Мондштадтский гость

На встречу с таинственным туристом из Мондштадта Аль-Хайтам шëл просто из интереса. В городе свободы он никогда не бывал, да и знакомых оттуда у него не было, а послушать о другой стране хотелось, и не от занудных мудрецов, что видели Мондштадт на картинках в древних учебниках, а непосредственно от самого жителя. К тому же, Сайно обмолвился, что этот молодой человек весьма привлекателен, и Хайтам оставил бы это без внимания, если бы не одно «но». Это самое «но» сейчас прихорашивалось перед зеркалом, поправляя тени на веках. Хайтам лишь фыркнул, за что тут же был награждëн суровым взглядом. — Что теперь не так? Мне уже и накраситься нельзя? — Я ничего не говорил. — О, да одного твоего лица достаточно, чтобы всë понять! Давай, говори уже! Хайтам не счëл нужным отвечать, и Кавех, громко фыркнув, продолжил аккуратно наносить тени. — Между прочим, в традициях многих стран мужчины пользуются косметикой. Взять хотя бы Ли Юэ! Твой мрачный дружок оттуда и вовсе рисует себе стрелки, и ведь никто ничего не говорит! — Потому что это традиция Ли Юэ. — Да что ты вообще понимаешь в красоте! — раздражëнно всплеснул руками Кавех, отложил в сторону кисть и принялся поправлять заколки в волосах. Хайтам не считал себя экспертом по части красоты, на что сосед ему неоднократно указывал, отказываясь поставить очередной уродливый, по его мнению, предмет декора на самом видном месте. Да, в этом он ничего не понимал, но настоящую красоту оценить он мог. Его искренний, бархатный смех, чертята в прекрасных глазах, золотые волосы… Даже когда он бесился, он напоминал всего лишь злого котëнка, которого хотелось почесать за ушком. Хайтам не мог позволить себе любоваться им постоянно, но изредка, украдкой… Было в этом что-то особенное. Поправив бирюзовое перо в волосах, Кавех повернулся к нему. — Идëм? Или ты всё же решил стать единым целым с диваном? Хайтам отложил книгу и поднялся. — Надеюсь, я не зря трачу свою время. Кавех фыркнул, но, что удивительно, промолчал. До таверны они добрались на удивление быстро. Людей внутри было достаточно много, но даже это не помешало Сайно и Тигнари занять их любимый столик в самом углу. С ними сидел и их гость — загадочный турист из Мондштадта. Увидев их, всё трое поднялись. — Друзья, позвольте представить вам Кэйю — капитана кавалерии Мондштадта и рыцаря Ордо Фавониус, — произнëс Тигнари. — Брось, просто Кэйя, — очаровательно улыбнулся мужчина, протягивая каждому руку. — Аль-Хайтам, — сухо назвал своë имя секретарь, отвечая на рукопожатие. — А вы?.. — Кавех. — Кавех… — повторил Кэйя, взял его руку, но не пожал, а оставил поцелуй на тыльной стороне. — Прекрасное имя для не менее прекрасного человека. Кавех растерялся и слегка покраснел. Хайтам же напрягся. — Ну… Ну что вы! Я просто… У вас тоже красивое имя… — Ну зачем на «вы»? Думаю, после нашей близости, пусть и такой до боли короткой, мы можем обращаться друг к другу на «ты». Кавех рассмеялся, и Хайтам почувствовал, как внутри что-то сжимается. Это был его особый смех, такой искренний и мягкий… Он никогда так не смеялся с ним, а тут — с каким-то мондштадтцем! Хайтам скрипнул зубами и подпëр кулаком голову. Кэйя усадил Кавеха поближе к себе и как бы ненароком провëл рукой по его предплечью. — Кавех, Тигнари сказал, что ты архитектор. — Лучший в Сумеру, между прочим, — добавил лесной страж. — Его в Академии прозвали Светочем Кшахревара. — Светоч Кшахревара? — промурлыкал Кэйя, прищурив