Город братской любви

      По утру Алексей уже держит путь к дому Саши. Он хотел как можно быстрее со всем разобраться. Солнце ещё полностью не поднялось из-за горизонта, а Лёша уже заехал во двор, где живёт Шура. Ясное дело, Думский не особо будет рад видеть товарища в столь ранее время, но долго тянуть не хотелось.       Переступая через ступени, Донской поднимается к квартире друга. Нажав пару раз на дверной звонок, он ожидает когда ему откроют. Когда спустя пару минут дверь не открывают, тот начинает со всей силы стучать в дверь, чтобы хозяин квартиры всё же как-то отреагировал. После этого всё же стали слышны шаги и недовольный крик. – Да кого там принесло ни свет ни заря, блять!? – дверь резко открывает и чуть не бьёт Донского по лицу, но ему удаётся отскочить немного назад. Из-за двери показывается сонный и растрёпанный Шура. На нём были лишь домашние спортивки и растянутая белая майка, на которой виднелись пару пятен. – Лёша? Какого хуя? – Извиняй, Шур, но время не резиновое, – входя в квартиру и закрывая за собой дверь, говорит Лёша. Хозяин квартиры недовольно цокает языком и трёт глаза. Без лишних слов мужчина идёт на кухню и садиться за стол. Шура заходит следом и подходит к холодильнику, достав оттуда бутылку воды. – Ну? Чего молчишь? – слегка раздражённо говорит Саша, открывая бутылку и выпивая немного содержимого её. – В общем, вчера меня искали двое мужчин, об одном из которых мне удалось узнать долю информации. – Выкладывай тогда, – садясь по другую сторону стола, вздохнув говорит Думский. – Что ты знаешь о Дунайском Евгении? – Дунайский? – вскинув бровь, интересуется Шура. – Я был с ним ранее знаком, ещё до нашего с тобой знакомства.       Дело было около полутора года назад. Тогда Думский только начинал свою деятельность, и дело сперва шло не особо хорошо. Его план был простым: ошиваться во всяких клубах, барах и прочих кабаках в поисках потенциальных клиентов. Сперва он просто подходил и предлагал закинутся, а после ждал клиента на следующий день за добавкой. Но на это велись не многие, да и товар у Шуры тогда был не качественный, настолько, что и сам он не рисковал порой его пробовать.       В один из привычных для него дней, Шура тусовался в том же баре, где через пару лет познакомился и Донским. Подойдя к барной стойке, он садится рядом с каким-то мужчиной, который сидел в одиночестве и вертел в руке стакан с коньяком. Внешне тот выглядел то ли озадаченным, то ли расстроенным — Саша толком и не понял. – Хэй, чего сидишь с такой грустным лицом? – обращается к тому Думский. Тот переводит на него взгляд и слегка щурится. – А шо тебе нужно? – вздохнув и развернувшись к Шуре, безразлично обращается он. – Да-а-а, толком ничего, просто хотел предложить кое-что, – слегка неуверенно говорит Шура, ведь такой такой тон слегка напрягал его. Внешне по нему мало что скажешь, но внутри прокрался некий страх на счет личности данного человека. – Да? И что же? Закинуться какой-то некачественной дрянью? – слегка ухмыльнувшись, интересуется мужчина: он его будто открытую книгу читает. Думский напрягся. Он стал перебирать в голове всякие возможные варианты кем тот может быть, раз он его так легко раскусил. Мало ли уголовник какой? Или глава группировки? Может сам, что толкает здесь? Или, не упаси господь, мент, который ищет как раз таки таких торгашей в привычной им среде обитания. – Ты чего так напрягся? Сдрейфил шо ли? – слегка засмеявшись, продолжает тот обращаться к Шуре. – Не бойся, я не мент и им не заложу тебя. Просто с такими предложениями только такие как ты и подходят. – Что-то ты людей читаешь как открытые книги. Кто ты вообще такой? – Зовут меня Женя, Дунайский. Но можешь ко мне обращаться как «одессит». Я глава одной одесской группировки. А в Питер приехал, чтобы разузнать тут обстановку и по возможности перебраться, – рассказывает про себя Евгений без лишней опаски, ведь видит, что Шуре доверять он может. – Теперь понятен твой странный говор, как я сразу не догадался. Меня Шура зовут, Думский. Сам в этой сфере я недавно. Бабки-то где-то брать нужно. – Ну знаешь, если ты будешь втюхивать всем свою не качественную бурду – клиентов у тебя не останется. – Знаю, – тяжко