При свете розоватой яшмы восходящего солнца изорванный ярко-оранжевый шарф необычно светился. У Ричарда шарф всегда был идеально чистым. Будто тканый огонь, не ранящий, не обжигающий. Тёплый.
Даже сейчас, покоясь на сухой, впервые за десятилетия взрыхлённой, земле, шарф своим цветом излучал нечто мягкое, заботливое, всё ещё тёплое.
Но эта забота последних отголосков уходящего в неведенье родного не могла докричаться до Грасса. Сидя напротив рыхлой поднявшейся земли, он пытался убедить себя, что спит. Что вот-вот проснётся в своей комнате, обволочённой лучами ненастоящего солнца и запахом лесного утра. Спустится на первый этаж. Ричард будет там. Пожелает Грассу доброго утра и предложит сходить на охоту, пользуясь моментом, пока Эмили спит. А потом окажется, что ведьмочка уже сбежала…
Было так забавно наблюдать за тем, как Ричард возмущается и без конца ругает Эмили. А сам безмерно беспокоится и переживает из-за мельчайшей ранки, которую она получила…
Солнце бросило лучи на западную стену. У её основания, под умирающим клёном отныне лежит ещё один герой.
Как после лицезрения… такой необъятной любви, Грасс продолжал свято верить, что Ричард выберется живым?
Невольно рука разбойника опустилась на могилу, пальцы впились в землю.
— Я не знал Ричарда, — прошептал он. — Думал, что мог читать его, как раскрытую книгу. Теперь понимаю, что не знал.
Тейя подняла взгляд. Тимми открыл глаза, его клонило в сон от потери крови и от тепла, пока священница залечивала его рану.
Порыв ветра сорвал несколько сухих листьев с клёна, украшая ими могилу.
— Я до конца не верил, что он погибнет. Он казался… неприкосновенным. Словно… даже смерть ему будет нипочём, — Грасс уронил голову. — Но ведь это было очевидно, верно, Ричард? Невозможно выжить, вечно жертвуя собой ради других. Ты слишком хотел нас защитить.
Тейя едва слышно выдохнула и вновь опустила взгляд на рану алхимика.
— Выходит, только это я и знал о Ричарде. Только о его бесстрашии и заботе, — пальцы ещё сильнее впились в почву. — Я не знал Ричарда, как друга. Мы два года сражались бок о бок, а я даже не знал, какой у него любимый цвет. Не знал, о чём он мечтал, какие читал книги, что любил есть, пить. Какие сны ему снились, и… был ли он в кого-нибудь влюблён. Он никогда не говорил о себе ничего.
И не из-за того, что потерял память.
— Он никогда не говорил, гложет ли его что-то, никогда не показывал, что ему грустно, что он скучает по близким из его прошлой жизни. И никогда не показывал страх, — разбойник поднял взгляд на клён. — Он грустил, когда было грустно нам, беспокоился только о нас. И боялся только, когда мы были в опасности.
Солнце поднималось. Даже вшитая в небо серость его не гасило.
— Когда тебе выдался шанс высказать свои чувства… — взгляд Грасса упал на шарф. — …почему ты не позволил позаботиться о себе? Неужели ты думал, что забота о тебе нам неприятна? Почему ты не ценил себя? Почему, Ричард?!
И самое ужасное, в глубине души понятно, почему.
— Потому что ты — рыцарь?! Потому что дал ордену клятву?! Отдать жизнь ради других, да! Всё это — чушь! И эта система классов — порождение Дьявола! — голос срывался. — Ты — человек, Ричард! Не инструмент для исполнения рыцарского долга! Ты заслуживал заботы, ты заслуживал того, чтобы разделить с нами всю чертовщину, которую нёс на себе! И ты заслуживал не жертвовать собой ради нас! Тебе рыцарский долг был дороже нас с Эмили?! Неужели ты не понимаешь, как нам теперь будет… больно… без тебя?..
