Амен
Холодный вечер принес с собой незваную гостью в виде бессонницы, с которой мужчина боролся уже далеко не один день. Постель громко шуршала под телом, отражаясь раздражением, стоило ему совершить привычные движения рукой либо же ногой. Она также неприятно кололась, будто мягкость хлопка исчезла из-за неспособности Амена уснуть. Кровать вмиг утратила свою излишнюю мягкость, обращаясь во что-то необъяснимое, похожее на деревянные нары, на которых не было возможности нормально выспаться. Хорну оставалось крутиться, отчаянно искать положение, чтобы ощутить хоть какой-то комфорт, а также стонать от бессилия и осознания усталости. Тело требовало отдыха, а голова будто сопротивлялась и издевалась, не позволяя погрузиться в сон — это было вполне очевидным концом в неравной схватке. Пролежав в постели больше двух часов, у полицейского больше не было сил бороться с самим собой. Глаза пекло, словно в них насыпали песка, от чего они с трудом открывались; мышцы налились свинцом от дискомфорта, а в мыслях разрастался серый шум, абсолютно не дающий покоя — даже мелодичная трель настенных часов не помогала избавиться от него, терялась на фоне. Вскочив с постели, Амен с ходу принял решение отправиться на тренировку, чтобы наказать себя попытками изнуриться окончательно. Возможно это могло помочь подобрать к собственному организму нужные настройки, довести его до предела и заставить наконец провалиться в небытие. К счастью, тренажерный зал находился в десяти минутах езды от дома, а само заведение работало круглосуточно, поэтому мужчине ничего не стоило натянуть на себя спортивный костюм и теплую куртку, взяв с собой сменную обувь, спуститься к машине и доехать до пункта назначения. Несмотря на все еще незначительные проблемы со здоровьем — хотя Хорн достаточно быстро восстанавливался после травмы — он все же решил испытать удачу и увеличить физическую нагрузку. Как бы мужчина себя ни чувствовал, желание вкусить тяжесть железа превышало любые оправданные и неоправданные риски сделать себе только хуже, ведь спорт стал чем-то большим, чем просто хобби. Он по-другому не умел… Да и не хотел, если быть честным. Тем не менее тренировка прошла вполне успешно благодаря наработанным годами знаниям, опыту и длительной разминке, чтобы разогреть и подготовить мышцы. За несколько недель реабилитации они уже отвыкли от того режима, что был у Амена до вступления в банду. Нужно было наверстывать упущенное, и это занятие стало идеальным началом на пути к возвращению в строй. Полтора часа пролетели как одно мгновение, насыщая конечности приятным напряжением, а вены — чрезмерной дозой крови благодаря быстро колотящемуся сердцу. Тянущая боль напоминающего о себе рубца едва ощущалась где-то на фоне, ведь сейчас Амен акцентировал свое внимание на эндорфинах, что заполняли всего его без остатка. Полицейский мог назвать себя по-настоящему счастливым в этот конкретный момент, несмотря на взъерошенные волосы, прилипшие ко лбу пряди и одежду к телу, а все проблемы столь учтиво меркли на фоне несказанной радости и казались несущественными. Единственная трудность, которая хоть как-то могла волновать, — неспособность принять душ в заведении, так как полотенце продолжало аккуратно лежать на полке в шкафу дома вместо сумки. Именно поэтому пришлось смириться с фактом отвратительной липкости до самого дома. Сжав сумку покрепче, Амен выбрался из машины и, еле-еле волоча ногами, отправился в сторону своего подъезда, окутанный шлейфом зимней ночи и объятый легким, чуть уловимым сонным мороком. Это был тот самый случай, когда реальность переплюнула безрассудный план, пересекла все видимые и невидимые границы — тренировка утомила окончательно. Оставалось лишь найти силы встать под собственноручно созданный кипяток и после лечь в постель. Атмосфера вестибюля, что обычно дарила безмятежное спокойствие благодаря тихо играющей классической музыке и ароматам комнатных цветов, встретила мужчину динамичным, явно набирающим обороты женским голосом. Консьерж его дома — милая женщина в возрасте, которая отличалась умиротворяющим тембром и приятными словами в адрес жильцов, — чуть ли не срывалась на крик, требуя нарушителя порядка покинуть помещение. Вмиг окутанный тревогой Амен ускорил шаг, чтобы быстрее настигнуть угла и открыть картину на происходящее — альтруизм был неотъемлемой частью самого мужчины, поэтому за секунду затянувшееся узлом желание помочь беспомощной работнице не казалось чем-то чуждым. Перед глазами предстала Эвтида, которая склонилась над пожилой, на что та зажмурилась и закрыла уши руками, стараясь перекричать незнакомку. — Миссис Аллабанд? — Хорн вскрикнул и в два счета подлетел к стойке, дав женщинам о себе знать. Эва спешно повернулась и уставилась, не скрывая удивления увидеть здесь того, кого искала. — Амен, я тебе звонила, а эта су… — девушка затараторила, едва проговаривая слова. — Прошу простить мою девушку, если она успела наговорить чего-то оскорбительного. Сутки на работе, сами понимаете, кто бы из нас не сорвался на любую мелочь, — полицейский перебил, нежно сжав запястье девушки, — а телефон у меня в сумке на беззвучке, я тренировался, поэтому ты и не дозвонилась. Доброй ночи, миссис. Женщина не смогла произнести ни слова, явно ошарашенная от происходящего, только молча продолжала хлопать глазами и переводить взгляд с него на Эву и обратно. Хорн потянул свою гостью в сторону лифта, мягко сжимая ее руку в своей. — Нашел же себе, — то были единственные слова, произнесенные хриплым голосом, что коснулись его чуткого слуха. Эвтида нервно дернулась, и в этот самый момент ее намерения ответить на столь провокационную фразу в сторону работницы пробились наружу в виде резких движений. Амен сильнее стиснул девичью руку, жестом приказывая успокоиться, на что она безмолвно согласилась. — Ты чего тут делаешь? — прошипел он, стоило дверям со скрипом затвориться. Пробежавшись потемневшим взором сверху вниз, мужчина не смог совладать со своим желанием рассмотреть внешний вид девушки, сразу же про себя отметив уже не белые кроссовки, испачканные засохшей грязью багрового цвета, и неизвестного происхождения пятна на джоггерах, будто она опрокинула на себя ужин. Мысли о том, что что-то могло