Блин, Серый

— Она отказала мне. Сказала, что любит тебя. Думает, что любит тебя! — Да она не может любить меня! — Да я люблю тебяяяя!

Время замыкается в круг. Дом — учеба — дом. Снова учеба. Всего два звонка: один — от Олега, сказавшего, что он уезжает из части, один — от Вадима, предупредившего, что связи больше не будет. И все. Тишина. Надо было велеть Олегу дослуживать срочку, он хотя бы раз в неделю стабильно звонил… Поначалу Сережа носит домой бутылки дешевого портвейна и пьет, заедая чипсами и сникерсами, потом начинает опять экономить деньги — на носу лето, а у него футболок практически нет. Вместо прогулок он бездумно бродит по торговым центрам, разглядывает витрины и представляет себя в дорогих костюмах, с крутыми солнечными очками. Ходит по городу пешком, забивает ноги усталостью, чтобы прийти и сразу лечь спать. Потом, научившись жить без звонков Олега, сидит вечерами дома, пишет код, находит друзей на форумах. И ждет. Бесконечно долго ждет. Обнимая подушку, на которой спал Вадим, уже не чувствует его запаха. Точно так же он полгода назад убрал подальше свитер Олега — тот тоже перестал хранить его тепло. Почему же мне так не везет, тоскливо думает Сережа. Проводил одного человека, в которого был влюблен; потом другого. В голову лезут дурные мысли: вдруг их обоих убили, и дверь в квартиру никогда не откроется дубликатом ключей, который Вадим перед отъездом сделал в ларьке на соседней остановке. На улице теплеет, май вступает в свои права. Сережа готовится к экзаменам, зазубривает билеты. Хочет сдать все на отлично, чтобы получить повышенную стипендию. Удается отвлечься. И когда он сдает первый экзамен, то машинально хочет набрать Олегу, но вспоминает, что тот не ответит. Еще два экзамена стоят в конце июня. Он едет домой и по пути покупает портвейн — надо же отпраздновать первую “отл.”, чтобы и остальные две оценки были такими же. Пока он возится у двери и ищет в рюкзаке ключ, на самом его дне начинает звонить телефон. Вздрогнув, Сережа опускает рюкзак на пол, присаживается на корточки и, выставляя бутылки, добирается наконец до телефона. Вадим. Сердце пропускает удар. Сережа торопливо отвечает на вызов, прикладывает телефон к уху. — Привет. Узнал? — Нет, просто с левых номеров всегда трубку беру! Вадим смеется, и Сережа улыбается, млеет от его смеха. — Можешь накрывать на стол. Мы завтра-послезавтра вернемся. — Уже? — восклицает Сережа. Находит все-таки ключ и тычет им в замок. — Вы вместе? — Так Поварешкину тоже жить негде, — фыркает Вадим. — Еще один нахлебник. Я с вас арендную плату начну брать. — У нас с тобой по договору оплата натурой, — радуется Сережа. — Вадик, я так скучал! По тебе, по Олегу… С вами все в порядке? — вдруг пугается он. — В полном, — заверяет Вадим. — Ладно, солнышко, пойду дальше сворачиваться. Жди. Сережа, толкнув дверь, перетаскивает в коридор бутылки и рюкзак, запирается и стекает спиной по стене. Ошалело смотрит на телефон в своих руках. Завтра-послезавтра! Он дождался! Поверить не может, что дождался… Через час звонит и Олег. — Серый, не поверишь! — Тебя Вадим к себе жить позвал? — язвит Сережа. — Как ты угадал? — наивно удивляется Олег. У Сережи теплеет в груди. — Наитие, — отвечает он. — Я очень по тебе соскучился. Точное время возвращения ему так никто и не сообщает, и Сережа решает заказать пиццу сразу же, как они позвонят в дверь — праздник же, можно и шикануть! Пытается начать готовиться к экзаменам, но не понимает, что читает. Поэтому просто пьет портвейн, ходит по квартире, почти танцует — так легко на сердце стало! И спустя пару дней, все-таки усадив себя за билеты, слышит, как в замке ворочается ключ. Вскакивает с пола, обложенного конспектами, и летит к двери. Она распахивается, первым входит Олег, и Сережа кидается к нему на шею. Обнимает накрепко, трещит: — Олег! Господи, Олег… Наконец-то! Отходит на шаг, чтобы рассмотреть его, держит за плечи. Олег смущенно улыбается. Совсем другой стал. Возмужал. Стал шире в плечах, лицо похудело, заострилось, щетина темнеет на подбородке, как у совсем взрослого. Волосы коротко острижены. Олег… Сережа переводит взгляд за его плечо. Вадим закрывает дверь и включает свет. — Вадик, — выдыхает Сережа и, отпустив Олега, шагает к нему. Обнимает за шею, закрывает глаза. Чувствует короткий поцелуй в висок. Вздрагивает — Олег же увидит! Но ему становится наплевать. От Вадима пахнет куревом, но не от волос, а только от одежды, значит, курил не он, у Олега вот запах табака въелся в волосы, в пальцы, в кожу. А Вадим не курит… Сережа нехотя отпускает его, проводя ладонью по его руке. — Привет, — тепло говорит Вадим. — Стол-то накрыл? — Сейчас закажу пиццу, — обещает Сережа. — Олег, — зовет Вадим. Обернувшись, Сережа напарывается на взгляд Олега — хмурый, полный непонимания, но тут же его лицо становится умеренно-доброжелательным, словно маску надел. — Ты осмотрись пока, Серега тебе все покажет, — продолжает Вадим. — Я на правах хозяина первый в душ. Как я мечтал помыться в своей ванной… Он, сняв камуфляжную куртку, расшнуровывает берцы и идет в спальню. Возвращается к двери ванной с полотенцем наперевес. И все это время Олег молча смотрит на Сережу, а Сережа не знает, что сказать. Вадим, как ни в чем не бывало, закрывается в ванной, включает воду. И лишь тогда Олег напряженно говорит: — Он поцеловал тебя? — Мы подружились, — пожимает плечами Сережа. — Я как младший брат ему. Сам не знает, зачем врет. Нет, точнее, знает. Боится, что Олег взорвется, обзовет его, рявкнет, что ему отвратительно, что его лучший друг предпочитает мужчин. Но почему-то кажется, что он понял бы и порадовался. Можно было бы ему сказать прямо. Но все равно — соврал. — Да, — выдыхает Олег. — Понятно. Я одичал, — едва заметно улыбается он. Сережа кладет ладонь ему на плечо и нежно отвечает: — Мы тебя быстро одомашним. Празднуют они тремя пиццами и двумя бутылками портвейна. Сережа мешает себе пополам с колой, а Вадим с Олегом, морщась, упорно пьют чистым. И зачем себя так истязать… Сережа поглядывает то на одного, то на другого. Олег чисто выбрился, переоделся в светлую футболку. Загорел. Не видно ни единой ссадины — значит, Вадим сдержал обещание, присматривал за ним. Зато у Вадима шрам пересекает бровь. Кожа еще розовая, на брови едва заметно поблескивает сукровица. Он — в любимой Сережиной майке в рубчик. Красивый… Сережа не знает, чего ему хочется больше: слушать, как они смеются над летчиком, который, намывая фюзеляж, грохнулся с лестницы и чуть не поломался, или взять Вадима за руку и утащить в спальню. Они успели тайком поцеловаться, пока Олег был в душе. Вадим припер Сережу к стенке и жадно целовал, шаря руками по телу, шептал, что страшно соскучился, и Сережа, задыхаясь, отвечал ему тем же. А потом оттолкнул, как только стих шум воды, и на миг его прошила тревога, но — нет, успел, Олег все еще в ванной. Этот поцелуй раззадорил, его было отчаянно мало. Сережа нарочито громко зевает. Говорит: — Извините, мальчики, я вас очень рад видеть, но у меня режим. Соберу свои конспекты — и баиньки… — Хорошая мысль, — соглашается Вадим. — Отличнику надо высыпаться. Да и нам с тобой, Олег, неплохо бы отдохнуть. Завтра с утра сгоняем к нашим, деньги получим… Сережа в полутьме собирает конспекты с пола, кладет их на ноутбук и несет в спальню, оставляет на письменном столе. Забирает из шкафа чистое нижнее белье и, помедлив, футболку. Он же вроде как в гостях. Он же вроде как не спит с хозяином квартиры. Блин, а спать куда ложиться, чтобы Олег не заподозрил?.. Они с ним привыкли спать вальтом в одной кровати, логично лечь с ним на разложенный диван. Но как же хочется к Вадиму… Так и не решив, Сережа уходит в ванную. Торчит под душем полчаса, приводя себя в порядок. Яснее ситуация не становится. Он возвращается на кухню, помогает Вадиму сполоснуть стаканы, пока тот складывает возле мусорки пустые коробки от пицц. Улучает момент, когда Олег уходит в туалет, и тихо спрашивает: — Ты ведь ему ничего о нас не говорил? — За кого ты меня принимаешь, малыш? — хмыкает Вадим. Притягивает его к себе за талию, но Сережа отходит от него на шаг, сделав