Я не хочу делать тебе больно

Это был декабрь. Девятый класс - огэ на носу. Мы все в пробниках, консультациях, вечной суматохе и возгласах учителей - "Да не сдадите вы ничего! Глупее класса за все мои тридцать лет работы в трёх школах я не встречала!" Но так здорово, когда среди всей этой нервотрёпки есть человек, благодаря которому хоть как-то жить, но хочется. Хочется сдать эти экзамены и жить спокойно. Гулять, веселиться, поступить в одно учебное заведение, в конце концов. Вот и у меня был этот человек. Вернее, была и имя ее - Виктория. Виктория Райдос, если быть точнее. Подружились мы не так давно. Она перевелась к нам в школу в октябре. Сама она из Питера, переехала в Москву из-за мамы, которой внезапно предложили здесь работать. Мне это, конечно, льстило. Сама я всегда была асоциальным человеком. У меня не было друзей ни в классе, ни на параллели, да и вообще нигде их не было. Я была одна , по жизни. Уходила в духовные практики, читала Алистера Кроули, тибецкую книгу мертвых, трактаты и все, что только можно было и нельзя. Медитировала, занималась саморазвитием, в общем, делала все, но не заводила знакомств. Как тут за порог нашего класса зашла она. Красивая девушка, чуть ниже меня ростом. Кареглазая брюнетка, немного со смуглой кожей. Ее сразу посадили ко мне и мы как-то невзначай завели разговор. Это была химия, самый ненавистный урок, вот мы и разбавляли эту нудную обстановку, сидя на последней парте и общаясь обо всем. И у меня не было этого странного, пугающего ощущения, которое я обычно испытываю в общении с людьми. Наоборот. Меня тянуло к ней, словно магнитом. Я читала об этом раньше, о том, как поля людей гибки и могут подстраиваться друг под друга. Притягивать друг друга, и даже обмениваться энергиями, если они будут настолько судьбоностны друг для друга. И все это мне казалось любовными сказками для дураков. Но в тот момент, я поняла, что нет. Либо же я тогда стала дурочкой, что тоже может быть возможно. Мы с Викторией словно склеились друг с другом, там была мощь таких масштабов, что я даже описать это сейчас не могу. Это была первая моя дружба, не считая детсадовских - "А давай теперь всегда вместе играть в куколки будем?" Это был первый раз, когда я настолько сильно привязалась к человеку, что, кажется, и дня без нее прожить не смогла бы. Мы вечно переписывались, гуляли, ходили друг к другу в гости, сидели за одной партой всегда. Поддерживали, а если между нами и происходили какие-то ссоры, то нам двоим так было тошно от них, что они тут же решались. Вообще, мы никогда не были похожими людьми, и многие даже удивлялись нашей дружбе, мол - "Вы совершенно разные. Причем, обе ревнивые, обе обидчивые". Но рядом с Викой моя обидчивость испарялась сразу. Я могла подуться на нее, но тогда и она начинала дуться в ответ и я сразу шла ее успокаивать, забывая про собственную обиду. И вы скажете, что нельзя так делать, что это уже и не дружба никакая, вовсе. А я вам скажу, что мы уже и не были друзьями. Мы не были друзьями, мы не были знакомыми, приятелями, мы были кем-то - намного выше этого. Мы были соратниками. Но именно в тот момент я поняла, что испытываю к Виктории гораздо большее, чем привязанность. У нас не редко заходили разговоры об ориентации и я все твердила, что мне нравятся девочки. Что я лесбиянка, а она осознала, что она бисексуалка. На тот момент я была безумно рада. Мне хотелось кричать от счастья и наполнять себя надеждами. Ложными или нет, покажет только время. Мы с Викой становились все ближе и ближе. Я втянула ее в эзотерику, она узнала многое о своем роду и начала развиваться в этой теме все глубже и глубже. В ноябре мы уже общались куда больше. И пусть, мы были знакомы всего второй месяц, у меня было ощущение полного доверия к ней. Если у меня что-то происходило - я сразу шла писать Виктории. Мы общались обо всем. Знали каждый секрет друг друга. Я отправляла ей свои небольшие произведения, а она все писала - "Марьяш! Да у тебя талант!" Мы очень много переписывались, и виделись в живую. И вскоре я твердо поняла, что она мне нравится. И так мы дожили до декабря. Конец декабря, я пишу ей длинное сообщение с признанием. Как сейчас помню каждое слово оттуда и даже время, в которое я его отправила. А чуть позже мне приходит ответ: "Я поняла, что ты испытываешь ко мне гораздо большее, чем дружбу. И я не хочу больше делать тебе больно. Извини, пока." Как сейчас помню, как пропала ее аватарка. Как сейчас помню, как на моих глазах выступили слезы. Как сейчас помню, как бешено начало биться сердце. Как сейчас помню эту острую боль в груди, прожигающую до костей. Как сейчас помню, как трудно было дышать. Казалось, будто я сейчас просто задохнусь, меня схватит инфаркт, сердечный приступ, я умру. И этого хотелось сильно-сильно. Лишь для того, чтобы она испытала то же, что испытывала на тот момент я. Я хотела вскрыть вены, полететь в окно, но мне стало жаль родителей. Я хотела, чтобы меня просто не было и не существовало до этого никогда. Меня просто разбили, убили, уничтожили, лишь одним сообщением. Прежней Марьяны уже нет и никогда не будет, радуйтесь, суки! Я написала ей в единственной сети, где я была не заблокирована, но она не захотела продолжать общение. Она решила, что так будет лучше и я, в любом случае, уважаю ее мнение. И мне ужасно больно, и мне ужасно плохо, я понимала, что я больше не усну без этих "спокойной ночи, сладких снов." Я понимала, что я не проснусь больше без этого "доброе утро." И что я вообще больше не буду существовать без ее сообщений. Не будет той счастливой Марьяны, что была на протяжении этих трёх месяцев. Будет двуличная копия меня, которая больше не откроется никому, не заявит о своих чувствах и будет всё так же продолжать читать Алистера Кроули и медитировать, где-то вдали от людей.