случиться, сразу же затуманили разум, так сильно сжимая горло в невидимые тиски, что кадык вот-вот готов был сломаться. — Пытаюсь добраться до тебя, — уверенно бросила девушка, чуть запрокинув голову. — Почти в четыре ночи? Ты вообще где была и зачем устраиваешь тут беспорядки? — Она не пускала меня к тебе! Грозилась вызвать полицию. Черта с два я буду такое терпеть… — Еще бы, я бы на ее месте тоже заподозрил неладное, если бы незнакомая девочка рвалась к мужчине ночью, — Амен не смог сдержать себя, чтобы не съязвить. Не хотелось в очередной раз бороться с напряженным воздухом, сгущающимся вокруг. — Незнакомая, значит, — пробубнила она, посмотрев на металлическую стену. — Теперь нет. Она тебя точно запомнит. Всю дорогу до его этажа никто из пары больше не проронил ни слова. Мужчина смело скользил взглядом по хрупкому женскому стану, спрятанному за мешковатой одеждой, изучая и исследуя каждую складочку помятой ткани. Эва наверняка чувствовала его внимание, что буквально въедалось в кожу, металась глазами по массивной двери, но не смела повернуть лицо в его сторону, специально игнорируя. Ее непривычная небрежность не давала Амену покоя, однако сама Эвтида не выглядела напуганной или же опечаленной. Едва прикусив губу, он продолжал отравлять ее своим интересом, хоть и чувствовал женский дискомфорт, тем самым намекая, что не отстанет. — Ты мне скажешь, что случилось? — намерение играть в молчанку растворилось в темноте квартиры, стоило им пересечь порог. Только после произнесенного вслух вопроса мужчина потянулся к выключателю. — Ничего. Почему сразу должно что-то случиться? — Эва поспешно сбросила с себя обувь, выдавая тем самым свое недовольство из-за настойчивого расспроса. — Ну не просто же так ты пришла ко мне ночью, еще и грязная, — альбинос кивнул вниз. — А… это какой-то придурок пивом облил в моем подъезде. Бухой… — без заминки выпалила, сбрасывая кожанку на пол и ловко переводя разговор в другое русло, — а тебе сюрприз хотела сделать, вот и приперлась без оповещения. Амен с пренебрежением уставился на неаккуратно оставленную кучу из кожаной ткани, явно недоумевая от поступка своей женщины. Брови инстинктивно сошлись на переносице, а вздувшиеся желваки заиграли на скулах, однако дальше невербальных знаков возмущение не дошло. Руки самостоятельно потянулись к верхней одежде, поднимая ее с пола и аккуратно размещая на пуфе. Эвтида все это время надменно следила за ним, зацепившись большими пальцами за карманы, а после громко хмыкнула, явно насмехаясь. — Неужели соскучилась? — ухмылка вмиг была стерта прямым вопросом, на который девушка не спешила ответить. — Не заставляй меня говорить подобное… — Я тоже. Эва… Девичий язык быстрым движением прошелся по верхней губе, прежде чем уголки губ потянулись наверх, развернувшись широкой улыбкой на лице. Пальцы вспорхнули в воздухе, чтобы завальсировать на кромке обтягивающего лонгслива, пока грудь Эвы беспощадно вздымалась от учащенного дыхания. Щеки покорно побагровели в приглушенном свете коридора, а тонкие лоскуты век обольстительно прикрыли кофейную радужку. — От тебя несет за километр, нахрен тренировался? — попыталась перевести тему, чему Амен поддался. — Захотелось, у меня бессонница, — рубец вновь дал о себе знать, стреляя в бок. Спасибо девушке за напоминание. — Не сразу же после больницы, подождал бы месяц… — взгляд заметно смягчился, а голос перешел на шепот. — Совсем плохо ведешь себя, здоровяк. Не заботишься о себе. — Кто бы говорил! Всем своим поведением показываешь свой истинный характер. Так кто же из нас на самом деле негодяй? Ты! Такая плохая девочка… Эвтида, — мужской тембр оттенился хрипотцой на ее имени, едва Хорн осознал двусмысленность своих слов. Девушка также поняла это, судя по вмиг расширенным зрачкам, что устремились прямо на него, и резкому, прерывистому вдоху. Ей потребовалось несколько секунд длиною в вечность, чтобы что-то ответить. — Знал бы ты насколько, сразу захотел бы наказать… — кокетливые нотки ярко зазвучали, подчиняя себе привычную мелодию девичьего голоса. Эва всегда так делала, когда задавалась целью перейти черту приличия. Член зазывно дернулся в свободных штанах, охотно отвечая на столь вызывающую фразу. — Уже. Хочу, — Амен с трудом сглотнул вязкую слюну, отчаянно цепляясь за самообладание. — Пойду-ка я в душ, чтобы не пахнуть. — Я с тобой. Девушка непринужденно двинулась в сторону ванной комнаты, не дожидаясь какого-либо ответа от альбиноса. Каждый непреклонный шаг медленно, но верно сметал причины для возражений. Как бы остро мужчине не хотелось уединиться, чтобы побыстрее расправиться с необходимой рутиной, возможность совместного времяпровождения вызывала куда больший неугасаемый интерес. Брюнетка подцепила лонгслив, чтобы впоследствии потянуть его вверх, открывая обзор на аккуратное, ничем не примечательное нижнее белье и бросая его себе под ноги — знала, как ему это не нравилось и все равно делала по-своему. — Мое мнение ты даже не спрашиваешь, да? — с усмешкой произнес Хорн, избавляясь от верха и оголяя россыпь контрастирующих на мраморной коже шрамов вместе со свежим, где не так давно сняли швы. Амен не отставал, практически синхронно повторял движения Эвы. — Именно. Мне тоже нужно освежиться, так зачем тратить время и лишнюю воду, если есть прекрасная возможность сэкономить ресурсы. Мужчина в ответ лишь задорно покачал головой, продолжая выставлять обнаженные части тела напоказ. Эвтида осталась в одних только трусиках, когда забралась в душевую кабинку, намереваясь повернуть кран, в то время как он уже полностью демонстрировал свою наготу. В два легких шага Амен настиг ее, затуманенный легким чувством предвкушения, наклонился вперед, цепляясь за женское нижнее белье, чтобы после спустить его по ногам. Брюнетка задорно хихикнула, помогая ему обнажить себя окончательно, послушно приподняв по очереди ноги. Поток воды беспощадно забился о подставленное тело, стекая крупными неуловимыми дорожками вдоль мягких девичьих изгибов. Влага очерчивала напряженную спину, придавая дополнительный блеск природному загару, повторяла рельеф привлекательно выпирающих ребер, а после соединяла затейливый рисунок в одну линию, скрывающуюся в ложбинке округлых ягодиц. Мокрая