страшные глаза. — Он не поймет, — шепчет Сережа. — А мне почему-то кажется, что поймет, — бормочет Вадим. Смотрит за плечо Сережи. — Что поймет? Кто поймет? — весело спрашивает Олег, дыша мятной зубной пастой. — Ты, — говорит Вадим, — ты поймешь, что гостеприимство гостеприимством, но спать вам придется на диване. Ну, или один пойдет на пол. — Разберемся, — улыбается Олег. — Не переживай, заберу деньги завтра — и мы съедем. Он смотрит на Сережу, и тот неуверенно кивает. Съезжать он точно не собирается. Осталось как-то сказать это Олегу. Разобрав диван, они укладываются головами в разные стороны. Сережа возится. Он привык к кровати, к ее жесткому ровному матрасу, а тут ему уже неудобно. Как он вообще на диване неделю проспал?.. Вадим, побродив, уходит в спальню и выключает свет. Лежа в темноте, Сережа смотрит в потолок и прислушивается к дыханию Олега. Тот, затихнув, вдруг спрашивает: — Спишь? — Нет, — тихо отвечает Сережа. Олег садится. Сережа едва различает его силуэт. — Я при Вадике постеснялся, — шепчет Олег. — Что — постеснялся? Сережа тоже садится. Пытается разглядеть Олега, его лицо, но — тщетно. — Сказать, как сильно по тебе соскучился. Иди ко мне. Сережа, вслепую перебирая коленями по дивану, подбирается к Олегу. Тот ловит его за плечи, прижимает к себе в тесном объятии, и у Сережи сердце екает. Олег почти никогда его так не обнимал. Только в детстве. Потом они стали подростками и словно обжигались, когда случайно касались друг друга. Сережа — точно обжигался, первая его любовь была огромна и мучительна, а Олег… наверное, Олег просто понял, что все их нежности — не по-пацански. В последний раз он так отчаянно, долго, сильно обнимал перед тем, как уйти в армию. Сережа стискивает его в ответ, кладет подбородок ему на плечо. — Серый… — начинает Олег, но замолкает. — Что? — шепчет Сережа, обмирая. Мерещится, будто что-то важное повисло в воздухе. — Да нет, ничего, — вздыхает Олег. — Просто… хорошо, что вы с Вадиком общий язык нашли. Тебе в общагу не пришлось возвращаться. — Да… Мне он сразу понравился, — отвечает Сережа. Опять язык не поворачивается сказать, как близок он с Вадимом. Он бы, может, легко это выболтал друзьям в интернете. Кому-то из приятелей в общаге. Но Олегу… как он может сказать это Олегу? Самому близкому человеку. Которому все секреты доверял. От которого только одна тайна была — как сильно Сережа в него влюблен. А теперь появился и второй секрет. Сережа крепче обнимает его и про себя просит прощения. Они снова ложатся по разные стороны, а Сереже еще чудится тепло его рук. Тепло его тела — даже через их футболки почувствовал. И воспоминания, пригасшие за время разлуки, накатывают с новой силой. Он ведь, пока Олега не было, переболел. Он смог влюбиться в другого человека. Влюбиться искренне, не делая его заменой несчастной любви. А теперь — снова между ребер колет… Сережа таращится в потолок. Сна — ни в одном глазу. А Олег, повозившись, кажется, засыпает, лежит, не двигаясь, и ровно дышит. Тогда Сережа, решившись, медленно откидывает одеяло и осторожно слезает с дивана. На цыпочках крадется в спальню, прикрывает за собой дверь с тихим щелчком замка и ныряет в постель, ввинчивается под руку Вадима, прижимается к нему. — Заснул, пока тебя ждал, — бормочет Вадим. Перекатывается на спину, обнимает Сережу. Забравшись на него сверху, Сережа берет его лицо в ладони и целует, беспорядочно целует, задевает губами шрам и просит прощения. Вадим, сбросив сонливость, перекатывает его на спину и нависает сверху, и Сережа едва не мурлычет от удовольствия — так соскучился по легкости, с которой Вадим кидает его на постель то спиной, то животом! Вадим набрасывается с поцелуями, кусает шею, а Сережа шепчет: — Ты же следы оставишь, Вадик, прекрати, Вадик… И вопреки словам — подставляет распахнутое горло, жмурится в восторге. Вадим все такой же горячий, большой, твердый, Вадим все так же сводит его с ума. Сережа хочет всего его облизать. Он подталкивает Вадима в бок, снова устраивается на нем сверху и спускается поцелуями по груди вниз, берет в рот и едва не стонет — как же он скучал по этому ощущению, по шумному дыханию Вадима, по его пальцам в волосах… Сережа ласкает его, гладит по бедрам и забывает обо всем. А сам — срывается сразу же, стоит только Вадиму тронуть, и Вадим насмешливо шепчет: — Теперь верю, что оргий не устраивал. Иначе бы так быстро не спустил… Сережа обнимает его. Засыпает с ним, думая: встану первым, вернусь на диван, и Олег ничего не заметит… Но когда просыпается, в кровати он лежит один. На улице уже светло, ночи стали короче, а рассвет — ранним. Сережа поднимается с призрачной надеждой, что Олег еще спит, но открывает дверь спальни и видит пустой диван. Сердце ухает в пятки. С кухни доносится аромат кофе — растворимого, конечно же. Звякает в кружке ложечка. Вадим сахар в кофе не добавляет. Значит, Олег размешивает, он любит сладкий… Сережа на ватных коленях подходит к кухне и хватается за косяк — ноги совсем не держат от страха. Вадим с Олегом сидят за столом. Олег спиной к Сереже жует бутерброд, а Вадим, заметив его появление, смолкает на полуслове. Ухмыляется: — А, проснулся? Приполз к рассвету, заныл: спать не могу на диване, спина отваливается, — переводит он взгляд на Олега. — Пришлось пустить… Кто на хозяйской кровати спать разрешал? — веселится Вадим, ничуть не смущенный ситуацией. Олег с набитым ртом поворачивается к Сереже. Жует. Проглатывает. В его взгляде мелькает обида, но тут же растворяется, прячется. — Доброе утро, — зевает Сережа. Взяв пример с Вадима, насмешливо отвечает: — Ну извини. Кот из дома — мыши в пляс. — А засосы тоже кровать оставила? — с невинным видом интересуется Олег. Сережа машинально касается шеи. Смотрит лишь на Олега и поднимает бровь. — Вообще-то они вчера уже были. Говорил, что скучаешь, а сам на меня и не смотрел толком. И, пока не наговорил лишнего, он ретируется в ванную. Садится на крышку унитаза и запускает пальцы в волосы. Кажется, он не смог сохранить свою тайну даже на один день. Придя в себя, он возвращается на кухню, но Олег больше не задает вопросов. Спокойно беседует с Вадимом, спрашивает, в каком районе лучше посмотреть квартиру… Мельком глянув на Сережу, убирает с узкого прохода ноги и пропускает к холодильнику. Взяв йогурт, Сережа ставит чайник. Прислушивается, как Вадим буднично нахваливает Раменки, советует не спешить и посмотреть подольше… — Мы и так тебя стесняем, — говорит Олег. Сережа вздрагивает. Мы. Олег все еще ожидает, что они будут жить вместе, как когда-то мечтали. Мечтали, что снимут, нет, купят квартиру, а лучше — дом, и у каждого будет своя комната, а еще — огромный телевизор в зале, и обязательно самый мощный компьютер, и большой двор, чтобы завести собаку, и машину приобретут — прав ни у одного нет, но однажды будут… Сережа прикусывает губу и заливает кофейный порошок кипятком. Сев за стол спиной к окну, открывает йогурт. Он привык сидеть рядом с дверью. Там, где занял место Олег. Он привык спать в кровати Вадима. Даже добираться утром до универа полтора часа привык. Он не хочет ни в Раменки, ни в общагу, никуда. Хватит. Он и так едва излечился от влюбленности в Олега, ему нельзя снова заболеть. — Я — человек неприхотливый, — отвечает Вадим Олегу. — В казарме на тридцать человек жил — и не умер. Так что живите, сколько нужно. А чем тебя моя работа не устраивает? — вдруг спрашивает он. Сережа переводит взгляд с одного на другого. — Командировки, — говорит Олег и смотрит на Сережу. Сережа замирает с крышечкой от йогурта на языке. Медленно отпускает ее, слизав йогурт, и опускает взгляд. — Ладно, Поварешкин, как знаешь, — пожимает плечами Вадим. — Давай собираться, нас в офисе уже с сумкой налички ждут… Оставшись в одиночестве, Сережа складывает диван. Не пригодится им два спальных места. А ему бы тут разложиться, поучить билеты… Опять не получается сосредоточиться на буквах. В голове — Олег и Вадим. Как он скажет Олегу, что не станет переезжать? Что он уже врос в эту квартиру, что ему с Вадимом хорошо? А если они с Вадимом поссорятся? Тогда Сережа точно не сможет попроситься