— 𓆩ꨄ︎𓆪 —
Декабрь, 2015
Он целовал её медлительно, смакую рецепторами вкус разгорающегося интимного момента, но в то же время настойчиво, как бы говоря своими действиями, чего на самом деле желал. И хоть подобный расклад его члену явно не нравился, Драко приходилось сдерживать порыв накинуться на Гермиону и устроить присутствующим в ресторане зрелищное шоу. Он так чертовски сильно хотел её. Ещё во время отработки ясно стало одно — с каждым днём их отношения приобретали всё более близкий характер. Связь крепла… Чувства усиливались. Это грёбаное слово маячило перед глазами, когда Грейнджер появлялась в радиусе его зрения, и Малфоя одолевало единственное желание — просто смотреть на неё часами, даже если она показательно игнорировала его. Просто подмечать очередную веснушку, объединяя её с другой в незамысловатый узор. Вспоминать сладкий вкус губ, одержимость которыми проявила себя в ту же секунду, как он впервые ощутил их тепло. Мысленно умолять её ответить на его взгляд, чтобы увидеть привычную искорку, всегда загорающуюся в Грейнджер, когда их глаза встречались. Не важно где: при случайном пересечении в коридорах школы, когда он считал своей обязанностью коснуться её руки, или на занятиях, когда замечал её взгляд и подмигивал, заставляя Гермиону мгновенно заливаться краской. Салазар, как же глубоко он погряз в этом… Гермиона издала тихий стон, когда он слегка прикусил её губу, и ближе прижалась. Сказать честно, Драко ожидал, что Грейнджер прервётся из-за стеснительности. Она явно не была приверженицей публичных проявлений чувств, но всё же продолжала отвечать на поцелуй и даже сама его углубляла. — Скажи мне, Грейнджер, — отпрянул он, взглянув с хитрым прищуром, — когда вечером я пошлю к чёрту свои джентльменские принципы, то увижу кружевное бельё под всей этой ненужной одеждой? — Почему на мне должно быть кружевное бельё? — Потому что мы оба предполагали заранее, чем закончится это свидание, и ты наверняка готовилась. — Мы не будем заниматься сек… Любовью на нашем первом свидании, Драко. — Любовью? — переспросил Малфой со смешком, на что Гермиона смущённо отвела глаза. — Я собираюсь только трахать тебя, Грейнджер. О любви поговорим как-нибудь в следующий раз. — Ну, значит, и трахнешь ты меня тоже как-нибудь в следующий раз, Малфой, — с обидой, сквозящей между словами, отчеканила она и показательно отвернулась. Драко чуть склонился к ней и зажал между указательным и большим пальцами её острый подбородок, попытавшись заставить взглянуть на него. Гермиона упрямо уводила взгляд. «Для любви нужны чувства», — так и хотелось сказать Малфою. Их он себе запретил, когда впервые поставил себе цели, превзошедшие все предыдущие. Карьера. Статус. Признание. Они ежедневно нажимали на правильные рычаги, запуская механизмы, которые толкали его продолжать работать для свершения желаемого. В этом плане он порой даже немного завидовал Грейнджер — девчонка уже имела всё, чего некоторые люди добиваются годами, и при этом ни черта не ценила. — Я не создан для любви, Грейнджер, — честно признался он, внимательно наблюдая за её реакцией. В карих глазах промелькнула сто и одна эмоция, но отчётливее всего себя проявило разочарование. — Тогда что это между нами? — А ты как думаешь? — Желание, похоть — что угодно, связанное с сексом. А я хочу… Я хочу чувств, Драко. В течение нескольких секунд он прокручивал в голове услышанное признание. Ответ крутился на языке, а произнести он его не мог… Боялся. Даже в собственных мыслях Малфой всё ещё не решался признавать, что Грейнджер больше не была «расходным материалом» на его пути. Грейнджер была той, что встала между ним и его планами. Она перегородила дорогу и указала ему на другой путь — более тернистый и выматывающий. Протянула руку и предложила пройти его вместе, а он теперь был не очень-то и против попытаться. Драко прижался к её губам, и Грейнджер издала вздох, привкус огорчения которого пропитал их поцелуй. Гермиона вяло отвечала и, как бы он не пытался разжечь в девушке огонёк страсти, только позволяла ему целовать её, но сама отвечала без былого желания. Грейнджер отпрянула от него, впервые прекращая поцелуй не от нехватки воздуха, и попыталась отодвинуть стул, но Драко не дал ей этого сделать. Гермиона начала