Тимми, откинувшись на ствол клёна, жестом показал Тейе, что хватит на сегодня лечения. Девушка устало кивнула, затем подошла к Грассу. Тот, сжавшись, дрожал. Опять.
Священница осторожно погладила его по спине.
— Ричард поступил так, потому что он — человек, — и вновь её голос, подобный ангелу. Разбойник поднял на неё взгляд. — Не ценил себя ради вас, потому что так поступают люди. Таил всё, что его беспокоило, ради вас, потому что так поступают люди. Ошибся, надеясь защитить вас, потому что люди ошибаются, особенно когда хотят защитить своих близких от всего. Так поступают люди, добрые и любящие люди, которые нашли тех, о ком хотели бы заботиться. Единственное, что боятся такие люди — это потерять то, что им особенно дорого. Таким людям Бог отводит короткий срок, за который они успевают осчастливить много других людей и помочь тем, кто в будущем и поднимет этот мир с колен.
Грасс втянул воздух.
— Раз уж так, что мы теперь сможем сделать без него? — разбойник сдержал порыв схватить шарф и прокричать в него. — Ричард был тем, кто способен поднять этот мир. А мы? Я? Я себя чувствую… чертовски слабым. Я не знаю, смогу ли найти Эмили, и смогу ли вообще сражаться дальше.
— Ричард принял такое решение, а значит верил, что вы сильные и сможете справиться с этим, — ладонь Тейи сползла и сжала руку Грасса. — Теперь мы должны сделать всё возможное, чтобы смерть Ричарда была не напрасной.
Дрожь разбойника стихала, пелена отчаяния с его глаз медленно сползла. Он опустил голову.
— Разрушить Подземелье, — голос звучал ровно.
— Не так, — девушка мягко улыбнулась. — Выбраться из Подземелья живыми.
Разбойник осклабился.
— Отныне, пока не будут уничтожены все приспешники, и эти чёртовы стены не рухнут на Колосса Зулана, я не собираюсь покидать это место, — и вновь его плечи начали дрожать. — Кто бы ни был создателем этого проклятого места, он поплатится за Ричарда.
Тейя поникла. Он ничего не понял.
— Ричард… — Грасс приложил руку к груди. — Даю тебе слово… Больше из нашего отряда не погибнет никто. Мы все уйдём из Подземелья живыми. Эти стены падут навсегда. А те, кто убивал здесь наших товарищей… их ждут вечные страдания.
Почему-то… жажда мести сошла на нет, когда парень взглянул на оранжевый шарф.
— Если бы погиб кто-то из нас… ты бы вряд ли говорил о кровавой мести, пока прощался с нами, — Грасс вымученно улыбнулся. — Прости, Ричард. Мне твоего благородства не постичь.
Ветер вновь всколыхнул сухой клён. Несколько листьев покорно опустились на землю.
Снедающая тишина вдруг треснула от резкого смеха Тимми. Тейя и Грасс, вздрогнув, посмотрели на него. Алхимик схватился за плечо, от хихиканья рана заныла.
— Я вспомнил кое-что из своего прошлого, — ответил он на немой вопрос товарищей. — Ну и скучная же жизнь была в ведьмачьих общинах!
Он затих, стараясь уловить проясняющиеся отрывки прошлой жизни.
— Ведьмаки и ведьмы были ужасно скупы до денег, готовы были браться за самую гнилую работу ради пары блестяшек. А ещё — безумные зануды. Подчинялись убогим правилам, за невыполнение которых изгоняли из общины. Мы, как друиды и оборотни, поклонялись лесу, только, скорее, вредили ему. Проводили обряды с зельями, приносили в жертву лесным духам животных. А иногда — и людей, — парень выдохнул, кажется, от этой речи плечо сильнее разболелось. — Отстой, «повезло» ж мне там родиться. Хорошо, что я сбежал.
Тут он вновь улыбнулся.
