Лёд-как доверие

      Что может быть лучше, чем просыпаться рядом с любимым человеком? Наверное, ничего. Томас приоткрывает глаза, замечая перед собой спящего Дамиано. Его тёплые сильные руки прижимали блондина к себе, словно собственность. Потупив пару секунд и всматриваясь в умиротворённое лицо фигуриста, Томас зарылся лицом в собственные руки и тихо, недовольно простонал, понимая, что натворил. Конечно, ему нравится вот так вот лежать со своим предметом воздыхания и чувствовать его дыхание на себе, но хотел ли сам этого Давид? К сожалению, парень не помнил, ведь действия алкоголя всё-таки немного повлияло на него. Блондин опустил руки, вновь взглянув на Дамиано, и не заметил, как улыбнулся. —«Нужно как-то выбраться, »—подумал он, чувствуя, как его держат мускулистые руки и явно не хотели отпускать. Не хотелось будить своего партнёра, и поэтому нужно действовать тихо и аккуратно, но при малейшем движении тот сжимал парня в своих объятиях, не желая расставаться. Томас тоже был бы не против остаться тут, но боялся, что когда Дамиано проснётся и увидит их, то обязательно перекроется от него и не будет общаться. Хотя блондин в принципе не верил, что после секса фигурист захочет с ним общаться. Каким-то неведомым чудом парень выбрался из-под Давида и, взяв свою сумку, направился на поиски одежды.       Стоя на кухне уже в одежде и готовив завтрак не только себе, но и Дамиано, Томас всё размышлял о случившемся. Нет. Он не жалуется, ему всё понравилось, но как сам отреагирует на это Давид? Узнает блондин только тогда, когда тот проснётся. —Привет... —тихо, слышится сзади, и Томас поворачивается. Перед ним стоял уже полностью одетый Дамиано, немного сжимаясь и не зная, что говорить. —Привет, —отвечает ему блондин и отводит взгляд, —«Блять! »—ругается про себя он и тут же отворачивается, словно только сейчас понял, что натворил. Парень вспомнил, как по-пьяни признавался в чувствах, и его щёки тут же загорелись ярким пламенем. Какой же он идиот! —Эй, я на тебя не злюсь, слышишь? —положив руку на плечо друга, Дамиано смотрит на него таким невинным взглядом, и Томас даже усомнился, что это действительно он. —Я не... Точнее... —мешкается он, пытаясь подобрать слова, и поджимает губу. —Я не злюсь, —повторяет фигурист и легонько поглаживает рукой по груди собеседника. —Это так тупо... Прости, —отводит от него взгляд Томас, чувствуя от его движений те самые искры, —Я сам от себя не ожидал...       Дамиано смотрит на его виноватое опущенное лицо, понимая, что после того, как он уйдёт, тот начнёт себя винить, и решил не допустить этого. Фигурист аккуратно кладёт руку на щеку блондина и поворачивает его к себе, легонько поглаживая большим пальцем, а после выдаёт: —Все мы имеем право выражать свои чувства, и это нормально, —он оставляет лёгкий поцелуй на щеке возле губ, возвращаясь в исходное положение, —Но пойми, у меня нет такого же к тебе. —Понимаю... —тихо отвечает Томас, прикрывает глаза и чувствует, как от фразы парня в груди всё сжалось и в какой-то момент треснуло. —Том... —жалобно протянул Дамиано и притянул к себе, крепко обнимая, —Если тебе нужна от меня ласка, то я могу её дать. Объятия и поцелуи для меня почти ничего не значат, а в отношениях... Там всё сложнее. Опять же все мы относимся к этому по-разному и если ты считаешь, что такой вид ласки–это проявление любви, то я не хочу давать тебе лишних надежд, —почти шёпотом говорит он, успокаивающе поглаживая по спине. —Всё слишком сложно, —только и смог ответить Томас, уткнувшись лицом в плечо друга. —Я знаю, —Давид отстраняется от парня и смотрит в его печальные глаза, которые явно запутались в этом мире, —Я люблю тебя как друга, понимаешь? —тот не реагирует, —Том? —Я запутался, прости, —проговорил блондин, отходя к маленькому диванчику, который находился возле кухонного стола. —Действительно, за мной очень много людей бегает с просьбой вступить в отношения, но я не могу просто потому, что не чувствую к ним ничего, —фигурист садится рядом и кладёт руку на спину друга в знак поддержки, —Сколько бы я им не объяснял, им всё равно. Если кто-то через какой-то время способен с этим смериться, то некоторые идут на пролом и не чтобы завоевать сердце, а они уже считают, что я их люблю в ответ. —Придумали свою реальность, —тихо говорит Томас, перекатывая в руке невидимые предметы. —Именно, —посидев пару секунд, он добавляет, —Я ни в коем случае не виню тебя. Сердцу не прикажешь. Я надеюсь, что тебе стало легче от признания. —Нет, —блондин безжизненным взглядом уставился в одну точку. —Это может произойти не сразу, —Дамиано наклоняется к нему ближе, желая заглянуть в лицо, —Всему нужно время... —заметив на себе чужой взгляд, он вздыхает и возвращается назад, —У меня была безответная любовь, и я тоже долго не мог признаться ей, а когда рассказал, то... Это оказалось не взаимно. Сначала я убивался до чёртиков, думал, что мир рухнет... —фигурист делает небольшую паузу, замечая, как тот поворачивается на него, —Потом я просто понял, что нужно жить дальше и когда-нибудь все мы найдём того, чьи чувства будут связаны как узел. —Честно, это выглядит так, будто ты сейчас передо мной извиняешься, что не можешь меня полюбить. —Ни в коем случае. Ты в замешательстве и лучше, если кто-то в этот момент будет рядом и объяснит всё, что происходит, —ребята сталкиваются взглядом. Дамиано приподнимает уголки губ, старясь поддержать, —Мне... —не может произнести эти слова он. —Знаю, тебе нужно идти... На завтрак не останешься? —Уже некогда. Тренировка, а мне нужно ещё домой зайти за формой.       Томас не хотел отпускать его от себя, но понимал, что сейчас так будет лучше и почти незаметно кивнул в знак понимания.

