I solemnly swear that I am not up to fraud

Каз пришёл на трансфигурацию полностью выжатым, помимо того, что ему пришлось пробиваться в толпе размахивая и угрожая палочкой, так ещё и занятие было только для Слизеринцев. Бреккер упустил момент когда факультет разбился по группам, а амбиции и дозволенность идти по головам делали их вовсе невыносимыми. Парень не отличался от них в этом. Единственная разница лишь в том, что он один. По крайней мере среди слизеринцев. Ланцов начал урок в обычной манере, называя тему и оглядывая класс: — Наша сегодняшняя тема «Ликантропия и анимагия. Схожести и различия.» Студенты зашумели бумагой, лёгкими перешёптываниями и скрипом перьев. Не то чтобы Николаю нравилась эта тема, просто она была довольно лёгкой, а перед полнолунием у профессора и вовсе не хватило энергии на что-то сложнее лекций. Как только Каз услышал название темы, он потерял всякий интерес к уроку. Главное не послужить снова «наглядным учебным пособием». Каз открыл зелья, но так и не мог сконцентрироваться. В итоге начал расписывать график на сегодня. После этого «представления» ему понадобится сходить в библиотеку. Хорошо бы иметь доступ к запретной секции, чем он сейчас и занимался, подделывая подпись и почерк декана своего факультета, а после в своей комнате сможет поставить и копию его печати. — Об оборотнях нам известно не так много, но, думаю, вы и сами прекрасно знаете кто они такие. Что же касается анимагов, то это волшебники, имеющую способность контролировать превращение в зверя. Они также сохраняют самосознание и управляют собой. Они становятся не только волками, но любым животным соответствующим их патронусу. Анимагами не рождаются, а становятся. Их превращения совершенно безболезненные. — Николай долго игонорировал Бреккера, но когда тот вовсе перестал его слушать прервал лекцию. — Минус 10 очков Слизерину и минус 50 очков лично вам, мистер Бреккер. У вас есть более важные занятие, чем мой предмет? Может и найдёте время для посещения директора? На последних словах Ланцова слизеринцы посмотрели на Бреккера ещё более ненавистным взглядом. Каз стал собирать вещи, раз эту тему ему и изучать не нужно. — Всё равно половина баллов у вас только из-за меня, — преувеличенно хмыкнул он так, чтобы Ланцов не слышал. Затем обратился к профессору. — И превращения анимагов могут быть болезненными, профессор. Помимо сложного освоения, если потерять контроль во время превращения можно навсегда остаться в промежуточной форме. Вы ведь задавали на лето почитать что-нибудь о больнице святого Мунго. Сами составляли список? — Вы сомневаетесь в моём профессионализме? Тогда, может, сами проведёте урок? — О, не сомневайтесь, профессор. В другой раз обязательно проведу. А сейчас я опаздываю к директору. — Каз закинул все свои вещи в карманы, заколдованные расширяющими заклинаниями. Питер с кармана его пальто вернулся этим же утром, а само пальто так и осталось у Зеник. Каз решил, что после всех уроков выберется с ребятами в Хогсмид. Не должен он показывать, что в сегодняшнем уроке тёмных искусств было что-либо, способное выбить его из колеи. Хромая к двери, Каз не обернулся на преподавателя. Он пытался отплачивать всем той же монетой, а Ланцов всегда был снисходителен и часто закрывал глаза на его проделки, но сегодня не его день. Помимо отвратительного самочувствия ещё и разболелась нога, что наконец достигнув кабинета директора, он даже вздохнул с облегчением. В приёмной он остановился на пару минут, разглядывая комнату, не решаясь войти. Завершив внутренний монолог, Бреккер всё же постучался, в надежде, что Дарклинг занят. Услышав разрешение войти, парень со вздохом открыл дверь. И ещё до того как успел закрыть её за собой быстро проговорил: — Я от профессора Ланцова. У нас… вышел небольшой спор касаемо анимагов и, возможно, я перегнул палку. Но, ещё я занимался зельями на уроке трансфигурации, но… этого в правилах