сопротивляться, но когда поняла, что бесполезно тратит энергию, выжидающе взглянула в ответ. Малфой повернул её голову и прижался к раковине уха губами, чтобы шепнуть следующие слова, от которых по коже Грейнджер пробежали мурашки: — Однажды мы разрушим самих себя самым красивым способом из всевозможных — полюбим друг друга. — Обещаешь? — взглянула она с надеждой своими бездонными глазами, которые каждый раз утягивали его на глубину и заставляли захлёбываться от нехватки воздуха. — Я знаю это. Сказать почему? — она кивнула, прикусив губу по привычке. О блядство, сделай так ещё раз, и я трахну сначала все свои принципы, а потом тебя. — Ты выворачиваешь меня всего наизнанку, Грейнджер, а мне впервые это нравится. И в это раз, он впервые ей не врал. В этот раз он смотрел на неё и чувствовал, что даже если всё закончится плохо, он готов погрязнуть в этом любовном дерьме, от которого всегда бежал. В этот раз он впервые понял, о каких бабочках в животе ему как-то по пьяне трепался Забини. Только в отличие от Блейза Драко знал, что эта физическая реакция — вестник тревоги. Предупреждение от тела. Крик «остановись», который он впервые позволил себе проигнорировать. Он решит, что с этим делать как-нибудь позже. Завтра, послезавтра. Поз-же. А пока просто будет целовать её так, будто им было подчинено всё время вселенной. Будто не над ними часы запустили свой ход и повесили на шеи таймеры, отсчитывающие последние минуты перед неизбежным. Тик-так. На часах медленно поползла первая трещинка. Тик. Так.— 𓆩ꨄ︎𓆪 —
Оттачиваемый годами навык сделал из Малфоя искусного легилимента. Только теперь он почти не использовал эту магию. Лишь в крайних случаях был верен своим слизеринским качествам и пользовался легилименцией с хитрым умыслом, когда какой-нибудь заказчик начинал сомневаться перед принятием окончательного решения. Тогда Драко и проникал ему в голову, раскапывал среди мыслей необходимое и это же бросал в лицо человеку, чтобы тот поставил на договоре желанную подпись. Манипуляция ли это? Самая грязная из всех. Но как говорили веками: «Ничего личного, это всего лишь бизнес». С окклюменцией же дела обстояли чуточку хуже. Он старался регулярно практиковать её, чтобы в решающий момент она не подвела, но гораздо чаще прибегал к менее травмирующим рассудок способам. Но сегодня… У него просто не оставалось иного выбора. Малфой только потянулся к двери ресторана, как эмоции вмиг окружили его своей непроходимой воронкой. Нет. Чёрт, нет. Ему необходимо собраться. Драко отошёл от ресторана, игнорируя непонимание администратора, уже приготовившегося его встречать, и принялся расхаживать у входа. Его способом окклюменции было заточение мыслей в созданной воображением коробочке, что лежала на самой глубине подсознания. Ею он пользовался так редко, что она часто покрывалась слоем пыли и обрастала вокруг паутиной. Сейчас, когда она раскрылась с тихим скрипом, Малфою пришлось поднапрячься в выборе самых навязчивых размышлений. Шкатулка вмиг заполнилась ими доверху. Грейнджер испарилась с главных экранов сознания, что транслировало её регулярно. Ну вот и всё. Будто её там и не было. В голове вновь воцарилась приятная тишина. Фоном слышался лишь белый шум из чего-то маловажного. Когда он повторно, но уже уверенно открыл дверь, администратор встретила Малфоя с радушной улыбкой и поинтересовалась бронью. Драко назвал фамилию, и девушка в строгой форме повела его к лестнице, ведущей в закрытую зону ресторана для особо привилегированных гостей. За пару лет игнорирования им этого заведения в нём мало что поменялось. Он сумел отметить лишь незначительные изменения в декоре, а интерьер, так полюбившийся постоянным клиентам, оставался всё тем же: дерево повсюду, много растений, среди которых акцентной являлась застилающая потолок лоза, и приглушённые колыхания света от пламени свечей. Голова повернулась к тому самому столику, расположенному в дальнем углу ресторана, и Малфой даже не попытался одёрнуть себя. Взгляд мгновенно заприметил двух девушек: активно жестикулируя, одна что-то очень бурно рассказывала подруге, пока вторая внимательно выслушивала, попивая коктейль из бокала. Радовало только то, что там по «случайности» не сидела воркующая парочка… Лестница привела его к