к Олегу. А может, Олег все-таки поймет и порадуется за него? Его лучший друг счастлив. Можно ведь простить ему это. Он все-таки ухитряется выучить два билета до возвращения Вадима с Олегом. А потом отвлекается на них, на шуршание пакета с продуктами, Олег начинает готовить обед, а Вадим демонстративно проводит пальцем по подоконнику и показывает Сереже слой пыли пополам с желтоватой пыльцой… Сережа оправдывается, что был сильно занят учебой, повышенная стипендия сама себя не заработает. Топчется в проеме двери кухни, тесной для троих, и смотрит, как Вадим рубит мясо на куски, а Олег обжаривает его на сковороде, и губы сами расплываются в улыбке. Уютно. А он всегда считал себя одиночкой. Оказывается, ему нравится, когда рядом с ним люди. Два конкретных человека. Вечером они сидят втроем с портвейном, Вадим открывает себе бутылку красного полусухого, и Олег вполголоса рассказывает, как Вадим двух раненых вытащил из-под обстрела, а Вадим делано отмахивается, хотя по нему видно, как ему приятно восхищение Олега. Сережа укоряет: — Ты же мог погибнуть. — Ну да. А иначе бы погибли они. А так довезли до госпиталя, успели… Олег уходит курить на лестничную клетку. Вадим, посмотрев на Сережу, спрашивает: — Так что? Идем сегодня спать вместе? — Не знаю. Олег… — Ты из Олега дурака-то не делай, — перебивает Вадим. — Он уже все понял. Сразу понял, как только мы в квартиру вошли. Так что решай. — Подумаю, — уклончиво отвечает Сережа. — Поцелуй меня. Вадим, улыбнувшись, тянется к нему, касается губ, и Сережа отскакивает от него, как только открывается входная дверь. Краснеет, наверное. Но ведет себя как ни в чем не бывало. Олег никогда не был сведущ в амурных делах. Может, и не понял. Может, поверил, что засосы оставил кто-то другой, а в постели Вадима Сережа действительно просто спал. Ему ведь, наверное, хотелось бы в это верить. И все же, когда они убирают опустевшие бутылки, Сережа избегает оставаться с Олегом наедине. Когда Вадим уходит в душ, Сережа тянется в комнату — прикидывается, что нужно срочно переложить местами тетради и распечатки, — но Олег ловит его за руку. Касается кончиков пальцев и просит: — Посиди со мной. Мы так и не поговорили толком. — Прости, — опускает взгляд Сережа. — Как-то все закрутилось… Он заставляет себя посмотреть на Олега. Боится, что тот задаст прямой вопрос. Но Олег, мягко глядя на него, спрашивает: — Как ты? По телефону ведь всего не расскажешь. — Нормально, наверное, — отвечает Сережа. — Даже хорошо. Да, хорошо. Осталось сессию закрыть — и свободен. — Хочешь, вместе завтра посмотрим квартиру? — предлагает Олег. — Мне надо к экзаменам готовиться, — неловко отказывается Сережа. Смотрит ему в глаза и не понимает, что в них. Обида? Нет. Горечь? Может быть. Впервые Сережа не знает, как подступиться к Олегу, как не расстроить его еще сильнее. Сглотнув, он говорит: — Я просто… ну, я немного влюбился. И голова плохо работает. Постоянно отвлекаюсь. А у меня еще два экзамена. Поэтому я хочу посидеть над билетами. — Влюбился? — улыбается Олег. — В кого — не скажу, — сразу же открещивается Сережа. — Уж это-то джентльменам можно не скрывать, — укоряет Олег. Сережа молчит. Не может произнести имя. Олег осторожно говорит: — Мне показалось, что я тоже влюбился. — В кого? — тут же реагирует Сережа. — Ты же никогда ни в кого не влюблялся! — Ну… да, — смущается Олег. — Вроде того. В общем, показалось. Но вернулся к тебе и как-то оно само прошло. — Просто объекта привязанности рядом нет, — с умным видом заявляет Сережа. — Вот и не играют гормоны. — Так рядом с тобой я тоже никого не заметил, — невзначай говорит Олег. Сережа распахивает глаза. Категорично отвечает: — Ты не понимаешь. Это другое. Олег коротко смеется. В ванной стихает вода. — Иди ты первым, — говорит Олег. — А то он заснет, пока тебя будет ждать. — Не ждет он меня вовсе, — бормочет Сережа. Но в душ идет перед Олегом. А когда закрывает дверь спальни и забирается в объятия к Вадиму, спрашивает: — А Олегу кто-то нравился в вашей командировке? — Он ко всем ровно относился. А что? Вадим своими прикосновениями отвлекает от мыслительной деятельности. Сережа роняет: — Да нет, ничего… Еще пару минут думает в фоновом режиме — в кого же влюбился Олег? В храбрую медсестру? В незнакомку под хиджабом? У них же вроде женщин вовсе не было… Но вскоре все мысли стекают вниз, к пальцам Вадима, касающимся между ног, и Сережа в кровь кусает губы, чтобы не стонать, чтобы сохранить иллюзию, будто ничего за дверью этой спальни не происходит. Но засыпая, он опять размышляет, кто же покорил сердце Олега. Может, ревнует даже. В него-то Олег никогда не влюблялся. Изображая подготовку к экзаменам, Сережа ловит себя на том, что только и ждет, когда Олег уйдет. Поглядывает на него, на часы, следит, когда же он начнет одеваться… И наконец остается с Вадимом в квартире вдвоем. Смотрит на него, а Вадим — в ответ, и хватает секунды для молчаливого разговора. Повалив Сережу на диван, Вадим пылко целует, стаскивает с него одежду, сам остается только в нижнем белье. Стиснув его талию коленями, Сережа царапает его спину, кусает плечо — не хватало еще обоим ходить по дому в засосах на шее, хотя под майкой Вадима почти ни одного следа не спрятать. — Возьми меня, — выпаливает Сережа. Вадим, лизнув его губы, затуманено смотрит и, встав, подхватывает Сережу на руки, делает шаг в сторону спальни. И тогда Сережа слышит, как в двери поворачивается ключ. Похолодев, смотрит на Вадима, и тот выдыхает: — Вот как всегда он… Поставив голого Сережу на пол, он подхватывает с пола свои спортивки, Сережа бросается в спальню — все равно уже не успеет одеться. Слышит голос Олега: — Паспорт забыл, вдруг сразу договор заключать буду… проветриваешь татуху? — Ага, жарковато стало. Теперь все взял? — Вроде все. Серый, пока! — Пока! — кричит Сережа из спальни. Сердце взбесившейся лисой о клетку ребер бьется. Вадим, войдя в спальню, укоряет: — И чего ты всполошился? На улице лето, сказали бы, что просто жарко стало, вот и разделись… Сережа нервно смеется. Не сразу переключается, но Вадим целует и трогает так настойчиво, что паника рассеивается, и Сережа наконец стонет во весь голос, теперь, когда они одни, себя не сдерживает, отдается, просит глубже, и Вадим толкается на всю длину. Только потом все равно не удается поваляться в кровати и продолжить: одеваются, чтобы Олег не застал врасплох, рассаживаются по разным углам, занимаясь своими делами — Сережа за письменный стол, Вадим — на кровать. Спустя два выученных на троечку вопроса Вадим ворчит: — Ты его обидеть боишься или что? По нам ведь видно, что как кролики трахаемся при любой возможности, неуемный аппетит у обоих. Сережа, уперев палец в тридцать седьмой вопрос, поворачивает голову к Вадиму. — Ты так легко об этом говоришь, — удивляется Сережа. — Ну извини, что я переживаю. Мы с Олегом выросли в гомофобной среде. У нас в приюте и заикнуться нельзя было, что смотришь в сторону парней. Может, в морду он мне и не даст, когда узнает, но… — Ты сейчас серьезно? — перебивает Вадим. Сережа, поняв, что разговор будет долгим, обводит вопрос карандашом и поворачивается вместе с креслом к Вадиму лицом. Скрещивает руки на груди. Ждет продолжения. Вадим упрямо молчит. Вздохнув, Сережа говорит: — Да, я серьезно. Думаешь, я в школе не пытался ему как-то намекнуть? — О том, что ты?.. — Что я влюблен в него, — закатывает Сережа глаза и, насупившись, буравит Вадима взглядом. — Доволен? Это он меня братом называет, а для меня он непокоренная высота. Вадим фыркает. — Ну значит, ты плохо старался. Я тебя уверяю, солнышко, если бы не твое подселение ко мне — я бы его и на работу уломал, и на секс раскрутил. — Ты плохо знаешь Олега, — сухо говорит Сережа. — Подселение, тоже мне… Так если я съеду, то ты Олега пойдешь клеить? Может, мне сейчас в общагу вернуться? — Ты чего? — поражается Вадим и откладывает книгу. — Я тебе сейчас сказал, что влюбился в тебя, три месяца только о тебе и думал, а ты — хамить? — Только обо мне? — глупо улыбается Сережа. — А о ком еще? Глянув на билеты, Сережа оставляет их в одиночестве и перебирается к