Зверь

      Клыки щёлкают в воздухе прямо у лица, и Лука жмурится сильнее, чувствуя запах подтухшего мяса - волколаку явно не помешало бы прополоскать рот. Он не боится, правда, зверю он доверяет едва ли не больше чем себе самому, но чья-то клыкастая пасть остаётся клыкастой пастью, насколько верным тебе не был бы её обладатель. Пальцы мальчишки цепляются за шерсть за ушами зверя, и тот рычит, упираясь широким лбом в его собственный, поднимать веки не хочется, но волколак ждёт, поэтому не встретиться с его взглядом своим никак нельзя. Глаза зверя сверкают пламенем похлеще горящих хат во время пала, но Луку это только успокаивает, он разжимает пальцы и мягко треплет зверюгу по холке, отстраняясь и оседая на землю.       Вокруг смотреть страшно, гораздо страшнее чем слышать клацанье зубов у собственного носа, потому что, Лука точно знает, вокруг ничего кроме алых и бурых пятен крови не увидать. Морда зверя тоже в крови, но она так удачно теряется на чёрной шерсти, что игнорировать её не составляет труда, особенно когда волчара делает шаг к нему и кладёт тяжелую голову ему на плечо, глядя куда-то за спину. Его рычание означает, что ничего ещё не закончилось, выходить в дорогу не дождавшись исхода пустых дланей было отвратительной идеей, Лука даже (самую малость) жалеет что уговорил на это Велирада, но тот, кажется, уже не настолько против. В горле застревает истерический смешок, мальчишка слепо шарит ладонями по земле вокруг себя, но ничего не находит, кроме лап, конечно, и хвоста (волколак недовольно фыркает, когда лохматая шерсть оказывается в чужих пальцах). Сердце бьется в груди загнанной птицей, Лука не думал что всё обернётся так, это должно было стать маленькой шуткой, в конце концов раньше Велирад-       Раньше Велирад себя прекрасно контролировал, и казалось, что та безделушка здесь абсолютно не при чем. Наверное, так и было, но Лука очень зря считал что она совсем ничего не делает, и теперь уже поздно, дурацкая побрякушка сгинула где-то под брызгами крови, срамной знает, где именно, а он сам застрял со зверюгой посреди первого же пустыря, к ним является напасть за напастью и что делать дальше он без понятия. Лука, кажется, даже не помнит сколько времени осталось до конца пустых дланей, вернее он знает, что когда они вышли оставалось чуть больше суток, но сейчас... Сейчас он напрочь потерялся во времени и даже не представляет сколько уже здесь сидит. Он чувствует как теплая шерсть зверя отстраняется от него и с плеча пропадает тяжесть чужой головы, а потом слышит эти отвратительные звуки. Волколак снова рвет кого-то на куски, и Лука думает, что однажды он может так же разорвать и его самого.       Всё заканчивается совсем неожиданно, он слышит за спиной вой, оглядывается в страхе (не дай Меньшой волколак таки не смог совладать с очередной напастью), и видит как тварь с шипением отползает, растворяясь в тени. Зверь отряхивается, окатывая пустырь и Луку брызгами крови (и ошметками плоти, но об этом мальчишка старается не думать) и шагает ближе, припадая на одну из задних лап. Голова приятной тяжестью опускается на колени Луки, он опускает руку на волчью макушку и не задумываясь перебирает пальцами шерсть, даже не замечая как вместо неё под пальцами оказываются такие же чёрные и испачканные кровью волосы. Велирад болезненно стонет, и Лука невольно сжимает пальцы оттягивая голову чуть назад и заставляя мужчину смотреть себе в глаза. Во взгляде напротив медленно затухает пламя, и в первых лучах рассветного солнца проводник проваливается в сон (Лука правда надеется, что это сон, а не потеря сознания, в конце концов, из очевидных ран у мужчины наблюдалась только прокушенная одной из тварей голень).

***

      Он просыпается, когда вокруг совсем светло, чувствует чужие пальцы в своих волосах и застывает будто загнанный в угол зверь. Он помнит как они с Лукой набрели на пустырь меж двух деревень, помнит как услышал какой-то неестественно громкий звук за спиной. Помнит испуганный взгляд Луки и ощущение чужого лба прижатого к его собственному. А ещё помнит кровь, много крови, горячей и соленой, почему-то невероятно вкусной. Велирад встряхивает головой и слышит бормотание мальчишки где-то в стороне собственной макушки, тот уснул лежа прямо на земле, как и он сам, и сейчас просыпаться явно даже не собирался. Вокруг подозрительно светло и тихо, а ещё всё испачкано в крови и Велираду не хочется думать откуда она здесь взялась, всё же кровавые разводы на собственной коже не дают особого простора воображению. Мужчина аккуратно поднимается на ноги и оглядывается вокруг, его движения всё ещё отдают чем-то звериным, и иногда кажется, что он вовсе их не контролирует. Мальчишка у его ног свернулся калачиком и Велирад осторожно шагает ближе к его голове, опускаясь обратно на землю и глядя на совсем ещё юное лицо немигающим волчьим взглядом.       Лука отряхивается ото сна когда на улице снова темнеет, он протирает глаза в надежде что все мелькающие в голове воспоминания были лишь сном, и натыкается взглядом на волчью морду. Та нависает над ним неподвижно, и Лука тянет к ней руку, не встречая никакого сопротивления. Волчара доверчиво открывает пасть, когда усевшийся напротив мальчишка нажимает пальцами на его челюсть, и так же послушно позволяет Луке царапать ладонь о его клыки, заливая его пасть кровью, совсем не такой как у тех тварей, добровольно отданной, подаренной.       Они оба ещё не до конца понимают, что происходит этим вечером, но чувствуют, что теперь у них точно совсем не выйдет быть порознь. Они оказываются связаны: проводник-волколак и мальчишка с хитрецой в глазах.       Мальчишка поднимается на ноги и машет ему рукой в сторону ближайшего пролеска. Волколак встряхивает головой, отгоняя всплывающие в ней мысли, и шагает рядом с ним, припадая на заднюю лапу.       В близрастущих зарослях крапивы остается лежать лишь глиняный медальон с изображением Меньшого.