованное, но уже немного даже горделивое и игривое «ну, а теперь?», девушка прикрывает глаза и отвечает звонким стоном, сжимая его толстые металлические пальцы, лежавшие на её полноватом животе, — м-м, да… мне кажется… мы уже давным-давно должны были это сделать… — сквозь вздохи бормочет она, с восторгом в голосе чувствуя, как движения геолога мельком прерываются с каждым её стоном и вздохом, словно он был одержим её голосом так же сильно, как и идеей заняться с ней любовью. Горячо вздыхая и тихо усмехаясь, королева пчёл чувствует, что теперь её очередь делиться грязным секретом, переходя на бесстыжий и пропитанный греховным желанием шёпот, пытаясь говорить чётко, невзирая на толчки, которые неиронично сводили её с ума, — Я думала, что наброшусь на тебя сегодня… прямо во время боя… — Знаешь, я хотел позвать тебя на свидание ещё во вторник… — сквозь тяжёлые вздохи, звонкие стоны и плавные толчки пробормотал шахтёр в своей привычной задумчивой манере, хотя и после того, как он одарил свою возлюбленную тёмной и озорливой понимающей улыбкой и взглядом, в котором читалась бесконечная любовь к этой похотливой и такой сексуальной бестии, в которой он тоже так невыносимо нуждался, хотя, конечно, и не до такого состояния, в котором он мог бы наброситься на неё; невзирая на то, что Беа, вероятнее всего, очень приукрашивала под влиянием сильного мокрого покалывающего возбуждения, робот был слишком перегружен собственными ощущениями и мыслями о том, как ему нужно двигаться, чтобы отличать грязную ложь от не менее грязной правды. Прокрутив свои планы, которые у него были на его девушку на тот вторник, Карл невольно покраснел и, ухватившись за мягкую талию покрепче, начал двигаться незначительно быстрее — хотя даже такая незаметная смена скорости не осталась незамеченой для энтомологини, которая исподлобья смотрела на своего возлюбленного, изучающего её мягкое тёплое лоно, прикусив губу и сжав свои ладони ещё сильнее, представляя, чем бы мог окончиться тот вторник… — Но у тебя уже были другие планы. — …если бы она не работала в биокуполе до глубокого вечера, ассистируя Розу. Невольно, но драматично цокая, пчёлка сквозь громкую одышку тихо хихикает от осознания, что слова Карла не несут никакого практического смысла, даже если бы они оба хотели, чтобы он там был — всё равно это было в прошлом и представляло из себя лишь теорию. — Главное, что сейчас мы вместе, сахарок, — флиртующий, но всё ещё полный нежности взгляд возвращается на металлическое лицо, и Беа не смогла не обратить внимание на то, что, невзирая на то, что геолог внимательно её слушал, мило улыбался и двигал тазом в размеренном ритмичном темпе, заставляя внутренности девушки содрогаться и намокать ещё больше в восторге, из него непривычно редко вылетали хоть какие-то звуки удовольствия, на которые он никогда не скупился, а его механический взгляд был кропотливо направлен в одну точку где-то на обнажённом животе учёной — и она тотчас слабо нахмурилась, понимая, что это поведение может значить. Девушка ведёт свои ладони чуть выше, останавливаясь в районе изгиба рук робота, и тяжело вздыхает уже без какого-либо лукавства или флирта в голосе, — Подожди, Карл. — шахтёр немедленно останавливается, устремляя свой недоумевающий взгляд на возлюбленную, так и не подняв голову — но он даже не успевает спросить, что случилось и почему интонация в её сладком голосе так резко изменилась, как энтомологиня приподняла своё туловище и обхватила Карла руками, сразу же ложась обратно и заставляя его нагнуться и нависнуть над ней таким образом, что они вновь были друг к другу гораздо ближе, отчего в животе девушки так приятно потянуло теплом. Поглаживая тёплую щёку шахтёра, она перешла на заботливый шёпот, — Почему ты напряжён? Что-то не так? — Наблюдая за тем, как асинхронно моргают его фонарики вместо глаз, Беа вновь прикладывает немного усилий и тянется вперёд, прикоснувшись ко лбу партнёра губами и тихо усмехаясь — в такой позиции её шёпот становится более разборчивым, — Я могу помочь тебе расслабиться, если хочешь… — О-ох, нет, нет, Беа… — сквозь дрожащую и смущённую улыбку отвечает робот, тотчас чувствуя, как его пах тяжелеет, а здравые мысли в голове тают и растворяются в многочисленных похотливых фантазиях — и этот процесс настолько захватывающий, что Карл вынужден остановиться, замерев глубоко внутри текущей киски, опустить взгляд и покачать головой в качестве слабенького подтверждения своих мыслей, — извини, извини, милая, вынужден, хе-хе… отказаться. В этом нет необходимости. Я задумался и немного отвлёкся… точнее, нет, наоборот! Я-я слушал тебя… — румянец на его щеках рос в геометрической прогрессии, а уверенность в механических глазах увядала. Наклонив голову и тем самым показав, что она не совсем поняла причину такого поведения и ожидает менее растерянного ответа, королева пчёл продолжила гладить его с ироничной улыбкой, словно проблески его настоящей и не такой уж раскованной сущности развлекали её — но девушка не издала ни единого смешка в надежде не обидеть Карла тем, что она так рада видеть его и таким в том числе, даже если всего на пару секундочек. Тихо откашливаясь и вновь беря свои импульсивные порывы в свои холодные металлические руки, геолог наклоняется и, задрав голову, целует благоверную между грудей, давая понять, что всё в порядке. — Я не напряжён и я полностью наслаждаюсь нашей близостью. Но я немного остерегаюсь того, что… ты знаешь… — робот скромно хихикает, и в этот момент энтомологиня с тягучим вздохом чувствует, как слабые и почти неощутимые из-за их медлительности толчки возобновились, — потороплюсь и… перевозбужусь раньше времени. Я не хочу этого… пока что… — Ну и что? — девушка всё-таки не сдерживает