Вадиму. Подкатывается к нему под бок, чтобы обнял за плечи, и мурлычет: — Ты мне льстишь. Так что там с Олегом?.. Вадим, приобняв Сережу, смотрит на него сверху вниз. Касается подушечкой пальца кончика носа. — Ты же у нас умный. Вот и подумай. Приезжаю я, значит, в часть. Смотрю на солдатиков. Поговорил с ними, дал им время подумать. Помуштровал немного, надо же посмотреть, кто в какой форме. Пожил с ними, поболтал ни о чем. И все это время на меня один смотрит. А как я в ответ гляну — прячет глаза. А я-то помню, что он рассудительный, умный, результаты хорошие показал по физической подготовке. Еще и готовит зашибись. Ну, я решил, что мне такой нужен. Присел ему на уши. И он, ну, поплыл. Стоит рядом — и плывет. Сережа хмурит брови. Обвиняет: — Ты выдумываешь. Вадим хмыкает: — Может, немного приукрашиваю. В общем, Поварешкин ничего не надумал, хотя я ему дал свой личный номер телефона и сказал, чтобы он звонил в любое время дня и ночи, с любой просьбой. Вот он и позвонил. Ты приехал — и поплыл уже я. — Продолжай, — самодовольно отвечает Сережа. — Эта часть мне больше нравится. Вадим вздыхает. — Да втрескался твой Олег, вот я к чему. Я же это чувствую. И я на него запал. А потом ты появился. Он убирает прядь волос Сереже за ухо. Сережа пытается собрать мысли воедино. Не может быть. Нет, бред какой-то. Олег бы никогда. Олег в него-то не. Впрочем, Вадим — мужчина видный, в такого грех не влюбиться… Нет. Сережа слишком хорошо знает Олега. А вот Вадима… — Ты и сейчас думаешь об Олеге? — строго спрашивает Сережа. — Я любвеобильный, — ухмыляется Вадим. — Могу и двух сразу. Сережа, толкнув его в грудь, забирается к нему на бедра. Возмущается: — Вообще-то я тебя ждал. Я — девушка солдата. — Так ты и его ждал, — хмыкает Вадим. Кладет ладони на колени Сережи, поглаживает. — Давай начистоту, малыш. Твоя подростковая любовь точно прошла? — Точно, — отрезает Сережа. Но Вадим смотрит ему в глаза насмешливо, и Сережа поправляется: — Почти прошла. Но он же мой друг, Вадим, — пытается убедить он сам себя, — он мой единственный и лучший друг. Я не могу к нему быть равнодушен. — Ну вот и я не могу быть равнодушен к твоему лучшему другу. Все, иди учись, студент. Он легонько шлепает Сережу по бедру, прогоняя, и Сережа еще долго смотрит на одну и ту же строчку, поражаясь, как же легко Вадим говорит о чувствах. С квартирой у Олега не складывается. Он упорно звонит по другим объявлениям, хотя Вадим пытается его осадить. Но Олег договаривается еще на три просмотра в ближайшие два дня и выглядит очень довольным собой. Никак не реагирует, что вечером Сережа уходит в спальню Вадима, будто не замечает свежие засосы на их шеях, и Сережа смелеет. Позволяет себе надежду, что Олег примет его признание. Не спешит вываливать все, но тихонько мечтает, как между ними снова все станет по-прежнему. Без тайн и недомолвок. Портит все Вадим. Они занимаются любовью ранним утром — Сережа за день до экзамена совсем перестал спать, — а потом тянутся на кухню. Уже одетые, крадутся вдоль дивана, на кухне Сережа тихо разливает воду по стаканам, а Вадим прижимается к нему со спины, шарит ладонями по все еще разгоряченному, возбужденному телу. Скользит губами по шее. У Сережи бегут привычные мурашки по коже. Он шепчет: — Вадик, тише, Олег же спит… — Ну и пусть спит, — бормочет Вадим. — Хочу тебя здесь. Сейчас. Он запускает руки в шорты Сережи — нижним бельем он пренебрег, и ладони Вадима полируют напряженный член. Сережа делает глоток воды и отставляет бокал подальше — слишком уж сильно навалился на него Вадим. Словно только этого и дожидаясь, Вадим ловко разворачивает его лицом к себе, дергает шорты вниз и подсаживает на столешницу. Положив руки ему на плечи, Сережа округляет глаза и шепчет: — С ума сошел? — Я же тихо, — отвечает Вадим. — Я даже взял все с собой… Обнимая одной рукой за талию, он лезет в карман спортивок и выкладывает тюбик смазки. — Сумасшедший. — Ага, — легко соглашается Вадим. — Ну давай, малыш, надоело уже тайком в спальне… Он касается губами ямки между ключиц, и Сережа сдается. Вадим тянет его на себя, усаживая на самый край, и Сережа обхватывает его талию бедрами. Он уже растянут — совсем недавно занимались любовью, — и Вадим, выдавив смазку, проникает пару раз пальцами, а потом смазывает член. Вдруг его рука замирает. Он поднимает взгляд на Сережу, одними губами произносит: — Забыл. До Сережи доходит, что он про резинку. — Давай так, — шепчет он. Вадим медлит. Сережа кладет руку поверх его пальцев на члене и тянет его к себе. Выдохнув, Вадим подхватывает его под ягодицы, и Сережа крепче сжимает колени, держится за его шею, а Вадим делает полшага назад. Столешница остается сзади, и Сережа удерживается на весу. Приставляет член к дырочке. Его жар без барьера резинки обжигает, и Сережа весь трепещет — они ни разу не пробовали без презерватива… Вадим опускает его чуть ниже, входит, и Сережа переносит руку на его шею, сцепляет пальцы в замок на загривке. Вадим легонько подбрасывает его и опять сажает на член поглубже. Дыша ртом, Сережа завороженно смотрит ему в глаза. Какой же он сильный, как легко держит… Вадим ускоряется, входит все резче, и Сережа выдыхает коротко и шумно. Вдруг краем глаза замечает движение. Переводит взгляд за плечо Вадима — и в страхе застывает. У проема открытой двери стоит Олег и смотрит на него, смотрит прямо в глаза. У Сережи резко начинает кружиться голова. Он сильнее сцепляет пальцы, сильнее сжимает талию Вадима, забывает, как дышать. Смотрит на Олега — растрепанного, но уже совсем не сонного. Олег, приоткрыв рот, глядит на Сережу. Голый по пояс, только в просторных семейных трусах черного цвета. Вадим, словно не замечая, как Сережа сжался, делает шаг к тумбочке, опускает на самый ее край Сережу, и Сереже остается только прижаться ближе, обнять. Поймав колени Сережи в изгибы локтей, Вадим вбивается короткими движениями, глубоко и точно, и у Сережи все скручивается внизу, а взгляд Олега сползает ниже. Он, едва дыша, смотрит, как покачивает бедрами Вадим, смотрит на его задницу. Заторможено поднимает глаза обратно, к Сереже, а Вадим тихо рычит, вбивается поглубже — и замирает. Внутри растекается лава. Уходи, хочет сказать Сережа, но не получается выдавить ни слова. Уходи, думает он, глядя на Олега. Все ты понял, смотреть дальше нечего, просто уходи, чтобы я не сгорел со стыда, чтобы я… чтобы я не сгорел в твоих глазах. Вадим выходит в одно движение и наклоняется, опускается ртом на член Сережи. Вцепившись ему в плечи, Сережа смотрит на Олега с вызовом. Да, я такой. Да, мне так нравится. С Вадимом. Именно с ним. Взгляд Олега мечется по Сереже, по Вадиму. Он, словно статуя, не делает ни шага, не пытается отвернуться. Он смотрит, смотрит, пока Сережа сжимает бедра на голове Вадима, пока Сережа цепляется за столешницу тумбы, пытаясь удержать равновесие, смотрит, пока Сережа, ахнув, кончает Вадиму в рот. Кончает — и смотрит на Олега в ответ, в его темные глаза, в его побелевшее лицо. И только тогда Сережа зажмуривается. Шагов он не слышит, но легкий скрип половицы возле дивана говорит ему обо всем. Вадим, выпрямившись, вытирает рот ладонью и, схватив стакан из-за спины Сережи, жадно пьет. — Видел? — коротко спрашивает он. Сережа кивает. Сползает со столешницы и, подняв шорты, проскальзывает в ванную. Прячется за шумом воды и хочет закричать. Зачем он пошел на поводу у Вадима? Зачем сам захотел пощекотать нервы? Все ведь было неплохо последние несколько дней. Олег искал квартиры, но от всех отказывался, Вадим подтрунивал над ним и зазывал пожить еще, Сережа готовился к экзаменам… Не так Сережа хотел ему рассказать. Не так. Он уже вылез из душа и, завернувшись в полотенце, сидит на стиральной машине, не решаясь выйти, когда в дверь стучит Олег. — Серый, пусти, — глухо зовет он. Сережа торопливо надевает шорты — нагота становится как никогда неуместной между ними. Выдохнув, открывает задвижку на двери. Олег, не глядя на него, шагает в ванную, и он уже одет — джинсы, футболка, доспехи отчуждения. — Олег, я могу объяснить, — робко говорит Сережа. Олег, не глядя на него, открывает воду в