школы нет. *** Уставший и взбешенный властелин Тьмы был весь завален кипой бумаг и ворохом проблем, когда к нему постучали. Недавно кто-то из студентов сей наполненной мраком и ужасами школы посмел испортить роскошный гобелен с его изображением, и Дарклинг подумывал приказать запереть негодников в подземельях с разозлёнными ядовитыми змеями, или вовсе отправить на тот свет, посчитав недостойными стать членами своей армии. —Кто там ещё… очередные мерзавцы… Войдите! — наконец холодно приказал директор, снисходительно подняв взгляд переливающихся кварцевых глаз от стола, и увидел на пороге своего ученика — Каза Бреккера. В голове чередой пронеслись размытые картины воспоминаний: урок Тёмных Искусств, испытание проклятий, непреодолимая близость и притяжение. Быстро оправившись от своих мыслей, и вновь напустив на себя непреклонный надменный вид, глава Хогвартса выслушал рассказ Слизеринца. Несмотря на все свои невзгоды, Дарклинг ухмыльнулся, поглаживая подлокотники своего высочайшего трона. Но ухмылка ничего хорошего не предвещала. Гнев внутри повелителя теней продолжал подниматься, и достигнув нужной точки, заискрился и практически разорвал изнутри: этот студент посмел перечить его заместителю, а значит косвенно коснулся и самого управителя. Благо, помимо мира, тот ещё искусно умел владеть своими эмоциями, использовать их лишь в выгодном для себя ключе. —Что ж, Бреккер, попробуй загладить свою вину. Если, конечно, сможешь выстоять, — прошипел и пригладил волосы. Затем поднял руки, глубоко вздохнул и выпустил сквозь длинные изящные пальцы широкие и крепкие цепи мрака. По команде своего заклинателя они, словно верёвки, обернули шею Казу и притянули его к профессору. — И так, — прошёлся пальцами по волосам старосты, хватаясь за них и слегка оттягивая. —Для начала отдай мне свою палочку, Бреккер. И трость, —ненадолго отпустил его и протянул обе ладони, а когда ученик повиновался, убрал оба предмета в ящик, закрыв на тяжёлый королевский замок, и продолжил. — Ты должен вылизать все мои покои, выстирать все мои мантии и обувь, а ещё… — директор задумался, вращая бриллиантовые кольца на пальцах и потирая руки. Затем оскалил зубы в усмешке. — Набрать мне чудесную ванну и помочь принять её. Все эти повседневные обязанности выматывают. И чтобы немедленно! — голос тёмного правителя был приглушённым, но повелительным и завораживающим настолько, что на сопротивление не оставалось сил. Дарклинг встал со стула и начал расхаживать по кабинету. Сейчас, пока он занят школой, и не может продолжать борьбу за высшую власть, в сознание приходило многое. То, что весь Хогвартс теперь являлся удобным инструментом в руках теневого генерала, приведущим его к главной цели, то, что в итоге всё же маглы падут к ногам могущественного Наследника, а также то, что теперь этот Слизеринец никогда и никуда от него не уйдёт. Бреккер привык бороться. За каждую мелочь, каждый цент, каждый клочок авторитета, каждый день своей жизни ему приходилось бороться. Иногда он делал это даже рефлекторно, по привычке. Тело уже давно научилось защищать себя быстрее разума. В этом и заключалась проблема: смотря на Дарклинга сверху вниз, он не чувствовал, что к нему применяют физическую силу, к которой привык Каз Бреккер из подворотен Лондона. Но чувствовал, что и без неё мозг отдаёт команду сдать волшебную палочку. Что из него вырывается разочарованный, одновременно облегчённый, выдох, когда профессор отпускает его. Помимо всего, это казалось таким странным чувством: ощущать как тело борется и реагирует на прикосновения, но одновременно с тем слегка тянется к рукам, полным тьмы. — Да, профессор. — заставил себя выдавить Бреккер, пока уходил в покои. Без всей магии он переставал чувствовать себя в какой-либо безопасности. Тем более без единственного оружия, с которым он не разлучался. Только на время Хогвартса все его ножи оставались на дне небольшого багажа. В