Семья означает,
что никто не остается позади
или забыт.
©Дэвид Огден Стирс
Тринадцать лет спустя.
Молодой юноша, усердно вытирая слезы, летел на мече не разбирая дороги, но в одном точном направлении. Полы его золотых одеяний развевались на ветру, как и высокий длинный хвост. Поджав губы, он старался не думать о самом худшем и развивал большую скорость, такую, какую только мог. Он должен поторопиться, должен найти знаменитого целителя и должен успеть привезти его к своим матери и дяде. Плевать, что ему влетит за то, что он сбежал. Плевать, что, возможно, дядя переломает ему ноги, как только исцелится. Плевать, сколько духовных сил он на это потратит и насколько сильно он истощится от долгих перелетов. Главное, чтобы таинственный безымянный лекарь, известный своей искусностью в деле врачевания, согласился им помочь. Он готов отдать за это любую цену, лишь бы не лишиться своей семьи. Болезнь настигла матушку неизвестно откуда. Возможно, из-за того, что она сама слаба здоровьем. Но эта болезнь, с которой никакой лекарь из именитых орденов не может справиться, истощает ее и ведет к верной смерти. Она уже не может есть, не то что ходить. Вся ослабла, исхудала, настрадалась. А дядя, что славится своей сильной волей и могуществом, неожиданно слег с риском на искажение ци. Поэтому он не может просто сидеть и верить, что каким-то чудом болезни отпустят его родных. В великих орденах и мелких кланах уже давно ходят слухи о неизвестном умелом целителе. Он может справиться с любым недугом, совладать с любой болезнью и вытащить кого угодно из оков смерти. Но взамен он всегда берет с пациентов клятву о сокрытии его настоящего имени. И даже если кто-то и знал, как его зовут и кто он такой, все усердно молчали. Это молчание гарантировало им вновь получить врачебную помощь, если она понадобится. Так что за последние семь лет никто не разоблачил таинственного лекаря. Но юноше было плевать. Он должен спасти своих матушку и дядю. И поэтому использовал все возможные слухи, наводки и подсказки, как найти местоположение целителя. Лекарь усердно скрывался от всего мира, и найти его мог только тот, кто действительно нуждался в помощи. Как говорится в информации, которую он получил, нужно отправиться в чащу демонического леса, что находится за горой Луанъцзань. Так его называли, потому что в нем просыпались мертвецы, стоит человеку ступить на ее территорию. Очень мало заклинателей выбиралось оттуда, и если у них получалось, остерегали туда не ходить. Потому что лес этот — лабиринт, и какие только заклинатели ни пытались избавить эту чащу от магии, ни у кого ничего не получалось. В лесу этом нужно было применить какое-то заклинание, которого юноша не знал. Но ему было плевать. Он доберётся до этого леса, переубивает всех мертвецов, найдет целителя и приведет в башню Кои. Потому что у него нет другого выхода и нет больше времени ждать. Лесная чаща находилась в двух-трёх часах полета от самой горы Луанъцзань. Пешком это, конечно, заняло бы сутки или больше. Эти территории не относились ни к каким орденам — это были обычные пустые лесные просторы. Поэтому все заклинатели предположили, что магия в этом лесу пробудилась впоследствии темной энергии Старейшины Илина. И если тот пропал без вести, то нечисть продолжала пробуждаться без объяснений. Когда юноша благополучно оказался в лесной глуши, духовные силы его уже были на уровне истощения. Он про себя выругался и продолжил свой путь пешком. На его удачу, на улице ещё было светло, солнце только-только начало садиться, поэтому он легко мог ориентироваться. Но сколько бы он ни брёл среди стволов деревьев и кустов, ему не попался ещё ни один мертвец. Лес выглядел как обычно и никакой темной магии не ощущалось. Все, что здесь было, это щебетание птиц, легкий лесной ветер и шум его шагов. Ничего не понимая, он продолжил идти. Сколько времени он слонялся по лесу, он не знал и сам. Но на кроны деревьев