террасе, расположенной на крыше здания. В этой зоне было значительно тише из-за меньшего количества людей. Родителей Драко увидел практически сразу. Может, дело было в том, что они ещё с их первого посещения этого места всегда предпочитали один и тот же столик, а, может, не заметить знакомые макушки было практически невозможно. — Драко, милый! — мгновенно среагировала мать, когда он остановился рядом. — Привет, мам, — склонился он к её щеке губами, а затем пожал отцу руку. — Не знал, что мы ждём ещё кого-то. Вопрос был задан практически сразу же, как только он увидел, что стол был накрыт на пять персон. Два места всё ещё пустовали. — Твой отец пригласил сегодня на ужин своего друга с его дочерью. Ты же не возражаешь? — Разве не ты мне говорила, что суть семейного ужина во времяпрепровождении с семьёй, когда я хотел пригласить Хейли? Люциус закатил глаза на его комментарий и сделал глоток из стакана, на четверть заполненного виски. Официант подошёл к нему, предлагая меню, и Драко практически сразу же попросил то же, что пил отец, проигнорировав неодобряющий взгляд матери. — Я знаю этого человека почти всю жизнь, Драко, — ответил отец. — А эту твою девч… — Отец. — Хейли, — исправился Люциус, поджав губы в недовольстве. — Очередная подружка, перспектив знакомства с которой мы с твоей матерью не видим. Окклюменция стойко держала оборону перед наступающими эмоциями. Не то чтобы они были особо сильными — Драко уже привык к подобным высказываниям об Эндерсен от родителей, — но желание заступиться за неё всё же давало о себе знать. Поэтому Малфою пришлось прикусить язык, чтобы не огрызнуться. — Я знаю этого друга? И его… Дочь? — второй вопрос он снабдил отборной порцией скептицизма, покосившись на Нарциссу. — Она кстати всего на год младше тебя, — вновь вступила в обсуждение мать, переглянувшись с отцом. — Может, ты хотя бы попытаешься приглядеться к ней, Драко? Если наши семьи… — Мы снова говорим об этом? Я не хочу повторять ту же историю, что была с Асторией, — перебил он её, проигнорировав порицающий взгляд Люциуса. — Хватит пытаться привязать меня к компании. — Драко, речь сейчас не о бизнесе. — Это ты так думаешь, мама. — Ладно, — выдохнул отец. — Давайте заканчивать этот бессмысленный разговор. Вряд ли посторонние испытывают необходимость в выслушивании нашей ругани. — Ругани бы не было, если бы вы хоть раз прислушались ко мне. — Мы хотим как лучше для тебя, милый, — положила на его руку свою ладонь Нарцисса и нежно сжала. — Ты же совсем погряз в своей работе, а нам всего-то хочется, чтобы ты позволил себе немного отвлечься. Он молчал некоторое время, а потом смиренно выдохнул: — Хотя бы расскажите, кого вы пригласили. — А ты как раз сам с ними сейчас и познакомишься, — Люциус поднялся со стула, поправляя рукава пиджака и обернулся. — Они уже идут. Драко повернул голову в сторону лестницы, откуда вышел мужчина. Выглаженный костюм, аккуратно бритая щетина и редкая седина, пробивающаяся среди каштановых волос, выдавали его средний возраст. Сразу за ним вышла она. В платье цвета его окровавленного от одного её вида сердца, что восхитительно обтягивало каждый женственный изгиб и выделяло тонкую талию. Драко было бы достаточно одной руки, чтобы обвить её полностью и никогда больше не отпускать. От лёгкого дуновения ветра кудрявые пряди слегка разлетались, создавая ореол из золотистых переливов вокруг. Никогда ещё желание зарыться в них не было столь осязаемым. Черты лица, манерность каждого действия, сдержанность эмоций выдавали аристократическое происхождение, которым многие бы здесь хотели похвастаться, а она лишь скромно утаивала. Она была грёбаным совершенством. И осознавать это так же физически больно, как признавать свою полную капитуляцию перед ней. Её отец протянул локоть, который девушка сразу же приняла с вежливой улыбкой, и вместе они двинулись в направлении к столику. Ей понадобилось меньше двух секунд, чтобы найти его. Даже на том расстоянии, что простиралось между ними и в прямом, и переносном смысле Драко точно знал, какая эмоция украсила её взгляд. Ему понадобилось чуть больше времени, чтобы восстановить дыхание и на её поражённое… — Малфой? …сдержанно, как констатацию факта, ответить: — Грейнджер. Её взгляд был не нежнее