звонкого смеха, обхватывая щёки любимого маленького злого робота двумя руками, заставляя того вновь посмотреть прямо. Совсем медленно её широкая улыбка утратила безвозмездное дружелюбие и искреннюю доброту, сменившись более игривой, извращённой и такой коварной версией, пока её тело предательски извивается в поисках развития их коитуса, её бёдра вновь крепко сжали таз любовника, движениями которого стало совсем немного легче управлять, а её лобок так настойчиво упёрся в чужой пах, сводя с ума слабо пульсировавший клитор и полностью вошедший внутрь механический член, — ты выглядишь очень горячо в эти моменты, когда перестаёшь беспокоиться и начинаешь делать то, что хочешь… и очень, очень миленько. Робот одаривает свою возлюбленную тёплой улыбкой и растроганным взглядом, пока его рука невольно тянется вперёд и вновь поправляет рыжие кудрявые волосы, остановившись на пару мгновений на мягкой пухлой щеке. Тихо вздохнув от ощущения, что его тоже ласкают подобным образом, Карл вновь возвращается к раскалённому женскому телу, покрывая энтомологиню невесомыми поцелуями в районе груди, не сдерживая собственных звонких стонов наслаждения такой близостью, и вновь нежно придерживая её за талию, чтобы двигаться внутри тесного влагалища было гораздо проще. Беа не сдерживала тихих стонов от осознания того, что они так быстро вернулись в норму и её парень вновь готов на гораздо большее. — Я понял, учту. — ехидно спустя некоторое время произнёс шахтёр, сразу же плавно облизав одну из пышных грудей, заставляя учёную охнуть и немного позорно покраснеть от возобновившихся ласк её молочных желез, подкреплявшихся плавными, но более уверенными, быстрыми и постоянными толчками. — М-м, меньше беспокоиться… хорошо, милая. — миссионерская поза, конечно, классика всех классик, но из-за разницы в росте и анатомии любовники были немного ограничены в своих возможностях контактировать друг с другом и, несомненно, ласках — лицо Карла было приковано к груди Беи (не то, чтобы это его не устраивало), а Беа могла лишь наслаждаться стараниями Карла, поглаживая его подушечками своих пальцев и подбадривая срывающимися стонами удовольствия. Нужда в страстных поцелуях была практически невыносимой, но это в каком-то смысле компенсировалось крышесносной глубиной и прочным контактом их обнажённых и возбуждённых тел, поэтому остановиться они уже никак не могли, по крайней мере, пока не произойдёт что-то необычное. Но этого было мало, хотелось больше и больше, поэтому темп постепенно ускорялся, вернувшись к прежнему, а затем и вовсе обогнав прежний, кровать уже тихо поскрипывала от плавных покачиваний двух любовников, геолог бесстыже посасывал затвердевший сосок пчёлки, прожигая её голодным взглядом, одна рука девушки задержалась на металлической спине, так близко к заду, а вторая неторопливо дразнила изнывающий клитор, пока этим не было занято тело возлюбленного, их стоны прерывались резкими шлепками, растекающимися по спальне, словно мёд. — Ох, боже, Карл! — учёная без всякого стеснения пробивается громким похотливым стоном после наиболее резкого толчка, с которым орган робота, как ей кажется, зашёл ещё глубже прежнего, затем сразу же дразняще проскользив назад. Она уже не может точно определить, что чувствует внутри себя, потому что каждое движение отдавало огнём, её таз приятно и покалывающе немел с каждым разом, когда любимый входил строго до упора, руки едва ли не соскальзывали на постель от переусердствования, сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из окутанной лаской грудной клетки, а её едва работающий от греховного желания мозг незаметно сконцентрировался не на том, как они двигаются, а на том, что они продолжают двигаться, так страстно, любяще и в каком-то смысле беспощадно. Хоть они и начали совершенно недавно, тело энтомологини уже безвыходно орало о том, что она ужасно близка к оргазму, в котором она нуждалась так же сильно, как и в Карле, поэтому единственное разумное, что она сейчас могла из себя выдавить без раздирающих глотку стонов дрожащим и таким соблазняющим размеренным шёпотом — просьбу продолжить, — С-сладкий… я так хочу тебя, пожалуйста… пожалуйста, не останавливайся. — Да, дорогая… да… — его глубокий и тихий голос, утративший привычную звонкость, невольно задевает что-то внутри Беи, заставляя всё судорожно сжаться изнутри, а глотку выдавить что-то наподобие сладкого тихого воя. Шахтёр чувствовал всё это, чувствовал, как она содрогнулась в предоргазменном спазме и как стенки её влагалища пульсировали, сжимая, а затем разжимая его, принося катастрофически много удовольствия им обоим, настолько много, что хождение вокруг да около было абсурдным, а осторожность — фатальной. Карл жадно и ненасытно облизывает любимую грудь, присасывается к ней, легонько покусывает, оставляя многочисленные следы собственной чёрной слюны, впитывая в себя этот непередаваемый вкус нежной кожи, может быть, в последний раз. — Я никогда не остановлюсь… ты… ты прекрасна. Ты так прекрасна как снаружи, так и внутри… — геолог игриво хихикает, но усмехается ещё больше, когда видит, что его возлюбленной уже нет никакого дела до его пошлых комплиментов, так внезапно чувствуя, что его любовь переполняет его настолько, что она уже готова вот-вот выплеснуться наружу. Прикусывая губу и замедляясь лишь на пару секунд, робот вновь отстраняется от нежных и измученных лаской грудей, вновь опираясь на свои колени и сжимая её талию покрепче, давая ей понять свои намерения лишь одним беглым взглядом и тихим от слабого смущения предложением, полным нежной любви и заботы. — Беа, я скоро закончу. Я-я… не думаю, что… — Карл закрывает глаза, так и не закончив предложение, делает глубокий вдох, а затем начинает