Что-то между нами

Есть негласное правило: повторение — мать учения. Суть в повторении некоторой последовательности действий, результатом которого становится вырабатывание некоторой привычки. Первые несколько месяцев Ли Ран настойчиво игнорировал Аым, находящую его изо дня в день. За полгода лисенок испробовал все методы отвлечения собственного внимания. «Дао дэ цзин» была зачитана до дыр, прочая литература, которую Ран сумел отыскать по близости так же была перечитана лисом несколько раз. Полукровка сосредоточенно дергал струны гуциня, издавал самые какие ни есть ужасные звуки, дуя во флейту. Даже когда он начал монотонно вышивать узоры на одних из одеяний старшего брата, девчонка продолжала с интересом наблюдать за его деятельностью. Только Ли Ён, увидев результат работы младшего, заметно удивился, шутливо произнеся, что вот уж не думал обнаружить подобные таланты в своем маленьком братце. Ран в тот момент так и не определился, обижаться ему на «маленького» или же радоваться столь экзотичной похвале со стороны хёна. В конце концов, пролетели полгода. За пределами горы наступила зима, листва деревьев облетела и белый пушистый снег укрыл землю мягким покрывалом. Однако даже холода не отпугнули настойчивую девчонку, поднимавшуюся день ото дня на гору дрожа от холода. — Кумихо-гэ, а вы с братом как-то празднуете Сольналь? — спросила она его однажды где-то в середине последнего месяца уходящего года. — А тебе какое дело? — в привычной грубиянской манере отозвался лис. — Ну, мы с Сэром и Джехваном будем вместе ттоккук готовить, например, — словно и не заметив грубости со стороны полукровки, продолжила мило щебетать Аым. — А ещё у нас есть такие больши-ие качели!.. Правда мне ещё далеко до ловкости Сэром, но это ничего: Сэром говорит тут опыт важен… Вот потренируюсь хорошенько, и… — Тебе больше поболтать не с кем? — прервал её совершенно вышедший из себя полулис. — Я грублю тебе, игнорирую тебя, а ты… Всё никак не отвяжешься! Настолько тупая, что забыла, о чем я тебе говорил при нашей первой встрече? Тебе. Здесь. Не рады! Но девочка в какой-то момент, казалось, просто перестала его слушать, вместо этого с нескрываемым удивлением глядя куда-то за спину полукровке. — И на что ты там уставилась? — зло уточнил у неё Ран. — У тебя… у тебя и правда девять хвостов? — наконец спросила она у лиса тоном, близким к восторженному. Что за глупости? Какие девять хвостов у полукровки? Сколько себя помнил, Ран так и не смог отрастить больше, чем пять хвостов, а тут откуда-то сразу девять. Нет, конечно, может быть свою роль сыграла лисья бусина брата, но Аым, однажды приобретшая её ведь так и не сделалась лисицей. — Да какое тебе дело? — наконец, взяв себя в руки, воскликнул мальчик. — Если так хочется долг жизни мне отдать, считай, что больше ничего мне не должна! И убирайся, наконец, отсюда!.. Просто уйди… Обессилено Ран опустился на землю. Его отношения с братом, чертовы девять хвостов… Да какое девчонке вообще дело до этих вещей? Зачем лезть в чужие дела, просто зачем? — Странный ты, — произнесла Аым после короткой паузы, опускаясь на корточки рядом с лисенком. — Ну да, не дала я твоему глупому брату стереть свои воспоминания о нашей с ним встрече… Так это моя память. Что хочу, то и помню, что хочу, то и забываю. — Не называй… — всё же сумел выдавить из себя Ран. — Не называй хёна глупым! — Ну хорошо, не буду, — пожала плечами девочка. — Но и не уйду, — прибавила веско. — Если хочешь можешь опять грубить и игнорировать, но не прогоняй, хорошо? — Да иди ты, — фыркнул мальчик в ответ. — Делай что хочешь. Мне — всё равно. — Да? — переспросил девочка, широко распахнув глаза. — Ну вот и буду! На этой фразе она обхватила лисёнка обеими руками, утягивая его в объятия. — Дура, — буркнул куда-то в шелковистость чёрных девичьих волос Ран, но она, как обычно, проигнорировала обидные слова. — Кумихо-гэ, а ты научишь меня стрелять из лука? — … С минуту Ран