Wassup, dude; will there be time to devote it to one cute boy?

            У него опять не убрано, у него опять играет какая-то никому не известная пластинка, настолько однотипная, что Дэвис даже не отличит ее от той, что играла в прошлый раз. И сам Дэвис опять залез к нему через окно, чтобы не попасться на глаза кому не надо. Его тут, все-таки, никто и не ждал. Даже сам Брайан, кажется, раз так ошалело смотрел на то, как другой парень привычно нестандартно пробирается в его комнату. Только руку успел выдернуть из штанов. Джон, видимо, не вовремя. И все равно. Он лучше Брайана знает — никто его не выпрет даже при огромном желании. Дэвис не будет истерить и упираться, просто состроит невинные ласковые глазки, очарует его, а все остальное уже не важно. Очарования эти заканчиваются обычно зверским сексом, пусть даже настроение Брайана будет ужасным.       А сейчас его никто прогонять, видимо, не собирался, и дальше он в это окно протиснуться пытался. Дернуло Брайана снимать комнату в каком-то полуподвальном помещении, где чертовы окна настолько узкие, что даже такой, с виду, миниатюрный мальчик, как Джон, в них пролезает с трудом. Чуть ли не кубарем на пол сваливается, чуть ли шею не ломает, на дырявом и пыльном ковре все равно растягивается, как бы не пытался приземлиться удачнее. А Брайан как молчал, так и молчит. Пусть его парень на две части переломается — ему, кажется, все равно абсолютно. Или он просто не ожидал того, что в его окно внезапно влетит лохматое чудо в спортивках и футболке Рейдж Эгейнст Зе Машин, навернется и упадет посреди комнаты.       Дэвис приподнялся на локтях. Они несколько секунд смотрят друг на друга, пока Джон не начинает улыбаться, посчитав Брайана милым. Его вид был малость непривычен, не было тех коротких косичек, только торчащие во все стороны кудряшки. Мягкие, наверное. Мягкие они или нет — это Дэвис собственноручно проверит, когда заберется к нему на кровать. Плана действий у него, как такого, не было. Ну, как и всегда. Он просто припрется к нему через сраное окно, упадет на пол, потом уляжется к Брайану и будет флиртовать с ним; они оба не рассчитывали на трах, но он почему-то всегда случался. И случался хорошим. Потому что Джон умиляется и прогибается, Брайан остается зачарованно смотреть, как он раздевается, а после происходит то, что называют контентом для взрослых. Только кровать у Брая скрипучая до ужаса, выходит все слишком шумно, хотя оба все равно остаются довольны.       — Мадемуазель, я Вам не слишком помешал? — Джон спрашивает, вскидывая брови и наконец поднимаясь с осточертелого пыльного ковра, всего себя от этой самой пыли отряхивая. Это он так подмечает, что рабочая ладонь у Брайана все еще ошарашенно поднята, а недавно была юрко вытащена из собственных трусов. Ну, может и правда не совсем вовремя он к нему завалился.       Растерянно похлопав глазами, Брайан тормозит с ответом.       — Не то что бы... У Вас, на самом деле, волшебная способность появляться именно тогда, когда я совершенно не занят... — саркастично отвечает он, показательно вытерев руку о простыню. Ака показывает, чем он тут "совершенно не занят". Ну, теперь уж был. Хотя Дэвис, вероятно, опять пришел, чтобы ему с этими незаконченными делами помочь. Больно хитрый у него вид.       Джон ухмыльнулся и приземлился на край брайановской кровати, та предательски заскрипела. Пусть он не пытался быть тихим, скрипит она все же не по-детски, а соседи у Брайана все еще есть. И им этот скрип наверняка в кошмарах снится, когда почти каждую ночь одно и то же — за стеной у них надрывает голос один красавчик под этот адский скрип, пока этого красавчика прямо в зад имеет другой красавчик. Если в этой обрыгальне есть гадалки или че-то типа этого, то все их проклятия наверняка идут на этих двоих. Или на одного несчастного Брайана, потому что кроме него Джона здесь видело от силы полтора человека. Одна девка, которая под конец их акта додумалась постучать в дверь, позвать Брайана и увидеть за его плечом Дэвиса, нелепо пытающегося натянуть штаны. А остальная половина — ну, понятия не имею, кто-то еще здесь точно его видел. Но вряд ли запомнили, хотя такое чучело забыть — еще постараться нужно.       — Ну ваще, че как, чувак? — беззаботно тряхнув волосами, Джон несильно и без злого умысла толкает Брайана локтем под ребро, чтобы тот упал на спину и Дэвис смог примоститься рядом. Все равно на то, что он там по ящику смотрел, все равно на его стояк, который так отчетливо виднелся не двусмысленным бугорком на его домашних шортах, Джон на него залезает сверху, сдавливает его бока бедрами. То ль к очередному перепихону клонит, то ль кровать у Брайана слишком узкая, чтобы им было удобно лежать рядом друг с другом.       — Что значит "че как"? У меня уже стоит, ты залез на меня, но все еще не раздет? — говорит Брайан, наклоняет голову вбок и зацикливается взглядом на чужом подозрительно довольном лице. Обычно он с таким выражением лица планирует своего бойфренда дразнить до изнеможения, или ролями меняться. Первый случай Брайана особо не устраивал, непривычно ведь, у них обычно все просто — немного прелюдий, очень много поцелуев и сам секс, в конце концов. А когда начинаются эти бесконечные игры, огонь, который до боли доходит, то это уже отталкивает малость. Но Джон ведь обещал быть хорошим мальчиком, сильно с этим не затягивать, а Брайан, в свою очередь, обещал не заламывать ему руки и не рвать на нем волосы, чтобы трахнуть как в последний раз. А если про второй случай, то он даже, наверное, не против был. Обычно это он Дэвису ноги раздвигает и засаживает ему по самые яйца, редко наоборот бывает.       Джон захихикал, оголил кривые зубки, прикрыл лицо ладонью. Брайан тип странный, то еле как его уломаешь, то недоволен тем, что его Джонни все еще не голый и не раздвинул ножки. А самому Дэвису все равно, он к Брайану обычно за трахом и приходит. И отношения у них неопределенные поэтому какие-то, они кокетничают, целуются, трахаются, но никогда это все не обсуждают по-настоящему серьезно. Свидания у них все проходят в засранной комнате Брайана, за приставкой или пивом. Почему-то именно у Брайана. Наверное, потому что он к Джону особо не просится, да и тот его не приглашает. Подозрительно — может быть, похуй — абсолютно. Их не особо ебет, где именно трахаться. Хоть в общественном туалете, хоть в переулке обоссаном, лишь бы не мешал никто. Иногда это приводит к неожиданным последствиям, если кто запалит. Пусть они пока не самые популярные, все-таки вначале карьеры так опозорится нежелательно.       — Ну-ну, не рано ли? Я только пришел, хочу еще поиграться... — мурлычет Дэвис, трется задом о его стояк, делая вид, что его совсем не замечает. И Брайан его не пытается даже прятать. Тип он такой — никогда стояк не прячет почему-то. Бессовестный и бесстыжий, вот он какой. Отчасти именно из-за этого между ними эта интрижка и появилась, хотя там все спорно. Вот Брайан под вечер в зюзю пьяный, полный нескрываемого возбуждения, один на один с Джоном в студии; вот этот самый Джон, тоже пьяный не меньше, тоже возбужден, но он-то это как-то спрятать пытается, чтоб хоть покультурнее. Вот они что-то говорят друг другу туманно и невнятно, вот происходит что-то именно то, пиковое, чего они оба не помнят, а вот уже следующее утро, где они проснулись в одной койке, уже выжатые и влюбленные; чудеса да и только. И какую-то определенность в свои отношения они вносить не очень-то и хотят. Трахаться — значит трахаться, сосаться — значит сосаться, без лишних слов и сомнений.       — Нашел себе куклу. — Брайан закатывает глаза, пятерню запускает в забавно взвинченные кудри. Джон тоже хочет, но сдерживается. — Раз ты не торопишься, то я тебе во че расскажу...       Дэвис раскрывает глаза, заинтересовавшись. Неужели сюрпризики? Сюрпризики он любит.       — Короче, помнишь ту девку, которая за нами в том ТЦ хвостиком ходила, а потом откуда-то выяснила, где я живу, и приперлась прям сюда? — Брайан вещает, а Джон утвердительно кивает, мол, помню. И не забудешь такую, она Дэвиса, считай, голышом видела. Краем глаза. — Вообщем, я тебе не сказал, но в тот раз она у меня номер мой выпросила, потом весь день звонила, как ты ушел.       — И че ей надо было? — Джон состроил максимально ревнивый взгляд и недовольное ебало. Не нравится ему, когда его Брайан о всяких телках рассказывает. Которые еще и звонят ему после того, как оборвали им максимально уютные разговоры после секса. Падлы, вот как это называется.       — Ну, на свиданку меня звала. Мол, я такой харизматичный, обаятельный, и вообще она мной восхищается, я ее идеал, мечта, все на свете. Все слова перебрала, только не то, что она в меня якобы втюрилась и хочет траха. Ну, просто не трахали ее давно, похуй ей, наверное, с кем и как, я-то лох сам по себе. — Брай цокнул и сцепил пальцы в замок под головой. А Джон готов был начать трястись то ль от ревности, то ль от злости, это ведь он Брайана идеалом харизмы, обаяния и восхищения считает. Не должны какие-то левые бабы его бойфренду то же самое говорить.       — А ты ей че? Не согласился ведь? — спрашивает так испуганно даже, а то вдруг его уже кидануть надумали. И наклонился даже, руки на чужой груди разместил, а на них подбородок. Чтобы свое лицо к чужому немного приблизить и прямо ему в глаза смотреть. Хочет приблизиться еще, поцеловать все-таки, а то он сегодня этого еще ни разу не сделал. От этого его тоже потруханивало. Затягивают что-то они с получением очередной дозы любви.       — Не согласился, конечно, куда уж мне. Вдруг заставит в какой-то ресторанище ее тащить и платить еще? Я, простите, не ходячий кошелек... Мне б самому тут выжить, какие еще рестораны. Короче, я с бабами не в ладах. — он пожимает плечами импровизированно, взгляд косит в потолок, не выдерживая такого пристального наблюдения за собой от Дэвиса. Кажется, он в нем дыру прожечь хочет. А Брайан максимально обнадеживающе старается говорить, мол, ты мой единственный и я тебя никогда на телку не променяю. — И вообще, у меня ж есть ты. И ты мальчик у меня хороший. Нахуя мне баба-то? И с тобой можно бабло в какой-нибудь дыре поэлитней профукать.       А после этого Джон уже заулыбался довольный, мальчиком хорошим стал. И таки не сдержался, подвинулся и шею вытянул, чтобы в губы Брайана чмокнуть. Хотел кратко, но это немного не по плану пошло и затянулось. Это такой у Брая эффект — хочешь его клюнуть по-быстрому, а выходит очередное затяжное лизание, которому ни конца ни края. Это иль проклятие, иль бонус такой с ним в комплекте. В любом случае, Дэвису это только нравится. Своими губами в его все-таки безотказно вжимается, все больше это его утягивает. Не целовал его слишком много. Целый день, считай. Вчера ж он только под утро сматался, еле как в темноте в это окно влез, потом все, домой почапал. Один только поцелуй на прощание у них был и все. И нет больше. Тяжело слишком. Он, может, губами брайановскими уже одержим.       Не хочет отрываться, рукой в чужие кудри ползет, в них ладонь теряет, гладит Брайана одной по макушке, второй по щеке, пока сам Брай руки из под башки вытащил и Джона за талию обнимает. Это так Дэвис показать пытается, что он очень и очень рад, что его Брайан не пошел шманаться с какой-то страшненькой бабой с какими-то странными чертами лица. Ну ревнует, ну не хочет никому своего Брая отдавать. И Брай даже ему самому сейчас не отдается, сам поцелуй разрывает, облизывается и улыбается. Джон трется о его нос своим, чувствует брайановскую бороду, которая касается его подбородка. Теперь и понежиться можно немного. На то и немного, что вскоре Брайан голову куда-то отворачивает.       — Я, бля, даже зубы сегодня не чистил, а ты уже, эт самое, лезешь... — сообщает он так, будто Дэвиса это волнует. Скорее, об этом беспокоится больше сам Брай.       — Я, бля, тоже, вообще-то. — пародирует его Джон. — И я почувствовал, необязательно было признаваться. И еще я чувствую, как что-то упирается мне в задницу. Понятия не имею, что это может быть...       Брайан хмыкнул и улыбнулся, а Дэвис захихикал.       — Придурок. Лучше разденься и сделай мне приятно. — в предвкушении Брайан прикусывает губу, наблюдает, как Джон снова распрямляется и ерзает на талии парня. Брай гладит его от талии до бедер, потом обратно — от бедер до талии. Обожает его тело. И готов им любоваться вечно; была б такая возможность, он и взгляда с него не сводил, ни на шаг от себя не отпускал.       — О, и больше никаких нежностей? Просто выебешь меня, не жалея? — наигранно-жалобно произносит Дэвис, но все равно стягивает футболку, швыряет ее на пол; лицо Зака де ла Роча на ней оказывается вмятым в пол, а логотип группы на спине неестественно сминается. Джон оглаживает сам себя по торсу, изящно прогибается в спине, красуется перед Брайаном, ведь знает, что он это обожает. И правда, Брай раскрыл глаза и наблюдает влюбленно-зачарованно, сжимает его мягкую кожу в ладонях.       — Я думал, это я тот, кто должен это говорить. Ты просто не оставляешь мне выбора, детка.       Джон кусает нижнюю губу, вскидывает брови, подается вперед и чуть наклоняется. Стонет тихо, чувствуя одну ладонь Брайана на своей груди, а вторую на заднице. Месту, где была как раз таки вторая ладонь парня, вероятно, сегодня будет очень и очень сладко. Или не очень. Дэвис уже предвкушал добротный трах и свой охрипший голос после этого. Но большего еще надо заслужить, и он старается — задом виляет, бедра пошире раздвигает провокационно, все-таки, надо быть послушным и податливым. Не потому что этого хочет Брайан, а потому что Джону нравится ощущать себя в чьей-то власти, поддаваться кому-то и быть слабее. Любит чувствовать себя развращенным кем-то, но в то же время оставаться совсем невинным и беззащитным. И снова строит свои милые глазки, Брайан просто зачарован. Джон слишком идеален, слишком горяч.       И поиграться Дэвис тоже хочет.       — М-м, я достаточно хорошо себя веду? И я заслужил твой член, да, папочка? — ухмыляется и шепчет прямо на ухо Брайану Джон, чмокает его уже в щеку. Знает, что таким тоном и пошлым шепотом свести Брая с ума очень и очень легко. Атмосфера после этого накаляется просто, считай, до предела. Особенно когда Дэвис вновь распрямился, совсем невинно и безучастно заправил выпавшую прядь волос за ухо, уперся ладонями в чужой живот, прямо между своих бедер.       — Блять, да. Джонни, ты, бля, заслужил всего в этом мире... — выдыхает Брайан, наблюдая за Джоном с особым интересом и вожделением. Хочет его. Жутко хочет. А Дэвис таким недоступным кажется, хотя он прямо здесь, прямо сидит на нем. Брай не выдерживает, с кровати подрывается и садится, прижимает парня к себе, целует его так жадно. А сам Джон, вероятно, ожидал этого, в ответ в него вжался, в ответ свой язык с чужим переплел. Сейчас на все готов, сейчас за него все решает его член.       Пусть этот сценарий отыгрывался уже несколько десятков раз, ощущается он с каждым разом все страстнее и горячее. Их тела настолько нагреваются, настолько сильно трутся друг о друга, что, кажется, обжечься можно. А они не боятся, лапают друг друга без какого-либо страха, наоборот, еще больше хотят. Все мысли друг другом забиты, не волнует, насколько быстро уходит кислород при каждом этом мокром и плотном поцелуе, они так близко друг к другу прижались, что, кажется, друг другом даже дышат. Брайан чует только запах Джона, а Джон, в свою очередь, чует только запах Брайана. И оба хотят этого запаха еще больше, хотят навсегда так остаться, лишь бы не разлучаться.       Брайан тянет Дэвиса за волосы, на что он застонал протяжно и послушно голову откинул назад, оголяя перед парнем свою шею, позволяет ему оставлять на ней безумное количество поцелуев и засосов, которые он на следующее утро будет заинтересованно рассматривать перед заляпанным зеркалом в комнате Брая, на котором висят еще несколько его нестиранных вещей. Может у него здесь не убрано, но это даже более уютную обстановку создает. Дэвис выгибается, извивается весь, чувствует чужие губы на чувствительном месте. Не сдерживает тихих стонов, зарывается обеими ладонями в чужие короткие кудри, удивляется мысленно тому, насколько действительно мягкими они были. Кусает губы, хочет еще больше. Не замечает, когда остается совсем голым и прижатым Брайаном к кровати. И полностью горящим. Дышит рвано, мычит, трется о простыни щекой. Скулит и смотрит на Брая умоляюще, хочет еще больше.       — Я люблю тебя, папочка, просто возьми меня...       — Все ради тебя, детка.