начали опускаться сумерки, и это начало настораживать. Может быть, мертвецы просыпаются только ночью, и именно поэтому он не встретил ни одного до захода солнца? Сжав рукоять Бицзай*, он продолжил идти и прислушиваться к каждому шороху, пока вскоре не вышел на небольшую поляну. Стоило ему сделать несколько шагов на открытую местность, как его окликнули: — Молодой господин, — послышалось откуда-то сверху, и юноша сразу же поднял свой взгляд в сторону голоса. На ветке крепкого высокого дерева, что стоит неподалеку, сидел привлекательный утонченный парень в сером ханьфу, на вид такого же возраста, что и заблудший гость. Его длинные русые волосы были собраны в высокий хвост, из которого выбивались две пряди, а густая челка слегка прикрывала глаза. Он быстро опустился на землю, поднялся и сразу же отдал приветственный поклон. Движения его были изящны и аккуратны. — Ты ещё кто? — спросил юноша, недоверчиво смотря на появившегося человека. Тот в свою очередь по-доброму улыбнулся и хотел уже было представиться, как его перебил спутник: — Ничего себе! Сам забрел на наши территории и ещё спрашивает, кто мы, — недовольно произнёс второй парень, спрыгнув с соседнего дерева. Он тоже был очень красив. Его короткие волосы также были собраны в хвост, челка падала на левый глаз. Если у первого голос был мягкий и приятный, то у этого более резвый и звонкий. Он неодобрительно нахмурил брови, опустив одну руку на бок. — Цзинъи, не стоит быть столь придирчивым. Молодой господин заплутал в лесу, и его недоверие к нам оправданно, — проговорил первый парень и снова посмотрел на заблудшего. — Простите моего брата, господин. Юноша фыркнул, убирая волосы с плеч. — Что ты заладил «господин да господин», — проворчал он, оглядывая парней с ног до головы. Они не выглядели как злодеи и не вызывали чувства опасности. Обычные мальчишки, как и он. — А как ему ещё к тебе обращаться, если ты не представился? — недовольно предъявил так называемый Цзинъи. Если первый старался соблюдать правила приличия и уважения, то второму было просто фиолетово. — Ты как со мной разговариваешь? Вы, между прочим, тоже не представились! — насупился юноша, сжимая руки в кулаки. Только встретил хоть кого-то в этом густом лесу, а уже успел повздорить. Не хватает только драки, чтобы прям вообще эффектно было, и тогда его выгонят отсюда за учиненный беспорядок без шанса на помощь его семье. Глубоко вздохнув и загнав гордость куда-то на задний план, он всё-таки слегка склоняется в уважительном поклоне. Что-что, а мама с дядей важнее его надутого эго. — Я прибыл из ордена Ланьлин Цзинь. Вы можете обращаться ко мне по первому имени — Цзинь Лин, — уже более спокойным тоном, умерив свой пыл, представился молодой господин Цзинь. — Рады познакомиться с тобой. Но, к сожалению, по правилам отца мы не можем произнести тебе полных наших имён. Но ты можешь звать меня Сычжуй, а моего брата Цзинъи. Это наши вежливые имена, — мягко произнёс Сычжуй и улыбнулся так тепло-тепло, будто хотел растопить глыбу льда. — Да, если отец посчитает нужным, то мы представимся, — согласился Цзинъи, который уже был менее раздраженным. Юноши какое-то время замолчали, почувствовав неловкость. Но поскольку Цзинь Лин не обладал сильным терпением, вскоре он снова заговорил. Ему не терпелось познакомиться с целителем и забрать его с собой, чтобы тот исцелил его семью. — Так ваш отец и есть тот знаменитый целитель, что скрывает свое имя? — поинтересовался молодой господин Цзинь. Если это так, то причина, почему они не предоставляются, понятна. — Да. Наш отец очень умелый лекарь, — ответил Сычжуй, а его брат задал мучающий его вопрос: — Как ты сюда вообще попал? Ещё никого не видел, чтобы кто-то смог пройти лабиринт и мертвецов. Цзинь Лин и сам не понимал, почему пробрался сюда без происшествий, но по большому счету ему было все равно. Так даже было лучше, не нужно было тратить лишний раз силы. Поэтому он