просто пытался осмыслить смысл её слов, прежде чем в сердцах воскликнуть: — Думаешь, попросишь и все всё выполнят? Здесь тебе не императорский двор… принцесса! *** — То есть ты хочешь, чтобы я научил тебя стрелять тебя из лука, чтобы ты научил Аым? — ещё раз уточнил Ли Ён у младшего брата, в ответ на что последний кивнул с долей обреченности. — Что ж, братишка, — подытожил девятихвостый, — ты сам выбрал этот путь. Этот путь… Серьезно? Такого количества тумаков со стороны своего хёна Ли Ран ещё в жизни не получал. — Учить любому ремеслу можно лишь тогда, когда являешься мастером своего дела, — наставлял меж тем младшего Ён, глядя на очередной выстрел, снова оказавшийся не идеально точным. — Я пытаюсь уже третий день подряд, а всё становится только хуже! — в сердцах воскликнул Ран, почти обиженно глядя на старшего брата. — И в чём же моя вина, что ты такой неспособный ученик? — уточнил он у младшего, окончательно закрывая тему. В общем, это была, пожалуй, самая напряженная неделя в жизни Ли Рана за последние полгода. — Ты не готов, — подытожил по прошествии безумных семи дней старший лис. — Кто бы мог подумать, что из всех слабостей самой откровенной у тебя окажется стрельба из лука!.. Это было обидно. Столько усилий и совершенно никакого результата. — Хён, я исправлюсь! — не преминул воскликнуть в ответ Ран. — Я приложу больше усилий! Я уже лучше, чем в самом начале нашего возвращения справляюсь с ножами и боевыми топориками. А это… это какой-то лук, который твоя Аым едва ли не с первого раза освоила: смех — да и только! — Моя Аым? — уточнил у него старший, изящно выгнув бровь. — Думаю, теперь вернее было бы называть её твоей Аым, не находишь? Вот так всегда. Уводит тему! Ещё и эти странные подколки. Рану уже давно кажется, что в своей рыжей голове его старший вынашивает какой-то странный заковыристый план. Только вот, в чем суть этого самого плана… Рану пока неведомо. — У Аым была мотивация, — назидательно произносит Ён во время очередной тренировки. — Она готовилась к противостоянию со своим отцом. — Отцом? — от удивления Ран даже лук опускает. — Ну да, — кивает его старший. — Ведь в теле её отца живет Имуги… *** В мире может происходить множество опасных вещей, но Сольналь наступает именно тогда, когда ему и следует наступить. По правде, лично Ран не помнит, праздновали ли они с братом этот праздник. Но уверенность Ли Ёна непоколебима, хотя тот и готовится несколько необычно к этому празднику. — Хён, а разве не на европейское Рождество украшают ель? — несколько недоуменно спрашивает полукровка у старшего брата, с методичностью педанта завязывающего цветные ленты на ветках разлапистой ёлки, хотя… европейцы, кажется, в последний раз, когда Ран наблюдал приготовления к Рождеству, вешали на дерево яркие стеклянные шары, — Да? — лицо старшего лиса выражает искреннейшее удивление. — Европейское… Ён снова смотрит на ворох день в своих руках, на несчастное дерево, уже наполовину украшенное. — А мы тогда с тобой не так и не эдак, — заключает неожиданно для них обоих Ли Ён после недолгих раздумий. — Мы же вообще лисы, а не люди! Так что почему бы нам не придумать свои новогодние традиции, верно, Ран-а? Младший только кивает в ответ на такие несколько сбивчивые речи, принимая из рук хёна часть пестрых лент. Они заканчивают украшать деревья возле их хижины (и саму хижину, в том числе), когда солнце уже почти скрылось за горой Пэкду. — Хён, я кушать хочу, — признается уставший за день полукровка, в ответ на что старший брат загадочно улыбается. — Пойдем во внутренний двор, Ран-а, у меня кое-что для тебя есть, — только и произносит старший Ли, увлекая младшего за собой в сторону их дома. «Кое-что» превосходит все самые смелые ожидания и мечты Ли Рана. Во внутреннем дворе возле их дома накрыт небольшой стол. Лапша, мясо, чайник с праздничным вином и большой чан с ттоккуком (тем самым, съев тарелку которого, по традиции, становишься старше