плавно ускоряться, смотря прямиком в глубокие изумрудно-зелёные глаза пронизывающим голодным взглядом. — Да, да, я тоже… — на одном дыхании шепчет девушка, пытаясь ухватиться за что-то на обнажённом теле любимого робота беглым взглядом, но работа её затуманенного сознания резко прерывается сладким вскриком, когда внезапно темп их движений вошёл в ритм её бешеного сердцебиения, кровать измученно заскрипела от движений механических бёдер и Бею начали откровенно вколачивать в постель со всей страстью, любовью и безумной жаждой, которые имел в себе Карл. Искры посыпались из глаз, горло разрывалось рваными вздохами, а пальцы едва ли не со всей скоростью теребили клитор — о, как же она хотела, чтобы всё закончилось именно так, чтобы они закончили этот день именно здесь, в её постели, именно так, обливаясь потом от жары и безудержно трахаясь! Стоны возлюбленного уже больше напоминали беспрерывный дикий скулёж, но энтомологиня ни на каплю не сомневается, что прямо сейчас она звучит точно так же, сконцентрировавшись на ощущениях, которые в каждым резким толчком уходили всё глубже и глубже, от головки клитора до самого мозга. Что-то, помимо рваных стонов, вырывается из королевы пчёл, и она едва ли не рыдает от желания и возбуждения, — Сделаем… сделаем это вместе! — Беа, боже, боже… — липкое удовольствие всё копится и копится в их раскалённых телах, и остались считанные секунды до того, как оно выплеснется наружу. Взгляд шипевшего сквозь зубы Карла судорожно метался от набухшей киски до напряжённого и окутанного удовольствием лица любимой девушки, мысли рассыпаются, словно песочный замок, и превращаются в одну-единственную задачу — доставить им максимум удовольствия. Постоянные шлепки больше не резали слух, а сладкие дрожащие стоны заводили ещё сильнее, заставляя руки двигаться ещё рванее и безрассуднее, а соединённые воедино тела биться в конвульсиях из-за невыносимого напряжения, с которым они оба пытались достигнуть сладкого оргазма. Прямо сейчас Бее казалось, что её тело просто взорвётся от этих чувств, оставались считанные секунды до взрывной кульминации, а из ненастыных уст вылетало лишь «да, да, да!!!» — Беа, я так люблю тебя, моя пчёлка, моя милая… — в этот же момент его голос внезапно сорвался, и он притих — все его процессы достигли блаженного пика, от которого учёная могла почувствовать лишь то, как шахтёр мгновенно сбился с бешеного темпа, замер на пару мгновений, пытаясь не шевелиться, сделал пару вялых слабых толчков и полностью остановился. В помутнённом похотью рассудке энтомологини не сразу установилась связь между тем фактом, что робот внезапно остановился, тяжело дыша, придерживая напряжённое девичье тело и опираясь на постель, и его застывшим лицом чистого удовольствия с закатившимися глазами и расплывшейся кривоватой улыбкой, но, как только она осознала, что это значит, звонкие стоны сменились глубоким вздохом, и её тело легло пластом на постель в надежде хоть немного передохнуть и перехватить сбившееся до боли в грудной клетке дыхание. Когда ощущение оргазма немного спало и отпустило механическое тело, геолог сделал несколько рваных вздохов и тепло улыбнулся своей возлюбленной, хотя в этой улыбке уже читалось немного смущения от быстро настигнувшего его осознания, что он совершенно нечаянно оставил девушку в подвешенном состоянии, и он должен это как можно скорее исправить, невзирая даже на то, что её раскрасневшееся возбуждённое лицо, смоченное потом и пронизанное слабой рефлективной обидой от неполучения желаемого сию же минуту, было невероятно миленьким. Даже не пытаясь выйти из неё, робот легонько поглаживает слабо дрожащие бёдра любительницы пчёл, затем опирается на локти и вновь нависает над ней, уткнувшись подбородком между её пышных грудей, устремив свой внимательный и уже более-менее спокойный и освобождённый от жажды секса взгляд — хотя, конечно, он прекрасно осознавал, что этот перерыв долгим для него не будет. В голове пролетало множество идей, что он может сказать расслабившейся и нежно смотревшей в ответ, но так и не достигнувшей разрядки энтомологине, от искренних извинений за то, что механизмы сработали раньше времени, до дразнящего замечания, что ей нужно быть немного терпеливее. Но, не бросаясь в крайности, Карл клюёт учёную чуть выше груди и произносит крайне нейтральный ответ со слабым уклоном в шаловливый тон, — Я… предупреждал тебя. Ты в порядке? — Конечно, конечно… — искренне бормочет Беа, поглаживая маленькие гладкие металлические плечи, пока её тело зудело, пульсировало и откровенно нуждалось в том, чтобы её роботизированный мужчина закончил своё дело и заставил её кончить прямо здесь и прямо сейчас. Но, может, ей не стоит даже переживать об этом — всё внутри девушки прямо сейчас повелевалось искусным ласкам шахтёра и знанию, что он ни в коем случае не бросит её в таком состоянии, что она получит своё, как он получил своё, и они вдоволь насладятся друг другом до сладострастного конца. Нужно лишь немного подождать, пока её возлюбленный, невзирая на то, что он высокотехнологичный и такой совершенный робот, немного восстановится и они смогут продолжить этот незабываемый сексуальный вечер. Взгляд отвёлся сам по себе на пару секунд, а затем вернулся к металлическому лицу, пока энтомологиня, пытаясь сдержать своё возбуждение, с котором она бы сама прямо сейчас поимела Карла, положила свою ладонь поверх его, скромно улыбнувшись тому, как фальшиво истощённо прямо сейчас выглядел геолог. Она ни в коем случае не была в недоумении, что так вышло, не только от понимания, что они быстро наверстают упущенный девушкой экстаз, но и потому, что она уже безумно ценила то, чем они занимаются, она ценила сам процесс и, может, не настолько уж и