просто пожал плечами. — Я никого и ничего не встречал. Я даже не знаю, сколько провел в этом лесу. Новые приятели многозначительно между собой переглянулись, после чего Сычжуй поджал губы. Кажется, появление молодого господина Цзинь было чем-то неожиданным. Но Цзинъи же не стал париться по этому поводу, растянул широкую улыбку на своем лице и, неожиданно быстро оказавшись подле гостя, перекинул руку через его плечо. — Поди приберег у себя талисман отгоняющий нечисть и все, — произнёс он, делясь своими предположениями. Пока Сычжуй слегка покачал головой, опровергая эту мысль, Цзинь Лин скинул с себя нового знакомого и возмущённо на него посмотрел. — А ну не вешайся на меня! — воскликнул юноша, на что получил в ответ смешок. Парень не стал отступать и снова прильнул к молодому господину Цзинь со спины, вешаясь ему на шею и слушая протестующие вопли. Парни так редко виделись с кем-то из заклинательского мира, а с юношами своего возраста и того реже, отчего Цзинъи не мог удержаться, чтобы не липнуть к новому знакомому. Цзинь Лин усердно пытался избавиться от хватки, но настойчивость упрямца была сильнее. — Ну что ты как юная госпожа! — насмешливо упрекнул его Цзинъи. — Мы же с тобой уже приятели, можем и пообниматься. Цзинь Лин наградил его ударом локтя в ребра, от чего тот скатился на траву, что позволило юноше высвободиться из цепких рук, встав в угрожающую стойку. — Как ты меня назвал, придурок? И никакие мы с тобой не приятели! Я тебя знать не знаю, может ты какой-нибудь отшельник под иллюзией?! Ещё раз на мне свесишься, я тебе ноги переломаю! Молодой господин возмущался громко и сердито, но явно из-за того, что старался скрыть свое смущение. Цзинъи на это звонко засмеялся, хватаясь за живот, но вместе с ним посмеялся и кто-то ещё. Это был точно не Сычжуй, отчего Цзинь Лин резко повернулся и встретился взглядом с неизвестно откуда появившимся мужчиной. Это был очень привлекательный человек с мягким и живым смехом. Он стоял в темно-сером ханьфу с красной окантовкой, и полы его одеяний развевались на лёгком ветру. На его талии висел меч, и Цзинь Лин был точно уверен, что он заклинательский. За его черно-красный пояс была заткнута флейта, красиво украшенная красной кисточкой и нефритовым украшением, а на самом поясе висел колокольчик ясности, принадлежащий к ордену Юнь Мен Цзян. Юноша был уверен в этом, потому что сам носил точно такой же. Черные волосы мужчины были собраны в высокий хвост и перевязаны красной лентой. Серые глаза излучали озорство и проницательность. На губах была не то улыбка, не то усмешка. Он смотрел на детей, не скрывая как сильно его забавляла сия ситуация. — Ох, детишки, вы мне прям напомнили мою юность. Сколько раз я также получал в ребра лишь за то, чтобы пообнимать своего шиди, и не сосчитать, — насмешливо произнес мужчина, уже полностью выбираясь из-за своего укрытия. Он встал неподалеку от детей и склонил голову в любопытстве. — Ко мне ещё ни разу не забредали дети. И как тебе только удалось пройти через защитное поле? — поинтересовался он, без стеснения рассматривая гостя. Цзинъи и Сычжуй же сразу прильнули к нему, стоило тому подойти. Они обнялись, будто не виделись долгое время, и тогда Цзинь Лин понял, что это и есть их отец и целитель, которого он искал. Пока в нем зарождалось предвкушение от знакомства, братья отступили назад, позволяя отцу получше рассмотреть пришедшего гостя. Заклинатель оглядел юношу внимательным взглядом, не переставая улыбаться, словно своей улыбкой он хотел согреть весь мир. Однако стоило глазам опуститься на пояс мальчика, брови мужчины резко нахмурились, а улыбка слетела с его лица. Такая смена настроения напрягла Цзинь Лина, и он невольно поежился. Ему захотелось спрятаться под таким тяжелым взглядом, ощущая себя за что-то провинившимся. Словно его не должно было здесь быть и ему стоит уйти. Но плохие мысли вмиг рассеялись, когда незнакомый мужчина неожиданно