Белопёрый

Мир никак не мог надышаться последними днями лета. Облака тяжелели, наливались сероватой мутью, день становился короче и пасмурнее, все чаще вместо солнечного утра людей встречал затяжной дождь. Кроули задумчиво посмотрел на чашки, стоящие чуть поодаль, на аккуратном кофейном столике из темного дерева. В одной - какао, в другой - американо, режущий глотку черной терпкостью. Под чашкой с какао - белое кружево подставки, под второй - неаккуратный полукруг, отпечатавшийся на столе. Хотелось сделать еще глоток кофейной горечи, но Азирафаэль дремал рядом, прислонившись к плечу, и нарушать его покой попросту не хотелось. Нет, демонам и ангелам не нужен был сон. Отдых, еда, вода - все это ничуть не беспокоило высших существ, которые замечательно могли существовать даже без воздуха. Но человеческие тела, которыми жили сейчас Азирафаэль и Кроули, на каком-то инстинктивном уровне помнили, что значит спать, дышать, пережевывать пищу. В этом не было нужды, но это было приятно, примерно так же, как выпить хорошего вина или поесть блинчиков. Азирафаэль смутно подозревал, что в дремоте есть отголоски первородного греха - лени - но Кроули умело отгонял такие мысли от ангела, как уже происходило с алкоголем и человеческой едой. Это было не искушением, нет, хотя именно этого и следует ждать от демона. Просто Кроули очень любил наблюдать за счастливым Азирафаэлем, который уплетал блины или пробовал редкое вино. Спал ангел редко, несколько раз в месяц по полчаса, а то и меньше. Это было маленькой, приятной слабостью - и Кроули был рад разделить ее со своим ангелом. Дождь мерно дробил по крыше, шумели редкие машины, виляющие по узким улочкам. Сейчас снаружи почти никого не было, кроме редких посетителей кофеен, спешивших спрятаться под козырьками, и все это убаюкивало, навевало какое-то приятное спокойствие. Азирафаэль выдохнул и скосил глаза на ангела. Он наблюдал эти черты лица 6000 лет. Одежда, прическа - все немного менялось в такт с жизнью людей, но черты лица оставались неизменны. Мягкие, по-детски округлые, трепетные, какие-то трогательные. Улыбка, широкая и искренняя, на которую никто больше не был способен. И взгляд. Искристый, чистый, вечно наполненный какой-то легкой приятной удивленностью от жизни, которая для ангела была вечным сюрпризом. Кроули посмотрел чуть в сторону, любуясь белоснежными крыльями, чуть подрагивающими во сне. Они были не вполне материальны, а потому не мешали ангелам и демонам двигаться даже в узком пространстве. Люди их не видели, другие ангелы и демоны - видели при желании, если концентрировались. Огромные, сияющие ослепительной белизной, перышко к перышку - на крылья было даже больно смотреть. Азирафаэль не был бы Азирафаэлем, если бы не следил тщательно за их внешним видом, а потому ясность и величие не портила грязь. Крылья, символ возвышенности, подарок Всевышней, венец, каким небеса венчают самых чистых, искренних, честных существ. Прекрасные, ценные, знаменующие собой доброту, порядок, гармонию... И боль. Для Кроули. Он все еще помнил жгучую боль в спине, когда крылья выдирались с корнем, с костями, с кусками кожи. Белые перья отяжелели и слиплись от крови и, кажется, даже померкли от воя Кроули, который стоял на коленях и срывал голос. Боль тогда стала мировой основой, затмила собой все - не существовало ничего, кроме жара, страха и какой-то дурной обреченности. Кроули лежал на боку, дрожа и всхлипывая в луже крови, чувствуя, как за спиной медленно появляются тяжелые, чужеродные крылья цвета воронова крыла. Символ обреченности. Символ неверия, злобы, страха, мерзости, уродства... Символ потери. Кроули сам не понял, как потянулся пальцами к красивым белым перьям спящего Азирафаэля. Коснулся их, дивясь