раковине. Произносит: — Давай потом. Мне уйти надо. Сережа смотрит на него пару секунд — и сдается. Выходит, закрывает за собой дверь. Вадим, скрестив руки на груди, меряет шагами зал. На диване стоит открытая сумка Олега, уже забитая вещами. У Сережи сжимается сердце. — Что он тебе сказал? — звенит он. Вадим, обернувшись, хмуро отвечает: — Что нашел квартиру и работу. В ЧОПе. Еще вчера он сказал, что ни за что к ним не пойдет, — ожесточенно говорит он. — Щенок. — Не надо было нарываться, — выдавливает Сережа и садится на диван рядом с сумкой Олега. Вытаскивает небрежно скомканную черную футболку и, положив ее на колени, разглаживает, складывает уголок к уголку. В комнате душно, а его колотит озноб, и в желудке скручивается узел. — Надо было с ним сразу поговорить, — бурчит Вадим. — Словами через рот. Он не тупой, все понимает. Сережа обнимает себя за плечи. Выдыхает. Берет еще одну футболку, трусы, толстовку Олега, складывает их, собирает на своих коленях. Машинально подносит к лицу его потертое махровое полотенце, которое он купил перед армией, и закрывает глаза. В голове — пустота. Он не знает, как оправдаться, как вымолить прощение. Сам виноват. Поддался желанию, смотрел на Олега вместо того, чтобы возмутиться и прогнать его, вместо того, чтобы слезть с члена Вадима. Заигрался. Обоих обманул: ему нравилось видеть Олега и обнимать Вадима, его взбудоражило, что оба рядом. Даже на миг показалось, что Олег мог бы подойти и присоединиться. В ванной за картонной стеной стихает шум воды, и впервые Сережа осознает, какая же в квартире плохая шумоизоляция. Олег с дивана, наверное, каждый шорох простыни из спальни слышал, все их поцелуи, каждое движение. Он поднимает взгляд на Вадима. Тот мрачен. Прислонившись к подоконнику, крутит в руках забытую Олегом пачку сигарет. Олег молча проходит в комнату, подхватывает сумку. Замечает свои вещи на коленях Сережи и срывается: — Блин, Серый, какого хрена? Хватит мои вещи трогать… Он хватает одежду, сует ее в сумку, молния застегивается с визгом. Он устремляется в коридор, а Сережа вскакивает за ним следом, почти кричит: — Куда ты пошел? — Гулять, — огрызается Олег, не оборачиваясь к нему. — Не могу больше с вами жить… — Олег… — Сережа замирает перед ним, а Олег опускается на одно колено, чтобы зашнуровать кроссовки. Сережа топчется босыми ногами, смотрит на его затылок, на пальцы, дернувшие шнурки так, что узел уже не развязать, наверное. — Олег, тебе противно, да?.. — сердце падает в пятки. Олег, рывком выпрямившись, рявкает: — Да мне плевать! Хоть на столе устраивайте это! Только не у меня перед носом! Сережа смотрит на него во все глаза. Олег тяжело дышит, взгляд у него становится бешеным, и таким Сережа видел его лишь однажды — когда он пошел искать парня, который разбил Сереже нос. — Прости, — шелестит Сережа, — я понимаю, ты расстроен, что я… — Расстроен? — перебивает Олег. Закидывает сумку на плечо. — Да я в отчаянии! — выпаливает он. — Я в полном, мать его, отчаянии! Наконец смог заинтересоваться кем-то, кроме тебя, и что я вижу? Ты с ним спишь! Специально, напоказ! — Кроме меня?.. — улавливает Сережа единственное важное. Олег отворачивается и остервенело поворачивает ключ в замке, дергает на себя дверь. Сережа, глядя лишь на него, вслепую сует ноги в кроссовки — слишком большие, значит, не свои, и тянется за ним в открытую дверь, в подъезд, но сзади его ловят крупные руки, сжимают запястья. — Пусти! — дергается Сережа. Вадим перехватывает его поперек груди. Вполголоса говорит: — Успокойся. Дай ему все переваривать. Олег сбегает по лестнице вниз. Едва хлопает подъездная дверь, Вадим велит: — Одевайся. Давай, в темпе. Сам он уже сует ноги в кроссовки и хватает с полки ключи от машины. Сережа, ничего не понимая, бежит в спальню и натягивает футболку и джинсы, а Вадим нетерпеливо перекидывает ключи из одной руки в другую. — Что ты хочешь? — спрашивает Сережа, наскоро завязывая шнурки. — Проследим, какую квартиру он снимет. Давай, пошли. Они спускаются к подъезду, но Олега и след простыл. Вадим обходит дом кругом и останавливается у черной иномарки — вроде новой, но в машинах Сережа не разбирается. Садится на пассажирское и пристегивается. Вадим говорит: — Подкараулим его у ЧОПа, я знаю, где у них офис. А дальше посмотрим, куда поедет. Иначе мы его ни в жизнь в городе не найдем. — Почему ты не дал мне просто пойти за ним? — возмущается Сережа. — Шпионских фильмов пересмотрел? Вадим заводит мотор и выбирается с тесного парковочного места. — Вы бы сейчас только наорали друг на друга, вот и все. Говорить надо со спокойной головой. Всему вас, молодежь, учить надо, — цедит он. Сережа молчит. Смотрит в окно, словно может заметить Олега, выскочить из машины и рвануть к нему, но мимо протекают незнакомые люди, проносятся автобусы. Он, наверное, к метро пошел… Сережа закрывает глаза. Спрашивает: — И зачем ты мне помогаешь? — Ты же на месте не усидишь. Будешь историю браузера проверять, газеты объявлений, которые он читал. — Ну… да. — И у тебя экзамен завтра, — напоминает Вадим. — Точно, — шепчет Сережа. — Еще и экзамен этот тупой… — Не кисни, малыш, — велит Вадим. — Ты же слышал. Он тебя любит. Значит, остынет и простит. — Я его тоже люблю, — против воли срываются с губ слова. Вадим коротко глядит на Сережу. Ревниво спрашивает: — Больше, чем меня? — По-другому, — отвечает Сережа. — Ты спрашивал, прошла ли моя подростковая любовь. Она навсегда со мной. Я ведь не пытался его как-то… — он вздыхает. — Просто без него мне плохо. Вспоминает, что сказал ему в коридоре Олег. Вдруг мозаика складывается в ясную картину, и он выпаливает: — Так он в тебя влюбился! Он рассказывал, что тоже влюбился! В тебя! — А, так ему ты поверил, — фыркает Вадим. — Ну извини, солнышко, я альфа-самец. Сережа сползает по спинке кресла вниз, и за приборной панелью уже не видит ни капота, ни дороги. Почему у него в жизни либо все, либо ничего? Еще полгода назад его никто не любил, Олег держался, как друг, Вадима вовсе не существовало, а когда он взаимно влюбился и был вроде как счастлив, Олег вздумал признаться, что Сережа ему тоже нравился! А потом он на Вадима переключился… — Почему у меня не жизнь, а мыльная опера? — уныло говорит Сережа. — Олег меня не простит. Я увел у него парня. — Я тоже не в восторге, — ворчит Вадим, — нашел себе на счастье двух малолеток… Все, приехали. Вон проходная. Они молча сидят в машине около получаса. Сережа успевает представить все варианты худшего развития событий. В самом мрачном варианте Олег навсегда обрывает с ним отношения, а Вадим, обидевшись, бросает. А потом они с Олегом находят общий язык, и Сереже остается только локти кусать. Паника нарастает все больше, и он хватает Вадима, сосредоточенно уставившегося на проходную, за руку. Спрашивает: — Ты ведь меня не бросишь? Вадим с укором переводит на него взгляд. — Я тебя повез сталкерить твою несчастную любовь. Похоже, что я хочу тебя бросить? Сережа прижимается виском к его плечу. — Малыш, — тепло говорит Вадим. — Ты — фейерверк в моей жизни. Хотя ее и так скучной не назовешь. Смотри, — резко говорит он. — Пошел. Сережа переводит взгляд на проходную. К ней приближается быстрым шагом Олег, роется на ходу в сумке, вытаскивает паспорт. Сует в будку охранника его, что-то говорит, и его пропускают. Вадим злится: — Ему вчера из ЧОПа позвонили, позвали на работу, он им пообещал прийти, а сам передумал. Сказал мне, что не хочет охранником работать. И я ему говорю: нафига тебе это, не хочешь со мной нормальным мужским делом заниматься — ладно, но третьесортный ЧОП… Сейчас еще первую попавшуюся квартиру с тараканами снимет. — Он тебе ведь нравится, — бормочет Сережа, прилипнув взглядом к проходной. — Нравится, — спокойно соглашается Вадим. — Но сижу в тачке-то я с тобой. Когда Олег выходит на улицу, машину приходится бросить. Они идут за ним к остановке, и пару раз Олег оглядывается, но не замечает слежки. У Сережи кровь кипит, словно он и вправду попал в шпионский роман — Вадим держится на расстоянии, но не теряет Олег из виду, смешивается с толпой в метро, тащит Сережу другой вагон и следит за Олегом