важно, чем и насколько интенсивно он кончится. Более того, когда сердцебиение пришло в какую-никакую норму, а лёгкие перестали так давить, Беа осознала, что прямо сейчас кое в чём она нуждается немного больше, чем в плотских утехах, что она тотчас и озвучила, не скрывая в затворках окситоцинового разума, — Милый… поцелуй меня. Робот тотчас повинуется своей богине, выскальзывая из неё и приподнимаясь, чтобы приблизиться к её прекрасному лицу. Он был зачарован ласковым блеском в зелёных глазах, её тяжёлые вздохи были подобны музыке, веснушки на щеках — звёздам на ночном небе, а её пухловатые красные губы — величайшей цели, которой он мог когда-либо достигнуть. И Беа пользуется этим смятением первая, хватая возлюбленного по обе стороны его лица и впиваясь в его губы, пробивая себе путь ещё глубже, переплетая их языки так неожиданно и резко, горячо и судорожно вздыхая, впитывая в себя этот незабываемый вкус, выжимая его до последней капли. Их блуждающие руки то переплетаются, то размыкаются в попытках взяться ещё крепче, трогая каждый обнажённый сантиметр — но это всё меркнет на фоне их страстных жадных поцелуев, не прерывавшихся ни на секунду: даже тогда, когда они пытались отстраниться друг от друга и прервать этот великолепный захватывающий цикл, в их головах что-то щёлкало и они возвращались к чужим нежным губам вновь, тихо постанывая и нашёптывая комплименты, слова о любви и просто что-то нежное и тёплое. На эти бесконечно долгие минуты энтомологиню перестало волновать что-либо, кроме любимого робота, его жарких поцелуев взасос, его горячего тяжёлого дыхания и его любви к ней — это так возбуждало, и тело Беи вновь становилось восприимчивым к ласкам всё больше и больше, похоть, смешавшись с привязанностью и заботой, вернула себе свой облик и кипела в её крови, посылая в мозг умоляющие просьбы закончить начатое. Почувствовав, что тело шахтёра немного накренилось вбок, пока его губы внимательно изучали краешек её губ перед тем, как вернуться внутрь, девушка не помогла ему поддержать баланс, а повернулась навстречу ему таким образом, что уже через секунду они завалились на бок, ойкая и тихо хихикая, но не разрывая жадный поцелуй и не отрываясь друг от друга, слишком уж прекрасен был этот волшебный миг интимности. — Надеюсь, это можно считать хорошим поцелуем… — скромно и рвано бормочет шахтёр, широко улыбаясь в мягкие губы, после чего бегло чмокает её в последний раз и отстраняется, обозначая этим то, что их невероятно долгий и страстный поцелуй был прерван. Его пальцы нежно поглаживают нежную кожу шеи учёной, её пальцы бережно ласкают раскалённую металлическую щеку — они наслаждались моментом и наслаждались друг другом, невзирая на непросветное возбуждение, подпалившее их тела. Любительница пчёл лениво кивнула, а затем слабо приобняла тело геолога, вновь прижимая его поближе к себе. — Это было замечательно. Я так люблю тебя, Карл, давай продолжим… — она утыкается носом в поверхность его каски, тяжело вздыхая, пока её улыбка расползается по лицу от ощущения его тяжёлой руки на своей талии. Геологу было лишь в удовольствие немного пообниматься перед тем, как он доведёт проделанную собой работу до разума, поэтому тотчас возвращается к её лицу и без лишних слов вовлекает в очередной поцелуй, параллельно заводя руку назад и протягивая её до прикроватной тумбочки. Тихо приоткрывая шкафчик и заныривая туда ладонью, робот с наслаждением дразнил ровные зубы своим силиконовым языком и ласкал дрожавшую от предвкушения возлюбленную свободной рукой — уследить за всем и сразу было не так сложно, как искать необходимый ему предмет вслепую, но он никуда не торопился, как-никак, к такому он уже давно привык… хотя, конечно, услышав сорвавшийся с медовых губ жалобный стон и почувствовав то, как пчёлка пытается тереться об него от отчаянной нужды, Карл тотчас ускорился и наконец выловил тюбик смазки, притягивая его к своей груди и отстраняясь от изнывающей от желания девушки. — Я сделаю всё идеально, поверь мне… тебе не надо будет даже о чём-либо думать, моя дорогая… — Откровенный шепелявый шёпот заставляет неровное дыхание королевы пчёл содрогнуться, а её взгляд застыть на его блестящих любовью глазах-фонариках, которые резко соскользнули вниз — робот соблазняюще спускался вниз вдоль невероятно горячего тела энтомологини, оставляя за собой тщательную дорожку мелких поцелуев, иногда невольно безболезненно утыкаясь в её кожу краем каски. От сладких губ, вдоль подбородка, шеи и ключиц, до её груди, на которой он благополучно остановился, оказавшись между ног девушки на уровне своего таза — в этот же миг Беа, поняв, что он хочет сделать, прикусила губу и без какого-либо смущения закинула ногу на его бедро, думая лишь о том, что она уже невероятно сильно хочет почувствовать член возлюбленного внутри себя снова, но уже в другом положении и под совершенно другим углом. Хоть геолог уже и не видел извращённого блеска в её глазах, а был прикован к её пышной часто вздымавшейся груди как лицом, так и взглядом, он прекрасно чувствовал и считывал даже самые лёгкие вздрагивания, говорившие о том, как сильно пчёлка хотела его, и медлить он вовсе не собирался. Открывая тюбик смазки одной рукой, Карл без лишних раздумий наносит немного на свой орган, а остатки на её вульву просто из глуповатого желания потрогать любимую девушку там ещё раз. Лубрикант летит на другую сторону кровати, и шахтёр со спокойной душой прижимается к своей партнёрше и её входу во влагалище, удостоверившись, что всё точно пойдёт гладко, даже если бы им хватило вязкой естественной смазки и небольшого количества его собственной спермы. Беа не сдержала рваного вздоха от той осторожности и медлительности, с которой Карл вошёл в