кожа зазывала оставить миллионы кротких поцелуев по всей поверхности, уделить внимание каждой складке и залому, приласкать до прерывистых вздохов, до истошных криков удовольствия, до мольбы остановиться. Амен сбросил с себя бесовское наваждение грубым движением головы, возвращая мысли к бытовым проблемам. Ему нельзя было так просто сдаваться Эве в плен, чтобы она в очередной раз ощутила сладкий привкус победы на языке. Схватив бутыль с гелем для душа, мужчина приступил к водным процедурам, игнорируя колкие порывы рассматривать девушку. Если он продолжит, никакая сила воли не станет помехой перед желанием овладеть. Эвтида молчала. Безмолвно втирала в себя пенящееся средство, повернувшись спиной к своему партнеру. Слишком тихо, будто ее и вовсе тут не было. А это невероятно волновало, заставляя улавливать, возможно, мнимое, но все-таки напряжение. По этой причине попытки оставаться равнодушным к обнаженному женскому телу потерпели неудачу. Хорн вновь перевел взгляд на нее, отмечая идеальные ниспадающие волосы, что впитали в себя влагу, покорно повторяя изгибы острых плеч. Сердце подскочило от неприличных ярких мыслей, что безжалостно закружились в голове — осмотреть мокрые пряди, скрывающие тонкую лебединую шею было непоправимой ошибкой. Он был словно под гипнозом, а ладонь, которая, казалось, не поддавалась никакому влиянию, потянулась к девичьей голове, захватывая локоны одним уверенным движением и сжимая их в кулак, чтобы после потянуть вниз. Одним грубым рывком, но не пересекая черту. Член уже невыносимо болел, наливаясь закипевшей в венах кровью от одного только движения в сторону Эвтиды. То, с каким мелодичным стоном она подняла лицо вверх, следуя за движением его руки, заставляло бесконтрольно быстро вдыхать потяжелевший воздух вокруг и прижимать ее стан максимально близко к своему прессу. Амен уже заблаговременно проиграл самому себе, лениво выводя своими губами непонятные никому узоры на ее ушной раковине. Не дающие покоя противоречия разрывали Хорна изнутри: с одной стороны ему хотелось показать, как же все-таки подобает вести себя девушке, а с другой — ему не терпелось встать перед ней на колени, зарываясь носом во влажные складки. — Нет сил держаться от меня подальше? — томно бросила Эва с прикрытыми веками. Темные ресницы едва дрожали от отбивающих определенный ритм капель на них. — Нет сил оттягивать твое наказание, — прохрипел он прямо ей на ухо, щекоча нежную кожу своим раскаленным дыханием. — Наказание? Трахнешь для профилактики? — девушка разразилась звонкой трелью, слегка подрагивая. — Не хочешь рассказать где была? — он проигнорировал, сильнее наматывая волосы на кулак, на что получил недовольное шипение сквозь зубы. — Нигде, чтобы беспокоиться, — сквозь зубы выпалила она. Мужчина не был в восторге от подобного ответа, что и показал одним движением, приземляясь другой ладонью на трахею и сжимая шею плотным кольцом. — Напрашиваешься, Эвтида... Амен понизил голос, чтобы прозвучать максимально угрожающе, однако выраженная одышка, которая буквально поглощала слова и звуки, выдавала возбуждение с потрохами. Большой палец затанцевал на коже, массируя напряженные мышцы круговыми движениями, после чего позволил ухоженному ногтю потревожить чувствительное место, с нажимом царапая. Эва была без ума, судя по вырывающимся наружу нетерпимым вздохам. — Твое поведение до невозможности непристойное, чтобы просто игнорировать. Клянусь богом, я держался до последнего, и никакие разговоры не помогают. Придется переходить к действиям. — Тронешь, и я буду кричать, здоровяк, — голос Эвтиды исказился от желания настолько, что Хорну пришлось на секунду взять контроль на собой, чтобы убедиться, что эти слова были сказаны ей. Только прозвище помогло ему найти подтверждение. — Кричи, я буду только рад, — пальцы скользили по волосам, продолжали их перебирать, стараясь зацепиться покрепче и тянуть вниз, — готов поставить все свои сбережения на то, что ты уже течешь. — Не дождешься! Едва слышная мужская усмешка дала руке добро, чтобы отпустить шею и поплыть по изгибам вниз, не забывая ощутимо коснуться острого соска, специально раздражая его. Приветливо выставленные полушария груди… Ниже, поперек ребер, не забывая об упругих мышцах плоского живота… Еще ниже, прямо туда — между слегка расставленных бедер — накрывая мягкую податливую плоть всей шириной своей немаленькой ладони. Средний палец без каких-либо препятствий утонул в горячих складках благодаря обильно сочащейся влаге, закружив у входа, чуть ли не нарушая ту самую границу проникнуть фалангой внутрь. Эва инстинктивно дернула бедрами навстречу, предприняв попытки насадиться, но Амен не позволил этому случиться. — Как и говорил, — приоткрытый рот выпустил полустон, опаляя женский висок. — Неудивительно, гений. Мы стоим под душем, тут везде вода, — продолжала отнекиваться девушка. — Вот как… Собрав пальцем побольше эссенции, продолжая другой рукой тянуть за волосы, мужчина оставил девичье естество, одним взмахом поместив его себе в рот. Несдерживаемое мычание довольства даже ему послало до приятного болезненные импульсы вдоль позвоночника, что уж было говорить о брюнетке, которая буквально задрожала от подобного. Резко схватившись за острый подбородок, Амен повернул лицо к себе, чтобы после затянуть в страстный поцелуй, в прямом смысле заталкивая языком обжигающую сладостью смазку ей в рот. Цепкая хватка не давала Эве отстраниться, но на самом деле излишнее принуждение и не было нужно — девушка сама с чрезмерным удовольствием льнула к его губам, без стеснений даря стоны в ответ. — Вода не имеет такой яркий вкус, Эвтида. Ты мне солгала. Каждое твое действие будет иметь последствия, — хрипло прошептал Амен, стоило ему отстраниться от покрасневшего лица. — Блять, — выкрикнула она, когда он вновь вернул свою пясть на нужное ей место, совершая несколько круговых движений на клиторе. Вцепившись в руку, девушка поднялась на носочки, максимально прижимаясь спиной к Хорну. Стоны лились восторженной музыкой, оглушая и одновременно лелея чуткий слух. И каждый очередной выдох, сопровождающийся криками, отдавал прямо в твердость, нисколько не жалея мужчину. Член буквально требовал оказаться внутри, но этого не было