единственный глаз. — Звучит прекрасно, что неудивительно — ты и сам прекрасен. Кавех растерянно хихикнул, вновь покраснев. Хайтам сжал кулак, за что Тигнари и Сайно удостоили его сочувствующими взглядами. — Ты задался целью меня смутить? — Отнюдь нет, — улыбнулся Кэйя, наливая в бокал вино. — Я просто говорю всë, что думаю. Ну, знаешь, раз Мондштадт — город свободы, то почему бы и его жителям не быть свободными во всëм? — Прям-таки во всём? — недоверчиво хмыкнул Кавех, принимая бокал. — Во всëм, — многозначительно улыбнулся Кэйя, пригубив вино. — Это тебе не консервативный Ли Юэ и не… хм, слегка застрявший в старине Сумеру. — Ха! — оскорблëнно усмехнулся Кавех, принимая боевую позу. — И чем же тебе не угодил Сумеру? — Понеслась… — вздохнул Тигнари. Сайно взглянул на Хайтама и прищурился. У того дëргался левый глаз, а несчастный бокал, который он держал в руке, грозился вот-вот разбиться. Генерал пнул друга под столом, заставив обратить на себя внимание. На немой вопрос он покачал головой, давая понять, чтобы Хайтам не лез не в своë дело. Дружеская перепалка Кэйи и Кавеха закончилась их громким смехом. — Тебе обязательно надо съездить в Мондштадт! Уверен, тебе там понравится. Архитектура у нас весьма примечательная, а уж развлечь я тебя смогу. Я бы хотел подмигнуть тебе, но, прости, физически не могу! Кавех усмехнулся. Кэйя широко улыбнулся. Он явно уже много выпил ещё до прихода новых гостей, а потому подпëр голову кулаком, блаженно глядя на Кавеха. — Ты такой милый, когда улыбаешься. Архитектор хихикнул. Хайтам тихо зарычал, и Сайно снова пнул его под столом. На злющий взгляд он ответил сочувствующим вздохом. — Оу! Ты красишь ногти? — удивлëнно воскликнул Кавех, беря руку Кэйи в свою. — А то некоторые считают, что мужчины не могут такое делать. Каждое слово он нарочно выделил и стрельнул недовольным взглядом в Хайтама. Тот на это лишь фыркнул. Кэйя мягко усмехнулся. — По-моему, это выглядит очаровательно. Ногти мне красит моя подруга Кли. Она считает, что я так выгляжу круче. Не могу же я отказать ребёнку? К тому же, мне и самому нравится. Никто ведь не осуждает мужчин Ли Юэ за их красные стрелки. — Вот именно! — воскликнул Кавех. Между ними вновь завязалась оживлëнная беседа. Хайтам нервно постукивал пальцами по столу и поглядывал в сторону выхода. Сайно, шепнув что-то Тигнари, пододвинул свой стул поближе к Хайтаму. — Слушай, Электро Глаз Бога у меня, но даже я не умею метать молнии из глаз, как это делаешь ты. Хайтам нацепил маску безразличия. — Не понимаю, о чëм ты. — То есть, ты абсолютно не против, что эти двое собираются пить на брудершафт? — Какой ещё брудершафт?! — слишком громко воскликнул Хайтам. Двое болтунов услышали его и замолчали. Кэйя присвистнул, подбросил монетку, поймал её в воздухе и ловко спрятал в карман. — А ведь это идея! Кавех, хочешь прямо сейчас научу тебя одной интересной традиции Мондштадта? — Конечно! Хайтам медленно повернулся к Сайно, и генерал махаматра мог поклясться, что видел электрические искры. Правда видел! — Действительно интересно, да, Сайно? — процедил Хайтам. Кэйя в это время наполнил два бокала почти до краëв. Вместе с Кавехом они переплели руки в локтях. — Пьëм! — скомандовал капитан кавалерии, осушая свой бокал. — Видишь, ничего страшного, — шепнул Сайно Хайтаму. — А теперь самое интересное! — воскликнул Кэйя, обхватил лицо Кавеха руками и впился в его губы. Хайтам от шока не мог даже дышать. Кавех, сначала