неё целиком уже без такого сильного сопротивления и смятения, от того, как тот начал двигаться бёдрами в среднем, спокойном темпе, от ощущения того, как одна металлическая рука незаметно проскользнула под её извивающееся тело и приобняла её за талию, а вторая расположилась на её бедре, задрав его чуть повыше для большего удобства. После такого небольшого, но значительного для её нервной системы перерыва киска пылала огнём ещё больше, и всё ощущалось гораздо острее и интенсивнее — поэтому, когда робот с глухим стоном заметно ускорился и сжал её мягкую горячую плоть посильнее, возвращаясь к тому состоянию, в котором они были до этого, девушка слабо выгнулась в спине с тихим вздохом, расположила руки на затылке возлюбленного, вжав его в свои груди, и моментально приблизилась к своему оргазму в сотни раз. Каждый резкий толчок разливал всё больше и больше покалывающего тепла по всему тазу королевы пчёл, и даже самые маленькие детали не отвлекали её, а заводили ещё сильнее: мычащие вздохи и стоны чуть снизу, ладонь геолога, спустившаяся к её ягодице, комкающееся под ними от всех ёрзаний и движений одеяло, задранное до неприличия бедро, лежащее едва ли не на его боку, отчего она чувствовала себя в каком-то смысле максимально натянутой. Робот, не до конца оправившийся после прошлой кульминации, тоже был максимально чувствительным, но его мало волновало это — его разум сосредоточился на своих движениях и удовольствии любимой девушки, в котором она нуждалась гораздо, гораздо больше; именно поэтому, заметив несправедливо ограниченным периферийным зрением то, как Беа медленно ведёт одну из своих рук вниз, он быстро перехватывает её и возвращает на своё плечо с ехидной, но уверенной усмешкой. — Расслабься и позволь мне сделать всё за тебя… — геолог пытался звучать всё так же романтично, соблазнительно и сексуально, но из-за того, что его лицо было добровольно-принудительно прижато к груди учёной, его голос невольно звучал приглушённо и невнятно, что немного выглядело забавным со стороны. Поэтому, тихо цокнув и решив не тратить время впустую, Карл переключил своё внимание обратно на её пышную грудь, неспешно покрывая её влажными поцелуями, и отпустил её пышное бедро, заводя освободившуюся руку между её ног и легонько надавливая на клитор большим пальцем. Девушка невольно взвизгнула от удовольствия и прижалась к возлюбленному ещё сильнее, всем своим телом умоляя его продолжить — невзирая на то, что, в попытке доставить королеве пчёл максимум удовольствия робот пытался поглаживать её эрогенную зону в том же темпе, в каком он усердно двигал бёдрами, скользя в тёплом влагалище, и именно поэтому делая это не настолько идеально и бережно, как в самом начале, Бее было наплевать: каждое прикосновение к её сокровенным местам разжигало в ней больше огня, сводило с ума и заставляло тело приятно неметь и напрягаться от ощущения скорого оргазма, Карл же делал всё и сразу, ни на секунду не оставляя её изнывающее зудящее тело в покое, заставляя девушку вновь ловить себя на мелькавшей между безумными сексуальными фантазиями мысли, что, вопреки всему, он самый лучший партнёр, о котором она когда-либо могла мечтать. — Боже, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя… — в какой-то момент её мозг вновь был наполнен лишь одним животным сигналом — энтомологиня невероятно близка, поэтому ей нужно больше, больше, больше. Скуля слова любви сквозь зубы, извиваясь и пытаясь не только тереться об металлическую ладонь, но и насадить себя поглубже, она приобнимает шахтёра лежавшей сверху ногой и вжимает его в себя всё сильнее, сильнее и сильнее вплоть до лёгкого дискомфорта — Беа чувствовала себя на грани, на краю обрыва, с которого она вот-вот спрыгнет в омут чистейшего удовольствия. Робот понял этот знак и тотчас ускорился, сконцентрировавшись на стимуляции её клитора, нежели резких толчках, поцелуях, прикосновениях или собственных тихих стонах, терпеливо ожидая этого сладкого заветного момента, когда его возлюбленная получит свою первую и наверняка не последнюю разрядку с ним за столько времени, пока они не занимались любовью. Три простых, но полных чувств и желания слов беспрерывно вылетали изо рта любительницы пчёл сквозь рваные стоны, скулежи и вздохи, но в какой-то момент она остановилась на полуслове, и её тело судорожно сжалось, словно сингулярность, которой было суждено взорваться. И она взорвалась, выпустив колоссальное количество удовольствия и тепла — её тело резко выпрямилось, глаза закатились сами по себе, приятная пульсация, бьющая током, поразила всё её тело, а лёгкие содрогнулись и замерли в мимолётном страхе, что Беа окончательно задохнётся. Экстаз, словно волны, омывает её тело с головы до кончиков ног, и замедлившиеся движения Карла, несомненно ощутившего всем своим телом её крышесносный оргазм, лишь продлевают срок её удовольствию — разум девушки всё ещё отключён от реальности, пока тело постепенно неотвратимо приходит в норму. — М-м… это было потрясающе. — геолог медленно останавливается, когда ему кажется, что из девушки уже выжаты все соки, и отстраняется, наконец заглядывая в лицо партнёрши, с нежной улыбкой подмечая влажный блеск в глазах, глубокий красный румянец на щеках, раскрытый рот и стекающие капли пота — он просто не может не притронуться к этой красоте. Пока Беа пыталась отдышаться и расслабиться, робот вновь вернулся к её лицу и легко чмокнул её во влажные от слюны губы, усмехаясь и давая ей время восстановиться, просто наблюдая за ней и ласково поглаживая её скользкую кожу. Его переполняло счастье и гордость от понимания того, что только он способен удовлетворить его любимую сладкую пчёлку таким образом, что они прямо сейчас лежат в одной постели, что