Твой внутренний мир

Одним словом «страх» невозможно было описать все чувства, которые испытывал мальчик по дороге. Оказавшись на земле, он сразу понял, что слишком расхрабрился, сказав, что пойдёт сам, но теперь было уже совестно проситься обратно на руки. Он ведь не ляля! А снег валил всё сильнее, и перед детскими глазами всплывали картинки одна страшнее другой: будто их с братом кусают злые волки и поглощают целиком тёмные подвалы, а потом они проваливаются в бездну, где в конце умирают. Почти до боли сжимая руку старшего, Сигма трясся изнутри и упорно продолжал топать за ним. Брат с заботой сжимал его ручку в ответ. — Федя... Сколько нам ещё идти? — Недолго, — устало отвечал он на один и тот же вопрос уже в пятый раз. — Потерпи ещё чуток. — Я хочу домой... — захныкал малыш, сильнее обнимая свою мягкую игрушку. Каждая минута казалась ему длиною в час, не меньше. Время ползло с неохотой, словно резиновое, специально растягиваясь, когда лучше было бы наоборот. Закон подлости? Наверное. Чтобы не скучать и не бояться, мальчик смотрел себе под ноги, прислушиваясь к хрусту снега под подошвами. Привыкнув немножко, он осмелел и стал оглядываться по сторонам. — Ой, Федя, смотри, там котик! — вдруг заметив маленький чёрный силуэт с яркими глазами-фарами, воскликнул Сигма. Хоть что-то радостное отогнало нагнетающие мысли. — Ах, и правда кот... Кс-кс-кс, — позвал Фёдор. Из-под дома на звук выбежал котёнок. Чёрный, как смоль, с белыми «носочками» на лапках, он остановился в паре метрах от людей и выжидающе посмотрел на них, всем своим видом вопрошая, зачем его позвали. — Кыс... Кс... — неумело подражал мальчик старшему. Из школьной сумки парень достал недоеденный на учёбе бутерброд. Ну, как сказать — недоеденный. Скорее, надкушенный всего пару раз. Учуяв еду, котик посмотрел на человека с интересом и облизнулся. Фёдор разломил бутер пополам, убрал одну половину обратно, а вторую, присев, положил на плиту подъезда, чистую от снега. Пугливое животное больше не приближалось, поэтому Федя повёл Сигму дальше. — А... А.. А почему он не подошёл к нам? — расстроенные нотки зазвучали в голосе мальчика, когда они стали уходить. Обернувшись, он глянул на уменьшающееся чёрное пятнышко. С секунду оно посмотрело на него в ответ, сверкнув зелёными глазами, после чего осторожно приблизилось к оставленной людьми еде. — Котёнок маленький, а мы большие, поэтому он боялся подойти, — спокойно объяснил старший. — Но мы же добрые! — возразил малыш. — Да. Мы покормили его, и теперь он будет знать, что мы его не обидим. Фраза брата заставила мальчика крепко задуматься. Тихонько повторяя для себя услышанные слова, он затих, и по выражению детского личика было заметно, как работают шестерёнки в его голове. Федя лишь улыбался, гордясь своим умным маленьким братцем. Для своих лет он действительно был очень смышлённым. И, несмотря на это, являлся ребёнком, поэтому иногда действовал на нервы. Ответственный старший брат и по совместительству негласный опекун терпел все его капризы, наказывал строго по делу, не забывал хвалить и уделять ему время. Заменив себе и Сигме родителей, Фёдор ни на что не жаловался и был почти абсолютно доволен их нынешней жизнью. Он сам стирал, готовил здоровую еду, убирался, вёл бюджет и подрабатывал, где мог, чтобы не жить в нищете. На одно пособие для сирот от государства возможно прокормиться и одеться, но только если не позволять себе простых человеческих удовольствий, таких как поход в кино, красивый наряд, игрушка для брата или какая-нибудь вкусняшка в кафе. На всё это и прочее ему приходилось скрести самостоятельно. Плевать, что единственные родственники считают его решение клоунадой. Лучше в таких условиях, чем с ними. Всё размышляя о котике, мальчик вновь обернулся через плечо. Только на этот раз он не обнаружил кису. Вместо неё в конце улицы маячила чья-то чёрная тень, не походившая ни на животное, ни на человека. Непонятный образ не удалось хорошо разглядеть, потому как вскоре они с братом свернули в переулок. — Ай! — споткнувшись, взвизгнул Сигма. Страх так отвлёк его, что он запутался в собственных ножках. — Федя! Федя, там что-то было! — протараторил он и уцепился обеими ручонками за руку Фёдора, чуть не выронив игрушку во второй раз. — Тише, тише, — ласковым тоном ответил тот, чуть беспокойно посмотрев на братишку. — Мы уже пришли. — Оно нас убьёт, Федя! Это смерть, смерть! — громко заплакав, мальчик обнял брата за ногу, когда тот остановился перед входом в подъезд. — Ш-ш-ш, не бойся, моська. Она не так приходит. — А.. А-а как? — удивлённо спросил Сигма, в миг перестав лить слёзы. — Напомни рассказать, когда будем дома, — уйдя пока что от темы, Фёдор повернулся к двери. Пищание кнопок домофона под его быстрыми пальцами было похоже на какую-то незамысловатую мелодию. Такие Сигма слышал в детском садике из разных музыкальных игрушек, поэтому вспомнил их и ненадолго отвлёкся. Заведя сначала брата в подъезд, парень прошёл за ним следом и повёл его вверх по лестнице. Стоило им пройти пару пролётов, и бледно-зелёный свет одной длинной лампы замелькал. Мальчик тут же вспомнил ужасную тень, увиденную на улице, и стал размышлять, как же приходит смерть, если не появляется перед тобой в виде жуткого существа. Долго думать ему не пришлось: они пришли, и Федя уже звонил в чью-то дверь. Прошла минута, затем две. Он продолжал периодически нажимать на звонок. Никакой реакции не поступало. Потом стал набирать что-то в телефоне, «распиливая» экран своим обычным взглядом, который многие назвали бы слишком проницательным. От напряжения рука его затряслась, и Сигма, заметив это, побеспокоился: — Тебе холодно? Отвлёкшись, старший взглянул на него и отрицательно помотал головой. — Нет... А ты не замёрз? — спросил он тоже. — Не-а. — Вот и славно. Попытки Фёдора достучаться до хозяев какое-то время продолжались. К сожалению, безуспешно. Спустя, наверное, минут десять, за дверью послышалось движение. Резкий звук поворота ключа заставил Сигму подпрыгнуть на месте, а его брата нахмуриться. Он хотел было спрятать младшего к себе за спину, но было поздновато. Им отворила незнакомка (по крайней мере, для Сигмы) с длинными чёрными волосами и светлыми глазами. На вид ей было где-то за сорок, и выглядела она довольно хорошо, хоть и не особо приветливо. — Ну что, Федь, надоело тебе во взрослого играть? — с едкой колкости начала диалог женщина, и губы её растянулись в ухмылке. Её голос не отличался энергичностью, а во взгляде виднелось высокомерие. Было хорошо заметно, что именно ощущение превосходства застелило ей глаза и позволило сказать такое с порога. Фёдор ответил ей точь-в-точь такой же ухмылкой.