Лёд-как доверие

      Ночь. Тёмные улицы, на которых не слышны крики детей. В каждом оконном проёме была точно такая же темень, и лишь в одном — приглушенный свет от телефона. Бессонница уже вымотала бедного Дамиано, и тот не знал, как с ней справиться. Конечно, сейчас бы он с удовольствием посидел вместе с Томасом, который тот, в свою очередь, спит. Поговорили бы обо всём важном и неважном. Например, можно ли научить говорить осьминога? Да так, чтобы он тебя понимал и отвечал? Или же кто победит в битве талантов: слепой художник или глухой музыкант? Или… короткое «мяу» останавливает поток мыслей, заставляя испуганно вздрогнуть. Дамиано опускает взгляд вниз и замечает Ренцо, который пытался забраться к нему на диван. — А ты та чего не спишь? — улыбнулся ему парень.       Котик посмотрел на фигуриста, продолжая попытки забраться на мягкую поверхность. Дамиано аккуратно поднимает Ренцо и прижимает к себе, медленно и так ласково гладя по головке. — Ты чего от своего хозяина та убежал? Ты спишь с ним, а не со мной, — продолжает улыбаться парень, замечая, что тот не прекращает мяукать, — Ты кушать хочешь?       На секунду Ренцо прекращает издавать звуки, отвлекаясь на зевок, от которого у Дамиано в сердце разлилось что-то очень тёплое. — Пойдём, тебе нужно спать.       Фигурист встаёт со своего места и, придерживая котёнка, отправляется в комнату Томаса. Дамиано и не думал, что после его подарка к блондину сможет вернуться улыбка. Почти всю эту неделю парень чуть ли не выпрыгивал из штанов от радости! Фигурист вновь слышит мяуканье. — Тише, ты разбудишь Томаса, — пытается успокоить кота он, открывая дверь в комнату Томаса.       Парень заходит внутрь, оглядываясь. Всё хорошо. Его друг продолжает спать, громко посапывая. Он ещё раз гладит Ренцо по голове и подходит к кровати Томаса, укладывая котёнка на специально выделенную подушку. Насколько Дамиано знает, Томас также спал вместе с Серафимой. Он целует кота в носик и переводит взгляд на друга. Фигурист хмурит брови, замечая, что тот постоянно двигается, чуть начиная жалобно постанывать. Дамиано включает фонарик на телефоне, делая его чуть тускнее, и садится рядом, заглядывая в лицо друга и тут же впадает в панику: Томас крупно дрожал, а ртом пытался забрать воздух, но почему же он не реагирует? — Томас! — кричит фигурист, начиная трясти парня, — Том! — тот ни в какую, — Томас, проснись! — он начинает нервничать сильнее, ведь не знает, как разбудить человека во время приступа, — Томас! — Дамиано трясёт его сильнее. Замечает, что Ренцо начинает мяукать громче, видимо понимая, что хозяин его в беде. Так вот зачем он приходил, — Томас прошу!       Мысленно фигурист перебирал все молитвы, которые только знал, надеясь, что друг его проснётся. Видимо, его услышали, раз парень замечает, что Томас мотает головой, находясь в полудрёме. — Томас! — отчаянно зовёт Давид.       Всё произошло слишком быстро: Томас распахивает глаза и мёртвой хваткой вцепляется в руку друга, тут же садясь и тяжело дыша. Он начинает шептать что-то совсем невнятное, явно находясь на панике.       