в списке планов — пришлось терпеть, прикусывая язык. Рука подарила всего минуту столь важных взмахов для приближения к разрядке, после оставляя отчаянно заскулившую девушку ни с чем. Бодрящая свежесть пришла на место теплу разгоряченного тела, стоило Амену сделать шаг назад и отпустить Эву. — Вернись, — резко развернулась она, сощурив глаза. — Ты не можешь вот так поступить со мной, — девичий взгляд упал на увеличившийся от прилива крови мужской орган. — Могу, потому что надо мыться. — Нет, я хочу твои пальцы, сейчас же. — Никаких пальцев, это твое наказание. Грубо прорычав, Эва злобно нахмурилась и потянулась рукой к промежности, на что Хорн поспешно выставил свою ладонь и ударил по ее. Довольно сильно, чтобы она почувствовала. — Охренел? — Будешь ласкать себя, я тебя не трахну. Если побыстрее кончить важно для тебя, то вперед. Но сомневаюсь, что ты приехала ко мне, чтобы просто поработать своими пальчиками. Он не стал дожидаться каких-либо действий, взял полотенце и выбрался из душевой, оставляя Эвтиду с произнесенным в никуда ругательством наедине. Она не стала медлить и устремилась в спальню за широко шагающим мужчиной, наплевав на капли, что оставались на полу. Острый слух уловил неосторожные, нервные движения девушки, заставляя Хорна ликовать в душе — он знал, что так будет; знал, что она невольно послушается его, чтобы получить свое. Массивное мужское тело разместилось на краю кровати, отбросив намокшую махровую ткань в сторону. Обрамленные каменными рельефными мышцами ноги широко раздвинулись, в то время как Амен распределил весь свой вес на руки, расположив их позади себя. Налитая мошонка свободно свисала, не ощущая преграды в виде сведенных бедер, а член достиг предела в своей твердости, приняв горизонтальное положение, будто устремившись головкой в сторону Эвы. Те мысли, что кружились в голове, нисколько не помогали ослабить узел возбуждения, а наоборот затягивали его — альбинос даже начал слышать собственный учащенный пульс в висках и улавливать микродвижение едва возникшей испарины на лбу. Он хотел свою девочку. Настолько сильно, что готов был излиться от одного только женского взгляда. — Умничка, маленькая. Все же приняла правильное решение, — глубокий, тяжелый бас отразился от стен, стоило Эвтиде зайти к нему в комнату. — Я слишком сильно хочу тебя, чтобы отказаться. — Иди сюда, покажи, как ты раскаиваешься за свое поведение. Амен потянулся одной рукой, зазывая девушку подойти ближе. В данный момент она полностью состояла из привлекательных противоречий — огонь полыхал в кофейном взгляде, сжигая мужчину дотла, в то время как вода без остановки стекала широкими струйками с насквозь мокрых волос, подчеркивая по-настоящему красивый тон подтянутого тела. Его любимый, самый вкусный и до дрожи притягательный мед — не было сил пробовать одними глазами, хотелось вкусить сполна ртом. Эва приближалась донельзя медленной, но плавной походкой, нарочно подкрадываясь к своей «жертве». Только жертвой здесь была она — в этот раз Хорн не собирался отдавать лакомый кусочек власти в маленькие ручки своей возлюбленной. Брюнетка уверенно нависла над ним, заставляя блондина запрокинуть голову, и устроила колено на краю кровати, прижимаясь им к яичкам. Член приветливо дернулся от столь откровенного действия, разрастаясь очередной волной напряжения по всему организму. Она уже поняла какое влияние может иметь над ним, не останавливаясь дразниться. Пухлые и сухие от частого дыхания губы опустились ко рту Хорна, только не посмели завершить свое путешествие по мужскому лицу поцелуем. Зубы захватили нижнюю губу Амена. Грубо. Почти до железного привкуса. Потянув плоть на себя. — Амен, у тебя слишком грязный рот. Так и хочется его помыть с мылом, — прошептала максимально тихо, чтобы он еле-еле уловил ее посыл. — Поверь, дорогая. Мой рот куда чище твоего. Может, в первую очередь почистим его? Мужская пясть сплелась с мокрыми локонами на девичьем затылке, позволяя им проскользнуть между пальцами и даже обвиться вокруг. Альбинос не был намерен церемониться, демонстративно надавив на женскую голову. Намек сразу же был воспринят правильно, вследствие чего Эва послушно опустилась на колени между массивных ног. Мужская плоть заметно подрагивала прямо напротив девичьего лица, а предвкушение натянуть рот окончательно выбило остатки разума. В глазах потемнело от желания, а голова закружилась, но Амен не отводил свой помутневший взгляд от развернувшейся картины. — Будешь продолжать так грубо со мной говорить, я откушу тебе твое же достоинство. Эвтида продолжала пронизывать блондина взглядом снизу вверх, в то время как язык потянулся к мошонке, медленно очерчивая нежную поверхность уязвимого места одним только кончиком. Сначала одно яичко, следом другое — девушка будто вычерчивала знак бесконечности, оставляя обильную мокрую дорожку за собой. Едва уловимые касания обратились в уверенные посасывания, когда сам рот принял непосредственное участие в ласке. Яркие, ни с чем не сравнимые ощущения прошибали конечности, от чего те немели и отказывались шевелиться, стоило Эве по очереди вбирать в себя яйца, осторожно оттягивая. — Черт, маленькая. Возьми член в рот, соси!.. — оттянув от мошонки, Хорн насадил ее на себя, без прелюдий погружаясь внутрь сразу на половину. Он был бессилен перед желанием стонать, поэтому просто позволил нечленораздельным гортанным звукам выплескиваться из горла. Тугое кольцо губ слишком остро ощущалось вокруг ствола, а каждый фрагмент мышц рта разрывал Амена изнутри благодаря беспощадному скольжению по нежной коже, скрывающей венозный лабиринт под собой. Эвтида не жалела его — стоило только раз ощутить вкус головки на языке, как ее голова заметалась в свое собственном, довольно быстром ритме, с каждой фрикцией вбирая лишь больше. Гладкая поверхность внутренней стороны щек вкупе с невозможным жаром в прямом смысле сводили с ума — альбинос практически зверел, позволяя человеческой стороне своего Я скрыться в тени и наблюдать со стороны. Вакуумные движения заставляли тело непроизвольно дергаться от живости ощущений. Он не имел ни единого понятия, насколько великолепной могла быть его девочка на коленях. — Глубже, любимая, — ладонь с особой нежностью гладила