Помоги мне/Help me

После их небольшого выяснения отношений странное, но теперь вполне объяснимое напряжение, до этого царившее в кабинете и между ними, наконец-то начало спадать, нервозность Чонгука улетучилась сама собой, уступив место максимальной концентрации, и даже дышать ему стало как будто бы легче. И еще легче было не думать о Юнги, отправленном куда-то очень-очень далеко, на задворки сознания и сердца. Надолго ли? Они проверят. Но сейчас и Хосока, и Чонгука куда сильнее беспокоили другие проблемы. — Хочешь, я поеду с тобой? — Хосок вполне искренне предлагал Чонгуку свою помощь, прекрасно понимая, как сложно брату дастся эта встреча, особенно сейчас, когда эмоциональность Чонгука и без того зашкаливает выше всех норм адекватности. Но Джин и его отец, да вообще всё семейство Ким — их последняя более-менее значимая зацепка, и не использовать их они просто не могут. — Во-первых, Джин тебя на дух не переносит, — Чонгук насмешливо посмотрел на Хосока, вспоминая, как брат буквально, в самом прямом смысле этого слова чуть не снес так напакостившему им омеге голову тупым пожарным топором. И снес бы, если бы не вовремя подоспевший и остановивший его Чонгук. Так что… у Джина были все причины Хосока очень сильно недолюбливать. Впрочем, это было абсолютно взаимно. — Во-вторых, ты думаешь, что я сам не справлюсь с ним? Напомнить тебе, сколько мы встречались? И что это я сам его бросил? — А может, лучше напомнишь, как он крутил тобой во все стороны? — Хосок ни за что на свете не хотел ставить в упрек Чонгуку прошлое, но… сейчас это было жизненно необходимо. Чтобы он четко помнил, что представляет из себя эта изворотливая гадина на самом деле. — Как из-за него чуть не сорвалась сделка с японцами на семнадцать миллиардов, как он разругал тебя почти со всеми постоянными партнерами и нами, чуть не подставил Хичоля с Лео, а потом дернул со счетов семьсот миллионов и собирался свалить с ними в закат, и свалил бы, если бы мы с Мэр не поймали его за жопу! Хосок даже раскраснелся от злости во время этой тирады. Ну надо же, пожалуй, после того парня из Штатов и Мико Джин был третьим в этом мире человеком, который был способен вызвать в Хосоке хоть какие-то эмоции. Ну… это же был Джин. К нему никто не мог остаться равнодушным. Слишком красивый, слишком соблазнительный и столь же лживый, наглый, изворотливый, алчный и беспринципный. Его либо любили, нет, боготворили, либо ненавидели. Либо всё сразу. И Чонгук, сколько бы он ни пытался вычистить свое сердце, всё еще метался между вторым и третьим лагерем, именно поэтому сейчас он все равно невольно бросился на его защиту: — Ну не дернул же. И Лео с Хичолем живы. И мы с вами вроде как не в ссоре. А та сделка с японцами… — При ее упоминании Чонгук с Хосоком одновременно скривились. — Сколько раз мы пожалели, что заключили ее? — Уж лучше бы она досталась папаше Киму, — усмехнулся Хосок. — Но это всё детали. Суть одна. И, кстати, любому другому ты собственноручно за подобное оторвал бы ноги и руки, а Джин до сих пор жив, здоров и при полном комплекте конечностей. Чонгук в ответ на эти претензии, которые он слышал не раз, и не два, и даже не три, лишь недовольно фыркнул: — Ну это уж точно не из-за моей неземной любви к нему. Нам не нужна была война с кланом Ким тогда и не нужна сейчас, так что… Мне правда лучше поехать одному. В твоем присутствии он не расскажет ничего ценного из принципа, — Чонгук серьезно посмотрел на брата, заставляя того окончательно и безоговорочно капитулировать. — Ладно-ладно, — Хосок поднял вверх руки. — Езжай один. Просто будь осторожен. И… если это действительно наркотик, то… просто ничего не ешь и не пей от него, ок? — А вот это уже попахивает паранойей, — Чонгук не смог сдержать нервный смешок, но, увидев плещущееся в глазах брата неподдельное беспокойство, моментально посерьезнел и поспешил добавить: — Ладно-ладно, я буду предельно аккуратен, — и сменил наконец-то тему: — Лучше расскажи, как продвигаются дела с нашими американскими друзьями, — потому что они и так непозволительно много времени отвели тому, кто этого ну совершенно не стоил. А если учесть, что Чонгук собирался принести на алтарь Джину еще не один час своего драгоценного времени, то этого и правда достаточно. У них были еще куда более важные вопросы и проблемы. — Пока без изменений, ждем новостей от Тэхёна и Мэр, — пожал плечами Хосок. — Ты же сказал, что все причастные нужны нам живыми и вменяемыми? — на всякий случай уточнил Чонгук, хотя прекрасно знал, что уж кто-кто, а Хосок точно о таких «деталях» не забывал. — Разумеется, но ты не уточнил, нужны ли они нам здоровыми… — И не собирался, — ухмыльнулся Чонгук, понимая, что и Мэр, и Тэхёну нужно будет как-то выпустить пар после всего случившегося. Главное, чтобы их игрушки-антистресс действительно были после этого живы, адекватны и способны дать показания. Хотя… тут всё было слишком топорно и очевидно. Видимо, их американские партнеры считали своих корейских коллег полнейшими идиотами, раз решили, что смогут провернуть подобную схему. Сначала наобещать с три короба и гарантировать, что у них заключены все договоренности и товар пройдет таможню и попадет на территорию Штатов без единой проблемы, а затем при содействии всё тех же ФБР и некоторых влиятельных чиновников из таможенного департамента эти самые проблемы организовать, изъять товар, сымитировать его утилизацию, очень сильно поизвиняться перед кланом Чон, отказаться от выплаты компенсации, ведь это «не зависящие от стороны 2 обстоятельства», припрятать товар до поры до времени и… спустя какое-то время продать от своего имени и заполучить всю прибыль в свое единоличное распоряжение. Ну, не считая откатов для тех самых прекрасных друзей из ФБР и таможенного департамента. Но это были копейки, менее 1% розничной цены порошка из этой поставки. Вот только… не тут-то было. Там, где их учили, Чонгук преподавал. Ему хватило пяти минут, чтобы раскусить эту топорно организованную и совершенно очевидную схему. Он даже не полетел в Штаты сам, а отправил туда Лео, Тэхёна и Мэредит, чтобы те немного развеялись и развлеклись, играя в охоту на жадные жирные американские задницы. Им не нужны были мелкие сошки, только ведущие игроки. Здесь. В Корее. Для публичного суда и казни. Чтобы у других их коллег и партнеров — прошлых, настоящих и будущих — не возникло даже мысли о том, что они могут пойти против клана Чон. И впервые за много лет Чонгук собирался провести этот суд и эту казнь сам, а не отдавать в руки Хосока. Он и правда слишком размягчел и ослабил хватку в последнее время, привык к размеренности, стабильности и покою, но он — это всё еще он. Чон Чонгук. Тот самый, при звуке которого враги гадят в собственные штаны и, захлебываясь слезами, молят о пощаде. И, пожалуй, Чонгуку стоило напомнить об этом. Кто есть кто. И кто здесь главный. Всему миру. И в первую очередь — самому себе.