оказался подле него и бережно его обнял. — И как же ты сюда забрел, А-Лин? — так же мягко, как и обнимал, спросил он. Мурашки по коже прошли по телу юноши, когда он произнес его имя таким ласковым голосом. А ведь он даже не успел назвать ему свое имя! — Откуда вы…ты… Цзинь Лин был настолько растерян, и даже как-то напуган, поэтому, когда он захотел отстраниться, получилось слишком резко. Незнакомец даже немного пошатнулся, но на его лице вновь сияла улыбка. Уже какая-то другая, немного счастливая, нежная, и адресованная именно ему, А-Лину. — Я ведь не ошибся? На твоём поясе висит колокольчик, который я делал для своего племянника. Именно из-за него защитный барьер с нечистью не сработал. Я целый месяц кропотливо над ним работал, так что не узнать просто не смогу, — проговорил мужчина и радостно, и нахваливая себя, а после более серьезно и любяще добавил: — Да и ты так похож на мою шицзе, Жулань. Цзинь Лин удивленно вскинул брови, губы застыли в немом вопросе. Он даже невольно посмотрел на стоящих позади юношей, которые тоже растерялись, но кажется не были удивлены услышанному. Этот мужчина знает его, знает его вежливое имя, хотя юноша редко им представляется, и, более того, утверждает, что это он сделал колокольчик, сделанный его пропавшим дядей. И это «шицзе»… Так его маму называл только Вэй У Сянь! Человек, которого искали по всей Поднебесной, чтобы вернуть домой. Человек, которого неоправданно осудили и погубили, тот, кто ступил на путь тьмы, и кого называли Старейшиной Илина. Человек жертвенной натуры, что не пожалел своей жизни, чтобы спасти невинных. И человек, чья улыбка могла заставить растаять любого. И Жулань сейчас смотрит на это всё: на веселую улыбку, на флейту, которая скорее всего является Чэньцин, на колокольчик из ордена его дяди, и на заклинательский меч. Осознание приходило медленно, с неверием. — Ты Вэй Ин? — наконец спросил он, встречаясь взглядами с предполагаемым дядей, чьи глаза тут же засияли, стоило ему понять, что его узнали. — Я, А-Лин, я. Рад встретить своего шишу? Перед ним стоял действительно Вэй У Сянь собственной персоной! Жив, здоров, с этой его нахальной ухмылочкой, и ни о чем не переживающий. А его дядя Цзян, между прочим, все это время искал его! Места себе не находил, винил себя, хоть и не говорил этого, но это было понятно, скрывал свои переживания за злостью. На этих мыслях, Цзинь Лин развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел прочь. Куда угодно, лишь бы тот не увидел его слез, полные обиды и злости. Ведь он тоже переживал за своего шишу, надеялся, что его найдут, что он вернётся домой и он сможет встретиться с ним. Дядя Цзян очень редко говорил о Вэй У Сяне, но если говорил, это было какое-то столь драгоценное воспоминание, история или момент, которые они разделяли вместе, из-за чего нельзя было слушать без внимания и любопытства. Мама же очень много говорила ему о нем. Рассказывала о всяких проказах и детском поведении, а после о серьезном и ответственном молодом юноше. Все эти разговоры плотно засели у него в душе, поселили вместе с собой желание увидеть этого человека, и с болью отзывались, когда он понимал, что с тем несправедливо обошлись и погубили. Его дяди не было тринадцать лет, и вот он сейчас стоял здесь перед ним и улыбался, словно не было в его жизни невзгод и потерь! Словно не было у него семьи, которая все это время тосковала по нему и скучала! — А-Лин! — окликнул его Вэй У Сянь, поймав за запястье. Цзинь Лин тут же одернул свою руку и повернувшись к найденному дяде, наградил взглядом, полным боли и обиды. — Все это время ты был жив! Был жив, но за все это время ни разу не дал знать об этом! Матушка и дядя все это время искали тебя, а ты жил себе тут припеваючи! Даже мой отец искал тебя! А ты… Ты… Вэй Ин тяжело вздохнул и снова притянул племянника к себе. Неожиданная встреча была готова выбить почву из-под его ног, но он держался, потому