девичий затылок, пока Эва старательно работала, чтобы доставить своему мужчине удовольствие. Обе ее руки покорно расположились на его бедрах, не смея отвлекать рот от процесса, а глаза устремились прямо на лицо Амена, цепляясь взглядом за его. Он был пленен, не смея даже моргнуть — хотелось запечатлеть каждое движение, позволяя всем им врезаться в память на всю жизнь. Очертив ногтями линию квадрицепса, девушка набрала полную грудь воздуха и позволила себе опуститься максимально низко, утыкаясь горлом в чувствительную головку. Громкий, неприкрытый стон перебил звуки шумного дыхания, отчего Эвтида затряслась. Она отзеркалила развязный звук, звучно замычала с членом во рту, дав возможность горлу завибрировать, и это было последним шагом перед тем, как полететь в пропасть. Покрепче схватившись за ее голову, Амен решительно качнул бедрами, забирая весь контроль в свои руки. Эва и не была против — опустила руки, полностью отдаваясь во власть тому, кто так отчаянно требовал разрядки. Он задал свой собственный темп, начал трахать женский рот, врываясь настолько глубоко, насколько было возможно. Толчки не походили на осторожные, были максимально рваными и быстрыми, и мужчине льстил тот факт, что брюнетка доверяла. Первая фрикция — женское горло предприняло попытку расслабиться, чтобы впустить головку еще глубже. Вторая — язык увлекся выпуклым рисунком вен. Третья — Эва не была в состоянии сдерживать слюну, которая бесконечным потоком стекала по стволу, попадала на мошонку и капала на пол. Четвертая — ее рука приземлилась на яички, нежно сжимая их в такт мужских движений. И это стало тем самым пиком, последней каплей нарастающего напряжения, которое в итоге подошло к концу. Вязкая сперма выстрелила в горло одновременно с гортанным рычанием, что стало финальным аккордом в его собственной композиции наслаждения. Брюнетка не глотала ее, позволяя вытекать изо рта и струиться вниз, смешиваясь со слюной — по подбородку на грудь, задевая чувствительные соски и приземляясь на колени. Не было желания терять драгоценное время, чтобы прийти в себя, поэтому Амен будто не своими руками, с предательской слабостью в конечностях потянул свою женщину на кровать, чтобы в итоге устроиться над натянутым струной от возбуждения телом. Ему было плевать на сперму, что могла отпечататься на нем или же стечь на постель, желание зачерпнуть носом влажность была куда важнее любых незначительных последствий их любви, с которыми пришлось бы разбираться после. Мужчина одним движением развел податливые ноги и буквально забросил их на плечи, позволяя девушке покорно последовать его намерениям. Искрящееся предвкушение в глазах манило и будоражило, а искренняя ухмылка призывала быстрее приступить к задуманному. Однако он не успел ничего предпринять, как миниатюрная рука уже вцепилась в волосы Хорна и уверенно надавила, буквально заставляя его впиться в половые губы. Это было именно тем куском пазла, которого не доставало Амену, чтобы лицезреть полную картину Эвтиды. Чтобы понять ее окончательно. Звонкий, полный удовлетворения стон не заставил себя долго ждать, становясь бальзамом для его ушей. — Ты невыносим, — прокричала Эва, в беспамятстве сжимая свою грудь и размазывая остатки семени по ареолам. — Я тебя еще погоняю, маленькая, — все, что ответил блондин, прежде чем вобрать в рот налитый кровью клитор…***
Новый год начался по-настоящему волшебно. Друзья — каждый по-своему — воспользовались шансом отдохнуть от повседневной рутины. Эвтида и Амен взяли недельный выходной за свой счет и отправились за город, в небольшой коттеджный поселок, подальше от суеты мегаполиса, удушающего городского воздуха и лихорадочной беспричинной спешки. Влюбленные приняли решение снять небольшой дом, чтобы провести мини-отпуск вдвоем, позволив впервые за все время знакомства посвятить время только друг другу. Первая неделя января запомнилась паре свежим лесным воздухом, оглушительным хрустом снега под ногами на фоне безликой тишины вокруг, а также отсутствием мобильной связи и интернета, что не могло не радовать. Все-таки современный мир был максимально жесток к жителям Земли, не давая ни единой возможности провести хотя бы немного без технологий, поэтому для мужчины и девушки это был довольно необычный, но прекрасный опыт. Очаровательный и незабываемый. Даже с ноткой ностальгии по детству. Пара имела возможность гулять в местах, что не так часто встречали людей на своей территории, кататься на импровизированных качелях, дурачиться и греться у пылающего камина, чтобы предаваться разговорам ни о чем. Эта поездка изменила многое в их отношениях, максимально сблизила, помогла открыться и начать смотреть друг на друга совершенно другими глазами. Именно благодаря этому они ни разу не поругались за все время пребывания за пределами Нью-Йорка. Работа не стала своего рода преградой, чтобы подарить себе заслуженный отдых — отпроситься было проще простого. Тизиан без лишних вопросов отпустил своего подчиненного, как бы награждая того за прекрасную и усердную службу. Однако с бандой дела обстояли куда тяжелее, поэтому Амену пришлось быть изобретательнее и изворотливее, чтобы урвать возможность отойти от дел хотя бы на непродолжительный период. Как только Хорн окончательно встал на ноги после ранения, он с явной опаской отправился с ребятами на встречу к Феоное. На деле же переживания не имели и доли значения, ведь девушка поприветствовала нового члена банды искренними благодарностями за попытку защитить их брата, несмотря на трагический финал. Единственное, от мужчины сразу же требовалось влиться в коллектив, с чем он благополучно справился. Полицейские даже успели выбраться на несколько вылазок вместе с бандитами, чтобы создать видимость участия в жизни группировки, где взламывали квартиры — либо же вламывались в них через окно — и угоняли машины. Несмотря на вполне успешную видимость заинтересованности Амена и даже на его определенный вклад в банду, Ф восприняла просьбу отправиться на отдых категорично, сначала отказываясь пойти навстречу. Однако Хорн имел прекрасное чувство убеждения, обещаясь выполнить куда больше работы в первую же неделю после возвращения, поэтому Феоноя сдалась под мужским натиском. Единственным