— Не помню, где я тогда оказался, наверное, в каком-то городе. Я попытался ограбить какого-то богатенького жлоба. Да уж, корни есть корни. В общем, его два рыцаря на побегушках меня избили. Кажется, я тогда не очень быстро бегал, — его хихиканье постепенно сошло на нет. — Так вот, о чём я… Мне помог парнишка из рыцарской академии.
Грасс опять вздрогнул. Уже от внезапного укола где-то в груди.
— Помню, он начал вразумлять меня, что нельзя красть деньги, и болтать другие занудства. А потом пригласил в таверну. И, когда спросил, почему я покинул общину… что же я ответил ему?.. Не мог же я сбежать только потому, что мне не нравились правила… Мой ответ его, кажется, впечатлил… или напугал… или воодушевил, этого я не понял. Но он предложил по-тихому пробраться в академию и переночевать в его комнате.
Тимми улыбнулся и перевёл взгляд на разбойника.
— Так вот, Грасс. Раз уж тебе интересно, то из еды он заказал себе только чашку с вишней. Книг у него было много, и все — сплошь заурядные рыцарские романы. И влюблялся он только в героинь из этих книг. Единственной его мечтой было уйти из академии и отправиться далеко от этого города… Похоже, его мечта и впрямь сбылась, — алхимик хихикнул, но, кажется, неискренне. — А утром рассказывал, что ему приснился снег… Что ещё? Любимый цвет? Ну, это и по шарфу понять можно.
Грасс потупил голову. Всё это звучит… словно Тимми описывает совершенно чужого человека.
— Голова кругом? Сам ведь говорил, что Ричард — человек. И это так. У него были простые желания, простые мечты, простые увлечения, — ведьмак отвернулся к встающему солнцу. — Но он — и рыцарь, в том числе. Он рассказывал, что все люди по жизни несут какой-либо долг. Будь то забота о семье, близких, забота о себе, поиски своего пути, стремление к своей мечте. И только те, кто исполнил этот долг, способны вознестись. Пафосно, да? Но глупо, в какой-то мере… На следующий день случилось «Нисхождение ангелов», и Ричард принялся выполнять свой рыцарский долг — защита людей. А я посчитал, что мой долг — помочь ему.
Ещё один порыв ветра. Листья остались колыхаться на ветвях.
— Если б я тогда подумал, что долг — это полная чушь, и увёл бы Ричарда из того ада … Был бы он жив сейчас?
В ответ — всё тот же ветер.
— Ричард — может быть, — подала голос Тейя. — А вот Грасс или Эмили — нет.
— Да уж, жестокое плетение судеб.
Грасс закрыл глаза. Одна мысль о том, что Ричард мог бы выжить… слишком сильно резала по душе.
— По крайней мере, теперь ясно, почему именно Ричард попал сюда, — продолжила Тейя и, улыбнувшись, положила руку на плечо разбойнику. — Он нужен был, чтобы выжили те, кто навсегда разрушит Подземелье.
Грасс взглянул на неё. Вновь её светлое лицо вселяет тепло. Она правда считает… что героями, выбравшимися из Подземелья, будут…
— Ты ведь сам дал ему слово, — кивнула Тейя, ответив на незаданный вопрос. — А потому наш долг теперь — сдержать его несмотря ни на что.
Наконец ледяные шипы отпустили сердце, и Грасс глубоко вдохнул. Поднялся с колен. Клён зашуршал от разыгравшегося слабого ветерка.
— Нужно идти, — заключил разбойник. — Вернёмся к приспешнику, заберём камень. Потом найдём место отдыха, восстановим силы и пойдём искать Эмили и Лина.
Он помог алхимику встать. Затем вновь подошёл к могиле.
— Мы не расстаёмся надолго, Ричард. Рано или поздно мы встретимся, — Грасс всё же не сдержал хрупкой улыбки. — А когда Подземелье исчезнет, я тебе обещаю, этот клён снова расцветёт.
***
— Грасс! Гленна, Кадор!