самих покоях Каз застыл на пару минут, разглядывая почти античные виды. Каждый предмет был антиквариатом — по опытному глазу Бреккера. Если бы он смог продать это, то смог бы продолжить безбедную жизнь, а главное долгую, не рискуя жизнью и свободой каждый день. Но мысль о краже даже не родилась в его голове: только идиот не понял бы, что за любую попытку можно поплатиться темной магии. Рука отсохнет, нос выпадет, в жабу превратиться. Каз знал о подобных заклятиях с первого визита на Косую аллею когда сопровождающий, зная о склонностях Бреккера, сделал предупреждение. Начиная уборку, Слизеринец первым делом снял перчатки. Ещё более уязвимый. Не сказать, что пыли было много, просто поверхностей, где она могла осесть было не счесть. Эльфы убирались тщательно, используя магию, которая обычным магам неподвластна. Старшекурсники, умеющие трансгрессировать, не могли делать это на территории Хогвартса. Эльфы же это делали постоянно. Начиная с верхних полок, где пыли было больше чем в других частях комнаты, Каз заинтересовался книгами по тёмной магии, написанными самим Дарклингом. Некий архив, который недоступен ни в одной другой библиотеке. Сначала начали затекать руки. Пыль, которая попадала в нос и вызывала безостановочный чих, что Каз прикрыл нос воротником рубашки. Всё эти бесконечные реликвии и артефакты, которые Бреккер брал в руки с опаской. А когда Бреккер даже не приблизился наполовину к завершению уборки, затекли колени, потому что очевидно у волшебников нет швабры для мытья полов. Или над ним просто не прекращают издеваться. Желая быстрее закончить со всем этим делом, Каз сразу перешёл к одежде, когда появилось желание сменить свою, пропитанную потом. На некоторых из мантий была шерсть Сомбры, правда, не такая как у Вафли или Кей, но Бреккер не придал этому какого-то значения, дав обещание разобраться с этим позже. От любопытства не так легко отделаться. Иногда на подолах мантий оставалась грязь, но, по крайней мере, стирать вещи было не так мучительно как ползать на четвереньках в покоях профессора. Да стирать руками приходилось ещё в Лондоне, когда он пытался найти легальную работу, а на прачечные денег не было. Как и на еду. Кожа на кончиках пальцев уже покрылась морщинами, но хуже всего было то, что мыло разъедало ещё не до конца зажившие раны на руках. К обуви он приступил, уже жалея об уроке трансфигурации. Он нагрубил преподавателю. Из-за чего? Если не принимать всё слишком драматично, то не из чего. Тогда с чего он не может просто забыть это? Рука сама потянулась к зелёному галстуку, напоминая последние мгновения практики на ТИ. Одного взгляда на полосы галстука хватило, чтобы вспомнить своё положение. Как он вышел из-за стола и дальше один единственный отрывок, когда его поднимают с колен. Следующее чистое воспоминание уже к концу представления, когда в ход пошёл «четвёртый» метод. Зная, что обувь у директора всегда начищена и смазана, Каз подумал, что у Дарклинга есть свой домовик. Тогда какого чёрта этим всем занимается он? Решив, что время для последней задачи, он начал наполнять ванную горячей водой. Жутко хотелось спать, с учётом того, что он снова не выспался утром. И ужасно хотелось есть, потому что помимо завтрака, на который он опоздал, Каз ничего не ел. Чувство, когда он голодал весь день теперь было таким далёким и напоминавшим только о каникулах, но ему предстояло ещё и заняться домашним заданием после всего этого. Когда вода приблизилась к краю ванны Каз отключил воду, подавляя желание подделать записку от школьного врача чтобы отоспаться весь завтрашний день. Надеясь, что всё вышло как нужно, Каз вернулся в кабинет Дарклинга. — Всё готово. Я могу идти? — Бреккер посмотрел на часы на стене. Он добавил тихо, для себя. — Скоро ужин. Я здесь почти весь день. «Тьма поглотила всё живое, что было внутри. Оставалось лишь ждать, пока кто-то зажжёт в сей нищей пустоте крохотный огонёк