растерявшийся, прикрыл глаза и неловко ответил на поцелуй, но Кэйя тут же отстранился. — А это оставим на потом, — он улыбнулся. — Тут я должен был подмигнуть, но… ты понял… — Хочу в Мондштадт… — выдохнул Кавех, и у Хайтама словно сорвало чеку. Он резко поднялся и схватил Кавеха за плечо, заставляя его тоже встать. — О, Кавех, как же ты мог забыть, что завтра у тебя встреча с заказчиком? Тебе нужно хорошенько выспаться и протрезветь. Ты же не хочешь потерять работу? — сквозь зубы процедил Хайтам. — Какой ещё зака… — начал было Кавех, но его слишком резко дëрнули в сторону, из-за чего выпитое вино запросилось наружу. — Простите, что так резко убегаем, но нам пора. Удачно тебе добраться до Мондштадта, Кэйя. Хайтам сжал пальцы на плече Кавеха и потащил его к выходу. Кэйя откинулся на спинку стула. — Что ж вы не предупредили, что они встречаются? Тигнари повëл ушами, а Сайно лишь нахмурился. — Они не встречаются. Кэйя хмыкнул и налил себе ещё вина. — Конечно. Именно поэтому мы наблюдали эту сцену ревности. У меня всего один глаз, но я не слепой. И кстати, Тигнари, поправь шарф, а то следы зубов Сайно очень уж видны. Лесной страж густо покраснел и быстро замотал шею шарфом. * * * Едва за ними закрылась дверь, Хайтам с силой впечатал Кавеха в стену. Тот больно ударился головой и тихо застонал. — Заколки сломаешь, идиот! — Надо же, тебя беспокоят заколки! — прорычал Хайтам. — А как целоваться с первым встречным, так всë нормально! Кавех усмехнулся. — А почему тебя это вообще волнует? Мне казалось, ты будешь только рад, если я уеду куда-нибудь подальше. Что ж, я уеду. В Мондштадт! Хоть там не буду видеть таких невыносимых зануд, как ты! — Я зануда? — чуть тише переспросил Хайтам, криво усмехнувшись. — А ты… ты ведëшь себя, как инфантильная шлюха! Кавех громко ахнул и влепил ему звонкую пощёчину. — С меня хватит! Я не намерен здесь больше оставаться! Он оттолкнул Хайтама, но тот перехватил его поперёк груди и прижал к себе. — Пусти, придурок! Я всë равно уеду! Кавех брыкался, царапал кожу пытался даже укусить и ударить затылком, но Хайтам всë равно не отпускал его. Мужчина прижал его лицом к стене, не позволяя вырваться. — Бешеный. Дворовый. Кошак! — процедил он, наклонился и прошептал ему прямо в ухо. — Знал бы ты, как я хочу… Кавех перестал вырываться. — Хочешь… что? — тихо спросил он, и в голосе не было недавней злости. Хайтам опалил его ухо горячим дыханием, заставив вздрогнуть, наклонился к шее и почти коснулся её губами, но тут же отстранился. — Чтобы ты перестал вести себя, как портовая шлюха. Вешаешься на всех, кто тебе хоть слово скажет, да и выглядишь… соответствующе. Он отвернулся и направился к себе в комнату, надеясь, что на сегодня это всë. Он сорвался, но признавать, что был неправ, а все его оскорбления от ревности, не собирался. — На себя посмотри, седой девственник! — выпалил Кавех. — Может, я и одеваюсь вызывающе — хотя что ты в этом понимаешь? — но меня хотя бы за спиной не называют «напыщенным уродом»! А именно такой ты и есть! И если ты думаешь, что я буду терпеть это, то ты не на того напал! Радуйся — я съезжаю. И чтобы никогда больше не видеть твою кислую рожу, я уеду в Мондштадт. Или не в Мондштадт! Я не обязан перед тобой отчитываться! Хайтам повернулся и быстро зашагал к нему. — Ну так давай, уезжай. Не забудь только взять с собой особое масло — думаю, тебе оно понравиться, когда благородный капитан кавалерии решит продемонстрировать очередную традицию