***
Гарри уже не удивился, проснувшись в очередное утро на сеновале в объятиях Гермионы. Он чуть не рассмеялся, но не захотел её будить. Она так сладко спала у него на груди, что внезапно захотелось остановить этот миг и просто им насладиться. Крики петухов уже не напрягали, да и в прежней торопливости не было необходимости. После истерики Рона да пафосного прибытия в гости Кормака МакЛаггена Гарри стала глубоко безразлична реакция окружающих. В Норе творился настоящий кавардак, так что их с Гермионой утренние пробуждения — меньшее из зол. Они уже взрослые люди и имеют право спать где хотят. И с кем хотят. Кожа Гермионы покрылась мурашками от утренней прохлады, и Гарри аккуратно прижал её к себе, пытаясь согреть. Она издала какой-то невнятный звук, но не проснулась, а лишь уткнулась холодным носом в район его ключицы. — Да… для полной романтики не хватает одеяла, — прошептал в пустоту Гарри и тут, напрягся, увидев в углу два оранжевых глаза. Не может быть! Он чуть не вскочил на ноги, но вовремя вспомнил, что на нём лежит подруга. Внезапно Гарри осенило! — Ты проклятый извращенец, — прошипел Гарри. — Твои проделки? — Одеяло… Спасителю нужно одеяло… — заладил упырь и пополз к выходу из сарая. Гарри мысленно выругался, жалея, что у него нет с собой палочки. В противном случае упырю было бы несдобровать. Хотя… Странно, но сегодня его обуревали такие приятные эмоции и пробуждение оказалось настолько чудесным, что впору было поблагодарить это прыщавое недоразумение. Гермиона заворочалась, потянулась и медленно открыла глаза. — Доброе утро, — улыбнулся Гарри, осторожно вытаскивая несколько травинок, запутавшихся в её кудряшках. — Доброе, — лениво зевнула она, прикрывая рот рукой, и положила голову обратно. — Снова? — Угу, — кивнул Гарри, не зная, раскрывать ли сразу Гермионе всю правду про упыря или немного выждать. Магия утра зачаровывала и ему не хотелось в данный момент ничего менять. — Я не знаю, что с этим делать, — созналась Гермиона, — я не нашла ни в одной книге ничего подобного. Просто ума не приложу, что происходит. — А если ничего не делать? — с надеждой спросил Гарри и замер, ожидая её реакции, словно приговора на суде. — Предлагаешь оставить всё как есть? Да я же с ума сойду, если не разгадаю эту загадку. — Возможно, она разгадается сама… — Это как? — Гермиона приподняла голову на локте и внимательно посмотрела на него почти в упор. В этот миг что-то произошло. Свершилось непоправимое. Гарри утонул в тягучем шоколаде её глаз. Будто бы сорвался с самой высокой башни Хогвартса без метлы, палочки и какой-либо страховки. И теперь в режиме свободного падения, когда оставалось несколько мгновений до столкновения с землёй, всё стало донельзя очевидным. Он замер, не решаясь даже вздохнуть. Заданный вопрос растворился в воздухе, и Гарри показалось, что если он сейчас не поцелует Гермиону, то всё было зря. Все эти годы дружбы, победы и падения, призрачный вокзал и разговор с несуществующим Дамблдором… Именно ради этого момента он сел в тот самый вагон, который отвёз его не к родителям, а вернул сюда. К ней. Он резко сократил то небольшое расстояние между их лицами и приник к губам Гермионы. Пусть даже она убьёт его за подобную дерзость. Пусть это будет последнее, что он сделает в жизни. Но Гарри уже не мог остановиться. Дальнейшее промедление было подобно смерти. Желание близости, такое отличное от предыдущих, исходило не от тела, а откуда-то из глубины всего его существа. Его души, если таковая вообще у него имелась. Гермиона, не ожидавшая подобного, на мгновение опешила, замерла и испуганно распахнула глаза, не веря в происходящее. А потом вдруг навалилась сверху, запуская пальцы в его причёску. Гарри возликовал. Теперь в его жизни не было нерешённых задач. Он понял главное. — Эй! Только не думай, что я буду выполнять роль таблетки из-за расставания с Джинни! — строго заявила Гермиона, когда они, наконец, остановились. — Я не её замена! И не запасной вариант! — Издеваешься? — улыбнулся Гарри, ещё не до конца поверив в своё счастье. — Ты не можешь быть ничьей заменой, Гермиона. Ты сама незаменима. — Я могу считать это признанием в любви? — она скептически изогнула бровь и смотрела на него излишне строго. Но огонь в глазах выдавал её с головой. — Да… — кивнул Гарри и снова притянул её к себе для поцелуя.***