вздохнув, соглашается со словами своего нового знакомого Думский. – Слушай, – данная фраза подогревает некий интерес Шуры, – у меня есть один хороший знакомый в Колумбии. Занимается контрабандой наркотиков. За символическую цену я бы мог с ним договорится, и он настроит трафик на Петербург. Будет тебе постачать хороший товар и ты окажешься намного больше в плюсе, – такие перспективы радуют Шуру, но слова по символическую плату слегка напрягают. – И сколько ты подразумеваешь под «символической платой»‎? – с легким недоверием интересуется Саша. – Нуу, – тянет гласную Дунайский и наклоняется к уху того, – думаю, около двадцати тыщ баксов. – Что? Где мне взять такие деньги? – недовольно вскрикивает Шура. – А что ты хотел? Думаешь, это всё копейки стоит? – зло шипит сквозь зубы Женя. – Ладно, я согласен, – смерившись, говорит Думский. Евгений ухмыляется и берет на стойке салфетку. С внутреннего кармана джинсового пиджака ручку и пишет на ней цифры. – Вот мой номер. Как наберешь нужную сумму – позвонишь, – после сказанного Дунайский поднимается с места, и, оставив деньги за заказ на стойке под пустым стаканом, идёт на выход из бара. – В общем, это был первый и последний раз, когда я его видел, – подводит итог своего рассказа Шура, потушив сигарету в пепельницу. – А его номер у тебя остался? – резко вскрикнул Лёша, как только вопрос всплыл у него в голове. – Нет, – отрицательно мотает головой, – я в тот день обдолбался до такой степени, что после его ухода даже ничего и не помню. Салфетку с номером я потерял, – разъясняет Шура, скрестив руки на груди. – А как ты тогда воротишь свое дело? – Как ты понял, я с ним не связывался. Да и сумму нужную я не нашел бы. Но как оказалось, тот его знакомый итак запустил контрабанду кокаина с Колумбии. Через время я обрёл хороших знакомых имеющие связи в порту и договорился на долю от поставляемого, вот так и кручусь, – объясняет всю ситуацию Саша. – Ясно, – вздыхает Лёша и вновь задумывается. Вопросов после истории товарища у него появилось ещё больше. – Теперь ясно, что было за «О» на записке. Вообще не понимаю, как ты сразу не догадался по маляве, что это он. – Слушай, мало ли кто подписывает себя на таких вещах как «О». Подпиши он «Д», может я додумался бы побыстрее, – недовольно фыркает Думский и встаёт из-за стола. – А будто с «Д» у нас мало кого. На нас с тобой даже посмотри! – слегка зло вскрикивает Донской, прищурив глаза. – Всё, хватит спорить. Главное, что ты уже хоть знаешь кто он и что представляет из себя. – Это да. Так, ладно, все, что нужно, я узнал, – также вставая из-за стола, говорит Лёша и идёт в сторону коридора. – Если что, звони, приходи, – говорит Саша, идя следом за другом, – Но не так рано! – Я подумаю, – слегка смеясь и обуваясь, говорит Донской и выходит из квартиры. – Давай, до встречи! – Саша ему машет рукой на последок, и как только друг скрывается из виду, он закрывает квартиру.       Сев в машину, Лёша без особой спешки завел двигатель и выехал со двора. Спешить ему никуда не нужно было, поэтому сильно не привышая скорости, он держал путь домой. Сегодня впервые за последние несколько дней над северной столицей ярко светило восходящее солнце, что не могло не радовать Донского. Ему как человеку прожившему всю свою жизнь практически на юге, было достаточно трудно привыкнуть к такой погоде в Петербурге. Поэтому такие солнечные дни безумно его радовали.       Продолжая следить за дорогой, мысленно он был далеко не тут. Он обдумывал, что ему делать дальше, что делать с придуманными долгами и о разговоре с Шурой. С размышлений его выводит звонок телефона в внутреннем кармане пиджака. Остановившись на светофоре, он достает телефон и смотрит на номер. Тот не был внесён в телефонную книгу, так что появилась надежда на то, что возможно это какой-то заказчик. Ответив на вызов, свободной рукой он прикладывает телефон к уху и аккуратно жмёт газ, сдвигаясь с места. – Да? – Доброе утро. Это же Вы Дон, наемный убийца? – слышится по ту сторону женский голос. – Да, верно. Вы желаете обсудить все по телефону или при личной встрече? – спокойно интересуется Лёша, продолжая следить за дорогой. – Думаю, лучше все обсудить при личной встрече. – Хорошо, когда Вам будет удобно? – произносит Донской, держа телефон плечом и выкручивая руль двумя руками на повороте. – Давайте завтра с утра? Сейчас я просто занята, нужно разобраться кое с чем, – слегка вздохнув, отвечает женщина по ту сторону. – Хорошо, тогда наберёте меня завтра и сообщите о точном времени и месте встречи. – Угу, спасибо большое, – с некой хитростью отвечает та по ту сторону, а после вызов сбрасывается. – Походу, все дела идут только вверх, – расплывшись в довольной улыбке, сам себе говорит Алексей и сильнее жмёт газ. Настроение поднялось, и для большей атмосферы Донской включает радио.       