Мондштадта. Кавех громко фыркнул. — Значит, Кэйя. И чем он тебе не угодил? Тем, что не зачитал тебе лекцию о свободном городе? Или тем, что поцеловал меня? — Кавех прищурился, наблюдая за реакцией Хайтама и удовлетворëнно хмыкнул. — О, значит, ревнуешь? — Делать мне больше нечего, как ревновать тебя, — как можно более безразлично ответил Хайтам. — Ревнуешь, — издевательски протянул Кавех, облизнув губы. — Тебя выбесило, как он был ласков со мной, потому ты и притащил меня домой. — Не придумывай то, чего нет. Ты пьян, и я отвёл тебя домой, чтобы не пришлось потом тащить твоë бессознательное тело. Кавех хмыкнул, прошёл к небольшой тумбочке и стал рыться в ящике. Спустя минуту он извлëк на свет стеклянный флакон. — Ты что делаешь? — безразлично спросил Хайтам, хотя внутри ему стало неспокойно. — Отменяю завтрашнюю несуществующую встречу с несуществующим заказчиком. Надеюсь, он не обидится. Кавех положил флакон в карман, покрутился перед зеркалом, поправляя заколки и перо, и направился к выходу, но едва он коснулся дверной ручки, как его с силой вдавили в деревянную поверхность. Он зашипел и слегка повернул голову. — И чего ты пытаешься этим добиться, а? Не твоë дело, как я провожу своë время и с кем, и если до тебя это не доходит… Хайтам резко развернул его к себе и упëрся руками в дверь по обе стороны от его головы. — Ты никуда не пойдëшь. — Это не тебе решать! — огрызнулся Кавех, толкая его в грудь, но тот даже не шелохнулся. И откуда у простого секретаря такие мышцы? Отжимается с книгами на спине, что ли? — Ты пьян. — Нет, я безобразно трезв! Пусти, кому говорю! Хайтам прижался к нему всем телом, не давая даже пошевелиться. Кавех пытался вырваться, но спустя полминуты просто замер, глядя в глаза напротив и чувствуя бедром чужой стояк. — Ты… — Заткнись, — прошипел Хайтам, не отводя взгляда. Кавех прерывисто дышал, глядя на него. Он быстро облизнул пересохшие губы, словно это как-то могло ускорить события. Но нет. Они оба были слишком гордыми и упрямыми, чтобы уступить, пусть даже обстоятельства не совсем те, когда это имеет значение. Они простояли так несколько минут. Кавех уже собирался сдаться и сделать первый шаг, как вдруг Хайтам выдохнул: — Да пошло оно всë… — и припал к его губам в грубом, нетерпеливом поцелуе. Поцелуй Кэйи был нежным и мягким, а поцелуй Хайтама — жëстким и властным, словно так он пытался доказать, кто из них лучше. Кавех слегка шевельнулся, и Хайтам, решив, что тот пытается сбежать, прижался к нему ещë сильнее и коленом раздвинул чужие ноги, касаясь паха, заставив Кавеха издать несдержанный стон. — Всë ещё хочешь уйти? — немного отстранившись, хрипло спросил Хайтам. Кавех пытался отдышаться. Он и представить не мог, что обычный поцелуй заставит его чувствовать себя так, словно он без остановки бежал из Академии деревни Аару с тяжëлым грузом на спине. Сердце бешено колотилось, а дышать было трудно. В голове же творился полный бардак. Он знал Хайтама с детства, потом была Академия, редкие совместные вечера в библиотеке, где они просто молчали, затем они стали жить вместе, при этом абсолютно не переваривая друг друга, а теперь… А теперь… Кавех во все глаза смотрел на Хайтама, мигом протрезвев. — Что ты сделаешь, если я скажу «да»? — нагло спросил он. Хайтам хмыкнул. — Это. Он подхватил Кавеха под бëдра и резко поднял, впечатывая спиной в дверь и снова прижимаясь к его губам. Кавех крепко обнял его за шею и сильно вцепился в волосы на