В субботу в Нору наведался Джордж. Он погрузился с головой в работу, так как это помогало ему хотя бы немного отойти от мыслей о Фреде, но выходные старался проводить с семьёй. После войны ценность родных и близких людей возросла в разы. Ведь их нельзя было заменить ничем и никем. Даже магия была тут бессильна. Джинни решила поближе познакомить брата со своим возлюбленным и после часа общения с Кормаком, который не прерываясь трещал о тренировках, спортивном питании, хвалился своими заслугами перед отечеством и рассказывал о богатстве дядюшки Тиберия, у Джорджа заболела голова. Чтобы не выглядеть невежливым, но хоть как-то остановить словесный поток МакЛаггена, Джордж предложил сходить на озеро искупаться. Погода стояла чудесная и как раз располагала к данному занятию. — О! Плавать это хорошо! — тут же подхватил Кормак. — Там же работают мышцы спины, плечевого пояса и бёдер. Я в игре! — Класс! Я только купальник надену, — просияла Джинни, вскакивая с кресла. — Эй, не забудь пригласить твоего зелёного брата, — напомнил Кормак. — А то обидится ещё. — Упырь боится воды, он никогда не купается, — закатила глаза Джинни, уставшая объяснять, что упырь — не родственник. — Как Снейп что ли? — спросил Кормак, в недоумении почёсывая затылок. — Надо бы отучать его от этого. А то станет таким же сальноволосым брюзгой.***
Пробуждение на следующий день оказалось ещё более приятным, так как Гарри обнаружил, что теперь они с Гермионой были укрыты одеялом. Сомнений в личности «сводника» не оставалось. Это были проделки упыря. Пожалуй, стоит сказать ему «спасибо», — подумал Гарри, крепче прижимая Гермиону к себе. Вот так часто в жизни происходит. Ищешь ту самую великую любовь, сбиваешь ноги в кровь, набиваешь шишки и льёшь слёзы, а она всё это время находится рядом. Выручает тебя, делает за тебя домашнее задание, поджигает мантию профессора, бросает семью и рискует жизнью. А ты почему-то не видишь дальше собственного носа. Гарри аж захотелось дать себе по лбу за то, что так долго соображал. Ему сказочно повезло встретить такую девушку, как Гермиона, а он долгие годы воспринимал её как должное и не особо-то ценил. Да ещё и по собственной глупости чуть не отдал Рону. Идиот! Но теперь всё обязательно будет по-другому. Гарри не знал, что ждёт его впереди и как сложится его жизнь, но он стопроцентно был уверен в том, с кем её проведёт. Как только Гермиона наберётся смелости, они поедут в Австралию и отыщут её родителей. Потом поженятся, создадут настоящую семью и заведут детишек. Может, не сразу. Если Гермиона захочет строить карьеру — она ведь была достаточно амбициозной — Гарри не собирался ей мешать. Обязательно купят дом. Гарри не хотел возвращаться на Гриммо или в Годрикову Впадину, он хотел начать всё с чистого листа. Гарри приподнялся на локте и долго любовался спящей Гермионой. Лёгкое, пока ещё чуть заметное, возбуждение потекло по венам. Гарри хотелось зацеловать её до исступления, стянуть с неё эту соблазнительную пижаму, но он сдерживал себя. Сейчас он хотел дать ей выспаться. Остальное у них обязательно случится — всему своё время. — Дом, семья, ребёнок, — прошептал Гарри улыбаясь. Интересно, каким будет их малыш. Усидчивым и трудолюбивым, как мама, или непоседливым, как папа? Кареглазым с чёрными вихрами, или зеленоглазым с очаровательными пружинистыми кудрями? Мальчик или девочка? А может, и оба… Гарри счастливо улыбнулся, витая где-то в своих мечтах, что даже не заметил упыря, сидящего за большим стогом сена в углу сарая. — Ребёнок, — прошипел упырь, — у-у-у… ребёнок… Третье желание.***
Как только загадка таинственных пробуждений была решена, Гермиона вернулась к планированию поездки в Австралию. Ей до конца не верилось, что упыри умеют исполнять желания, она не встречала подобного ни в одной магической книге, но против фактов не попрёшь. Не доверять Гарри у неё причин не было. Разборки с упырём она тоже не стала устраивать. В конце концов, его проделки сделали её невероятно счастливой. Единственным неприятным моментом во всей этой истории был обиженный Рон, который уже и не знал, как к ним подступиться. Более того, он стал замечать, что теперь друзья часто гуляли вместе по окрестностям, постоянно держались за руки, а ещё Гарри частенько пропадал в комнате Гермионы и оставалось только гадать, чем они там занимались. Фантазия подбрасывала Рону кошмарные образы, напоминающие видение из крестража Волан-де-Морта, и он бесился ещё больше. В день рождения Гарри мечты