света» Дарклинг не особо следил за Бреккером, так как знал, что в этом нет необходимости: староста полностью лишён любых доступов к магии или освобождению из плена роскоши: шёлка, множества обширных комнат, совсем новых диванов и кресел, обрамлённых золотом и чёрным серебром, огромной кровати с изголовьем почти под потолком, выражающим стремление хозяина помещений всегда быть на высоте. Выше остальных. Директор видел ученика лишь тогда, когда тот убирался в самом кабинете, но в это время он занимался тем, что с невозмутимым видом перечитывал и подписывал различные бумаги и документы, грациозно двигая ладонью с зажатым между пальцев огненным пером Жар-птицы, слабо освещающим мрачную комнату. Он в предвкушении слушал отдалённое журчание воды в ванной: наконец-то появится шанс расслабиться, при такой загруженности даже самый простой вызов силы казался трудом, беспощадно разъедающим всю накопленную энергию. Когда Каз наконец-то зашёл в кабинет и попросил разрешения идти, Дарклинг нахмурился и повертел пальцами перо. Вновь уставился на ученика своими почти перламутровыми очами, имеющими свойство адски притягать. Помимо отблесков того, что осталось от чудо-птицы, в них мерцала недостаточная удовлетворённость. —Нет, Бреккер, останься. И сопроводи меня в ванную. Ужин подождёт, — холодно приказал, поднимаясь со стула и направляясь в комнату рядом. Упорхнувший шлейф мантии вновь оставил за собой лишь ледяную прохладу и кружащийся вихрь тьмы. Когда властелин теней широким взмахом руки распахнул дверь (точнее, тени сделали это за него), то внимательно осмотрел все пространство, величественные тёмные стены, усеянные звёздами, нависающие всюду шкафы и полочки с различными средствами для поддержания безупречного вида, и самое главное — великолепную ванну в чёрных тонах, слегка золочённую. Всё вокруг напоминало о том могуществе и грандиозности, к которым глава школы двигался, принося жестокие жертвы. На которые променял и самого себя. Своё прошлое. Ванна была наполнена практически до краёв. Сейчас заклинатель смотрел на неё с таким удовольствием, будто сейчас собирался искупаться в слезах и крови своих врагов. Тех самых, что сломали его прошлое. И тех, что продолжают разрушать настоящее. А затем обратил внимание на Слизеринца, выведшего его из фантазий о короне и о высочайшем будущем. —Ты ещё не закончил. Добавь пены. Масел. Лепестков. И раздень меня, Каз Бреккер, — с ужасом заметил, что говорил на парселтанге, но тут же представил это как обычное шипение от чрезвычайно жаркой температуры в комнате, тяжело вздохнув, и непоколебимо, без малейшего смущения повторил повеление на привычном языке людей. От шипения поползла дрожь вдоль позвоночника. Он и раньше слышал «змеиный» язык Дарклинга. Но не когда он обращён к нему. Бреккер посмотрел на профессора, но быстро увёл взгляд. На полках стояло всё необходимое. Пена, дабы сохранить воду тёплой пошла в ход первым делом. Масла, от запаха которых закружилась голова. Ну и лепестки. От нервов Каз едва не фыркнул. Ну и пафос ведь. И, конечно, здравый смысл предотвратил этот нелепый жест. Каз постоял мгновение над ванной, будто бы от его взгляда зависит как вспенится вода. Он не успел наложить заклятие. Да если бы и успел, за день эффект сошёл бы на нет. Каз сглотнул и выпрямился, не встречаясь взглядом с директором. Если Бреккер откажется, его всё равно заставят под чарами. Но он ничего не будет помнить. Может так и лучше: не запомнить эту часть дня. Но он не хотел чтобы к нему снова применяли империо или инкарнатум. Ещё один взгляд на профессора. Будто бы он сделает это сейчас в наказание за его медлительность. Парень подошёл ближе под физически ощутимым взглядом кварцевых глаз. Среди сверстников Каз был довольно высоким, не считая исключений-переростков таких как Джеспер или Матиас, но стоя почти вплотную к Дарклингу, он чувствовал себя очень низким. — Я… Если позволите? — Каз