затылке, оттягивая их назад. Хайтам зашипел, но от его губ не оторвался, лишь удовлетворëнно хмыкнул, когда Кавех стал с жаром отвечать. — Смотри не сломайся, — выдохнул Кавех, отстранившись, и с трудом сдержал стон, когда Хайтам прижался губами к его шее, проводя дорожку влажных поцелуев до уха. — Кто бы говорил, — Хайтам прикусил мочку уха, вырвав из Кавеха стон. — Ты же тут самый старший. Кавех вспыхнул и возмущëнно оттянул волосы Хайтама, отрывая его от себя. — Всего на три года! Его всегда задевало, что друзья, пусть и в шутку, но называют его «старичком», пусть разница в возрасте была несущественной, а слышать такое от Аль-Хайтама вдвойне неприятно. — Значит, уже с опытом, — хмыкнул секретарь, оставил лëгкий поцелуй на ключице, а потом неожиданно впился в нежную кожу зубами. — Придурок! — воскликнул Кавех. — У меня синяки месяцами не сходят! Хайтама это не остановило. Не остановили его и удары по спине. Он крепче прижал к себе Кавеха, оторвал его от стены и повалил на диван. — Ты!.. — прошипел архитектор, но его тут же заткнули очередным поцелуем. И сколько бы Кавех ни сопротивлялся, он понимал… что это бесполезно. Потому что поцелуи Хайтама будили внутри него что-то новое и доселе неизвестное, что-то настолько яркое и до безумия приятное, что голова шла кругом. Он никогда не позволял себе привязываться к Хайтаму, потому что знал, что тот никогда не ответит взаимностью, а он, оказывается, думал о том же. Хотел того же… Кавех позволил себе издать тихий стон, обнял за шею Хайтама и с жаром ответил на поцелуй. Между ними словно шла ожесточëнная схватка за право быть главным. Но кто выйдет из этой схватки победителем — неизвестно. — Ах… а с Кэйей было не так… — бездумно прошептал Кавех, и только когда Хайтам замер, он понял, что именно сказал. — Не так, значит? — процедил Хайтам, схватил его за запястья и поднял их нал его головой. — Посмотрим, как ты запоëшь… Кавех громко вскрикнул, когда Хайтам вцепился зубами в его плечо. Было больно, но в то же время внизу живота словно поднялась песчаная буря. Жар был настолько невыносимо приятным, что он уже забыл о своих словах и о том, что Хайтам мстит ему. Тот же оставлял засосы на белой коже, и они тут же расцветали, как бутоны диких пионов. — Чтобы я больше не слышал об этом мондштадтце, понял? Кавех через силу усмехнулся. — А ты что-то слышишь в этих наушниках? Хайтам хмыкнул, молча снял их и положил на стол. — Теперь я тебя прекрасно слышу. Надеюсь, молчать ты не будешь. Ты же любишь болтать, не так ли? Одной рукой он продолжал удерживать запястья Кавеха над головой, а второй заскользил вниз, сдвигая в стороны свободные края рубашки и опускаясь к низу живота, где Кавех и чувствовал невыносимый жар. Его подбросило, стоило Хайтаму запустить руку в его штаны. Кровь прилила к лицу. Сердце колотилось до того сильно, что вот-вот могло вырваться из груди. — А моë мнение на этот счëт тебя не волнует? — он хотел спросить это дерзко, но голос дрогнул. — Есть смысл? — безучастно спросил Хайтам, сжимая руку. — Судя по тому, что я чувствую, ответ и так очевиден. — Придурок, — прошипел сквозь стиснутые зубы Кавех и закусил губу. Нет, он не доставит Хайтаму удовольствия слышать его стоны. Перебьëтся! Секретарь, видя реакцию Кавеха, ухмыльнулся и замедлил движения. — У-у-у, сволочь! — воскликнул Кавех. — Считай это своим наказанием. — Ты — моё наказание! — Да что ты? Он чуть сжал руку, и Кавех, не ожидавший этого, громко застонал. В уголках