на год; хён ведь не будет считать, сколько тарелок съест этим вечером его младший брат?). Красивые бумажные фонари мягко освещают пространство, покачиваясь на ветках дерева, под которым и стоит праздничный стол. Это… — Вау!.. хён, это потрясающе, — только и может произнести пораженный Ран, не зная, что ещё сказать. — Стой, подожди, ещё не всё! — неожиданно восклицает его старший, сосредоточившись взмахивает рукой, и сотни маленьких светлячков взмывают вверх над поляной, словно превращая ночь в день. В глазах младшего лиса плещутся восторг и восхищение, когда он смеясь бегает за маленькими фонариками, пытаясь ухватить своей ладошкой трепещущий огонёк, пока один из светлячков не садится Рану прямо нос, после чего тот замирает, борясь пошевелиться и спугнуть удивительное существо, порожденное и призванное магией старшего брата. — Хён, ты лучший! — восклицает набегавшийся лисенок, кидаясь в объятия брата. — Я и не думал, что ты в самом деле… — Что, даже кушать теперь не будешь? — уточняет, смеясь, Ли Ён, и младший лис тут же, словно опомнившись бежит к праздничному столу, утягивая за собой старшего. На вкус всё ещё лучше, чем на вид и на запах. Честно говоря, ничего вкуснее Ран в жизни своей не пробовал (или же он до такой степени проголодался, целый день украшая деревья). — Ттоккук старшего брата лучший в мире, — констатирует Ран доедая пятую тарелку. Старший лис улыбается, глядя на почти что волчий… лисий аппетит полукровки. — Ран-а, — слегка насмешливо, но вместе с тем с лаской, достойной самого любящего сердца, произносит Ён. — Ты ведь понимаешь, что если съешь ещё одну тарелку, завтра тебе не исполнится шестнадцать? Наигранно обиженно младший надувает губы: — Ну и не надо. Всё равно очень вкусно. Внутри себя Ён усмехается в ответ на такие слова, вспоминая все свои не самые удачные попытки приготовить праздничное блюда, которые он периодически предпринимал на протяжении этих месяцев. Впрочем, реакция его младшего стоила всех приложенных усилий. — Подожди немного, — проворно встав из-за стола, вдруг произносит старший. — Это ещё не всё. Скрывшись в доме, он ненадолго оставляет младшего брата одного, чтобы через несколько мгновений вернуться обратно, сжимая в руках аккуратно перевязанный сверток. — Не знаю, понравится ли тебе… — несколько смешавшись, произносит Ён, — но… — Хён, а я ведь тебе совсем ничего не приготовил! — восклицает Ран. — Я… я исправлюсь на твой день рождения, хорошо? — Конечно, ничего страшного, — тут же примирительно произносит старший лис. — Я ведь даже не предупреждал тебя заранее, что мы будем праздновать Сольналь в этом году. С долей неловкости Ён всё так же продолжает протягивать младшему брату подарок, прежде чем лёд недопонимания и недосказанности разбивается коротким взглядом, исполненным признательности и той любви, высказать которую не хватит слов. С коротким поклоном младший лис принимает из рук старшего сверток, тут же вынимая подарок из упаковки. Записная книга в твердом переплете, достаточно толстая, чтобы вместить множество слов и предложений. И этот запах свежей бумаги, сладостно пряный с нотками грядущей древности… — Эта тетрадь… — произносит Ран, восторженно взирая на подарок, даже не зная, как облечь в слова всю благодарность и признательность, его переполняющие. Перебарывая собственное волнение, Ён тут же нарушает на миг возникшую тишину: — Можешь записывать мысли в неё… — произносит лис, слегка поводя плечом, словно сбрасывая тяжесть не произнесенных слов, — даже не знаю, хоть сборником самых отборных ругательств сделай, правда!.. В общем, я знаю, порой бывает нужно высказаться кому-то максимально равнодушному и минимально предвзятому, и поэтому… — Спасибо! — прерывая поток бессмысленностей только и сказал Ран, всё ещё сжимая в одной руке подарок, крепко обнимая своего старшего брата. — С Новым годом, хён… — С Новым годом, Ран-а, — эхом отзывается его старший, обнимая лисёнка в ответ.