пожалел, что не надел перчатки, лежавшие в кармане, перед тем как выйти к профессору. Он старался касаться исключительно одежды, расстёгивая замудренный замок мантии. Всю одежду он аккуратно складывал, дабы избежать помятой ткани. Сквозь тонкий дорогой шелк верхней одежды Каз чувствовал тепло, исходящее от кожи. Никакой реакции организма не последовало, только пальцы стали непослушными и отказывались сгибаться. На каждую пуговицу он тратил больше времени чем положено. Каз избегал смотреть в глаза Дарклингу, но чувствовал, что сам находится под наблюдением. Чем больше открывалось участков без одежды, тем меньше Бреккер думал об остальном: ужине, домашнем задании, боли в ноге. Сам Каз не был слабаком, ежедневные упражнения в уличных драках поддерживали неплохую форму. Но то, что он сейчас наблюдал слишком сильно уходило за понятие «неплохо». Возможно, со стороны он и откровенно «пялился», но в данный момент ему было не до этого. Всё также не встречаясь взглядом с Дарклингом, он начал приступать к брюкам. Однако, не успев даже коснуться бляшки ремня, почувствовал лёгкое давление на левое плечо. Когда он не отреагировал сразу, давление усилилось. Поняв команду, Бреккер задержал дыхание. Больная нога заныла ещё сильнее, когда Каз встал на колени. С ремнём он возился ещё дольше чем с пуговицами, потому что не сразу понял устройство пряжки. И потому что руки начали слегка подрагивать. Как только брюки были спущены, Каз также сложил их в сторону. Он уже понимал, что несколько раз произошёл контакт кожа к коже, но до сих пор ему удавалось подавлять приступы. Пусть и понимал, что и головокружение и дрожь в какой-то мере результат этих прикосновений. Даже с учётом того, что некоторые из них были не то чтобы неслучайны. И спустя ещё несколько мгновений он наблюдал полностью обнажённого Дарклинга перед собой. Бреккер поспешно поднялся с колен и посмотрел на него, не зная куда девать взгляд. Опустить вниз было его личным желанием, но смотреть в глаза было бы благоразумнее. Учитывая, что глаза сами бегали вниз, не удерживаясь долго сверху. — Это… всё? Теперь я могу идти? — Стараясь придать голосу той твёрдости, которую не ощущал, спросил Бреккер. Он больше не думал о жизни за пределами этих комнат, готовый остаться здесь подольше. Одновременно с тем, готовый уйти в свою спальню прямо сейчас, удерживаясь только лишь силой воли. Огромная ванна безупречно чёрного цвета, наполненная пенной водой с различными добавками, сквозь которую совершенно не видно дна. Окружение из плотных стен, словно клетка, в которую заперли таинственного заклинателя его же сила и могущество. Слизеринец выполнил всё, что ему было велено, однако этого всё ещё было недостаточно для идеала. —Добавь ещё соли для ванны, —велел Дарклинг. —Отлично, Бреккер, — холодно похвалил ученика. Надо сказать, пока тот раздевал его, то как бы ни старался этого не делать, случайно кончиками пальцев прикасался к телу профессора, вызывая у последнего то ли недоумённость, то ли жадный блеск в глазах. И вот, наконец-то, директор, а сейчас просто до невозможности соблазнительный Бог Тьмы, был готов к своему отдыху. Он шагнул ближе к глубокой ванне, напоследок смерив старосту пытливым, сексуально прищуренным взглядом: тот никак не мог оторваться от рассматривания стройного, бледного и хорошо натренированного многочисленными сражениями и непрекращающимися вызовами силы тела. —Нравится как я сегодня выгляжу, Бреккер? — привычная ухмылка. А затем осторожно забрался в воду, вначале оставаясь стоять и проверяя температуру — она была достаточно горячей, чтобы снять с мышц напряжение. Через несколько минут Дарклинг уже лежал, изящно раскинув руки по драгоценным золотым бокам ванны. Прошло всего несколько секунд, и он вновь обратился к Казу. —Принеси мне какой-нибудь расслабляющий чай. И сладкий десерт, — кивнул на столик, располагающийся прямо ванны и прикрыл глаза от