Заглушив мотор, он выходит из автомобиля и все ещё в приподнятом настроении заходит в парадную. Поднимаясь на нужный этаж, он слышит стуки в дверь, как раз таки в его дверь. Это слегка его напрягает, ведь кому он мог понадобится так рано. Выглянув из-за поворота, он рассматривает фигуру, которая продолжает в нее стучать. Видя светлые волосы человека, стучавшего в дверь, у него появились догадки о том, что это мог быть как раз таки Дунайский. Для большей страховки, он достает из-за пазухи пистолет, и, поднявшись на площадку, держа небольшое расстояние, Лёша направляет дуло на нежданного гостя. – Руки вверх? Кто ты? – человек, к которому он обращается, поднимает руки и слегка содрогается. Развернувшись лицом, Лёша сразу узнает этого человека. – Дарен? – Лёша! – вскрикивает Дарен, заметив в руках брата пистолет. – Господи, опусти пистолет! – без лишних слов Донской опускает оружие. – Ты чего сюда припёрся? – с не особым довольством, произносит Алексей. – Ты достаточно долго не выходил на связь, я и распереживался, – опустив руки и отведя взгляд в сторону, произносит Кубанов. Лёша вздыхает и сует пистолет обратно. Подойдя к брату, он обнимает его одной рукой и прижимает к себе.       Пусть Дарен и Лёша и не были родными братьями, они безумно ценили и дорожили друг другом. Только так было лишь в детстве. Дальше у них стали появляться огромные разногласия, а с начало расцвета масштабного криминала, Лёша подался в него, связавшись не с теми людьми. Поскольку они двоем остались одни, ведь мать умерла, а их отцы бросали каждого практически после самого рождения. Кубанов пытался облагоразумить того, но всё было четно, после чего Донской стал работать наемником, обитая в различных городах. – Узнавать как ты нашёл мой дом не буду. Ты, наверное, итак устал после дороги, – вздыхая и доставая ключи с кармана брюк, говорит Лёша. Открыв квартиру, он впускает сперва Дарена, а после и сам заходит. – Ты наверное проголодался. Борщ будешь? – Не откажусь, – ставя на пол в прихожей дорожную сумку, произносит Кубанов и идёт следом за братом на кухню. К тому моменту хозяин квартиры уже достал кастрюлю с холодильника и разлил всё по тарелкам. – Ну, рассказывай, как ты там? – ставя уже разогретую еду на стол и садясь за него, спрашивает Донской. – Да, в целом никак. Пытаюсь как-то найти свое дело, но пока как-то не идёт. – Я бы мог тебе помочь деньгами, но у самого пока туго с ними, – помешивая ложкой борщ, говорит Лёша. – Я с тебя ничего и не прошу, так что не стоит. Это, как у тебя тут в общем дела? – с некой опаской спрашивает Дарен. Старший слегка сводит брови. Намека на позитивный настрой, который наполнял его парой минут ранее и не было. – Ну, знаешь, могу сказать, что ты сейчас зря ко мне приехал. У меня сейчас куча проблем. – О чем ты? – Я завалил задание. Мне не оплатили гонорар, так ещё и стали с меня требовать деньги! И ещё... – слова Донского прерывает настойчивый стук в дверь. Он замолкает на полуслове и не собираясь продолжать. Прислушивается к прочим звукам. – Что ещё...? – спрашивает Кубанов, но Лёша лишь цыкает на того, чтобы он замолчал. Стук вновь повторяется. – Спрячься у меня в спальне, только тихо! – шепотом произносит Алексей и встаёт из-за стола. Кубанов быстро встаёт следом и на носках идёт в спальню, прячась там за дверью.       Лёша подходит к двери, попутно заряжая пистолет. Внутри он ощущал, что всё здесь явно не чисто. Это явно была не соседка: та так настойчиво не стучала бы. Хозяйка? Нет: та является раз в месяц, слишком рано. Поджав губы, тот лишь и произносит. – Кто?