через стекло. Потом выходит со станции, ждет, пока Олег, стоя возле лестницы, с кем-то созвонится. Солнце начинает припекать, и Сережа обливается потом. Может, не от жары, а от волнения. Они остаются возле многоэтажки, в которую Олег заходит с незнакомкой — видимо, хозяйкой квартиры. Через полчаса хозяйка выходит из подъезда, а Олег — нет. — Снял, — заключает Вадим. — Ладно, поехали, машину надо забрать… — А номер квартиры? — спрашивает Сережа. — Мы же не знаем номер квартиры. — Найдем, — отмахивается Вадим. — Все его газетенки с объявлениями дома лежат. Ты к экзамену-то все выучил? — Я уже все забыл от переживаний, — вздыхает Сережа. Но на следующий день он ухитряется наболтать все три вопроса, и преподаватель, полистав его зачетку отличника, неохотно ставит ему высшую оценку. Рука сама тянется к телефону — позвонить Олегу, чтобы он вместе с ним порадовался! Но Сережа осекается. Может, лучше набрать Вадиму? Нет, Вадиму он все дома расскажет, тем более он сегодня поехал по каким-то делам… Вдруг к Олегу, ухает сердце вниз. Нет, он бы сказал… Выйдя из универа, Сережа присаживается на лавочку. Как ни успокаивает себя — а ревность закручивается клубком. Он себя корит за недоверие, но в голове вспышками мелькают картинки, как Вадим разговаривает с Олегом, а потом укладывает его в постель. Я ведь Олега ревную, осознает Сережа. Не Вадима, с которым сплю, с которым уже гораздо больше, чем секс. А Олега. Что он найдет кого-то. Воображение подсовывает вместо Вадима других парней, с которыми крутит Олег. Которые далеко не так нежны, как Вадим был с Сережей. Которые разбивают Олегу сердце. Он же ни с кем и никогда не был близок, в отчаянии думает Сережа. Был таким же одиноким, как я, и, может, вправду тоже прятал свою влюбленность в лучшего друга. А потом встретил Вадима, но и тот оказался уже занят. Если бы не ты, солнышко, я бы Олега на секс раскрутил, вспоминает Сережа слова Вадима. Невольно улыбается: в результате на секс Вадим раскрутил его. А потом и привязался. Если бы у Олега была такая же взаимная любовь… Не выдержав, Сережа звонит ему. Слушает гудки. Сбрасывает. Перезванивает снова, и со второго раза Олег отвечает. — Ну? — коротко бросает он. — И я тебя рад слышать, — язвит Сережа. — Я еще один экзамен сдал. На пятерку. — Поздравляю, — кисло отвечает Олег. — Ты все еще обижаешься? Я просто не знал, как тебе сказать. Извини. У нас все так быстро завертелось… Кусая губы, Сережа ждет ответа. Возле крыльца универа собираются группами студенты, обсуждают доставшиеся вопросы, злятся на преподов, занизивших оценки. Олег наконец говорит: — Ты тоже извини. Я психанул. Рад за вас, — сухо добавляет он. — А ты… ты когда-то был во мне заинтересован? — тихо спрашивает Сережа. Замирает в ожидании. — Давай не по телефону? — просит Олег. — Да и неважно это теперь. У тебя же Вадик. — Важно! Это очень важно. Ты дома? — быстро спрашивает Сережа. — Да, — нехотя отвечает Олег. — Ладно, приезжай. Адрес записываешь? — Скажи просто номер квартиры, — выпаливает Сережа. — Я знаю, где ты живешь. — Откуда? — У меня свои источники, — хихикает Сережа. — Так что, я еду? Олег вздыхает. Путь к нему занимает минут сорок, но по ощущениям — целую вечность. Сережа перебирает тысячи вариантов разговора, пытается выработать стратегию поведения, но все это теряет смысл, когда Олег, открыв ему дверь, смотрит с плохо скрытой обидой. Сережа, шагнув к нему, делает единственное, что приходит в голове, — обнимает его. Обнимает, гладит по волосам и шепчет: — Какие же мы с тобой дураки. Все испортили. Олег, держа одну ладонь на талии, вторую — между лопаток, тихо соглашается: — Да. Прости. В квартире прохладно, и разгоряченный июньским солнцем Сережа прижимается к Олегу, делится с ним своим жаром. Разомкнув объятия, Олег неловко говорит: — Пойдем сядем. Где-нибудь… Квартира у Сережи вызывает шок. Кухня и одна комната, но из мебели — лишь допотопная газовая плита, пластиковый стул, старенькая кровать и сумка Олега в пустом углу. — И ты собрался тут жить? — изумляется Сережа. — Дешево, — пожимает плечами Олег и садится на матрас. Сережа сокрушенно качает головой. Ни в какое сравнение не идет с чистенькой, недавно отремонтированной квартиркой Вадима, пусть у него мебели тоже немного, но есть все, что необходимо для жизни. А это… пустота и отклеивающийся лист обоев у потолка. Сережа усилием воли переводит взгляд от пятна плесени на пожелтевшей побелке к Олегу и спрашивает: — Я тебе правда нравился? Краснеет, словно подросток. Стук сердца звенит в ушах. Олег бесстрашно смотрит ему в глаза и отвечает: — Я любил тебя. И сейчас… Он все-таки опускает взгляд и трет матрас пальцем. У Сережи в груди разлетаются осколки, он прикладывает руку к застрекотавшему сердцу. — Хоть бы сказал, — горько говорит он. — Хоть бы намекнул. — Ты постоянно с девчонками был, — угрюмо говорит Олег. — Да я сох по тебе! — восклицает Сережа. — Не знал, как подступиться! Ты же все эти разговоры о любви во штыки принимал! — А ты и не говорил особо, — пожимает плечами Олег. — И я решил, что лучше ни с кем, раз с тобой никогда не получится. А в армии… как-то отвлекся, — признается он. — Расслабился. И Вадик… — он сглатывает. — Ты не видел, какой он в полях. Как он командует, как четко все делает, у него словно отсутствует страх. Нас обстреливали артой, а он спокойно так говорит: у них девять залпов всегда, чего вы трясетесь. В голосе Олега звучит восхищение. — Это ты не видел, какой он, — тихо говорит Сережа. Какой он заботливый, нежный, ненасытный, как он жадно целует, как чувственно занимается любовью. Все это он проглатывает, чтобы не бередить душу. — Серый, — вскидывается Олег. — Можно я попрошу тебя кое о чем? Ты можешь отказаться. Я не обижусь. — Проси что хочешь, — сразу же отвечает Сережа. Олег медлит. Набрав воздуха в грудь, стеснительно говорит: — Поцелуй меня, пожалуйста. Я же ни разу ни с кем. Может, мне легче станет. Сережа теряет дар речи. Смотрит в темные глаза Олега, ощущает, как ему непросто было попросить. Как он с замиранием сердца ждет ответа. Он слишком долго собирается с мыслями, и Олег торопливо говорит: — Без всякого там… просто показать. Стыдно в двадцать лет не уметь целоваться, — криво усмехается он, и улыбка его кажется похожей на улыбку Вадима, словно Олег за три месяца перенял ее у него. — Конечно, — тепло отвечает Сережа. — Я тебя научу. И он, подавшись к Олегу ближе, берет его лицо в ладони и целует. Не так, как Вадим в первый раз поцеловал его. По-другому. Нежно. Осторожно. Словно бы совсем без страсти, но от прикосновения к губам Олега внутри все превращается в кисель, дрожит, трепещет, и Сережа забывает обо всем. Как же он об этом мечтал! Долгие годы представлял их поцелуй. Целовался с девчонками, прикидываясь нормальным, а думал лишь об Олеге, о том, как правильно было бы целоваться с ним, с ним одним. Как же много времени мы потеряли, горько думает Сережа. Пропала детская невинность, не случилось чуда первой любви. Остается только вложить всю нежность в их запоздалый первый поцелуй. Он приникает к жестким губам Олега, касается ласково, чтобы он расслабился. Олег несмело кладет руки ему на талию, и внутри вспыхивает пожар. Задыхаясь, Сережа покрывает поцелуями его лицо, опять возвращается к губам, и Олег сам хватает его губы своими, крепче сжимает талию, притягивает к себе в самом естественном жесте, и Сережа забирается к нему на колени. Олег обнимает его, прижимая к себе, и они теряют равновесие, падают на голый матрас, целуются, словно остались одни во всем мире. А когда возбуждение становится острым, когда оба чувствуют напряжение тел, Сережа, опомнившись, отстраняет Олега. Держит его лицо в ладонях и испуганно смотрит в глаза. Олег тоже приходит в себя. Мелькает на его лице страх. — Прости, — шепчет он и отпускает, снова садится. Нервно поправляет футболку, пытаясь спрятать ширинку. — Я увлекся, — выдыхает Сережа. — Я… я пойду, наверное, — позорно сбегает он. Вываливается на улицу с горящим лицом. И кого он обманывает? У него еще не отболело, не прошла его несчастная любовь. Она с ним навсегда. Стыдно, как же стыдно… Еще