колючей проволоки. Драко смотрел на Гермиону и силой сдерживал тянущиеся вверх уголки губ. Его глаза так сверкали, а губы подрагивали, что, вероятно, со стороны он мало отличался от обезумевшего. Может, им он действительно и стал? Может, по пути в ресторан на бешенной скорости он въехал в фонарный столб и как следует приложился головой об руль? Может, стоящая перед ним Грейнджер — лишь плод его окончательно зациклившийся на ней фантазии? Их случайные пересечения всё больше напоминали Малфою те нелепые сюжетные повороты из романтических комедий, которые так любила Хейли. Да, видимо он действительно разбился и умер. Попал в Ад — хотя происходящее больше напоминало Рай, — где его вечным наказанием стало играть главную роль в какой-то дешёвой драме. Грейнджер, судя по взгляду, думала о том же. — Драко, — произнёс он, протягивая свою ладонь. Прицел родительского внимания был сосредоточен на них так остро, словно они стали маленькими мышатами, попавшимися на глаза ястребам. Именно поэтому Малфою пришлось продолжать разыгрывать сценарий, в котором жирным шрифтом прописано главное условие: «Он её не знает». — Гермиона, — вложила она в его руку свою, пуская слабый разряд тока от касания. Бляд-ство. Их руки всё ещё располагались друг в друге так идеально, будто формы были аккуратно вылеплены искусным гончаром в индивидуальном экземпляре. Только. Для. Них. Грейнджер, как и он, всего на пару секунд замерла в этом положении, прежде чем первая одёрнула ладонь. Он посмотрел прямо в её глаза, ожидая увидеть в них немного растерянности, но вместо этого на него уже смотрели два лишённых каких-либо эмоций омута, покрытые тонкой коркой ледяного безразличия. Магию, овладевшую разумом Грейнджер, он определил практически мгновенно — окклюменция. В её глазах не осталось ничего. На него смотрела абсолютная пустота, обволакивая своим леденящим душу мраком его конечности. Что я, чёрт возьми, с ней сделал? — Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Гермиона. Я уже о столь многом наслышан, что, боюсь, знаю о тебе гораздо больше, чем полагается незнакомцу. Она просканировала его мимику и быстро среагировала, подыгрывая ему ответной вежливой улыбкой. — Нам казалось, вы уже знаете друг друга, — призналась Нарцисса, разрезая своими словами натянутый между ними с Грейнджер высоковольтный провод напряжения. — Да. — Нет. Он усмехнулся их противоречащим друг другу ответам. — Мы наслышаны друг о друге через общих знакомых, — принялся разъяснять Малфой. — Но думаю, Гермиона согласится со мной, что те случаи, включая неловкий индициент на балу и последовавшую за ним статью Скитер, можно считать случайностями. А вот официальное знакомство… Наконец, состоялось только сейчас. Без единой запинки. Искусству безупречно выдавать ложь за правду он никогда не разучится. Во взгляде Грейнджер читалось, что она думала сейчас о том же. — Действительно. Всё так и было, — подтвердила она и нехотя опустилась на стул, отодвинутый для неё Малфоем. Драко обошёл стол и остановился перед мистером Грейнджером, ранее занятым приветственным диалогом с его отцом. Пожав друг другу руки, они обменялись парой светских фраз, вроде «Приятно познакомиться», «Рад наконец-то встретиться с тобой, Драко». Гермиона, замолкшая на это время и цепко наблюдающая за его диалогом с её отцом, после паузы вновь возобновила свою речь: — Как оказалось, у нас с Драко гораздо больше точек соприкосновения в виде общих знакомых, чем мы оба думали. Не правда ли, Драко? Он занял место прямо напротив неё. Глаза в глаза. Зрительный контакт подзаряжал энергией атомы и тут же взрывал их от перенапряжения. — Особенно точно про общие точки соприкосновения удалось подметить Скитер. Родители не увидели, а вот он точно успел заметить, как на долю секунды её глаза сузились из-за его слов и последовавшей за ними ухмылки. Что ты скажешь на это? Грейнджер лишила Малфоя ответа на его саркастичный комментарий и повернула голову к Нарциссе. Она показательно продолжила вести диалог уже с его матерью: — Если честно, когда я читала ту статью в «Пророке»… Обо мне и вашем сыне, даже думать не могла, что подобный конфуз мисс Скитер сумеет выдать за столь бестактную ложь. — Я не привыкла верить россказням Скитер, — отмахнулась