Вместе навсегда

      Анкоридж накрыли вечерние сумерки. Впервые за много часов Эстер позволила себе отлучиться от койки Тома и выйти прогуляться на прохладный воздух. Она плохо переносила качку, и с самого утра её подташнивало.       Город плыл на огромной льдине к далёкой и загадочной Винляндии — так эту землю называл в своих записях Снори Ульвессон, чью карту им привёз тот Пропащий Мальчишка, Коул. Эстер уже рассказали: охотничьих угодий там нет, всего несколько островов. А это означало, что совсем скоро жители Анкориджа демонтируют гусеницы и отключат двигатели, и город станет стационарным. Мимо проплывали ледяные заторы и изредка попадавшиеся айсберги, но всё это время Эстер не замечала их. Её волновал только Том.       Слишком много всего произошло за последнее время. Возможно, что-то было сделано зря... Эстер снова с болью вспомнила, как мисс Пай хлопотала вокруг раненого Тома, а в голове у неё крутились мысли одна страшнее другой. «Это всё из-за меня... Если бы не я, Пеннироял не ранил бы его...». Однако затем всплывала картина, виденная ею в Вундеркамере, которая и заставила её пойти на этот рискованный шаг — продать местонахождение Анкориджа Архангельску. Она простила Тома за тот нелепый поцелуй с Фрейей — но не забыла, как больно ей было.       Вдруг на Эстер накатила волна сильной тошноты, и недавно съеденный ужин чуть не выбрался обратно. Чёртова морская болезнь! Когда уже этот городишко причалит к твёрдой земле... Эстер не первый раз находится на движущемся городе, но она не припоминала, чтобы её укачивало раньше. Однако тошнота в последние пару недель частенько накрывала её.       Возможно, стоит обратиться к мисс Пай?       Эстер вздохнула и поплелась обратно в Зимний дворец. Неприятное ощущение где-то в горле постепенно стихало, но особо легче не становилось.       В палате Тома находилась мисс Пай — теперь уже миссис Скабиоз — и меняла повязки на груди Тома. Недавно Виндолен сумела-таки сделать операцию Тому и извлечь из его грудной клетки Пеннироялову пулю (Эстер всё ещё было немного неловко, что тогда она грохнулась в обморок от волнения). Теперь Том потихоньку выздоравливал, и его жизни ничто не угрожало.       — Эстер, ты в порядке? — обеспокоенно спросила мисс Пай. — Какая-то ты бледная.       Эстер скривилась, проглотила подступавший к горлу ком и помотала головой:       — Кажется, у меня морская болезнь. Тошнит постоянно.       Виндолен кивнула на Тома и вполголоса сказала:       — Сейчас закончу с ним и осмотрю тебя. Том спит, не будем ему мешать. Подожди меня в соседней комнате.       Борясь с тошнотой, Эстер послушно вышла в коридор. За соседней дверью располагались покои, подобные палате Тома. Эстер вспомнила, что в этой части Зимнего дворца находятся комнаты для гостей. Похоже, мисс Пай организовала здесь что-то вроде лазарета: на полках стояли какие-то снадобья, стол был завален различными медицинскими справочниками, какие только удалось найти в Анкориджской библиотеке.       Эстер сняла пальто и присела на край койки. Через пару минут появилась Виндолен.       — Итак, говоришь, у тебя морская болезнь? — уточнила она.       — Думаю, да. Меня постоянно тошнит, иногда кружится голова, чувствую какую-то вялость, — начала перечислять Эстер. — Раньше такого не было.       И вдруг Эстер мысленно отругала себя за свои жалобы: а чего она хотела? Том чуть не умер, архангельские охотники едва не взяли в плен всё население Анкориджа (по её вине, конечно, однако сейчас это было уже не важно), Пеннироял сбежал на «Дженни Ганивер», город дрейфует по морю в неизведанные земли — разве мало было поводов для подорванного здоровья?! Нашла из-за чего переживать, нужно просто немного отдохнуть и дождаться выздоровления Тома, и тогда всё будет хорошо.       Но мисс Пай, кажется, имела своё мнение насчёт истинных причин дурного самочувствия Эстер.       — Мне нужно осмотреть твой живот, — сказала Виндолен. На вопросительно изогнувшуюся бровь Эстер она ответила: — Хочу убедиться, что это не проблемы с желудком или кишечником. Разденься до пояса, пожалуйста.       Эстер недоуменно сощурилась, но стянула водолазку и позволила врачевательнице ощупать свой живот. Виндолен тихонько усмехнулась, что не укрылось от Эстер.       — Можешь одеться, — мисс Пай отошла от Эстер и мягко улыбнулась ей. — Скажи, Эстер... ты не замечала перемен в своём теле в последние несколько недель?       Эстер всё ещё не понимала, к чему та клонит. Но раз уж обратилась за помощью, то, наверное, стоит рассказать всё, что настораживало её.       — Особо ничего не замечала. Возможно, нижнее бельё стало немного маловато — вот это странно, с чего бы я могла набрать вес? Грудь немно-ожечко стала больше. И ещё эти, как их... В общем, недели две назад у меня должны были прийти красные дни, но они так и не наступили.       Эстер не стала упоминать то, что недавно схомячила кусок жареной рыбы вместе с медовыми пирожными, которые принесла сердобольная миссис Аакиук в палату Тома. Она и сама не поняла, как додумалась до такого странного сочетания блюд.       Мисс Пай удовлетворённо кивнула.       — А были ли вы с Томом, — она старалась подобрать как можно более деликатные слова, — особенно близки в последнее время?       — В смысле? — не поняла Эстер.       — Полагаю, ты знаешь, откуда берутся дети, — с плохо скрываемой улыбкой вздохнула мисс Пай. — И у меня есть причины думать, что скоро у вас с Томом они тоже появятся.