мягкости и нежности. Ладонь погрузилась почти целиком, словно в мягкое, пушистое облачко. Трогать свои крылья не хотелось. Кроули не любил их и почти не обращал на них внимания - перья давно спутались, лежали неровно. Жесткие от демонической природы, они стали еще грубее из-за отсутствия ухода. Кто захочет лелеять символ своего падения? Символ того, что ты больше не ангел? Символ того, что теперь ты - воплощение зла, мерзости и всей той гадости, которая отравляет мир? Кроули мелко задрожал и отнял руку, резко встав. Схватив со столика чашку, он подошел к окну и принялся напряженно вглядываться в туманную, дождливую серость приближающейся осени. - Кроули?.. Голос Азирафаэля звучал по-трогательному сонно. Это не было притворством - после сна тело некоторое время слушалось хуже, а сознание работало медленнее. - Что, ангел? - Кроули старался, чтобы его голос звучал расслабленно и буднично. Старался не выдать дрожь в теле, старался, чтобы ангел не увидел его растерянного выражения лица. Ангел какое-то время молчал, и Кроули уже было подумал, что он уснул, но вдруг руки Азирафаэля коснулись крыльев демона. Кроули вздрогнул и сжал пальцами чашку с такой силой, что она чудом (уж не Азирафаэлевским ли?) не разлетелась вдребезги. - Черный цвет тебе идет, - тихо сказал ангел, перебирая спутанные темные перья. Кроули вздрогнул как о удара, почти что согнулся пополам. Слова ангела ударили неожиданно больно. - Цвет демонов? - он хмыкнул. - Цвет мерзости и смерти? Запустения? Обмана? Лжи? - Ох, Кроули, думается мне, это как посмотреть, - нежное движение невесть откуда взявшимся гребнем. - Это цвет элегантности. Бесстрашия. - Но... - Это цвет живого ума. Остроумия. Чувства стиля. Заботы. Это цвет любви к миру, - Азирафаэль водил гребнем медленно и мягко, так, чтобы не выдернуть ни единого перышка. - Это цвет падения, - тихо сказал Кроули, сжимая зубы до скрипа. - Цвет... - Это цвет моего Кроули, - твердо, но спокойно сказал Азирафаэль. Кроули медленно покачал головой. Он больше не был ангелом, и ему не было пути наверх, в белоснежные палаты небес. Но и демоном он был никудышным. Сколько бы ни скрывал, ни злился - он не был плохим просто от природы, как все демоны. - Я не могу носить белые крылья, но и черные мне не идут, - выдохнул Кроули, поморщившись. Вместо ответа Азирафаэль мягко повернул Кроули к себе и серьезно взглянул в его глаза. Змеиные, янтарно-желтые, с пронзительными черными зрачками. Глаза, которые ангел узнал бы из тысячи похожих глаз. - Значит, пускай твои крылья будут не ангельскими и не демоническими. Пускай это будут крылья моего самого лучшего на свете Кроули, - прошептал мужчина. Кроули не выдержал и тихо засмеялся. Раньше он подозревал, что ангел магией заставляет его смеяться, таять и смущаться рядом, но сейчас понял - нет. Не было здесь никакой магии. Просто Азирафаэль был Азирафаэлем, и этого было достаточно, чтобы Кроули чувствовал себя с ним счастливым. - Давно они не выглядели так хорошо, - Кроули взмахнул крыльями, чтобы разглядеть аккуратные, разобранные перышки, теперь красиво блестящие как вороньи спинки. - Я буду расчесывать их хоть каждый день, если позволишь, - серьезно кивнул Азирафаэель, но на его губах играла смешливая улыбка. - Вот только... Отдашь мне мое какао? Кроули опустил глаза в чашку, которую держал в руках, и засмеялся. В порыве боли он схватил наугад и случайно взял ту, которая была с какао. И этого было достаточно, чтобы его ангел понял, что что-то не так. Чтобы его ангел в очередной раз помог прогнать боль и впустить какое-то светлое, пушистое чувство, слишком нежное и солнечное для демонов. Но Кроули, видимо, и не был демоном. Он был самим собой и главное, что Азирафаэлю этого было достаточно.