мать, — но, признаюсь, тем вечером мы с Люциусом были удивлены, увидев заголовок выпуска. Ведь так, дорогой? — Точно, Цисси. Ты-то уж нас точно поймёшь, Гектор, в вопросе, когда дети сначала избегают обсуждения личной жизни, а потом лишают дара речи подобными новостями. — Поправка, — приподнял Драко указательный палец, — не от нас вы услышали эти новости. — Зато теперь мы все наконец-то выяснили, что каждая строчка той статьи лжива, — как бы подытожил диалог отец Гермионы. — Поэтому предлагаю уже начать сегодняшний ужин с тоста. Когда все обхватили свои бокалы, Гектор торжественно провозгласил: — За правду! Грейнджер посмотрела на Малфоя так колюче, что шрамы, возникающие на коже из-за её насмехающегося взгляда, вскрывались почти физически. Секунда, вторая… Не испытывая ни малейшего стеснения из-за затянувшегося зрительного контакта, одними изогнувшимися в ухмылке губами Гермиона повторила: — За правду.***
К концу первого часа Драко удалось расслабиться. Сказать того же о Грейнджер он, увы, не мог. Она хоть и изображала участливость в разговорах так старательно, что порой даже вовремя издавала смех, но по натянутой спине и регулярным накручиваниям на палец волос Малфой видел её нервозность насквозь. Стены окклюменции медленно опадали. Причём у обоих и одновременно. Без лишнего напряжения контролировать эту магию обычно удавалось около часа-двух. Вынуждая же себя продержаться в здравомыслии как можно дольше, приходится собственноручно ломать возведённую защиту. Грейнджер ещё стойко держалась. Он выжидал, когда фундамент падёт, потянув за собой остальную конструкцию, и вот тогда-то начнёт действовать. Когда один на один с ним будет именно Гермиона, а не её робо-версия, в программном обеспечении которой отсутствовала функция «эмоции». Пусть кричит. Пусть обижается, злится, да хоть бьёт его, но главное — чувствует. Ему нужна искра во взгляде, а не холодная льдинка в сердце. Всё это время Грейнджер почти не смотрела в его сторону. Знала, что хлипкое ограждение от него тут же разрушится. Лишь периодически поглядывала в те моменты, когда была вынуждена это сделать, чтобы поведение не показалось родителям странным. Нарцисса вся светилась от разговоров с Гермионой и периодически «ненавязчиво» поглядывала на Драко, пытаясь увести их обсуждения на расхваливание его личностных качеств. Каждый раз Малфою приходилось сдерживаться, чтобы не расхохотаться от того, как аккуратно мать пыталась впихнуть его кандидатуру возлюбленного Грейнджер, а она подавляла порыв закатить глаза. Желание родителей свести их всё ещё выглядела, как неудачная шутка судьбы. Если бы они только знали, что он успел натворить… Нарцисса после такого никогда бы не позволила ему вновь приблизиться к Гермионе, а Люциус в очередной раз разочаровался. Они бы встали на её сторону. И правильно бы сделали. Только теперь Драко уже предчувствовал, как одна мысль надолго и очень надоедливо пристанет к нему с размышлениями «а если»: если сейчас родители проявляли к Гермионе откровенную симпатию, а дружба с Гектором Грейнджером явно существовала уже много лет, значит, узнай они тогда о Гермионе — сами бы расторгли брачный договор с Гринграссами. Если бы он им рассказал… Этого бы ничего не случилось. Если бы они переписали одну деталь, когда-то казавшуюся мелочной, а на деле являющейся решающей, возможно, сегодня их ужин бы был посвящён желанному всеми объединению семей. Её безымянный палец обвивала бы фамильная драгоценность Малфоев, имевшая целую историю поколений, а не новомодная пустышка от Линча. Она бы сидела рядом с переплетёнными под столом пальцами и дарила ему свою согревающую любовь, а не сжигающую до просачивающегося между костями пепла ненависть. Она бы вот-вот примерила на себя его фамилию. — Драко, я наслышан, что у тебя намечается крупный проект с Брэдли, — искренность интереса Гектора была легко определима. Малфою это даже льстило. Грейнджер, до этого обсуждающая с его матерью детали свадьбы будущих Поттеров, наконец-то за последние полчаса выдала едва заметную реакцию. Она замерла, изображая внимательное выслушивание рассуждений Нарциссы о правильном месте проведения бракосочетания, и почти незаметно склонила голову в сторону отца. — Неподтверждённые новости действительно имеют свойство