***

      Эстер снова окунулась в события того дня, когда они с Томом вырвались из плена в Разбойничьем Насесте. Им было страшно, они торопились на помощь Анкориджу — и вместе с тем Эстер было мучительно осознавать, что в этих событиях есть и её вина.       Однако слова Виндолен Пай пробудили в ней другие, более приятные воспоминания о том, что произошло на борту «Дженни Ганивер» по пути в Анкоридж. И тогда стало ясно, что причина постоянной тошноты вовсе не морская болезнь.       Эстер поблагодарила мисс Пай за помощь и вернулась в палату к Тому. Виндолен, по обыкновению, велела звать её, если вдруг состояние Тома ухудшится.       Том спал. Прядки тёмных волос беспорядочно раскинулись по белому лбу юноши. Эстер никогда не видела никого более красивого, сильного, замечательного. Пусть сейчас Том был очень слаб и болен, для неё он самый лучший и любимый человек во всём мире. Ради него она оказалась готова приносить в жертву целые города.       Глубоко в душе Эстер ещё немного злилась на Тома за поцелуй с Фрейей, однако обида уже осталась в прошлом. Они помирились ещё во время обратного пути в Анкоридж — и Эстер снова убедилась, что Том ни за что её не бросит.       Девушка осторожно погладила его руку. Тогда, на пути к Анкориджу, эта рука плавно скользила по изгибам её худенького тела — там, где даже она сама боялась к себе прикасаться, ненавидя каждый сантиметр себя и уродливые шрамы на лице. А его губы, сейчас болезненно-бледные, в порыве страсти покрывали её нежными поцелуями. Эстер перевела взгляд чуть ниже, где под белым одеялом возвышался небольшой холмик. Девушка улыбнулась краешком искорёженных губ. Именно под этим холмиком таилось то, что дало начало новой жизни внутри неё.       Приятно свело низ живота. Эстер помнила, как Том держал её, а она извивалась у него на руках. Было немного больно, и вместе с тем она испытывала невероятное блаженство, ощущала себя любимой и желанной. Захотелось вновь наброситься на Тома с поцелуями, но сейчас нельзя: пусть отдыхает.       На самом деле, Эстер вообще не представляла, каково это — вынашивать ребёнка и быть матерью. Да и в целом не могла знать этого: крошку Эстер Шоу вырастил Сталкер Шрайк, не ведающий человеческой заботы и любви. Каково это — быть матерью? Готовы ли они вообще стать родителями?       Эстер надеялась, что скоро Том пойдёт на поправку, и тогда они вместе обязательно со всем разберутся. Больше они никогда не расстанутся, ничто не разлучит их! Но как он воспримет известие о беременности?       Предаваясь приятным воспоминаниям о путешествии на «Дженни» и тревожась о будущем, Эстер забылась сном в кресле возле кровати Тома.