наслаждения. Минуло некоторое время, когда студент вернулся со всем необходимым главе школы. Тело господина уже слегка покраснело и несколько отмокло. Хотя тревожные мысли всё никак не хотели отпускать его в полном одиночестве. Одиночестве, к которому он уже привык за многие годы. Темнота, водная гладь, холод, стоявший вокруг него в помещении — это всё больше не было страхом. Лишь тем, чем можно было распоряжаться. Но вот, теперь повелитель всего потустороннего был не один. Он принял всё, что принёс слизеринец, воспоминания об уроке с которым каждый раз накатывали гигантской волной развратности и вседозволенности. Это приносило лишь удовольствие. Ненадолго поднялся из воды. —А теперь вымой, натри моё тело скрабом, затем нанеси маску для тела, — даже не думая и не церемонясь подхватил подбородок Каза и притянул ближе к себе. Почти тесное соприкосновение. Ледяное дыхание профессора. Двоих разделяла лишь обширных размеров ванна, —И знаешь, Бреккер… Мне кажется, есть лучшее вознаграждение для тебя, чем просто какой-то ничтожный значок. Возможно, очередная безделушка. А возможно, и он сам. Бреккер поднял взгляд. — Награда? Я думал, что я на отработке… я имею в виду, что это наказание, — парень поджал губы, думая о том, по какой глупой причине оказался здесь. Мог бы и придержать язык за зубами. — И я думал, что старостой меня назначил Ли… профессор Ланцов. Покосившись на полку со всем что может пригодиться, Каз на пару секунд закрыл глаза. Прошлое не хотели отпускать его. Даже это прикосновение, когда его подняли за подбородок, отозвалось сбитым дыханием. Лучше бы Империо. Или гипноз. Или что угодно, что даст возможность пропустить этот момент. «Бреккер, Грязные Руки, безжалостный ублюдок, что ты делаешь? Дрожишь? Дрожал когда ломал кости или разрывал связки конкурентам? Дрожал перерезая глотки в подворотнях, чтобы те не успели закричать?» — звучало в голове Каза, пока он нес к ванне уходовые средства, даже не замечая как трясутся руки. Он пытался оказаться мысленно в другом месте, осторожно нанося скраб на влажную кожу. Но сконцентрироваться не удавалось, как и унять дрожь. Почти сразу же, когда руки начали массировать плечи, Каз заметил едва уловимое движение рук профессора слева. Он будто вошёл в кабинет тёмных искусств, потому что мгновенно ощутил тёмную магию. У неё всегда был другой «вкус», в отличии от обычной. Но тошнота начала отступать как и тремор. Вместо этого открылись другие чувства: ушла зацикленность на реакции своего организма, будто бы пришла бодрость и спала пелена. Каз будто бы только ощутил что он делает. Как заканчивает с конечностями и начиная от ключиц спускается ниже. От этой мысли мозг переходил к новым. От доведённого до автоматизма выполнения команд до того, что Каз поймал себя на желании угодить. Чёрт. Явно ведь отработки других проходят как-то иначе. По крайней мере, точно не так, как эта. Он что, особенный? От этой мысли живот сжался как при редуцио. А кто не хочет им быть? Отличаться от других? Не быть филей? Должна же быть причина, по которой именно он стоит здесь, а не кто-то другой? У Бреккера вновь сбилось дыхание. На этот раз совсем по иной причине. Руки всё спускались и начинали массировать кожу более интенсивно, уже не пытаясь минимизировать контакт с ней. А свой стыд, судя по всему, Бреккер уже давно продал. Рукава рубашки начали намокать, поэтому Каз прервался чтобы их закатать. В это время, взгляд снова медленно пополз снизу вверх. Цепляясь за некоторые участки, вновь подходя к серым глазам, чтобы уловить малейшее выражение, которое будет сигнализировать об настроении профессора. В памяти мелькало как натягивается галстук, как изящные пальцы касаются подбородка, вынуждая держать зрительный контакт, как профессор опирается на его стол на уроке, как тьма окружает его, притягивая ближе. «Ещё раз» — чуть не попросил Бреккер вслух. Смывая скраб, Каз невольно касался тела лишний