быстро разлетаться, — отец и мистер Грейнджер хмыкнули над его ответом. — Да, мы планируем сотрудничество. Я как раз в процессе изучения документации, а на неделе у нас уже возможно состоится встреча. — Ты не можешь. Драко медленно перевёл на неё взгляд. — Не могу? — переспросил он. — Чего именно я не могу, Гермиона? — Я… — Вот оно. Их взгляды встретились, и кирпичики окклюменции друг за другом устремились к столкновению с землёй. В её случае, посыпались фотоальбомы, со страниц которых вылетали заключённые там мысли о нём. — Разве ваша компания занимается проектами не только на территории Англии? — Мы расширяемся, — протянул Драко, смакуя каждое слово. — Как раз недавно подписали контракт с французами. Следующими сами напросились американцы. — Следующий год для вас обещает быть насыщенным, — подметил Люциус. — Точно, — согласился Драко и сделал глоток обжигающего горло виски. — Но я, если честно, ещё не обсуждал проект Уэбстера с командой, да и сам пока раздумываю над окончательным ответом. — Брэдли не многое потеряет от вашего отказа. Так, будто совсем невзначай — так по-сучьи — вбросила Грейнджер, прижимая бокал, наполненный красным вином, к накрашенным не менее алой помадой губам. Провести бы по ним сейчас пальцем и стереть эту напыщенную ухмылку с её личика. Гермиона взглянула на него, проведя языком по нижней губе. Остатки вина, осыпавшие их маленькими каплями, добавили виду губ сочности. Совсем не те мысли, полагающиеся для скромного ужина в компании родителей, затянули его разум. Она, блять, дразнит его? — Да и, может, найдутся большие профессионалы. — Думаешь, мы не компетентны? Искра промелькнула в её взгляде. Чёрт, да ладно, мне нужно было начать спорить с тобой, чтобы ты ожила? — Думаю, вы не доросли до того уровня, который необходим Уэбстеру. — Его мнение явно отличается от твоего. Последовала очередная искорка, что, присоединившись к другим, породила полыхающие в потемневших глазах языки пламени. — Его мнение ошибочно, а желание сотрудничать с вами продиктовано лишь тем, что компания сейчас на слуху. Вы на рынке едва ли больше двух лет. Да, пару крупных проектов обеспечили вам хвалёную репутацию, — подметила Грейнджер ублажающий его эго факт, — но это не отменяет того, что качественность работы ещё не была проверена временем. — Ого, Грейнджер, даже я не знаю столько о нашей компании. — А ты начни выписывать «Пророк» и узнаешь. Там о вас пишут с такой завидной регулярностью, что невольно задумываешься о проплаченной рекламе. — Всего лишь маркетинг. Тебе-то, как никому другому, это должно быть хорошо известно, — и под конец, чтобы сжечь к чертям всё её самообладание, Драко добавил, — звёздочка Гермиона Грейнджер. Злость заполыхала в глазах Грейнджер адским пламенем. Воспользовавшись ослаблением её брони, Малфой мысленно прочертил руну хорошо знакомого заклинания. Невидимыми нитями оно обогнуло все препятствия, встретившиеся на пути, и добралось до заданной точки. С его последнего посещения её головы тут стало значительно тише и опрятнее. Гермиона всё ещё не чувствовала его присутствия, а, значит, у него было около минуты, чтобы взглянуть на ясные мысли, лежащие на самой поверхности. Там был он. Его имя подсвечивалось тревожной красной кнопкой «осторожно, опасно», а любое, даже малейшее, воспоминание запечатывалось в комнате с железной непробиваемой дверью. Он явно недооценивал силу женской ненависти. Когда Грейнджер впилась в него своим цепким взглядом, Драко посмотрел прямо ей в глаза, выдавая своё присутствие в первых рядах зрительного зала её разума. Всегда так просто давить на твои рычаги давления, детка. Её глаза сузились почти по-кошачьи. Так презрительно и уничижительно. Убирайся из моей головы, Малфой. Он хмыкнул, замаскировав слетевший с губ звук под покашливание. А ты прогони меня. Сделать у неё это получилось гораздо легче и быстрее, чем Драко рассчитывал. Мало того, что она силой вытолкнула его из головы, так ещё и укрепила защиту в несколько раз. Чёрт! — Как раз об этом, — Нарцисса вмешалась в диалог, накалившийся между ними до той степени, когда вот-вот уже должны были посыпаться искры. — Дуэт Гермионы и Джейн стал, пожалуй, одной из самых обсуждаемых тем на балу. Ты, наверное, гордишься своей дочерью, Гектор? Отец