что не мог позволить себе оставить Цзинь Лина одного с этим новым знанием. На этот раз юноша не вырывался, а наоборот прижался ближе, обвил своими руками и стиснул на его спине ткань ханьфу. Мужчина успокаивающе провел ладонью по его волосам и сам готов был разрыдаться. Потому что не ожидал, не был готов к встрече с сыном своей шицзе. — Почему? — жалобно спросил молодой господин Цзинь, всхлипнув. Вот ведь позорище! Только встретились, а он разревелся как девчонка. Но чувство стыда перекрывалось чувством облегчения и какой-то радости, что появился ещё один человек, который любит его, который, несмотря на разлуку, все-таки не забыл, помнил. — Я не хочу оправдываться перед тобой, но тогда все было очень и очень плохо. Я не мог поступить по другому, иначе не обошлось бы без смертей. И чьи бы были потеряны жизни, если бы я не ушел, известны только вселенной. Я не хотел усугублять ситуацию. Да, я покинул вас, но это не значит, что я не вспоминал. Я помню, люблю и безмерно скучаю. Все его слова звучали виновато и искренне. Подняв свои глаза, Жулань встретился с таким же виноватым и грустным взглядом. Сердце защемило от боли, что скрывалась в глубине серых глаз, отчего мужчину захотелось вновь обнять, чтобы не видеть такого печального взгляда и вновь заставить улыбнуться. Но вопреки желанию, парень продолжил настаивать на своем: — Но сейчас же все хорошо! И тебя давно уже оправдали. Ты мог бы вернуться! Тогда почему… Вэй У Сянь снова тяжело вздохнул и печально улыбнулся. Он посмотрел куда-то назад, где стояли двое его неродных сыновей, и тогда Цзинь Лин понял все без слов. Эти парни тоже стали частью семьи его дяди, потому что все эти тринадцать лет рядом с ним были именно они, а не дядя Цзян или его шицзе. — У тебя есть любящие родители и дядя, а у них нету никого кроме меня. Они нуждаются во мне, да и я их очень полюбил, — ответил Вэй Ин и повернулся обратно к племяннику. Молодой господин Цзинь насупился и сжал кулаки. Обида снова начала овладевать им, чувство несправедливости поселилось где-то в груди. Потому что из-за ошибок других они вынуждены были разлучиться с дядей, а сейчас стоять тут, словно чужие. — А как же мои мама и дядя? Разве ты их не любишь тоже? Почему за все это время не пытался хотя бы связаться с ними? За все эти тринадцать лет мог хотя бы раз! А теперь что? Они так и умрут, даже не узнав, что ты жив? Цзинь Лин перешёл на отчаянный крик, потому что ситуация обернулась донельзя абсурдной. Его мать заболела неизвестным недугом, дядя под угрозой искажения ци, а отправившись за целителем, он встречает пропавшего шишу. Что с этим миром вообще не так? Вэй У Сянь же встревожился и схватился за плечи своего племянника. — Что ты такое говоришь? В смысле умрут? — спросил он, а после до него дошло осознание. Жулань наверняка оказался здесь, потому что искал лекаря, и совсем не ожидал встретить здесь его. А значит с шиди и шицзе действительно что-то случилось. — А-Лин, что произошло? Юноша яростно начал вытирать слезы с лица и выпаливать все, что накопилось в нем за последние месяцы. Он слишком сильно боялся потерять родных, а обнаруженный шишу дал надежду. Потому что теперь, когда они встретились, Цзинь Лин уверен, что никто не сможет спасти его родных, если этого не сможет Вэй Ин. И самое главное теперь успеть! Ведь если мама соблюдала постельный режим и лечение, то дядя упрямо стоял на своем и продолжал заниматься делами в ордене. Даже на ночную охоту отправился на гору Дафань, когда его духовные силы под угрозой! Конечно, из-за того, что тот ушел, Жулань смог сбежать, но теперь нужно было торопиться, дабы не застать самое худшее. И хочется верить, что Вэй У Сянь сможет помочь, а в лучшем случае воссоединится со своей семьей. — Вэй Юань, Вэй Мин*, — окликнул мужчина подростков, которые вскоре оказались рядом с ними. — Соберите все имеющиеся у нас травы и снадобья и мои записи. Мы отправляемся в путь.