условием, выставленным ей, было указать место, где он собирался провести время, чтобы она была в курсе передвижений, а у мужчины не было возможности сбежать, если он все-таки удумал подобное. Как бы полицейский не хотел сохранить подобную информацию в тайне, чтобы не подвергать его девушку опасности, ему пришлось, скрепя сердце, раскрыть все карты. Если бы альбинос солгал, то ни к чему хорошему это бы не привело. У Ливия и Дии также все шло хорошо. Несмотря на тот факт, что они встречались всего несколько месяцев, это не помешало им принять решение съехаться и уже начать строить свой совместный быт. Пара даже периодически намекала и подталкивала Амена к подобному шагу, ведь компания прекрасно видела, к чему вело их с Эвой совместное времяпровождение — никто не мог назвать их отношения чем-то несерьезным, все замечали трепетное обращение и то, как сильно ребята менялись в обществе друг друга. Хорн продолжал отнекиваться, парируя лишь одним аргументом — подобное решение стало бы максимально опрометчивым и быстрым. Но альбинос был невероятно счастлив за своего друга — тот определенно заслуживал лучшего, и Дия казалась идеальным вариантом для него. Что касается родителей Ливия, то весь последний месяц они продолжали скрываться, ожидая решительных действий против банды со стороны полиции. Однако вместо съема жилья они решили отправиться в другой штат к своим родителям, то есть бабушке и дедушке мужчины. Такой вариант помогал семейной паре не только снять с себя финансовый груз, но и предоставлял наименьшую вероятность быть найденными членами группировки. Подобный исход событий помог Ливию успокоиться, чтобы осмелиться беззаботно двигаться дальше, не забывая ежедневно созваниваться и интересоваться новостями своих близких людей. Аш стремительно начал строить отношения с Феоноей — на удивление, девушка охотно ответила на первые знаки симпатии в свою сторону. Они развивались настолько быстро, буквально сбивали все на своем пути, что пара в последнее время даже перестала стесняться проявлять какие-либо чувства на глазах у всего коллектива. Амен морально страдал от подобного поведения, хоть и знал, что каждый невинный или же пылкий поцелуй, любое внимание в сторону врага было фальшивым. Однако это не мешало альбиносу переживать, что друг по-настоящему погрузится в любовь с головой, позволит самому себе перестараться и поверить в то, чего на самом деле не было и не должно было быть. Товарищ же убеждал Хорна в обратном, клялся в трезвости своего ума и обещал уже в скором времени выудить всю необходимую информацию, подцепив Ф на крючок. По этой причине попытки не накручивать себя имели место: полицейскому стоило отпустить ситуацию, приложить все усилия, чтобы довериться своему другу. Первое, что сделал Амен, когда вернулся с поездки и отправился в участок, — доложил Тизиану о своих планах, где следующим шагом было уже добраться непосредственно до самого лидера банды. Нужно было найти способ пересечься с ним, и не было сомнений, что идеальным вариантом добиться встречи с главарем — договориться с Феоноей. Поэтому эта задача уже полностью переходила в руки Аша. Начальник конечно же знал о связи своего подчиненного с одной из представительниц высшего ранга, полицейские уведомляли его о каждом совершенном шаге, будь то что-то противозаконное или же незначительное для задания. Вовлеченные в дело чувствовали нутром, что они двигались хоть и небольшими, но уверенными шагами к кульминации — тучи над участком в буквальном смысле сгущались, в какой-то степени даже пугая, заставляя сомневаться в каждом принятом решении и в неясности будущего. Начальник закладывал еще максимум несколько месяцев, чтобы наконец завершить расследование. Именно по этой причине необыкновенное воодушевление и даже нетерпеливое предвкушение не покидали Амена ни на секунду, обращаясь в верных спутников, которые самоотверженно следовали по пятам. Самое сложное полицейские оставили позади, теперь пришло время дожать остатки, чтобы впоследствии насладиться сладким вкусом неминуемого успеха. Три дня спустя, после первого рабочего дня Хорна, товарищей ждало очередное собрание в Браунсвилле на уже излюбленном месте — Феоноя снова была инициатором. Подобные встречи были обязательными для всех ее подчиненных, где девушка не смела рассматривать чье-либо опоздание или же отсутствие. В связи с этим все четверо полицейских прибыли в здание за полчаса до начала, чтобы в спокойной обстановке занять себе место и при этом повторно проанализировать атмосферу вокруг. Мало ли, вдруг узнают что-то новое, что умудрились упустить в прошлом. Кларк обустроился в противоположном от друзей углу в компании с Сивым, что-то бурно обсуждая и явно наслаждаясь компанией бандита. Каждый раз, когда ребятам нужно было собраться всем вместе, рыжеволосый товарищ отстранялся от своих сослуживцев и проводил все свое время с врагами. С одной стороны, это казалось Амену максимально странным и неправильным, вызывая недоверие, ведь они все должны были держаться вчетвером в случае, если что-то пошло бы не так, но с другой стороны, такое поведение помогало исключить излишние сомнения по поводу их компании среди членов группировки. Хорн, Аш и Ливий разместились на полу недалеко от сцены заброшенного театрального зала, где собиралась выступать Ф. Они специально выбрали ничем не примечательную одежду для подобных встреч, которую не жалко было бы испортить или же испачкать, поэтому без зазрений совести чуть ли не лежали на холодном деревянном покрытии. Друзья на показ обсуждали огнестрельное оружие, как бы восхищаясь вариативностью и мощью, в то время как Амен присматривался к другим членам группировки, выискивая того, с кем бы он мог почесать языками. Компания из нескольких парней, с которыми они уже не раз пересекались на вылазках, стала лучшим решением. По их рассуждениям и поведению было понятно, что те не блистали умом, думали только о том, как бы нажиться на обычных беззащитных гражданах. А это значило, что подозрений его расспросы не вызовут. Мягкий приглушенный свет погружал помещение в интимную обстановку, скрывая лица присутствующих и оставляя после себя лишь темные облака силуэтов. Долбящий по ушам галдеж напоминал, что полицейские