хуже становится, когда он возвращается домой. Вадим встречает его бутылкой шампанского. Сережа напоминает, что сдал только два экзамена из трех, а Вадим заявляет, что после третьего они пойдут в ресторан. А пока что — шампанское, пицца, маленький праздник дома. Сережа изображает радость, но подозревает, что Вадим сразу же все поймет по его лицу. Пытается сделать вид, что просто долго сдавал экзамен, поэтому и пришел только к обеду, но после первого бокала раскалывается: — Я был у Олега. У него кошмарная квартира. Там только матрас — и все, голые стены. — А так тщательно выбирал, — фыркает Вадим. — Он успокоился? Сережа подбирает слова, но в голове все путается, и он выпаливает: — Я поцеловал его. Он попросил его научить, просто показать, и я поцеловал… Он едва не плачет. Зажимает рот руками. Вадим суровеет. Наливает Сереже шампанское, стискивая зубы, и бросает: — Научил? Сережа кивает. Облизывает губы. — Прости, — умоляет он. — Я не знаю, что на меня нашло. Мы говорили, он рассказывал, как влюбился в тебя, и что меня он всю жизнь любил, и я… я не знаю. Мне так сложно, Вадь, — жалобно говорит. — Я не справляюсь с этими чувствами. К тебе. К нему. Я просто больше не буду с ним встречаться. Только говорить по телефону. Вадим подпирает подбородок кулаком. — Ну, зови его к нам тогда. Через недельку, после твоего экзамена. Я его тоже поцелую — и мы квиты. Только скажи мне кое-что. Честно. Ты его хочешь? — Я его люблю, — защищается Сережа. — Он мой лучший друг. Вадим, пришпилив его взглядом, с расстановкой повторяет: — Ты. Его. Хочешь? Сережа опускает глаза, и это красноречивее всех слов. Сексом они сегодня занимаются ожесточенно, словно борются, Сережа выжимает из Вадима все соки, неутомимо скачет на его бедрах, отсасывает, а Вадим вбивает его в кровать, сжимает горло, и перед глазами плывут разноцветные круги, делая оргазм оглушительным. Продолжают на кухне возле недоеденной пиццы, на подоконнике, на диване, словно им жизненно необходимо покрыть все поверхности в доме потом, смазкой и спермой, и к ночи Сережа, совершенно вымотанный, упрямо лезет к члену Вадима рукой, доказывая, что его он хочет не меньше Олега, а может, даже больше. Вадим ловит его запястье, бросает: — Ты мне там стер уже все. Угомонись. Верю. — Хочу еще, — упрямо говорит Сережа. Вадим, фыркнув, отворачивается. Не успокоившись, Сережа толкает его в спину. Уложив на живот, спускается ниже и лижет между ягодиц. Вадим сдавленно охает. Вздрагивает от языка внутри, и Сережа ввинчивается в него на полную, до глухих стонов. — Стой… стой, — заполошно шепчет Вадим. — Малыш, да хватит уже, я не выдержу… Сережа прерывается на миг, чтобы сказать: — Терпи. А Вадим, воспользовавшись паузой, толкает к нему почти опустевший тюбик смазки: — Давай. Принцип ты знаешь. И, привстав на коленях, шире расставляет колени. Сережа обалдевает. Он ни разу не намекал ведь. Думал, что Вадим только сверху. Руки от волнения даже подрагивают. Он проникает пальцами под стон Вадима, старается быть таким же нежным и аккуратным, как Вадим был с ним, но тот нетерпеливо насаживается, поторапливает: — Не трясись. Засади нормально… Сережа кусает его за ягодицу. Чересчур раскомандовался… Когда входит в Вадима, от мгновенного оргазма его спасает только то, что он уже кончил сегодня невообразимое количество раз. И все равно он весь дрожит от ощущения внутри него, от стянувших член мышц входа, от жара его тела. От широкой спины Вадима со сведенными лопатками, от его стона в подушку. Обняв его, Сережа толкается бедрами, лепечет глупости — какой ты красивый, как хорошо, котик, люблю… Вадим выдыхает один раз: — Тоже. Очень… И от каждого толчка почти скулит. Тянется к своему члену и сжимается на Сереже, сдавленно стонет, и Сережа, совершенно потеряв разум, срывается за ним следом. Только после этого успокаивается. По очереди идет с Вадимом в душ и, обессиленный, засыпает рядом с ним. Еще неделю он честно готовится к экзамену. Сидит целыми днями, заучивает один за другим вопрос. Про шпаргалки даже не думает — он слишком умный, чтобы пытаться перехитрить преподов. Вадим уезжает на пару дней в область, и Сережа не спрашивает его ни о чем — знает, что о работе Вадим не любит рассказывать. Звонит по вечерам Олегу, чтобы узнать, смог ли он хоть немного обжиться в пустой квартире, а потом приглашает его в гости — праздновать закрытую сессию. О поцелуе они не заговаривают. Но от голоса Олега у Сережи становится тепло в груди, и он все равно думает, как же Олегу, наверное, тоскливо — он ведь совсем один, нужно что-то придумать… Третий экзамен Сережа сдает легко, совсем не переживая. Получает заслуженное “отл.” и летит домой. К вечеру они накрывают стол — пицца, сырные палочки из соседнего стрит-фуда, вино, шампанское, виски. — Мы все не выпьем, — сокрушается Сережа. — Значит, с утра допьем, — невозмутимо отвечает Вадим. Олег приходит к точно назначенному времени с бутылкой портвейна. Портвейн Вадим сразу же прячет подальше и, подозревает Сережа, при первой удачной возможности выльет в унитаз. Болтают, словно нет между ними натянутости: Олег жалуется на тоску в ЧОПе — целыми днями сидеть и ждать вызова, а потом ехать разнимать покупателя с продавцом, сцепившихся из-за десяти копеек сдачи. Вадим словно невзначай говорит, что ему требуется толковый помощник, как раз подоспела новая смена, которую надо обучить… Сережа, прижав к щеке прохладный бокал вина, смотрит на них и радуется, что два близких человека не поссорились из-за него. Когда на улице темнеет, Вадим говорит: — Оставайся у нас на ночь. — Нет, я домой, — отказывается Олег. Помогает убрать со стола, моет бокалы. — Оставайся, — настаивает Вадим, встав рядом с ним, и берет полотенце для посуды. Вытирает бокалы до блеска. Сережа, разморенный вином, поддакивает: — Да, оставайся. Поспишь нормально. А не на голом матрасе. К тому же метро уже закрыто. Олег оборачивается к нему. Не успевает ничего сказать, а Вадим заявляет: — Вот и решили. Малыш, достань простынь и одеяло. Кивнув, Сережа уходит в спальню, лезет в шкаф… Выйдя в зал, слышит тихий кухонный разговор. Вадим рассказывает Олегу про работу по будням в учебном центре, непыльный заработок по ГПХ, а там, может, опять скатаем пострелять, взбодримся… Олег отнекивается уже не так уверенно. Сережа расстилает на диване простыню, кладет подушку и одеяло. Уходит в душ — у них ведь опять сегодня очередь из трех человек. А потом садится на кухне с Вадимом, кладет руку на его ладонь, гладит пальцы. Замечает: — Будто так всегда и было, да? — Да, — тихо отвечает Вадим. — Хорошо с ним. Они переглядываются. Вслух никто не решается сказать. Пока Вадим в душе, Сережа сидит по разные стороны дивана с Олегом в темноте. Бормочет, что ему нужно согласиться на предложение Вадима, работа в частной охране третьего сорта — точно не его уровень. Олег уклончиво отвечает, что подумает, и Сережа почти не сомневается, что он поддастся Вадиму. Олег без повода говорит: — Я ведь хотел приехать к тебе и во всем признаться. Забыть о Вадиме и признаться, что к тебе испытываю. Даже если бы ты отшил меня. Сережа, смутившись, отвечает: — Извини. Мне надо было сразу сказать, что мы с Вадимом… — Что твой первый секс был с ним, — подначивает Олег. — И это был великолепный секс, — замечает Сережа. А когда Вадим, голый, в одном нижнем белье, присоединяется к ним, то в комнате резко становится тесно. Присев на подлокотник дивана рядом с Олегом, Вадим говорит: — Сережка мне кое-что рассказал. — Что? — вздрагивает Олег и вскидывает на него взгляд. — Так. Пару деталей. Вадим касается его подбородка пальцами. Сережа обмирает. Совершенно некстати тянет внизу живота. И все же он смотрит, как Вадим проводит пальцами по челюсти Олега до уха, берет в ладонь его затылок, а Олег сидит — не шелохнется, завороженно глядит на него. На миг Вадим переводит взгляд на Сережу, и тот, поняв, тихо перебирается на коленях ближе. Обнимает Олега со спины, прижимается к его голой спине — не планировал оставаться, не взял футболку, в которой целомудренно спал… И хорошо. Лучше обжигаться об обнаженную кожу. Олег вздрагивает, и Сережа