Рональда Уизли рухнули окончательно. После праздничного ужина все разошлись по своим делам. Джинни, Кормак и упырь направились на вечернюю пробежку, мистер Уизли возился в своём сарае, Джордж мило беседовал с матерью, сидя на диване в гостиной, а Гарри с Гермионой ускользнули в сад, где жадно целовались под раскидистой яблоней. Свидетелем данной картины и стал Рон, который совершенно случайно забрёл в комнату Перси и выглянул в окно. Оттуда как раз просматривалась та злополучная часть сада. Разозлившись, Рон долбанул кулаком в стену и сполз на пол, кусая губы. Он бы, может, и не прочь был снова вернуться к друзьям, только возвращаться теперь было некуда. Очевидное уже не развидеть. Случилось то, чего он боялся больше всего на свете. На следующее утро он облачился в свою лучшую мантию и решил навестить Лаванду, проходившую реабилитацию в Мунго после укуса оборотня. Ещё через неделю Гарри и Гермиона покинули Нору. Нанятый частный детектив обнаружил родителей Гермионы, и молодые волшебники отправились в Австралию воссоединяться с семьёй. Чары упыря не могли действовать на них за пределами окрестностей Норы, но им это было уже и не нужно.***
Миссис Уизли не могла понять, что же с ней происходит. Скачки настроения, головокружение, тошнота… Её самочувствие очень волновало Артура, но она наотрез отказывалась обращаться в Мунго, боясь, что её посадят на зелья или госпитализируют. Мистер Уизли боялся, что это затяжная депрессия после смерти сына так подкосила здоровье его жены. Поэтому после долгих уговоров он пригласил в Нору мадам Помфри из Хогвартса, чтобы получить хоть какую-то врачебную консультацию. После парочки диагностических заклинаний, мадам Помфри попросила миссис Уизли выпить какую-то мутную жидкость и прилечь на диван. Молли, охая и причитая, подчинилась. — Силы покидают меня, Поппи, — повторяла она прислонив ладонь ко лбу. — Чувствую, недолго мне осталось. Как же Артур, мальчики… а Джинни? Я ведь даже не выдала её замуж… — Успокойтесь, миссис Уизли, — строго произнесла школьная целительница, вырисовывая какую-то руну над телом своей пациентки. — Вы не умираете. Всё совсем наоборот. — Наоборот? — голос Молли стал более бодрым. — Да. Поздравляю. Вы беременны! — Что? Беременна?! — если бы миссис Уизли стояла, а не лежала, то она упала бы в обморок. — Малыш хорошо развивается и вполне здоров. Вам просто нужно беречь себя. — Но как? — слова застряли на языке Молли. Вообще-то последний месяц, глядя на заигрывания Джинни с Кормаком, они с Артуром тоже вспомнили молодость и слегка пошалили. На кухне за холодильником сидел упырь, растирая слюни на уродливом лице. — У-у-у, ребёнок… ребёнок… — твердил он и счастливо улыбался. К концу августа в семье Уизли произошло ещё одно значимое событие. Скорая свадьба. Джинни забеременела и ошарашенному Кормаку пришлось делать ей предложение. Не мог же он бросить беременной чистокровную ведьму из священных двадцати восьми семей. Дядюшка Тиберий никогда не допустил бы подобного произвола, да и отец бы лишил его наследства в два счёта. Вот так небольшая интрижка грозила стать любовью на всю жизнь. Пока счастливые гости поздравляли молодожёнов и распивали шампанское, упырь сидел около небольшого пруда и слушал кваканье лягушек, которые к осени становились более разговорчивыми. Он заметил, как Рон затаскивал в дом Лаванду, желая уединиться с той, пока все веселятся. — Ребёнок, ребёнок… — хихикнул упырь и запустил камушек в пруд. Он был счастлив. В семье прибавлялось всё больше людей, которых можно будет копировать. А ещё у него появился замечательный друг Кормак, который даже подарил свои старые гантели и теперь ему не приходилось воровать у миссис Уизли чугунный утюг.***
Гарри с Гермионой поженились через год, после того, как она окончила последний курс Хогвартса, а затем, неожиданно для всех, приняли предложение Минервы МакГонагалл и устроились работать в школу. Декан Гриффиндора уступила своей лучшей ученице место преподавателя Трансфигурации, а сама ограничилась директорским постом. Почтенный возраст требовал сокращения нагрузки. Гарри обучал малышню полётам и организовал дуэльный клуб для желающих старшекурсников. Чета Поттер приобрели дом в деревне Хогсмид, но первый ребёнок появился у них чуть позже, ещё через три года, уже без чар упыря Уизли. Это был кареглазый черноволосый малыш, которого назвали Беном. Не в честь кого-либо, а просто так.