раз, не зная насколько переступает порог допустимого, потому что всегда старался уменьшить количество прикосновений. Далее вход пошла маска для тела. Не имея никакого опыта со всем этим, Каз чувствовал, что делает всё довольно неумело, что даже не может скрыть за всем этим желания касаться чаще. Чаще пока может. Пока есть такая возможность. Использовать каждую секунду в своё удовольствие. Чёртов эгоист. Но эта неопределённость сводила с ума: само отношение к нему практически не отличалось от других, но сами приказы давно переступили черту «просто отработки». Нехотя заканчивая со всеми этапами ухода, Казу осталось лишь довольствоваться видом. Будто его дразнили, оставив хранилище в Гринготтсе с магловским замком. Он уже не скрывал и даже не пытался скрыть то, как наслаждается, рассматривая тело. Как сладко манит мрак. Как хочется уйти в первоначальный мир темноты. Пойти на волю тьмы. Наконец, оторвав взгляд, Каз выпрямился и предложил профессору полотенце. —Позже тебя ждёт награда, если избавишь меня от своих бесполезных пререканий и посвятишь это время моему удовольствию. Эта школа принадлежит лишь мне, и только я решаю кому быть старостой, а кому нет. Дарклинг свысока глядел на ученика, произнося каждое слово чересчур чётко, холодно, будто бы замок резко оледенел, но не повышая голос. —Это основные правила устройства учебного заведения, и ты уже должен их знать, —его властный и пронзительный взгляд недовольно сверкал, а пальцы небрежно указывали на Бреккера. Не став тратить столь много времени на отчитывание слизеринца, темный властелин вскоре вновь расслабился, ожидая исполнения своих приказаний. Стоял, слегка расставив ноги и предвкушая прекрасные услаждающие процедуры. Директор очень любил различного рода уход за собой, и никогда им не пренебрегал, возможно от этого выглядел ещё божественным, будто сошедшим на землю свыше. А этот студент… Он играл с ним. Возможно от скуки. Возможно видя в нём самый выгодный вариант для своей армии. Третьего варианта не дано. Никаких чувств, привязанностей или прочей ерунды, не вписывающейся в его планы. О да. Никаких. Его чёртовы прикосновения… Они освободили прекрасного заклинателя из плена навязчивых мыслей и идей. Столь нежные и головокружащие массажные движения, осторожно наносящийся на тело скраб. Длинные аристократичные пальцы медленно взмыли ввысь и распространили повсюду могущественную магию тьмы. На этот раз не в разрушение. Все в этом мире было подвластно Дарклингу, и даже внезапные приступы обморока из-за многочисленных касаний, которые тот предвидел. Мрак осуществлял всё, о чём просил его хозяин. Теперь без излишних помех он продолжил наслаждаться, пока Бреккер плавно спускался ниже. Издавая тяжёлый удовлетворённый вздох и закатывая аспидные глаза, когда пальцы достигали самых чувствительных мест. От скраба кожа на стройном и изящном теле становилась ещё более мягкой и гладкой. Сейчас, когда король теней был столь разомлевшим, даже не догадаешься, что перед ним дрожит практически вся школа, а скоро будет исступлённо падать ниц добрая часть всего мира. Но убийственная, смертельная сила чувствовалась даже при незначительном приближении. От этого ощущения хотелось впасть в истерику, плакать и кричать, особенно когда свободная Тьма в истинном своём обличии витала вокруг. Но самым опасным лицом Тьмы было наваждение. Теперь уже капли воды лениво стекали по обнажённому торсу вместе с остатками средства. Мокрые угольные волосы аккуратно уложены назад. Когда слизеринец ненароком касался горячей после принятой ванны плоти, спина таинственного властелина чарующе изгибалась, демонстрируя царственную осанку, а губы приоткрывались. —Осторожно, Бреккер. Не в ту ловушку угодил, — словно из тумана шептал неестественный голос. Нет. Он был сверхъестественным. Маска для тела, однородной консистенции, с непривычно сладким фруктовым запахом. И пальцы, маняще обхватывающие шею Каза, когда тот закончил её наносить. Глава школы развлекался, как только мог. И даже позволил вожделению взять над собой верх. Но ведь это ради цели? Ради собственной выгоды и удовольствия? Наконец-то маска была смыта, и выходя из ванной, Дарклинг стал блистать ещё пуще прежнего. Своей красотой, на которую было сложно не повестись — почти невозможно. Больше никаких намёков. Никаких касаний. Словно ничего этого и не было. Лишь равнодушный и строгий взгляд. —Да, Бреккер, вытри меня сам.