она счастлива с ним — он попросту не мог желать чего-то большего прямо сейчас. Немного наклоняя голову и ложась поудобнее, Карл шепчет с полуприкрытыми глазами и лёгким румянцем на металлических щеках, — Устала?.. — О-ох, Карл, любимый… — когда учёная почувствовала, что она вновь может двигать конечностями, она смахнула пот со лба и поправила взъерошенные кудрявые волосы, тихо вздыхая и усмехаясь. Низ живота всё ещё тянуло эхом наслаждения, и любительница пчёл, слабо качнув головой, прильнула обратно к возлюбленному, горячо дыша прямо в его губы и получая горячие пары воздуха в ответ. Обхватив его губы своими на пару секунд, вовлекая в небрежный поцелуй, Беа тихо стонет и приобнимает любимое металлическое тело. — Да, это было нечто… б-боже, это было так прекрасно, я думала, что потеряю сознание от всего этого!.. — Ты не ответила на вопрос, пчёлка. — судя по всему, не услышав шутливый подтон в девичьем голосе, робот не понял шутки на грани чистой правды, и игриво тыкнул её в мягкий тёплый нос с тёплой улыбкой, заставляя девушку прикрыть глаза и вздохнуть ещё раз, даже не пытаясь скрыть от него правды. — Я не знаю… — честно отвечает энтомологиня, пытаясь точно понять, что она чувствует и устала ли она после того, что они прямо сейчас сделали. Сердце быстро колотится, но уже не в бешеном темпе, лёгкие вбирают поменьше воздуха, в груди трепетали тёплые любящие чувства по отношению к Карлу, в получившей своего голове было полное умиротворение и спокойствие, а на дне живота уже завязывались слабые узлы, игриво скрывавшие в себе тайное осознание того, что Бее мало. Прикидывая вероятность, с которой она сможет осилить второй раунд без перерыва, девушка отдаёт предпочтение своему лишь на самую малость утихомирившемуся возбуждению, озорливо прикусывая губу и принимая практически аналогичное её возлюбленному положение, пытаясь как можно скорее избавиться от одышки, — мне кажется, ты спрашиваешь это, потому что пытаешься скрыть, что сам устал. — Я? — шахтёр вскидывает «бровь» и скептически-увлечённо смотрит на учёную, как бы вопрошая, как эта мысль вообще пришла ей в голову. Поглаживая её обнажённое и покрытое веснушками плечо, Карл постепенно спускается всё ниже и ниже, испытывая реакцию девушки и своё собственное возбуждение, которое, собственно говоря, никуда и не уходило. — Дорогая, я робот. Я могу продолжать до тех пор, пока ты не будешь полностью удовлетворена… — его соблазнительный шёпот наполнен насмешливостью и умилением, словно геолог и правда думал, что Беа могла забыть об этом. Конечно, Беа не забыла, прекрасно знала об этой особенности роботизированного тела и, чего уж греха таить, очень ценила его как физическое, так и моральное упорство — тем не менее, её изнурённое жарким сексом сознание подумало, что попытаться подразнить его стоило. Тепло снова копилось в её животе, превращаясь в разрушительный жар, соблазн нарастал, как и желание всё повторить, воспользовавшись тем, что вся ночь принадлежит только им двоим, и она лишь впереди — именно поэтому, наклонив голову, энтомологиня зарылась лицом в плечо робота и после этого мягко поцеловала его в шею. — У меня есть в мыслях одна простая поза, которую мы… ещё не пробовали раньше. Хочешь… продолжить наш эксперимент? — на её лице возникла слабая извращённая улыбка после того, как она задала этот риторический вопрос — и, как жаль, что она не видела такую же улыбку на лице Карла, член которого вновь невольно и так непривычно дёрнулся лишь от упоминаний слов «поза» и «эксперимент», заставляя того сначала протяжно и так возбуждённо выдохнуть, а затем спокойно и любяще ответить, поглаживая спину возлюбленной: — Всё, что ты пожелаешь, моя королева. Всё, что пожелаешь… Что за поза? — полный искреннего любопытства вопрос заставил похотливую улыбку на губах Беи стать ещё шире, а её глаза сверкнуть самодовольством и хитростью в полумраке. Не прошло много времени, как Беа резко перевернула Карла на спину и оседлала его с дрожащей похотливой улыбкой, попросту закрыв глаза на свою усталость, сразу же начав двигать бёдрами и дразняще тереться об его раскалённый и истекающий предэякулятом орган, а затем с похотливой лёгкостью сев на него полностью. Поза была не из самых лёгких, и ноги девушки подводили её, но она ни в коем случае не собиралась останавливаться, руководствуясь лишь двумя желаниями: кончить во второй раз и заставить своего парня сделать это вместе с ней. Вжимая металлический корпус в постель своими руками и прикусывая губу от безумной страсти и голода, королева пчёл без лишних раздумий, страхов и комплексов лишь наращивала темп, скача на любимом члене настолько быстро, насколько она была физически способна, постанывая и отчаянно вздыхая с каждым толчком, с горячим ощущением того, как головка члена страстно целует шейку матки, и они тотчас отстраняются друг от друга только для того, чтобы встретиться снова. Опешивший и так и не произнёсший ни слова робот был приятно заколдован и полностью прикован к наблюдению за тем, как пышные груди дразняще покачивались и подпрыгивали перед ним, как веснушчатое красное лицо выражало бесконечность чувств и эмоций, приправленных похотью и желанием как следует поиметь его самостоятельно, как милая, скромная и ласковая Беа превратилась в настоящую раскрепощённую богиню секса, которая готова на всё, чтобы испытать эйфорию по-максимуму. И Карл был полностью влюблён в этот вид, его разум захватила гордость от понимания того, что энтомологиня хочет изучать свою сексуальность вместе с ним, что она такая дикая, горячая, голодная и требовательная исключительно благодаря ему и его любви — поэтому шахтёр никак не мог прервать этот извращённый триумф, сжимая мягкие бёдра, тем самым слабо помогая