Дамиано же, в свою очередь, пытался дотянуться до таблеток с водой, которые находились на тумбочке рядом с кроватью. Было крайне неудобно, особенно когда его держали с одной стороны так крепко, что невозможно было двинуться. — Томас, отпусти! — наконец-то проговаривает эти слова он и стряхивает ослабевшую руку друга. Тот закрывает глаза, продолжая что-то шептать, и весь аж сжимается.       «Мяу» слышит Томас рядом с собой. «Мяу, мяу» и чувствует что-то очень пушистое рядом со своими руками.       Через секунду появляется Дамиано, давая ему нужное лекарство, и внимательно наблюдает за Томас, на всякий случай готовясь его ловить. Мяуканье Ренцо прекращается, и он прижимается к телу своего хозяина, надеясь, что так сможет помочь. — Томас, Боже! Ну ты меня щас напугал! Я не знал, что во сне у тебя тоже может случиться приступ и… — Не кричи, — тихо просит Томас, шатаясь. — Прости, — фигурист кладёт руки на плечи друга и тянет назад, аккуратно укладывая его на спину, — Как сейчас себя чувствуешь? — он включает стоящую на тумбе лампу и выключает свет от телефона. — Угу, — явно не сообразив, о чём его спросили, отвечает Томас. — Что «угу»? — М? — Ясно… — решив пока не топить друга вопросами, Дамиано берёт котика, укладывая его на подушку.       Они находятся в полной тишине. Фигурист смотрит на лицо друга и не понимает, как же сейчас он может ему помочь. — Бывает такое ночью, — поняв, что хочет, но не решается спросить он, отвечает Томас. — Ты не рассказывал про это, вот я и испугался за тебя. Прости, — опускает глаза вниз Давид. — За что ты извиняешься? Ты сделал всё правильно, — парень берёт друга за руку, смотря на него благодарными глазами.       Что-то от этого жеста в сердце фигуриста разлилось очень мягкое. Глаза загорелись искрой, а грудь подымалась. Вновь взглянув в серо-карие зрачки, Дамиано ощутил себя в мягком облаке спокойствия, которое накрывало его с головой. — Ты чего? — выводит его из мыслей Томас. — Я?.. — приходит в себя парень, опуская глаза вниз, — Нет, я ничего… — Тогда… Спокойной ночи? — непонимающе смотрит на друга блондин. — Я останусь ненадолго? Боюсь, вдруг у тебя повториться приступ, — с ноткой волнения просит он.       Томас ошарашенно распахнул глаза, ведь точно не ожидал такого. Чувство заботы пронзило сердце, заставляя натянуть на лицо глупую, но такую благодарную улыбку и согласно кивнуть. Он перекатывается на бок и сворачивается калачиком, прикрывая глаза и искренне не понимает, почему Дамиано продолжает на него смотреть. У того были точно такие же мысли. Что на него нашло? Фигурист, конечно, прекрасно знал, что его друг уж слишком привлекателен своей внешностью. Да и в постели тоже хорош… Так, стоп! Дамиано, о чём ты только думаешь? Он помотал головой, надеясь прогнать эти мысли, и вновь уставился на мирное лицо друга, который постепенно засыпал. Дамиано не выдержал и решил поддаться тому, что просит его душа: он наклонился к его лицу, мягко прикасаясь к нежным пухлым щекам буквально на секунду. Томас не вздрогнул. Он уже спит.