Разбойник, лишь услышав зов рыцаря, машинально сбежал на первый этаж и юркнул в дверь на улицу. Тогда же он чуть не столкнулся лбом с Ричардом.
— Доброе утро, — напарник улыбнулся и отошёл на пару шагов назад. — У меня отличные новости.
Разбойник заметил, как из-за спины рыцаря выглядывает маленькая фигурка. Девочка с испуганными розовыми глазами, кудрявыми, спутавшимися под огромной шляпой, волосами и изорванным плащом. Она, обхватив руку Ричарда, жалась к нему со всей силой. Рядом с её ногой съёжилась палевая собака, недоверчиво принюхиваясь ко всему вокруг.
Грасс выдохнул. Он думал, с рыцарем что-то случилось.
— Дай угадаю, ещё одна нюня вступает в наш отряд?
Гленна вышла из дома вслед за Грассом.
— Что за отличные новости? — из окна второго этажа высунулся Кадор. — Ты нашёл громадных ящериц, чтобы устроить между ними забег? Тогда мне стоит забыть о своих обязанностях на пару часов.
— Нет, лучше, — Ричард показал рукой на девочку. — Это Эмили. Она маг. Ты не рада, Гленна?
— О, да, я рада, что мне придётся нянчиться с ещё одним ребёнком и ещё одной дворнягой.
— Эй! Я — чистокровный оборотень! — возмутился Кадор.
— Ты же всегда хотела, чтобы у тебя была дочь.
Гленна отвела глаза, кажется, смутившись.
— Грасс, она случайно не твоя сестра? — рыцарь с улыбкой взглянул на ведьмочку. — Вы немного похожи.
— Первый раз её вижу, — безучастно пробормотал разбойник.
— Где ты её нашёл? — взгляд Гленны, кажется, напугал Эмили ещё больше.
— В лесу, где же ещё? Она наблюдала за стадом кабанов. А когда увидела меня, залезла на дерево, — Ричард неуверенно нахмурился. — Я так и не понял, как она это сделала вместе с собакой.
— Она по деревьям лазить умеет? — Кадор в предвкушении захихикал. — Жизнь становится веселее.
— Просто залезла на дерево, даже не нападала на тебя?
— Конечно. Зачем ей на меня нападать?
— Действительно, — Гленна саркастично прищурилась. — А кофта у тебя опалённая и на плече ожог — это потому что гоблины о тебя спички тушили?
Рыцарь невинно улыбнулся, делая вид, что Эмили не пускала в него молнии.
— Осмотри её, Гленна, — продолжил Ричард. — А то, когда один из кабанов врезался в это самое дерево, она упала.
— Тогда с её головой отныне не всё будет в порядке, — вздохнула друид и жестом показала напарникам идти в дом.
Оставшийся вечер Эмили не отрывалась от Ричарда. Стоило ему лишь на несколько секунд отпустить её руку, девочка сразу начинала плакать. Что ж ей такого сказал рыцарь, что в секунду завоевал её доверие?
Впрочем, Грасс понимал, почему это происходило с новенькой. Он ведь и сам в первую встречу захотел довериться Ричарду.
И за ужином, наблюдая, как девчонка нервно жмётся к рыцарю, пока тот всячески её успокаивает, разбойник поймал себя на мысли, что вся эта сцена безумно бесит. Неужто он приревновал?
Сверлящий раздражённый взгляд друга Ричард, конечно, заметил.
— Грасс? — спросил он.
А что говорил дальше уже забылось.
— Грасс?
***
— Грасс…
Вновь из уюта воспоминаний его разбудила Тейя. Разбойник огляделся.
Роковая мостовая. Порушенная и грязная. Место казни приспешника.
Но голос Тейи прозвучал так, словно она отрицает происходящее. И Грасс сразу же понял, почему.
Великий Рыцарь исчез. На его месте остались лишь обломки доспех, пепел и засохшая чёрная лужа.
