«Я до тебя о ревности не знал,
По вечерам не строил подозренья…
Ночами я всегда спокойно спал,
Но ты во мне посеяла сомненья…»
©️ Неизвестный автор
Николай Зорькин был умным, прагматичным человеком. Он видел несовершенство мира и смирился с этим. Вернее, научился в нём жить, принимая себя таким, какой он есть. Но всегда было огромное и жирное «но», а именно любовь к красивым женщинам. Эстет по натуре и реалист до мозга костей. Ему нравилась Вика Клочкова, но ей нужны мужчины с деньгами. Таковым Зорькин не был. Купюры с большим номиналом открывали многие двери, в том числе и в сердца привлекательных женщин. Катю Коля любил как младшую сестру, хотя Пушкарёва бы поспорила с этим, заявив, что здравого смысла в её голове больше, однако Зорькин видел, какой мечтательной и хрупкой натурой была Катюша. Гиперопека со стороны Валерия Сергеевича и Елены Александровны нанесла непоправимые шрамы на душу девушки, вернее полное их отсутствие. Катерина была плохо подготовлена к жизни, почти не обжигалась в любви. От предательства Дениса подруга отходила долго и мучительно, хотя Зорькин получал отказы чаще, чем дышал, а оскорбления и нападки в свой адрес он привык игнорировать. Если будешь зацикливаться на критике и не любить себя, то кто у тебя останется? Люди приходят и уходят, а ты у себя один. И потеряться самому значительно хуже, чем потерять кого-то. Катя опять страдала. Наступала на одни и те же грабли по нескольку раз: для Николая Андрей Жданов был сродни второму Денису. Но Зорькин ничего не говорил подруге — это её жизнь, Пушкарёвой полезно обжигаться. У неё был отвратительный вкус на мужчин: подлецы да изменщики. Она, словно мотылёк, стремящийся к свету. Катерина притягивалась к плохим парням, видимо, интуитивно желая страданий и хоть каких-то эмоций, от которых так старательно оберегали родители. Возвращение Дениса в жизнь Кати пошатнуло её эмоциональное состояния. Она места себе не находила, металась из одного конца комнаты в другую и нервно теребила манжеты рубашки. Абрикосовые розы стояли в вазе: Катерина изредка бросала на них взгляд, в надежде на то, что они просто вспыхнут или исчезнут. Денис часто дарил их Пушкарёвой, и девушке они очень нравились, но теперь Катя их ненавидела. — Выкинь их — и дело с концом, — Коле надоели метания подруги, и он решил, наконец, обо всём её расспросить. — Что вы ещё обсуждали помимо работы? Не поверю, что вы просто о кредите говорили. Если да, то к чему эти цветы? Не ухаживать же за тобой он собрался? — Не знаю, — Катя тяжело вздохнула и опустилась на кровать. — Денис сказал, что стоит забыть разногласия ради дела и мирно решить вопрос по кредиту. А потом он извинился, сказал, что повёл себя как идиот. — Но это всё ещё не повод посылать тебе цветы. И в таком количестве. — Ещё он отметил, что я похорошела, — Пушкарёва сжала в руках юбку, а потом как-то агрессивно стала разглаживать неровности. Зорькин от заявления подруги дёрнулся и удивлённо вскинул брови: — Ты? Похорошела? В каком месте? — он наклонился ближе к подруге и стал рассматривать её лицо. — Ну, разве, что морщин стало больше за эти годы. Красоткой они тебя не делают. Только не говори мне, что ты Денису поверила, Звягинцев ещё тот врун и повеса. — Нет, конечно. Я же не дура. Ему что-то от меня надо, — Катя резко встала с кровати и направилась к окну. — Просто я думала, что справилась, пережила ту боль, что он причинил, но стоило увидеть Дениса вновь, как в груди стало нестерпимо больно. Ещё и эти цветы. Как же они меня раздражают! Букет роз, что стоял на подоконнике был отнюдь не единственным. Каким-то способом Звягинцев узнал, где работает Катерина и цветы посыл и туда, кроме дома. Всё бы ничего: девушка с лёгкостью могла бы их выбросить, но вот Женсовет не позволил, а в компании пошли слухи о тайном поклоннике главной страшилы «Зималетто». — Теперь то тебе не надо переживать за своё сердце: твой Жданов проявляет знаки внимания. — Больше нет, — сказала Катя, повернувшись лицом к Коле. Вид у неё был решительный и одновременно нервозный. Она хотела что-то рассказать, но будто боялась. — Ты стала ему неинтересна? — Я отказала ему. — Что? Почему? Коля не могу поверить, что Катюша была способна на такое. Неужели у неё заработали извилины? — Просто я чувствую себя грязной каждый раз, когда Андрей Палыч оказывает мне знаки внимания, но…но, — Катерина запнулась и замолчала, боясь продолжить фразу. — Но это не главная причина, кажется. — Что ещё? — Я целовалась с Воропаевым. Зорькин поторопился. Извилины Пушкарёвой всё ещё работали в режиме энергосбережения. — Ты дурочка? Или на тебя кирпич упал, как на Ваню Грозного?***