были не одни, и тем самым намекал быть куда осторожнее в их словах или же действиях. Блондин в прыжке поднялся на ноги, намереваясь узнать о лидере больше, жестом показывая ребятам оставаться на месте. Мимолетно улыбнувшись и подмигнув, мужчина направился к тем, кто громче всех заливался безудержным, в какой-то степени тошнотворным смехом. — Эй, ребят, есть минутка? — нагло перебил альбинос, приземляясь на соседнее свободное сиденье. Широкие улыбки в момент потухли под грузом прозрачного взгляда. — Хули надо? — самый громкий из них живо протараторил, а после сплюнул вязкую слюну на одно из кресел в переднем ряду. — Как знаете, я тут недавно, все никак не могу успокоиться. Вроде мутим дела, а про главаря не слыхано, не видано. Он вообще есть? Что за типчик? — Амен предпринял попытки походить на своего, разбавляя свою речь жаргонизмами. — Есть, конечно. Та еще сука, — бросил второй. Его голос хрипел то ли от количества выкуренных сигарет, то ли от того, что простыл. — Не ссы, еще увидитесь. Но, скажем так, все мы тут ненавидим ее. Так бы и раскрошил ее черепушку, — добавил третий. — Ее? — полицейский неосознанно интонационно повысил голос, демонстрируя свое явное удивление. Конечно же он не ожидал подобного: у верхушки была женщина! Такого просто-напросто не могло быть. Или все же послышалось? — Угу, — снова сплюнул первый, после чего захватил зубами сигарету, шумно втягивая воздух носом, — узнаем, что ты со своими дружками покрываете эту шалаву… Долго на этом свете не задержитесь. Мы тут все поголовно против нее. Все за Рема с Ф, а значит, и вы автоматически тоже. — Но я столько всего ахуевшего слышал о нашем лидере. Неужели женщина в состоянии все это провернуть? Главарь группировки славилась своими изощренными пытками на весь участок еще до того, как Хорн приступил к выполнению этого задания. Именно поэтому его максимально удивил тот факт, что садистом не был мужчина. — Например? — Ну, то, что он — она — язык отрезала или же ухо, пока пытала членов другой банды. Или то, что под ногти раскаленные гвозди вставляла. И это самое безобидное, что приходит в голову. Я даже не могу сказать "она". Не может женщина быть настолько жестокой, — мурашки затанцевали на коже мелкой дрожью, ощутимо спускаясь к ногам, от чего появилось желание передернуться. О подобном даже думать тяжело было, не то что говорить. А делать... Только психи были способны на подобное. Все трое мужчин гулко засмеялись, демонстративно хватаясь за животы. — Черт, вот ты наивный, конечно. Бабы бывают куда изощреннее, можешь поверить. Но тут мы понимаем ее — все правильно сделала. Этих хуесосов жалеть не надо. Только вот батя ее был первоклассным мужиком и лучшим лидером. Не то что она. — А куда делся ее батя? — Амен моментально взял себя в руки, не смея показывать свои эмоции. — Сука его пристрелила. И взяла власть на себя. Даже Рему не позволила возглавить нашу семью, хотя он куда опытнее и старше ее. И с ее приходом все полетело к чертям. Ну не место бабе наверху. Всех же на дно потащит. Уже делает. Без дела своих же бьет, властью в ебло тычет. А как поднимать всех на ноги, так хрен. Вот батя ее всегда был справедливым. Жестким, да. Но охренеть каким справедливым. Своим на районе. Наркотой мог делиться, колоться вместе. И плевать, что рангом ниже. Мировой мужик. А Динго… — Подожди, ты сказал Динго? — все сказанное будто потеряло свое значение, стоило бандиту произнести это прозвище. Оно было очень знакомым, Хорн определенно слышал его раньше. Оно цеплялось за память, напоминая о себе, но, даже приложив усилия, полицейский никак не мог его нащупать, будто проходил руками сквозь туман. Где же он слышал… — Да. Ее кликуха. Скажи же, мерзкая. Так бы и обблевал мразоту, обоссал и обкончал. А после оставил бы умирать во всем этом дерьме. Блондин заметно дернулся от «красочных» описаний, уставившись на того, кто сейчас произнес подобное вслух. Желание зарядить кулаком в челюсть вместе с сожалением, что людские слова не имели физической оболочки, достигли своего максимума. Он бы с удовольствием затолкал их поглубже бандиту в горло, заставляя давиться собственными рвотными позывами. Несмотря на то, что лидер была отвратительным человеком, она не заслуживала подобных размышлений от своих подчиненных. В первую очередь она все-таки была женщиной. Столь грязное вожделение чьей-то смерти вызывало в мужчине лишь глубокое омерзение. Оно было настолько сильным, что хотелось отмыться от всего услышанного в моменте. — А Рем… — не успел Амен задать вопрос, с усилием сбрасывая с себя отвращение, как Феоноя перебила его характерным звуком каблуков, стремительно приближаясь к сцене, — ладно, спасибо, пацаны, теперь я знаю больше. Не медля ни секунды, альбинос поднялся со своего места и поспешил к друзьям, чтобы успеть рассказать им все. Они едва слышно перешептывались во время собрания и не забывали стрелять ненавистными взорами в группу мерзких мужчин, в то время как Ф делилась статистикой и планами на следующие совместные вылазки. Все подчиненные вслушивались в слова девушки с неприкрытым восхищением, будто были загипнотизированы, молча впитывали информацию, не смея отвлекаться. Альбинос уже не в первый раз замечал подобное отношение членов группировки, было видно насколько они доверяли своей предводительнице и соглашались абсолютно со всем. Товарищи открыто показывали свое недоумение и удивление во время монолога Амена, не веря в то, что лидером всей преступной банды была женщина. Невозможно было представить, как же тяжело ей придется в тюрьме за свои деяния — навряд ли она уже выйдет на свободу в этой жизни, стоит только попасть за решетку. Как только собрание подошло к концу, Аш попросил своих друзей немного задержаться, чтобы позволить ему перекинуться парой слов с Феоноей. Амен откровенно выражал свое недовольство каждый раз, когда разговор заходил о ней, в то время как Ливий периодически подшучивал над другом. Даже сейчас он толкнул товарища в плечо и прошептал тому на ухо явно похабную шутку о любовных похождениях, от которой Аш скривился и оскалился. К счастью, Хорн не услышал контекста и выдохнул про себя, спрятав руки в карманах худи. — Стоять, снежная королева, — крикнул красноволосый, устремившись