его глаз блестели слëзы. — Да чтоб тебя! Хайтам усмехнулся и наклонился к его уху. — Ты думал, что сегодня это будет делать с тобой Кэйя? Что он будет ласкать тебя, пока ты извиваешься под ним, как мелкая шлюшка? Так вот знай — никто не притронется к тебе, кроме меня. Ты понял? Кавех слушал его с замиранием сердца, а все эти слова, вроде бы пугающие и неправильные, порождали в нëм такое желание, что становилось физически больно, но гордость не позволяла ему закричать «Да мне никто кроме тебя и не нужен!». Не нужен ему никакой Кэйя или кто-то ещё… — Так тебя это заводит? — ухмыльнулся Хайтам, продолжая гладить его пах. — Заткнись! — процедил Кавех, с трудом приподнялся и поцеловал его. — Просто заткнись, ясно тебе? — он вырвал руку из крепкой хватки, отстегнул плащ Хайтама и сбросил его на пол. С минуту они смотрели друг на друга, не отводя взглядов. Первым опять сдался Хайтам. Он впился в губы Кавеха очередным поцелуем, подмял его под себя и стал удивительно ловко снимать с него одежду. — Порвëшь — и я тебе нос откушу, — прошипел Кавех, ненадолго отстранившись, чтобы оттолкнуть от себя Хайтама и стянуть с него верхнюю часть костюма. Ему и раньше доводилось видеть соседа без одежды, но сейчас всë было совсем по-другому. Сейчас он мог не скрываться. Хайтам резко толкнул Кавеха назад и положил ладонь ему на грудь, не давая подняться. Второй рукой он быстро снял ремень, задумчиво покрутил его в руке и довольно ухмыльнулся. Эта ухмылка явно не предвещала ничего хорошего, но Кавех был не в состоянии сопротивляться и позволил связать себе руки. — Извращенец, — выплюнул он. — Тебе же это нравится, разве нет? — ухмыльнулся Хайтам. — Полная свобода, никаких ограничений… Свобода во всëм. Кавех тихо зарычал. Использовать слова Кэйи в такой момент — верх издевательства. — Прямо-таки во всëм? Глаза Хайтама потемнели, и по телу Кавеха пробежали мурашки. Он наклонился и прошептал на ухо: — Во всëм. Но только со мной. Он впился в его кожу зубами, вырывая из Кавеха стон, и двинулся ниже, слегка прикусывая кожу и добавляя к недавним засосам новые. Кавех прикрыл глаза и закусил нижнюю губу. Хайтам был груб. Ни разу он не поцеловал его так же нежно, как это делал Кэйя, но почему-то всë это поднимало в нëм такую дикую волну желания… Его укусы были болезненными, а прикосновения, наоборот, слишком нежными, и этот контраст сводил с ума. Кавех не понимал, что ему нравится больше, и только когда Хайтам прикусил его сосок, при этом нежно поглаживая бока и ягодицы, он понял. Ему нравился Хайтам. До безумия. До невыносимого жара внутри. Только Хайтам мог быть нежным и грубым одновременно. Только он… — Тами… — простонал Кавех, и Хайтам резко отстранился, удивлëнно глядя на него. Его детское прозвище… Неужели он всë помнит? Хайтам поднялся и одним уверенным движением сорвал с Кавеха штаны. На пол что-то со звоном упало. Секретарь наклонился и с ухмылкой поднял флакон, сверкнувший в свете лампы. — Надо же, как вовремя. Он зубами снял с флакона крышку, бросил её на пол и вылил на пальцы содержимое. — Опять твои масла… Что это? — Ше… Шелковица… — Ах да, одна из диковинок Ли Юэ. Поговаривают, её частенько используют в нашем деле. Проверим? Хайтам резко раздвинул его ноги и устроился между ними. Кавех густо покраснел и, зажмурившись, отвернулся. — Прекрасный вид, скажу я тебе, — усмехнулся Хайтам. — Ах ты, своло-А-А-А-А! — Это только один палец, ни к чему так кричать, — ухмыльнулся секретарь и