***

      Повернув ключ в дверном проёме и открыв скрипучую дверь, Дамиано заходит внутрь квартиры и сразу замечает пару шприцов, которые лежали на полу. Вздохнув от безысходности и понимая, насколько вчера была весёлая вечеринка, он собирается идти к себе в комнату. Пройдя мимо кухни, парень останавливается распахнув глаза, и готов молиться, чтобы всё, что он заметил—оказалось каким-то бредом. Сжав зубы, фигурист делает пару шагов назад и разворачивается. Дамиано замечает лежащее тело на полу, которое не двигалось. Тело его мамы. Конечно, учитывая, какой она начала вести образ жизни, когда связалась с этим мужиком, то он частенько видал её в таком состоянии, но что-то внутри подсказывало, что не всё так просто. Парень подошёл ближе и видит, что рядом лежат точно такие же шприцы и парочку использованных пакетиков с ещё имеющимся содержимом. Пару бутылок разлившегося вина, которое явно уже впиталось в линолеум. Дамиано заглядывает в лицо женщины и чуть отшатывается, закрывает рот рукой, и из глаз тут же, как по щелчку, прорвались горькие слёзы. Её глаза были уставлены вдаль, а губы слегка приоткрыты. Привычных движений для человека во время дыхания не было. Пытаясь себя успокоить, фигурист присаживается на корточки и убирает руки с лица, перемещая их на своё сердце. Оставалась одна надежда. Кое-как отрывает ладошку и кладёт на шею женщины, не чувствуя её пульса. Это конец. Из глаз с новой силой вырвалась солёная жидкость, из-за которой тот впал в истерику. Руки затряслись, словно в судорогах. Хотелось рвать на себе кожу и кричать о помощи, которой теперь нигде не найти. Дамиано, как от огня отлетает от тела, не находит в себе силы встать и бьёт кулаком в пол. А потом ещё и ещё, и ещё... Схватился ладошкой за футболку, в районе сердца, сминая, и чуть ли не рвёт. Страшный рёв вырывался из груди, который, казалось, ничем не заглушить. —«Блять! Сука! Сука! Сука! »—пытается закричать в голос он, но не получается.       В этот момент фигурист падает на пол под воздействием чужой силы. Не успев сориентироваться, он чувствует, как к его носу и рту подставляют тёплую тряпку с каким-то противным запахом. Сил не было, чтобы встать, ведь давили достаточно сильно. Через пару секунд Давид понимает, что эта тряпка пропитана сонным порошком, который забирал последнюю возможность выбраться. Заметив краем глаза своего отчима, в сердце вспыхивает ярость. —Убери руки! —пытаясь отчаянно бороться, фигурист начал барахтаться в его руках, впиваясь когтями в кожу мужчины. —Заткнись! —грубо кричит он, сильнее прислоняя ткань к лицу парня. —Это всё из-за тебя! —крик был словно из ада, в основу которого легла вся боль и вся обида на этого человека, —Убери от меня руки! —всё-таки скинув с себя мужчину, Дамиано подрывается на ноги, чувствуя, как порошок даёт о себе знать, —Ты во всём виноват! Ты! —отчаянно кричит он и хватается за плечи. Не выдержал и набросился на отчима, который, не ожидав такого, упал на пол, больно ударившись спиной, —Ты! Ты! Ты! Ты!... —гнев покрыл душу парня придавая ему новый адреналин, —Если бы не ты, то она была бы жива и... Это всё ты! —Она сама решилась на такое и... —Ты! —Давид впивается пальцами в чужое лицо, жалея, что у него нет когтей. —Заткнись! —почувствовав на себе вновь ту самую тряпку, фигурист машинально хватается за чужую руку и узнаёт голос Марко. Мужчина же быстро адоптировался и повалил своего пасынка на пол, помогая баскетболисту. —Это всё ты!.. —последнее что крикнул Дамиано и почувствовал полное изнеможение, которое заставило его закрыть глаза.