своей возлюбленной, и довольно поскуливая от каждого рваного толчка, пытаясь ни в коем случае не помешать ей. Металлические руки блуждающие скользят вверх и, к счастливому воплю пчёлки, уже не так осторожно сжимают дразнившие его молочные железы, заставляя её резко сбиться с темпа, уделяя такие бесконечно долгие минуты на сладкое ощущение того, как мышцы тазового дна пульсируют и жадно обвивают роботизированный член, а затем ёрзая и двигаясь на геологе ещё быстрее. Вид был шикарен, на него хотелось смотреть вечно, но, увы, робот уже понимал, что не продержится долго попросту из-за того, насколько сильно его возбудило понимание того, что Беа сверху, управляет им гораздо больше, чем он ей, и явно не собирается останавливаться до тех пор, пока не выдохнется. Поза была прекрасной, ощущение полного и такого тесного прикосновения их гениталий сводило с ума — им непременно надо будет повторить это в следующий раз. — Карл, ох, Карл… как хорошо… — учёная в спешке отпускает металлический корпус и, опершись на кровать, сильно склонилась над возлюбленным, из-за чего её движения бёдрами стали более плавными и медленными, но и более глубокими в том числе, а игривые стоны прямо над его головой — более громкими и голодными, из-за чего геолог никак не мог сдержаться и не стонать возле её ключиц в ответ. Жар копился в их чувствительных телах, а тот факт, что они вновь сблизились и были едва ли не прижаты друг к другу, окончательно срывал башню, как и ощущение быстрого трения, как и находившиеся в пределах слышимости быстрые шлепки, как и ощущение приближающегося конца, который на этот раз точно настигнет их в один и тот же момент. Расположив свои руки на гладкой спине энтомологини и активно направляя и насаживая её, робот невольно улыбается от мимолётной мысли, что её соседи определённо завидуют ей в моменты, подобные этому, но тотчас забывает о ней и, пытаясь не сбиваться с темпа и не прекращать испытывать удовольствие ни на секунду, кладёт одну из своих ладоней на подбородок Беи, пытаясь увидеть её возбуждённое и полностью увлечённое своим делом лицо хотя бы краешком глаза. — О, да. Не останавливайся. Не останавливайся, пожалуйста… — сквозь рваные вздохи и громкие стоны взмолился он, как только почувствовал, что стенки её до неприличия мокрого влагалища начали сокращаться быстрее обычного и его собственное тело начало покалывать предоргазменным током. Но, помимо этих сладких деталей, Карл также замечает, что с каждым глубоким толчком его королеве становится всё труднее и труднее поддерживать ритм не только из-за того, что она испытывала то же самое, что и шахтёр, но и из-за банальной измотанности и усталости, из-за которой её ноги уже начинали заметно дрожать, не выдерживая перегрузки во благо удовольствия. Он не мог позволить того, чтобы Беа перетрудилась во время этой прекрасной ночи, поэтому робот не находит более хорошей мысли, чем опереться ногами на поверхность кровати, со слабым шлепком схватить возлюбленную за мягкие ягодицы и начать быстро двигаться навстречу её движениям, прикусив губу и несдержанно проскулив от резкой смены ритма. Из уст Беи вырвалось очень довольное и громкое «боже, да!», позволившее роботу понять, что он делает всё чертовски правильно и продолжить двигать бёдрами, с увлечёнными похотливыми стонами насаживая возлюбленную ещё сильнее, громче и быстрее, чем прежде, зная, чувствуя, что она невероятно близка к её второму оргазму, что близок и он. Теперь они рвано и беспорядочно двигались лишь в своё удовольствие, но ни на секунду не сомневались, что это по-прежнему нестерпимо приятно для них обоих. Утыкаясь лбом между её ключиц, шахтёр едва ли не рычит, обжигая горячим дыханием её подпрыгивающие груди, — Я скоро к-кончу, Беа… — Да, да, кончи в меня, пожалуйста… — сквозь дрожащую улыбку шепчет девушка, сжимая постельное бельё и чувствуя огромное количества тепла внизу живота лишь от одной мысли, что они испытают оргазм вместе прямо здесь и прямо сейчас. Она уже практически не двигается, вяло покачивая бёдрами, но вновь отдавая своё утомлённое и такое восприимчивое к ласкам тело на распоряжение своего более стойкого любовника, едва ли не животно вскрикивая от каждого толчка — желание раздирать свою глотку от удовольствия зашкаливало, любительница пчёл ужасно хотела передать геологу то, насколько хорошо она себя чувствует прямо сейчас, насколько она хочет его и то, чтобы он кончил в неё прямо сейчас. Все эти чувства копились лишь для того, чтобы вновь высвободиться с сорвавшимся стоном и вторым невероятным оргазмом, от которого всё тело вновь замерло и напряглось, насильно вжимаясь в чужое — и робот, чувствуя эту невыносимую тесноту, пульсацию и наполненность, с тихим вскриком изливается во второй раз, присоединяясь к девушке в этом жарком потоке страсти, любви и взаимопонимания. Беа, руководимая лишь резко ударившей в голову усталостью и удовлетворением, почти сразу заваливается вперёд с громким стоном облегчения и ложится всем телом на шахтёра, заставляя того удивлённо пискнуть, но сразу же смириться со своим положением и просто наслаждаться интимностью, этими сладкими секундами после кульминации. Второй оргазм не был таким интенсивным и незабываемым, как первый, и чувство беспричинного блаженства улетучилось гораздо быстрее, но для энтомологии это всё ещё было очень сладко и романтично просто потому, что она провела больше времени со своим любимым роботом и она оба постарались, чтобы сделать этот опыт, этот невинный эксперимент лучше друг для друга, словно они занимаются сексом в первый и последний раз, что, конечно, было неправдой. Когда девичье тело вновь восстановилось и было способно делать что-то ещё, кроме тяжёлого собачьего дыхания и судорожной