Гермионы перевёл на неё тёплый взгляд. Грейнджер слегка расслабилась, когда ответила мужчине тем же, слегка приподняв уголки губ в натянутой улыбке. — Каждый раз, когда вижу её новую маленькую победу. То есть каждый день, — шуточное уточнение заставило Нарциссу и Люциуса хмыкнуть. — Она у меня трудоголик. — Семейная жизнь однажды обязательно это исправит, — тонко подметила Нарцисса, сверкнув взглядом. — Люциус подтвердит. Хотя мне порой всё ещё приходится силой выуживать моих мужчин с работы. Как сегодня, например, ведь так, дорогой? — Всего лишь отлучился на час, — как провинившийся ребёнок, оправдал себя отец. Нарцисса покачала головой и вновь склонила голову к Гермионе. Грейнджер в этот момент как раз что-то печатала в своём телефоне, когда тот начал издавать мелодичный рингтон. Она извинилась и вышла из-за стола, отвечая на входящий звонок. Единственная фраза, которую Малфою удалось услышать, — «Да, любимый?» — заставила его пальцы крепко сомкнуться на бокале. В голове красочно представлялось, как вместо стакана он так же смыкает руки на шее «любимого». Старшие за столом вновь возобновили обсуждение, переключаясь уже на более нудные дискуссии — в основном в диалоге упоминалось то же, что Малфой читал в новостной колонке «Пророка». Определив подходящий момент, когда можно незаметно выйти из-за стола и последовать за Грейнджер, он отправил короткое сообщение Блейзу с просьбой сделать ему дозвон. Спустя всего минуту его телефон начал вибрировать, и Драко практически повторил действия Гермионы. Он вышел с веранды, заходя в закрытую зону ресторана. Тело сразу же ощутило, что хоть газовые обогреватели поддерживали комфортную температуру, в зале было значительно теплее. Драко сбросил звонок Забини, напечатал тому ответ, что объяснит всё позже, и спрятал телефон во внутреннем кармане пиджака. Затем огляделся, отмечая, что на втором этаже её кудрявая макушка уже отсутствовала, и пошёл к лестнице. На первом этаже стало ещё многолюднее. Веселящиеся компании наполняли шумом помещение, а музыканты и танцующие под их мелодии гости добавляли особой лёгкости атмосфере, витающей в воздухе. Внезапно и весьма нагло мимо него пронеслись пара щебечущих подростков. Он уже хотел недовольно фыркнуть на их бестактность, но, проследив за направлением движения девчонок, наконец-то увидел её. Ну ещё бы… Разумеется, они бежали к Грейнджер. Девушки и пару выскочивших за ними человек мгновенно окружили её своими едва сдерживаемыми эмоциями восторга. Фанаты... Единственный раз, когда ему удавалось увидеть реакцию толпы на неё, — был злополучный каток и их неудачное свидание, закончившееся её слезами. А нет, ещё был магазин. И концерт. И её первое появление в Хогвартсе. Ладно, он наблюдал за этим гораздо чаще, но по-прежнему не сумел смириться с безумием, творящимся вокруг Грейнджер в такие моменты. Это было за гранью нормальности. В его понимании. Она же стояла сейчас абсолютно спокойная и даже радостная, пока девушки по очереди фотографировались с ней, обнимались и, вероятно, осыпали словами восхищения. Когда они, наконец, оставили её, Грейнджер пошла дальше. Она едва ли сделала больше двух шагов на своих высоченных каблуках, когда резко остановилась. Он хоть и знал, что стало причиной ступора, но всё же проследил за направлением её взгляда. Их столик. Столик, уже занятый какой-то молодой парой, склонившейся друг к другу под приглушённым, почти интимным освещением. Да, детка, я знаю, о чём ты думаешь. Грейнджер резко мотнула головой, будто смахнула нежелательные мысли и прошла в сторону уборных, обойдя перед этим пару столиков. Он, как грёбаный сталкер, всё это время шёл за ней. Дойдя до туалетов, Малфой потянулся к мужской кабинке, когда сзади на его плечо опустилась чья-та маленькая, но чертовски сильная ладонь и затянула его в женскую. — Ты подговорил своих родителей, чёрт возьми? Яростный взгляд, поджатые от раздражения губы и сложенные на груди руки. Блядство. Он уже может звонить в психиатрическое отделение Мунго, если вид разъярённо смотрящей на него Грейнджер делает его член твёрже? — Мои родители ни при чём, если ты об этом ужине, — спокойно ответил Малфой, поправив чуть съехавший от её резких движений пиджак. — Можешь быть уверена, когда я