***

      Она не нашла в себе сил рассказать Тому об известии, когда тот ненадолго просыпался посреди ночи. Они лишь немного поговорили, прежде чем он снова уснул. Том, как и Виндолен, заметил необычную бледность любимой, но Эстер заверила его, что это всё из-за морской болезни. Она побоялась говорить ему правду сейчас — вдруг разволнуется, а ему пока ни к чему такие потрясения, его сердце только-только отходит от сложной операции!       И Эстер тоже уснула, обнимая Тома и ощущая внутри себя его ребёнка.       Через несколько дней Анкоридж наконец-то окончательно пристал к одному из островов, к которым они так долго плыли. Ещё несколько недель ушло на демонтаж подводных винтов и двигателей. И вот город, ныне Анкоридж-Винляндский, нашёл своё пристанище в зелёных землях.       Том быстро шёл на поправку. Мисс Пай уже позволила ему совершать небольшие прогулки на свежем воздухе под неустанным контролем Эстер. «Вам обоим будет полезно», — подмигивала им Виндолен, и если Эстер смущённо опускала глаза, то Том просто соглашался.       Погода стояла прекрасная. В этих широтах сейчас стояла поздняя осень; неяркое солнце, словно прощаясь на долгую зиму, радостно освещала опавший берёзовый лес. Том и Эстер сидели на резной скамейке возле Зимнего дворца; в машинном отсеке продолжала кипеть работа, а радостные жители Анкориджа устраивали себе новые жилища. Начиналась новая жизнь.       — Кто бы мог подумать, что наши приключения приведут нас в земли, которые все считали просто выдумкой, — проговорил Том, щурясь от солнечного света.       — Меня больше расстраивает то, что больше мы не сможем путешествовать, как раньше, — призналась Эстер. Этот гад Пеннироял трусливо сбежал, прихватив с собой старушку «Дженни» и оставив после себя рану в груди Тома, а в Анкоридже просто не было подходящих деталей для сборки нового дирижабля. — Мне будет недоставать путешествий по птичьим дорогам.       Да и нужен ли им новый дирижабль? Том полюбил этот город и улетать отсюда не захочет. Эстер просто не смогла бы заставить себя без весомой причины оставить любимого. Пока Фрейя хранит тайну об охотниках Архангельска, Эстер будет оставаться здесь, с Томом. Если же он узнает правду, кто навёл Архангельск на Анкоридж... наверняка не сможет простить её за это деяние. И только тогда ей придётся уйти. Но сейчас, в этот прекрасный осенний день, ей хотелось просто быть счастливой рядом с любимым мужчиной. И ещё кое-кем.       — Том, — робко позвала Эстер, — как думаешь, какое у нас будущее?       Том задумался.       — Раз уж дирижабля у нас больше нет, придётся остаться жить здесь. Займём какую-нибудь пустующую квартиру, их тут много осталось. На Сириус-Корт, например, что думаешь? Будем там жить вдвоём...       — Втроём.       — Что?       — Втроём, Том, — неловко улыбнулась перекошенной улыбкой Эстер. — У нас с тобой будет ребёнок.       Несколько секунд Том ошарашенно смотрел ей в глаза, а затем стиснул Эстер в крепких объятиях и прижался губами к её губам.       — Эт, я люблю тебя.       Эстер захлестнула волна нежности, и она, смущённо пробурчав ответное признание, уткнулась носом ему в шею и стала наслаждаться теплом объятий Тома.       — Как только вылечусь, я попрошу местных мастеров выковать нам обручальные браслеты и... — Том коснулся губами её лба. — Тогда мы всегда будем вместе, Эт. Клянусь.