к своей предводительнице. Полицейские лениво двинулись за ним, никак не прокомментировав нелепую фразу. — … нужно будет, да, — слух зацепился за окончание женской реплики, как только блондин встал в пяти метрах от пары. — О, ребята, как я рада вас видеть. Готовы к усердной работе? Новый год — новые свершения. Работы меньше не становится. — Здарова, Ф, — поздоровался Ливий, непринужденно махнув рукой. Амен же нервно провел языком по внутренней стороне щеки, предпочитая промолчать. — Кстати, про новый год. Самое время увидеться нам всем вместе, познакомиться. Да, парни? — кивнул Аш в сторону полицейских. — Я уверен, красотка, тебе понравятся девочки, — воодушевленно пролепетал, прижимая девушку к себе за талию. Хорн прикусил язык, чтобы сохранить беспристрастное выражение лица, когда до боли хотелось нахмуриться и недовольно выдохнуть. — Не уверен, что сейчас подходящее время, — уверенно ответил Амен, бросая недовольный взгляд на друга. — Почему же? Чертенок, ты хочешь познакомить меня с девушками своих друзей? Я только за, — широкая улыбка застыла на надменном лице, открывая вид на острые зубы. Этот жест больше походил на предупреждение, чем на радушие. Альбинос так и чувствовал исходящую угрозу. — И что ты предлагаешь? — Ливий удивительно стойко держался, скрывая свои эмоции. Или же он и вправду был не против? Неужели Амен был единственным, кто чуял угрозу, и не хотел рисковать? — Поехали в ресторан? Ну максимально нейтральная территория. Твоя Клэр будет умничкой, я уверен… Друзья заранее договорились, что они продолжат называть Эву ее придуманным именем. По крайней мере на людях. Аш хотел продолжить, но Хорн грубо перебил. — Черт, дело далеко не в Клэр. Ладно, окей, давайте поужинаем вместе. Невольно остановившись взглядом на лице Феонои, блондин приметил блестящий огонек неизведанного ему интереса в глазах девушки. Ее рука расслабленно покоилась на мужском плече, однако все ее внимание концентрировалось не на своем партнере, а конкретно на Хорне. Даже после того, как она поймала его взор, зная, что он смотрит, она продолжила уверенно изучать его лицо, ни капли не стесняясь. Что-то определенно настораживало его в поведении Ф, но осознание того, что именно, продолжало умело ускользать, хотя, казалось, Амен вот-вот поймет что к чему. Он обязательно отчитает Аша, как только появится шанс остаться наедине. Несмотря на довольно острый ум друга, его ярое желание вывести свою пассию на чистую воду нагло туманило разум, отправляя мозг в долгую и глубокую спячку. Как только мужчины встретились на участке, их ожидал долгий разговор, полный серьезных размышлений и обсуждений. Амену пришлось буквально разжевывать и класть в рот все риски и недостатки наскоро принятого решения, не забывая напомнить о том, кем же все-таки являлась Феоноя и какой на самом деле характер у Эвы. Альбинос не боялся за себя или друзей; он прежде всего боялся за девушек. Что может произойти, если Эвтида неосознанно выведет Ф из себя? Какие последствия повлечёт за собой их перепалка? Такая ситуация может не только стать причиной провала задания, но и стать вопросом жизни и смерти его возлюбленной. Последнее, что бы хотелось блондину — отправить свою женщину в тот самый эмоциональный ад, с которым ему пришлось столкнуться в магазине отца Ливия. Точнее, вообще бы не хотелось. Хоть Амену и повезло остаться в живых, он все еще пожинал плоды в виде постоянной тревоги, чудовищных обвинений в свою сторону, а также самобичевания. Эва не заслуживала подобного. Неужели они с друзьями осознанно пойдут на такой шаг, поставив на кон абсолютно все, включая то, что невозможно будет вернуть? Аш выслушал Хорна, а после смог убедить своих товарищей, что эта встреча возможно будет единственной возможностью разговорить Феоною — непринужденная обстановка, ощущение мнимой безопасности и бокал вина помогут развязать ей язык. Друг пообещал, что если опасения блондина подтвердятся, то они разойдутся до того, как обстановка накалится до критического уровня. Не сказать, что единственное заверение успокоило Амена, но все же помогло согласиться на столь серьезный риск. Эва на удивление приняла новость довольно сухо и бесстрастно, сразу же выразив свое согласие, объяснив это тем, что давно хотела выгулять свое новое платье и шпильки. Этот факт теплил душу, обжигая органы легким чувством предвкушения, ведь мужчина не так часто видел свою женщину в официальных образах. Все же хотелось верить в лучшее, дать еще один шанс ее характеру, тем более, когда их отношения перешли на новый уровень. Она же не захочет потерять их? Конечно же нет, поэтому и сможет сохранять холодный рассудок хотя бы на людях. Пусть и выскажет все, что накопилось за вечер, лично ему. Хорн будет только за. В день совместной встречи Амен взял инициативу в свои руки и принял решение заехать за Эвтидой на такси, так как планировал пригубить немного алкоголя. Девушка встретила его при полном параде, выставляя невероятно длинные ноги напоказ. Маленькое черное платье было единственным предметом одежды, которое прикрывало привлекательное подтянутое девичье тело, а высокие шпильки вкупе с небольшим клатчем дополняли максимально нежный, но в то же время роковой образ. Эва не пожалела косметики на макияж, акцентом которого были именно глаза — золотистый оттенок теней подчеркивал естественный оттенок лисьих глаз. Она сочетала в себе все самое прекрасное и неотразимое, безмолвно доказывая, что человеку может идти абсолютно все. Благополучно добравшись до ресторана, Эвтида не спеша выбралась из автомобиля, чтобы после схватиться за локоть Хорна. Впервые за все время она позволила себе чрезмерное внимание к нему на публике в виде касаний, когда любой мог стать свидетелем их нежностей друг к другу. Поддавшись вперед, к щеке Амена и невесомо коснувшись ее своими губами, девушка потянула мужчину в сторону входа, где их уже поджидали Аш и Феоноя, выкуривая по сигарете. Друг с улыбкой на лице взмахнул рукой в знак приветствия, на что Ф повернулась к ним и ответно расплылась в хищной улыбке. Протяжный испуганный вздох раздался со стороны Эвы, привлекая все внимание на себя. Повернув лицо, Амен увидел только одно — вытаращенные ошарашенные глаза своей женщины.