грудью ощущает, как под лопаткой колотится его сердце. — Вы что… оба… — хрипло говорит Олег. — Все хорошо, — шепчет Сережа и целует его плечи. Олег стискивает его ладонь, лежащую на животе. А Вадим, наклонившись, целует его в губы. Сережа прижимается ртом к плечу Олега. Наблюдает, подняв глаза. Держа лицо Олега в руках, Вадим неторопливо целует его, толкается языком в рот, мажет по его губам своими, и пальцы Олега расслабляются. Он тянется к Вадиму, скользит по его груди, по его предплечьям. Наклоняясь все ниже, Вадим прижимает Олега к спинке дивана. Сереже приходится подвинуться, и Вадим валит Олега на диван, прячет под своим большим горячим телом. И всласть нацеловавшись, поднимается, оставив ошеломленного Олега лежать, снова садится на подлокотник и говорит: — Сережа тебя нормально научил. — Я просто схватываю все на лету, — все еще сипло, словно ему горло стиснула петля, говорит Олег. У Сережи все горит внутри — стоило увидеть, как Вадим вжимает Олега в диван, внутри заполыхал огонь. Глянув на Вадима, словно в поиске одобрения, Сережа склоняется к Олегу, целует его сам — в перевернутом поцелуе, задевая подбородком его кончик носа. Кладет его голову себе на колени. Замечает, как ладонь Вадима скользит по бедрам Олега, по выпуклости на нижнем белье, по животу… И Сережа тоже тянется, гладит его, переплетает на миг пальцы с Вадимом — и вновь касается Олега. Дотрагивается через ткань трусов до его члена — готового, жаркого, изнывающего. Трет влажное от смазки пятнышко, и через все тело Олега проходит дрожь. Сережа почти одновременно с Вадимом выпрямляется. Тихо спрашивает, поглаживая виски Олега: — Так ты не против с нами?.. Он шепчет, пытаясь иронизировать: — Вы заскучали вдвоем? — Мы заскучали без тебя, — мягко поправляет его Вадим. — Правда, Олег, — бормочет Сережа. — Вадиму ты очень нравишься, а мне… ты сам знаешь. Олег, приподнявшись на локтях, смотрит на Вадима, а потом оборачивается к Сереже. И Сережа тянется к его губам, проверяя, хочет ли Олег его целовать. Хочет. Со всей страстью хочет. Сережа, не отрываясь от него, приподнимается, и Олег встает вместе с ним, накрепко обнимает. В полутьме, только на кухне горит забытый свет, неожиданно легко говорить и касаться. Со спины к Олегу подходит Вадим, задевает руки Сережи, трогает губами шею Олега. Подталкивает их к спальне, и Сережа, разорвав поцелуй, за руку ведет Олега к кровати. Падает на нее вместе с ним, оказывается между ним и Вадимом, целует то одного, то другого, а потом смотрит, как они целуются над его головой. И ревности теперь нет. Потому что они делают все вместе. Все поровну… Они с Вадимом кладут Олега посередине, терзают поцелуями, стягивают с него нижнее белье, и Вадим первым сжимает его член, а Сережа, завидуя, проскальзывает языком ему в рот. Олег шепчет: — Я же сошел с ума? — Немного, — отвечает Сережа. Садится на колени и, касаясь большим пальцем губ Олега, другой рукой тянется вниз, перехватывает его член у Вадима, проводит по нему кулаком. Олег прикусывает его палец. Сжимает кулаки. — Расслабься, — просит Сережа. — Если ты не хочешь… — Хочу, — выдыхает Олег. Отвернувшись, Сережа легко касается губ Вадима — и наклоняется к члену Олега, обводит его языком. Я должен быть первым, мелькает почти ревнивая мысль. Губы Вадима спускаются по бедру Олега, поднимаются вверх по другому, и он целует Сережу в щеку, соскальзывает на губы. Целоваться с ним над промежностью Олега — особенно упоительно. Олег, вздрогнув, приподнимается на локтях. Вадим, заметив, опускает ладонь на его член, нагибается, берет в рот, и Сережу завораживает, как мерно двигается его голова, а Олег дышит все громче, дышит до стона, слетающего с губ, и его, совсем как Сережу в первый раз, хватает совсем ненадолго. Он рушится на постель, закрывает лицо ладонями. Перегнувшись через него, Вадим валит поперек кровати Сережу, мокро целует низ живота. Грудью он лежит на бедрах Олега, и тот тянется к Вадиму, касается кончиками пальцев. Сережа, поймав Вадима за плечи, останавливает его. Потом. Лучше посмотри, как Олег дрожит… И они обнимают его с обеих сторон, целуют, позволяя немного передохнуть. Олег, повернувшись к Сереже, обнимает его и устраивается сверху, несмело обхватывает член. Едва слышно спрашивает: — Можно? — Все можно, — отвечает Сережа. Олег его не ласкает — а старается распробовать. Ведет медленно, словно слепой считывает форму, вены, длину. Отвлекается на поцелуй с Вадимом — и переносит руку на его член. Прижавшись к спине Олега, Сережа касается его между ног. Наслаждается, как он отзывается дрожью, как твердеет его живот, пресс становится доской. И так они путаются в руках, губах друг друга, неторопливо и тихо меняются местами, ищут баланс. Находят: с Сережей на коленях Олега, с Вадимом за спиной Сережи, плавно проникающим в него, а Сережа держит свой и Олегов член в ладони. Скользит в такт толчкам Вадима, стонет от поцелуев на шее — Вадим грубее и настойчивее, Олег — нежно, целует и лижет. А потом Вадим стягивает использованный презерватив и кидает его на пол, подталкивает Олега, роняя на постель, и Сережа забирается к нему на бедра, насаживается сам, и перестает понимать, чьи ладони на его талии горячее. В четырех руках он покачивается, почти кончает лишь от проникновения, от того, как Олег тихо стонет, а Вадим задает темп. Они спят, словно ряд ложечек. Сережа обнимает Олега, кончиком носа касаясь его загривка, а Вадим прижимается сзади, положив тяжелую руку на талию. Утром Олег просыпается первым. Когда Сережа открывает глаза, он уже сидит на постели и смотрит на них с Вадимом. Потянувшись, Сережа кладет ладонь ему на бедро, гладит через одеяло. Чуть улыбается: — Доброе утро. И сжимает по-утреннему напряженный член. Олег, улыбнувшись в ответ, накрывает его ладонь. Склонившись, целует в щеку. — Спи, — шепчет. Уходит из спальни, но сон уже не идет. Повозившись, Сережа расталкивает Вадима. Они снова собираются на кухне, и Вадим вальяжно кладет ладони на колени обоим. — Переезжай обратно, — говорит он Олегу. — Я уже залог внес, — отвечает Олег. — Ну и плевать. Ты же самую дешевую квартиру нашел. Невелика потеря. Сережа, уловив сомнение Олега, ставит локти на стол. Внимательно смотрит на него. Спрашивает: — Что-то не так? Олег пожимает плечами. Отворачивается к окну. Не глядя на них, говорит: — Вы же вместе. Зачем я вам? Вадим закатывает глаза. Сережа говорит: — Я же всю жизнь тебя люблю. Ты не представляешь, как я по тебе тосковал. А Вадим… — Вадим не просто так тебя уламывал вместе в командировку лететь, — фыркает Вадим. — Но потом ты ко мне Сережку подослал, и планы ненадолго изменились, — переводит он теплый взгляд на Сережу. — Немного сдвинулись во времени, так сказать. Олег, посмотри на меня. Олег с опаской поворачивается к нему. — Соглашайся, — говорит Вадим. — Нам же было хорошо втроем. — А сколько хорошего мы еще не попробовали, — подмигивает Сережа. — Мне понравилось, — искренне говорит Олег. — Я даже представить не мог, что… что все так будет. — Ну все. Поехали за твоими вещами. Нужно что-то представительное. Я Сережке обещал поход в ресторан, — улыбается Вадим. Они втроем загружаются в машину. Сидя на заднем, Сережа наблюдает, как Вадим то и дело перемещает руку с коробки передач на бедро Олегу, и ему становится на удивление спокойно и уютно. Словно так и должно быть. Олег поймет, думает он. Он почувствует, что так правильно. Они оба влюбились в Вадима, Вадим выбрал их. Это уравнение из трех чисел, и ни одно уже нельзя выбросить. Только сложить. И у них складывается. В ресторане и после него, и к осени, когда Сережа возвращается в универ, и зимой, когда ждет сначала возвращения Вадима, а потом — Олега, командировки их не совпадают, но к февралю они вновь оказываются втроем, и уже надолго. Втроем оказывается лучше, чем то с одним, то с другим. Только Олег однажды говорит, когда в кровати ломаются сразу две ламели разом: — Блин, Серый. Ну и кашу же ты заварил. — Это все ты, ты меня к Вадиму отправил, — невинно заявляет Сережа. — Вообще-то это я вас собрал и всему научил, — встревает Вадим. И они заказывают кровать попрочнее.