Александр не любил эти псевдосветские обеды в окружении Киры и Кристины. Нет, он любил проводить время с сёстрами, но только по отдельности. Собираясь, Воропаевы больше пререкались, чем наслаждались обществом друг друга. Кира дулась на Сашу, за то, что тот терроризировал её любимого Андрея, Кристина пыталась убедить младшую сестру в том, что их семейству не нужен женишок с гнильцой. Для этого у них уже братишка имеется. Воропаев же большую часть времени молчал, изредка бросая едкие фразы, тем самым становясь объектом для злости сразу обеих сестёр. Сегодня Александр молчал, стараясь смотреть в окно, делая вид, что внимательно слушает болтовню сестёр. Снег на улице падал хлопьями. Медленно и спокойно, но вот Воропаев чувствовал нервозность, которая накатывала волнами. Он был идиотом! Пушкарёва вновь не выходила из его головы. Теперь её оленьи глаза, которые и без очков оказались такими большими, преследовали его во снах. Александр повёл себя с ней грубо, но так было надо. Она должна держаться от него подальше, и он обещал в первую очередь самому себе, что будет избегать Катерину. Причиной того были чувства, которые зарождались где-то в районе сердца. Воропаев знал, что это не просто влечение, ведь если бы это была просто похоть, то он не стал бы её предупреждать о «Тройбанке». Александру не хотелось, чтобы его кролик достался другим удавам. Они её сразу сожрут, а он бы даже пальцем не прикоснулся, пока Катя не дала бы согласие. Почему-то было больно смотреть на то, как холодно она относилась к его словам, а Воропаев на полном серьёзе предложил вместе провести время за чаем. Просто побыть рядом, дышать одним воздухом. Хотя бы пару минут. Тот день был ужасным: его испортила не только встреча с Пушкарёвой, но кудрявый хлыщ из «Тройбанка», отказавшийся выдавать контакты своего начальника. Болтовню сестёр нарушило появление несравненной Клочковой. Виктория плюхнулась на стул рядом с Кирой и полностью проигнорировала вопросительный взгляд Кристины. — Ты решила подкармливать бродячих кошек? — обратился Воропаев к младшей сестре. — Не замечал за тобой стремления заботиться о братьях наших меньших. — Саша! — букву «а» Кира недовольно протянула. — Не обижай Вику, я угощаю её не просто так. Не хочу оставаться в должниках. — Следишь за Ждановым, тётька? — спросила Кристина, глядя на Клочкову. — Нет, просто наблюдаю, — ответила брюнетка, а затем стала делиться сплетнями, которые ей удалось собрать за день. — Ты лучше скажи мне, почему опоздала на обед? Ты же есть уходишь даже раньше Женсовета, — поинтересовалась Кира, глядя на то, как подруга с жадностью поглощает какое-то дорогое блюдо. Вика оторвалась от обеда и с придыханием произнесла: — В «Зималетто» такое произошло! К нашей очкастой поклонник пришёл прямо перед перерывом. Воропаев мысленно дёрнулся. Внутри что-то упало и разбилось, а мышцы живота сжались от спазма. Боль. Вот что он почувствовал. И жгучее желание свернуть поклоннику шею. Впервые Александру действительно стало интересно то, что скажет Клочкова. — Это жених или тот, чьи цветы она уже второй день Женсовету раздаёт? — младшей сестре было действительно любопытно, но она сделала более равнодушное лицо. У неё ещё и жених есть? Воропаев мысленно послал их всех в Арктику, ну, или хотя бы не так далеко. Просто в пятую точку Андрюшеньки Жданова. Нет, это же не могла быть ревность? Он не мог настолько пасть. — Второй. Кудрявенький такой, смазливый. В хорошем костюме. Ещё и букет персиковых роз притащил, — Виктория как-то слишком резко отрезала кусок свинины, отчего нож звякнул о тарелку. — Эта ненормальная этим букетиком поклонника и поколотила. Кричала: «Не хочу тебя видеть! Убирайся. Ненавижу» и что-то ещё в этом духе. Обидел её, видимо. Воропаев сжал ткань брюк на бедре от злости, мысленно представляя, как у кудрявенького волосы от страха выпрямляются. Если он довёл Катю до рукоприкладства, то что же он такого сделал? Кристина неожиданно стукнула Александра по ноге, обращая на себя внимание. Сестра бросила заинтересованный взгляд на брата и задала ему немой вопрос: «Это она?». Воропаев ответил так же без слов: «Нет», но Кристина лишь усмехнулась. Она уже всё поняла.