снова начну ухаживать за тобой, последнее, в чём буду нуждаться, — помощь посторонних. — Снова начнёшь ухаживать? — с напускным смешком переспросила она. — Ты слишком самонадеян. — Раньше тебя это возбуждало. — Вот именно, Малфой. Раньше, — чуть ли не выплюнула она собственные слова. — А сейчас, будь добр, не начинай строить никаких надежд, потому что всё уже давно покончено. И мы оба знаем по чьей вине. Он усмехнулся над её жалкой попыткой убедить саму себя в этой лжи. Салазар, ты же сама в это не веришь. — Ты поэтому там стояла и минуту пялилась на наш столик? Потому что всё уже давно покончено? — Драко почти ничего не стоила её вялая борьба не дать ему сократить расстояние между ним и вжать Грейнджер спиной в тумбу. — Так вспомни ещё раз тот наш вечер и мои слова. — Я прекрасно помню, как тем вечером ты прямым текстом сказал мне, что не создан для любви, — желчно ответила она ему. — А я, наивная идиотка, решила сделать эту заранее проигрышную ставку на твою любовь. — Не такой она и проигрышной оказалась. — У тебя поэтому, наверное, новая девушка, да? — изобразила она самый безразличный вид, когда упомянула это. Будто не её голос дрогнул на последнем слове. — Вот ей рассказывай эти сказки о любви. Она прикрыла глаза, делая успокоительный вдох, и уже спокойно, даже монотонно продолжила: — Мы с тобой взрослые люди. У нас есть общее прошлое, но оно не должно тянуть нас назад и мешать двигаться дальше. Поэтому давай договоримся, — она прочистила горло и, глядя ему в глаза с абсолютным безразличием, выдала: — ты сейчас же прекратишь свою очередную игру, которую уже затеял. Драко молчал некоторое время, переваривая всё услышанное. Грейнджер приняла его молчание за непроизнесённое согласие. Она оттолкнула его от себя и лишь бросила напоследок, прежде чем двинулась к двери: — Поверь, Драко, так будет лучше для нас обоих, — смиренно. — Мы хотя бы не сделаем так же больно нашим новым вторым половинкам, как когда-то сделали друг другу. Она потянулась к ручке, когда он всего в два шага преодолел расстояние между ними и обвил своей ладонью её кисть. Грейнджер мгновенно обернулась, удивленно уставившись на его руку. Её щит окклюменции окончательно пал, и она осталась стоять перед ним, как абсолютно оголённый проводок искрящийся энергией. — Ты, правда, думаешь, что я просто сдамся? — резко развернул он её и вжал дверь. Навалившись на Гермиону, Малфой лишил её возможности двигаться, отчего ей осталось лишь вздёрнуть своим гордым подбородком и прожигать его злостным прищуром. — Не в моих принципах отказываться от того, что принадлежит мне. Он поддел её подбородок большим пальцем, на что она лишь дёрнула головой. Давай, блять, ёрзай ещё сильнее. Мне же мало стояка, который ты уже должна чувствовать через своё платье. — На моём безымянном пальце кольцо. — Всего лишь маленькое недоразумение. — У тебя есть девушка. — И разве нас с тобой это когда-либо останавливало? — Ты говоришь глупости, Малфой. — Глупость, Грейнджер, — это кольцо на твоём пальце, — дёрнул он её руку так, что она зависла в пространстве между ними. Он держал её запястье в своей руке, нежно поглаживая точку пульса. — Отпусти. Меня. Гнев в её исполнении прекрасен. Гнев держит Грейнджер в напряжении рядом с ним, а это именно то, в чём Малфой нуждался. — Мы всего лишь разговариваем, — уже откровенно веселился он над её реакциями. — Я даже руки почти не распускаю. Сдерживаюсь, хотя признаюсь, — Драко показательно опустил ладонь на её бедро, поддевая атласную ткань платья, — очень хочется залезть под него и убедиться, что твои соски твердели не от холода. — Только тронь меня ещё раз, и я ударю тебя, Малфой, — она показательно посмотрела на его выпирающая паховую зону. Ушки покраснели. Драко всегда считал эту реакцию её тела на смущение милой. — Я не шучу. — Не стоит наносить вред моим яйцам, детка. Нам с тобой ещё понадобится их репродуктивная функция. Рот Грейнджер распахнулся от этих слов. Драко рассмеялся и окончательно отступил от неё. Она поправила платье и перед тем, как пулей вылетела из уборной, презрительно фыркнула: — Каким был мудаком, таким и остался. — Почаще напоминай мне об этом. А то от своей безумной любви к тебе, Грейнджер, я порой забываю, какая моя версия сводит тебя с ума.