***

— Ренцо, отдай! — кричит на кухне Дамиано, когда котёнок прямо из под его рук забрал сосиску.       Каким же Ренцо оказался проказником! Ну, а если серьёзно, то скорее любознательным. Вечно ищите что-то новое, пристально изучая. Например, вчера днём он внимательно наблюдал за новой наволочкой, а потом и вовсе залез туда, играя. Ох, ну как на него можно злиться? Он же такой милашка! — У нас есть что-нибудь сладкое? — заходя на кухню, тут же спрашивает Томас. — Не знаю, а что? — У меня таблетки закончились, нужно что-то сладкое, — он принимается открывать различные шкафчики.       До Дамиано не сразу дошла речь друга, но через пару секунд он точно также лазает по всем ящикам и столешницам, пытаясь найти хоть намёки на сладкую пищу. — Банан подойдёт? — Подойдёт его долька, но не весь, — расслабившись, отвечает блондин, подходя ближе.       ”Прекрасное” начало дня. Ну, если убрать тот факт, что почти каждый день утро начинается так, то всё и вправду хорошо. На небе яркое солнце, а под окном играют музыканты, собирая наличные. Рядом стоящие рекламодатели рассказывали в громкоговорители о новой продукции. А довольный Ренцо уже откуда-то вылез. Явно его морда сейчас сверкает улыбкой от съеденной сосиски. — Я остался без завтрака, — сообщает Дамиано, наблюдая за котом. — Я тоже, — отвечает Томас. — Почему? — Потому что, во-первых, мне нужно опять ждать какое-то время, а во-вторых, сосиска была съедена. — Эй! Это была моя сосиска! — Ложь! — А вот и нет! — А вот и да! — Да иди ты! — Ну и пойду! — Дамиано обидчиво скрещивает руки на груди, отворачиваясь от друга. — Обидчивая сука! — смеётся над ним Томас, звонко шлёпая его по выставленным ягодицам. — Извращенец, который дрочит на своего друга! — отзывается фигурист, отходя на пару шагов от парня. — Спалившийся ниндзя, который целует своего друга, пока тот спит! — победно кричит Томас, вставая на ноги. — Крыса! — Дамиано разворачивается, хлопая круглыми глазами, — Я думал, что ты спишь. — Ой, не оправдывайся. Я знаю, что я слишком привлекателен, — блондин кладёт руку на талию, вставая в позу модели. — Будь я девушкой, то не устоял бы перед тобой. — А что тебе мешает, если ты не девушка? — Томас произносит эту фразу серьёзно и подходит ближе.       Улыбка с обоих лиц спадает сразу же, оставляя в себе лишь непонимание. Дамиано хлопает глазами, стараясь собрать в кучу мысли, и осознаёт, что ляпнул. Уже поздно. Томас подошёл достаточно близко, чтобы положить локти на плечи парня, оставляя свисать кисти. Что-то от этого действия в сердце фигуриста резко зажглось, заставляя просто смотреть в глаза, от которых исходила только любовь. Блондин смотрит на свой предмет воздыхания с полным обожанием и даже не старается этого скрыть. Зрачки у Давида предательски начинают дрожать, явно заинтересовавшись происходящим. Заметив реакцию парня, Томас улыбнулся и тут же целует его в мягкие губы, не собираясь от них отстраняться. Ему отвечают взаимностью и прижимают к себе сильнее за нежную талию, опуская руки ниже. Парень продолжает улыбаться в поцелуй, ощущая такие приятные щекочущие действия, которые мягко опускались с поясницы на ягодицы. Дамиано оглаживает каждую часть тела, аккуратно пройдясь по рёбрам, и возвращается на мягкую задницу, немного сжимая. Томас прижимается плотнее к его животу и проникает языком в податливый рот, где его, встречая, накрывает другой. Он чувствует, как его будто прогибают под себя, заставляя слегка склониться, изменяя разницу в росте. Блондин, конечно же, выполняет просьбу друга, немного расставляя ноги, становясь меньше, и прижимается не без чужой помощи пахом к ноге. Дамиано его держит и отпускать явно не собирается. Оставляет руки на ягодицах и теперь наклоняет голову, чтобы продолжать отвечать на поцелуй. Эта идиллия могла бы продолжаться вечно, если бы Томас не отстранился. Он понимал, что в штанах его становится в разы твёрже от всех этих действий и нужно прекращать. Фигурист явно против его действий, тут же пытается вернуть то, что у него забрали — мягкие губы. Выражает свою забастовку печальным стоном. Блондин мысленно усмехается и оглаживает щеку друга, как бы извиняясь за то, что прервал поцелуй. — Мне нужно заказать таблетки, — оправдывается он, — А тебе сходить и закупиться бананами, — он оставляет маленький невинный «чмок» на щеке своего предмета воздыхания и выходит из кухни, оставляя Дамиано с разбитым сердцем и грустными глазами.       Томас закрывается в ванной, чувствуя себя по детски счастливым. Неужели есть шанс на взаимные чувства?