наклонился, впиваясь в алые губы Кавеха и добавляя к одному пальцу второй. Кавех сдавленно промычал, а когда пальцы внутри коснулись какого-то бугорка, громко простонал прямо в чужие губы. Перед глазами всë плыло, а по телу расползалась горячая волна. — Так не пойдëт, — хмыкнул Хайтам и вдруг перевернул Кавеха, заставив его встать на колени. Тот не смог удержать равновесие и упал на локти, при этом широко раздвинув ноги. Судя по довольной усмешке Хайтама, тот был явно доволен. — Только тронь меня и я… Звонкий шлепок по ягодице заставил его вскрикнуть от неожиданности и тут же замолчать. На белой коже выступил красный отпечаток руки. — Какой же ты нежный, — промурлыкал Хайтам, мягко касаясь бархатной кожи, и тут же обрушил на вторую ягодицу звонкий шлепок. — Такой чистый и невинный, — третий шлепок. — А кожа — как полотно для художника, и я с радостью оставлю на нём свой след. Кавех до крови закусил губу, когда внутрь проникли целых три пальца и нащупали то самое место, от которого по телу расплывалась огненная волна. Он невольно подался назад, за что Хайтам наградил его ещë одним звонким шлепком по заднице. — Нравится? — Пошёл ты! — прошипел Кавех и тут же застонал, стоило Хайтаму надавить в нужное место. — Ненавижу тебя, мерзкий извращенец! Ах!.. Да чтоб тебя… Ах!.. тебя… — Побереги силы на потом, мы ещё не приступили к главному, — прошептал ему на ухо Хайтам, убирая пальцы. Неожиданное ощущение пустоты показалось Кавеху… неправильным. И мерзким. Ему хотелось закричать, чтобы Хайтам вернул пальцы, но вслух он никогда об этом не попросит. Никогда! — Расслабься, — произнëс Хайтам. Кавех повернул голову, но всё, что увидел, это как сосед выливает содержимое флакона на руку. Тогда он попытался освободить руки, но Хайтам связал его на совесть. — Слушай, мне холодно так стоять! — Сейчас согреешься. — Что ты… Кавех хотел закричать, но Хайтам закрыл ему рот рукой и резко потянул на себя, прижимая спиной к груди и закидывая его руки себе за голову. — Расслабься, — прошептал он, нежно гладя его бок. — Если ты не расслабишься, будет больно. Кавех не мог расслабиться, пока него проникал огромный — серьёзно, откуда такой большой?! — член. Было страшно. До того страшно, что возбуждение начало спадать. — Расслабься, — повторил Хайтам, скользнув по его животу вниз и обхватывая напряжëнный орган. Кавех не успел расслабиться, а Хайтам снова сорвался раньше времени и стал медленно толкаться внутрь. Архитектор сдавленно мычал. Из глаз брызнули слëзы. Хайтам опустил руку с его рта на шею и несильно сжал, а губами приник к искусанному плечу. — Хайтам… — прохрипел Кавех. И у того словно крышу сорвало. Он начал двигаться быстрее, вырывая из соседа сначала мучительные, а потом и сладкие стоны, постепенно срываясь на бешеный ритм. Кавех потерялся в ощущениях. Из-за пережатого горла дышать было почти нечем, и всë казалось таким невообразимо ярким… Нежные поцелуи на плечах, рука, сжимающая член, и эти толчки, от которых перед глазами плясали звëзды. Всë смешалось. Ни один алкоголь не приводил его в такой экстаз. Это было что-то немыслимое и невероятное. Всë тело словно горело, и этот жар с каждой секундой, с каждым движением и грубым толчком только нарастал. Кавех откинул голову назад, позволяя Хайтаму поцеловать его в шею, и вдруг услышал над ухом хриплый шëпот: — Кончи для меня, Кави… Это стало последней каплей. Кавех вздрогнул. Мир перед глазами взорвался тысячью фейерверков и утонул в