***
Дни Мориса теперь становились только хуже. Еще с тех пор как Фантомхайв пришел в колледж и все разрушил, его положение было плохим, но после того как Харкурт шантажом вынудил его произнести эту нелепую клятву, будто бы все утратили всякие остатки уважения к нему. Не то чтобы он мог винить их за это. Александр, один из его старых товарищей, подошел к нему во время обеда, впервые с того досадного разоблачения в прошлом году. – Насчет того, что было сегодня утром – тут есть какой-то подвох, или как? – спросил он, стоя слишком близко, возвышаясь над Коулом, так, что тому стало некомфортно. – Никакого подвоха, – признался он и отступил назад, пока его спина не врезалась в стену. Александр был одним из учеников, кто должен был помочь ему убедить Фантомхайва не совать свой наглый нос в их дела, но бывший фэг и не представлял, что однажды он может стать таким слабаком, который привлечет внимание Александра. – Это так мило, – засмеялся ученик повыше, взъерошил волосы Мориса и ушел. От этих слов он содрогнулся. Остаток дня он провел настороже, опасаясь, что может случиться нечто ужасное – он готов был поклясться, что Александр планировал сделать его жизнь интересной в плохом смысле, а если не Александр, то кто-нибудь еще. Харкурт сделал из него мишень для каждого хулигана в Вестоне. А что хуже всего? Он, наверное, даже не осознавал этого, потому что живет в своем сказочном мире, где говорят с лесными животными, и думает, что люди изначально честные и хорошие, если дать им шанс. Он наконец расслабился, когда вернулся в комнату, которую делил еще с двумя учениками, умылся, уложил волосы гребнем, а затем провел расческой по прядям. Сотня движений каждый вечер – как-никак, звание самого красивого юноши в школе требовало времени и усилий. С тихим удовлетворением он наблюдал, как каждый локон выпрямляется, а затем возвращается к естественной форме, и чувствовал умиротворение. Этот ритуал знаменовал для него окончание дня.***
Сон не особенно привлекал Джоана – по крайней мере, не привлекал так, как дневник Рида. Он был решительно настроен найти его и вернуть ему дневник, ради одной лишь возможности встретиться с ним. 17 декабря 1852 года Rslkvblfdvivmgvckvxgrmthlnvgsrmtnvzmrmtuo. Пятница. Погода хорошая. На десерт было пирожное. Дрейер в плохом настроении. Письмо от брата. Чай с мистером Криком. Я очень близко. Библиотека не неправильная, как я думал. Я был неправ. Все были неправы, неправы, неправы. Но я теперь нет. Я забыл отполировать ботинки Дрейера, и он сказал, что я идиот, но он об этом пожалеет, потому что очень скоро он будет думать, что лучше бы относился ко мне так же хорошо, как Пенсворт. DsdeeeahrtInkwteeudtnomhypohoueeeiniwluardtnsdpriaek.bidsnvhHef. Dyxsqrd. Это была последняя запись. Харкурт предположил бы, что Риду просто надоело вести дневник, но тот казался человеком, который все доводит до конца. Таким человеком, который всегда заполняет тетради до последней страницы и использует карандаш, пока от него не останется лишь огрызок. Он закрыл дневник и пробежал пальцами по обложке. Мистер Крик или миссис Ли наверняка хоть немного прольют свет на тайну Стивена Рида. Увы, этому придется подождать. Его карманные часы говорили ему, что приближалась полночь, и его веки ощущались тяжелее, чем должны были. Джоан уснул, сжимая дневник словно плюшевую игрушку.***
Когда он вновь открыл глаза, он сидел за длинным столом в красивом саду, в руках его была фарфоровая чашка. Ох, похоже, сон настиг его посреди полуночного чаепития – как неловко. Но никто ничего не заметил, или, во всяком случае, никто над ним не смеялся – будучи самым юным среди фэгов префектов, он и так получал насмешек сполна. Он сделал небольшой глоток напитка. Омерзительный вкус. – Мне заварить чай заново? – негромко предложил он. Ответа не было. Возможно, это была часть традиционного празднования, о которой ему никто не сказал, так что он снова умолк и сделал еще глоток. Вкус не был совсем неприятным, разве что ощущался сильный привкус железа. Почти как… Кровь. – Редмонд? – прошептал он и поднялся, на него накатило дежавю. Это должен быть сон, Харкурт видел его раньше и он знал – надеялся, – что проснется до того как… Слишком поздно. Луна выглянула из-за облаков и осветила бледное лицо Эдгара. – Чай пахнет вкусно, – сказал он ровным механическим голосом. Префекты и другие фэги повернули лица к Джоану, повторяя все те же слова снова и снова. Чай пахнет вкусно. Голоса мертвецов. Чай пахнет вкусно. Харкурт уронил чашку, разбрызгав повсюду теплую кровь. Чай пахнет вкусно. Ледяные руки Клейтона схватили его за плечи. Чай пахнет вкусно. Редмонд переполз через стол, опрокидывая сладости, чашки и цветы. Чай пахнет вкусно. Он попытался убежать, но хватка сжалась. Болезненно. Чай пахнет вкусно. Джоан закричал от ощущения зубов, разрывающих кожу и плоть.***
Собственный крик о помощи разбудил его. Харкурт сел на кровати, его сердце колотилось, словно он только что пробежал километр, пот стекал струйками по его лбу, по пути смешиваясь с беспомощными слезами. Он выкарабкался из кровати и подошел к окну, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха, но его руки тряслись так сильно, что он не мог его открыть, и в итоге он довольствовался тем, что прислонился лицом к холодному стеклу. Он поймал себя на мысли, что был неправ – Эдгару больше нравился Морис. Если бы он хоть чуть-чуть беспокоился о Джоане, он бы никогда не заставил его пройти через этот ад. И только он начал успокаиваться, как кто-то забарабанил в его дверь. – Кто там? – спросил он и посмотрел на время. Четыре часа. Необычное время для визитов. – Открой гребанную дверь! – Коул? Джоан набросил халат на плечи и отпер дверь – большинство комнат в Вестоне закрывались на задвижку, но его комната до реконструкции служила кабинетом, и поскольку она так редко использовалась, ее можно было запереть только ключом. У человека снаружи был голос Мориса, но на этом сходство заканчивалось. – Что с-случилось? – заикаясь, проговорил Харкурт, жестом приглашая парня войти. – Что случилось? – переспросил Коул, но не Коул, прикрывая лицо. Из его горла вырвался задушенный вздох, когда он захлопнул дверь и привалился к стене. – Ты должен знать, что случилось! Это ты виноват! Если бы не ты, они бы оставили меня в покое. Он бросил пучок волос в сторону Джоана. Тот мягко приземлился у его ног. Столь прекрасные когда-то золотистые локоны смотрелись печально, безжизненно. Просто какое-то месиво на полу. Кто бы ни обрезал ему волосы, он явно не сдерживался, и было странно видеть голову Мориса такой короткостриженной. Голой. – Это ты виноват, – всхлипнул он. – Теперь ты счастлив? Доволен наконец?