И лучше тебе не ужинать сегодня вместе со всеми. Твоя компания не вызывает у меня доверия. Полотенце мягко легло на плечи директора. Каз стал аккуратно вытирать капельки воды с бледной кожи. Он смотрел как мягкий ворс впитывает капельки одним касанием и хотел также прикоснуться. После каждого использования магии чтобы избавиться от своей проблемы, Бреккер испытывал дикий тактильный голод. Будто бы пытался наверстать упущенное, а в этот раз ситуация усугубилась тёмной магией и настолько интимной близостью. Полотенце впитывало насухо всю воду и Каз, следя за каплями воды, некоторые из которых стекали медленно вниз, приковывая взгляд и уводя к низу. Он хотел подойти ближе. Коснуться этой кожи губами. Настолько хотел, что на дюйм наклонил голову ближе. «Твою мать, Бреккер, что ты творишь?» — остановил себя Каз, думая, не применил ли профессор второй метод. Или он пытается найти причину своему поведению. Неосознанно, Каз поднял глаза и понял, что профессор видел это секундное колебание, поэтому продолжил вытирать тело, постоянно напоминая себе что ему не следует делать. После того как вода больше не капала на пол, Каз подал директору его халат, заранее приготовленный в ванной комнате. Чёрная, гладкая ткань, подчёркивающая все формы прекрасного тела. По ткани, которую он никогда не носил ранее, Каз мог сказать лишь одно: дорого. Очень дорого. Когда в желудке заворчало ещё раз, Каз вспомнил о том, что ужина в обеденном зале ему не видать. Опоздал он уже. Да и стоит ли говорить, что компания, невнушающая доверия директору основана самим Казом? Что инициатором половины масштабных идей был Бреккер? И вообще что тогда он не понимает логики по которой он стал старостой Слизерина, если их выбирал лично Дарклинг. Он ведь… чёрт, опять особенный? Так не похож на толпу? Такой необычный? «Да-да, и прочие сказки для наивных детей, Каз. Ничему ты не учишься» — вытесняло его мысли. Если мыслям вообще есть место пока он смотрит как халат подчёркивает линии тела. Открывая дверь директору, Каз увидел, что Дарклинга уже ждал ужин на столе. Выглядело это всё непривычно, но от аромата заново заныл желудок. — Это… эльфы уже позаботились? Я слышал тихие хлопки за дверью. Они так трансгрессируют? — Самому Казу предстояло учиться трансгрессировать только после совершеннолетия, до которого оставалось пару месяцев. Раз уж он овладел анимагией, то насчёт аппарации мог не переживать. Бреккер вновь посмотрел на Дарклинга, но к нему будто потеряли весь интерес. «Надумал себе, а, Бреккер? Думаешь, чем-то отличаешься от филь, которых обкрадываешь?» Но ведь, ему это всё не привиделось? Он же чувствовал как тьма играется с ним, как тени проникают сквозь кожу до самых костей, как изящно-небрежным движением Дарклинг тянет к себе, как его дыхание морозит кожу, как губы шепчут про вознаграждение. «Что чёрт побери происходит?» — прозвучал в голове свой, осознанный голос. — «Будто ничего и не было.» Взгляд всё также оставался на профессоре, слегка обиженный, и, возможно, жалкий. В ожидании следующей команды, приказа, распоряжения. Что угодно лишь бы вновь вернуть то чувство. Но даже его не заметили, как думал Каз. Смотря за тем, как Дарклинг подходит к столу, Каз замечает ту же ленивую равномерную походку. Никакой спешки даже в этих нескольких шагах. Каз никогда так не ходил. Даже не из-за сломанной ноги, а просто не привык к такому изяществу в обычной манере поведения.