дрожи в ногах, учёная почувствовала горячее дыхание между своих грудей и, осознав, что Карл по-прежнему лежит под ней и, между прочим, не очень приятно давит на её чувствительное тело, стыдливо ойкнула и сразу же легла сбоку от него. — Божечки, извини! Надеюсь… я не раздавила тебя. — лицо девушки становится ещё краснее прежнего, но на этот раз от слабого укола вины, которая наверняка бы превратилась в чистое раскаяние, если бы её обнажённая грудь не вздымалась часто, её пухлые ноги не дрожали, а киска не ныла и пульсировала после оргазма. Перестав испытывать давление, геолог лишь откинул голову назад и положил руку на грудную пластину, испытывая похожую, но неестественную для него усталость, от которой вовсе не хотелось шевелиться. Но это нежелание быстро испаряется, когда его милая пчёлка обвила руки возле его корпуса и нежно обняла его не только в качестве извинения, но и от простой нежной любви, которую она сейчас испытывала — Карл со вздохом переворачивается на бок, встречаясь с ней лицом к лицу, и обнимает её в ответ, аккуратно целуя её в кончик носа. — Перестань, ты совсем не тяжёлая. — металлическая рука медленно зарывается в короткие рыжие кудряшки и слабо подталкивает голову Беи вперёд — робот медленно прикрывает глаза и тихо мурчит, когда энтомологиня зарывается лицом в гладкое маленькое плечо, а затем целует его с тихой усмешкой. Они отдыхали в абсолютной тишине, слушая лишь неровное дыхание друг друга (однако, ещё Карлу досталась честь слушать частое и практически неуловимое сердцебиение, а Бее — тихое и тоже неуловимое гудение кулера), и в тот момент, когда они пришли в какую-никакую норму и были абсолютно спокойны, шахтёр медленно отстранился, заглянул в умные и такие уставшие зелёные глаза и вовлёк в лёгкий и полный нежности поцелуй их обладательницу — поцелуй и правда был лишён какой-либо страсти и пошлости, но был искренне любящим, и сопротивляться королева пчёл ни в коем случае не могла. Попробовав на вкус медовые пухлые губы, Карл тихо усмехнулся и перешёл на ласковый шёпот, — Думаю, теперь ты точно устала. Тебе всё понравилось? — О, да… мне кажется, у нас давно не было такого… — не договорив предложение, девушка заметно покраснела и засмущалась, что попыталась скрыть ладонью и тихим смешком. — Ох, божечки, мне не верится, что я правда сказала это, — тихо и скромно пробормотала пчела, этими словами оставляя робота в догадках, какого конкретного «этого» она постыдилась, но точно заставляя убедиться, что всё вновь пришло в норму и из богини секса она вновь превратилась в милую, скромную и ласковую Бею, которую он также бесконечно и безвозмездно любил. Наблюдая за тем, как кончик её носа слабо дёргается, а веснушки на щеках слабо меркнут на фоне красных щёк, Карл с мягкой улыбкой молча слушал её. — Я надеюсь, что тебе тоже всё понравилось. — Даже не сомневайся. Наш самый лучший эксперимент. — шахтёр тихо хихикает и поглаживает щеку энтомологини, пока та лишь обнимала его ещё крепче, словно какую-то плюшевую игрушку. Глаза-фонарики медленно фокусируются на окне за спиной возлюбленной, и только сейчас робот осознаёт, почему в спальне было так подозрительно темно — на улице уже давно барабанил дождь, похожий на ливень; как-то даже удивительно, что они его вовсе не слышали всё это время. Со слабой улыбкой радуясь, что он остаётся у Беи на всю ночь и не вынужден выходить на улицу в такую слякость, Карл вновь заводит руку назад и вслепую включает ночник, стоявший на прикроватной тумбочке, окрасивший прекрасные рыжие кудри зеленоватым оттенком. Из-за дождя решив, что обнажённой девушке может быть холодно, он тянет руку к лежавшему под ним одеялу, смотря на любительницу пчёл с сомнением, — ты хочешь, чтобы я тебя укрыл? — Нет, мне жарко. — учёная небрежно целует своего парня чуть ниже губ и горячо вздыхает. Внутри её тела пылали раскалённые угли страсти и былого возбуждения, поддерживаемого чужим телом, прижатым к ней, поэтому она вовсе не чувствовала температуру в комнате, но чувствовала, насколько её вымотали их забавные и такие прекрасные невинные эксперименты. — Я-я правда в норме. Мне просто… нужно немного передохнуть. — в ответ на её тихие и пропитанные усталостью слова робот тихо хмыкает и наклоняет голову, пока его улыбка становится лишь шире. — Тогда я принесу тебе воды. Надеюсь, это немного облегчит страдания моей богини, — своим бархатным голосом наигранно сладко протянул Карл, после чего отстранился от учёной и сел на край кровати, собираясь встать и сразу же сходить за водой, чтобы она как можно скорее ни в чём не нуждалась. — Спасибо тебе, Карл. За всё. — тихо проговаривает пчёлка, кладя свою ладонь поверх его, как бы останавливая на пару секунд лишь для того, чтобы заглянуть в его полные любви глаза. Она правда не была бы способна сходить за водой прямо сейчас как минимум из-за невероятно сильно дрожавших ног и кружившейся головы, хотя эти побочные эффекты в любом случае меркнут перед теми чувствами, которые прямо сейчас ей подарил её возлюбленный. В ответ на её невинное признание с румянцем на щеках робот лишь слабо кивнул головой и поцеловал её нежную руку, и, пока он был занят этим мягким ласковым поцелуем, на лице Беи вновь появилась игривая, хотя и всё ещё скромная улыбка. — Но не думай, что на сегодня наши приключения кончились, сахарок. — О, ясно. Я обязательно потороплюсь. — Карл быстро склоняется и чмокает Бею в лоб, после чего приподнимается с кровати, всё так же нежно улыбаясь ей. — Я скоро вернусь, милая. — и, услышав тихое и такое милое «пока», он поспешно покидает спальню, думая о том, что запланировала его любимая пчёлка на остаток страстного вечера и остались ли ещё те замечательные пирожные, которые она приготовила…