тëмном море безумного наслаждения. Тело обмякло. Хайтам перехватил его поперëк груди и через пару мощных толчков излился внутрь. — Мой Кави… — шептал он, нежно целуя его в плечо. — Мой… Нежный поцелуй на губах стал последним, что запомнил Кавех, прежде чем провалиться в сладкий сон. * * * Спящим Кавех напоминал ангела. Светлые волосы, длинные ресницы и эти чарующие алые губы… Он был прекрасен. Когда же он просыпался и открывал рот, наваждение спадало, но от этого он не переставал быть менее прекрасным. Хайтам почти не дышал, глядя на спящего напротив Кавеха. Он тихо сопел и забавно морщил нос, когда на него падали волосы. Хайтам лëгким движением убрал их, и златоволосый ангел продолжал спать. Он не хотел разрушать магию этого прекрасного утра, потому что когда Кавех проснулся и вспомнил вчерашний вечер… всë закончится. Возможно, навсегда. А пока у него есть ещё совсем немного времени, чтобы запомнить его таким… Вдруг Кавех открыл глаза. Хайтам замер. Они долго смотрели друг на друга, не отрываясь. Кавех медленно моргал, а Хайтам с замиранием сердца ждал, что сосед пошлëт его куда подальше. — И… Что думаешь? — тихо спросил Кавех. Хайтам хотел по привычке ответить: «Не понимаю, о чëм ты». И на этом бы всё закончилось, но… — То же, что и вчера, — ещë тише ответил он. — Ты про ту часть, где называешь меня инфантильной шлюхой или про… — Да, — быстро ответил Хайтам и тут же добавил: — Про другую… часть… Кавех едва заметно улыбнулся и чуть приблизил своë лицо к нему. Хайтам не заставил себя долго ждать и накрыл его губы мягким, почти невесомым поцелуем. Кавех хмыкнул. — Я бы рад продолжить, но мы опоздаем на встречу с Кэйей. Он сегодня уезжает. Хайтам почувствовал, как внутри снова просыпается что-то жгучее, какая-то иррациональная ненависть к мондштадтцу. — Ой, перестань так смотреть! — закатил глаза Кавех, поднимаясь. — Выглядишь так, будто у тебя несварение! Он поднялся с кровати, ничего не сказав по поводу того, что это даже не его спальня, и ойкнул, схватившись за поясницу. — В следующий раз можно так не вдалбливаться?! — А будет следующий раз? — усмехнулся Хайтам. Кавех снова закатил глаза и направился в ванную комнату. Уже оттуда был слышен его дикий вопль: — Сука, Хайтам!!! Как я буду эти синяки прятать?! * * * Кавех первым выскочил из дома и тут же столкнулся с Сайно, Тигнари и Кэйей. Первые двое смотрели на него удивлëнно, а последний — оценивающе. — А вы почему здесь, а не на пристани? — спросил Кавех. — Вы не пришли в таверну, и мы решили за вами заглянуть, — ответил Тигнари, дëрнув ухом. — Вы вчера так быстро ушли, что… Кавех, это что, синяки?! Архитектор с обречëнным стоном опустил взгляд. У него были только открытые рубашки, так что любой теперь мог увидеть его грудь с ярко-фиолетовыми пятнами. — Это Хайтам? Он тебя избил?! — Что? — опешил Кавех, нервно усмехаясь. — Не-е-ет, что ты! Я просто неудачно упал! — На зубы своего соседа? — ухмыльнулся Кэйя и повернулся к своим спутникам. — Что-то часто тут все падать начали, не находите? Уши Тигнари задрожали, хвост взметнулся, а щëки заалели. Как раз в этот момент из дома вышел Хайтам. Поприветствовав друзей, он задержал хмурый взгляд на отчего-то довольном Кэйе. — А вот и тот, на чьи зубы по неосторожности упал мой друг. Не говоря больше ни слова, они направились к пристани. Хайтам вопросительно посмотрел на Кавеха, и тот по одному взгляду понял, что дома его ждëт серьёзный разговор. Возможно, даже с «падением».