Расскажи мне о своём проклятье

–Дилюк!!! Эй, не закрывай глаза, ты меня слышишь? Парень нависал над мечником, пытаясь привести его в сознание, хлопая его по щекам и тряся как ни в себе. С большим трудом, морщась от звенящего шума в ушах, Дилюк приоткрыл глаза. Перед ним всё плыло, но даже так он смог узнать силуэт Кэйи. Даже не видя, он мог бы узнать его только по голосу. Парень над ним сильно суетился от волнения. Принимая горизонтальное положение, не без помощи парня, Дилюк предпринял попытку восстановить свои воспоминания и причину своего пребывания в бессознательном состоянии, но у него ничего не вышло. – Эй... ты как? Что-то болит? Какие-то странные ощущения? – Дилюк прикрыл глаза, выставив руку вперёд и призвав Кэйю заткнуться, хотя бы на пару минут - для него это уже было бы чудом. Прислушиваясь к своим ощущениям, мечник снова открыл глаза, отвечая на вопрос сидящего рядом парня: – Вроде ничего, малость трещит голова, да и только. Но я не могу вспомнить, что произошло, – повертел пару раз головой, осматривая окружение, – и где я нахожусь... тоже не понимаю. – Точно сказать не могу, что с тобой случилось. Я узнал от Люмин, что ты отправился по своим каким-то чрезвычайно важным делам. Ну и малость заволновался, решил проверить, а нашел тебя валяющимся на земле без сознания - это все, что я знаю. Резко в сознании сплыли обрывки воспоминаний: вот он получает новое письмо о месте нахождения лагеря фатуи, как он выдвигается в путь, пробирается в сам лагерь и сражается с магом фатуи... – Точно, маг использовал на мне какое-то заклинание, со словами, что теперь я обречен на вечное одиночество в страхе или смерти от любви. – И что это, черт возьми, может означать? И какой еще маг? – Без понятия, но думаю, нам стоит сходить к Альбедо, пусть проведет пару анализов. Соглашаясь с ним, Альберих помог парню встать. Дальше он его придерживать не решался, но все время шел непозволительно близко. Как никак, подъем на драконий хребет не из легких занятий. По прибытию на место, Рагнвиндр рассказал Альбедо то же самое, только опуская ненужные подробности, чтобы рассказ не затянулся. Учёный явно удивился, увидев их вместе. Как никак, все считали их врагами, не зная о них парочку фактов. Хотя он старался не показывать своего удивления, но вопрос, читающийся в его глазах, быстро выдал его истинные мысли. – Что ж, это все звучит довольно любопытно. Я слышал, что маги могут наводить проклятия, но никогда не видел это своими глазами. Я не обещаю, что смогу помочь, но постараюсь узнать хотя бы суть самого проклятия, – у ученого даже загорелись глаза от возможных новых познаний и экспериментов. – Все, что мне требуется от вас на данный момент, это образец вашей крови. Думаю, это может занять пару часов. Так что вы можете либо остаться здесь, дожидаясь меня, либо прийти завтра. Решать в любом случае вам. Если решите остаться, на кухне можно приготовить себе чай или кофе и подождать меня, – пока он говорил, уже успел взять образец крови и небрежно махнул рукой в конкретном направлении, после чего поспешил скрыться с пробиркой в другую сторону, где, предположительно, находилась лаборатория. Тяжело вздохнув, Рагнвиндру не оставалось ничего другого, кроме как последовать на кухню. Усаживаясь в довольно удобное кресло, он подпер рукой щеку, принимаясь ждать результатов. Молчание в комнате было гнетущим, но тем не менее ему не хотелось его прерывать. Потребовалось бы завести диалог с Кэйей, а для этого пришлось бы выслушивать кучу речей о том, какой он дурак, что пошел туда один, что он же волнуется о нем и все в подобном духе – это могло затянуться очень на долго. Сам же Кэйа расхаживал из стороны в сторону, кажется, прибывая в своих глубоких мыслях, Дилюк ему и не мешал, впившись взглядом в одну точку. Спустя два часа ожидание стало нестерпимым даже для него. Решив разбавить скуку хоть какими-то действиями, мечник решил сделать себе чай. Беря ароматный напиток в руки, снова присел в кресло. Только сейчас он понял, что малость замерз и тепло чашки хотелось ощутить как никогда. Снимая перчатки, прикоснулся к чашке, чувствуя спасительное тепло. Перчатки он снимал довольно редко, но сейчас тепло, исходящее от горячего напитка в чашке, очень успокаивало разыгравшуюся фантазию. Как только он сделал глоток, на кухню зашёл Альбедо с бумагами. – О, вы ещё здесь, что ж чудно. Дилюк вонзил в него любопытный взгляд, в то время как со стороны другой взгляд был более злой, явно намекая не тянуть с озвучиванием результатов. – Что же...есть две новости – плохая и хорошая. С какой начнем? – С хорошей. – С плохой. Дилюк и Кэйа посмотрели друг на друга удивлённым взглядом. В то время как один сначала хотел подготовиться к тому, что услышит про одного, то второй был готов услышать жестокую истину сразу же. Переведя взгляд на ученого они снова дали ответ. – Давай тогда с плохой. – Давай с хорошей. И снова возникла тишина, они изменили свои ответы и опять их ответы не совпали. – Эм...так с чего мне начать? Я не смогу сказать одновременно две вещи, – в этот раз на ответ Кэйя уступил Дилюку. – Хорошо, давай начнем с хорошей новости. Так уж и быть. – Ну вот, другое дело, рад, что мы пришли к взаимопониманию, – слабо улыбаясь Альбедо раскрыл папку с бумагами, зачитывая результат. – Если начинать с хорошей новости, жить ты будешь, заклинание почти не смертельно. – Что значит твое, блять, почти? – голубоволосый вскочил с кресла, гневно крича. – То и значит, попрошу тебя сесть и успокоиться, и не орать в моем доме. Если хочешь конечно дослушать все до конца, если нет, то дверь там, – затыкая на корню начинающего бушевать парня учёный продолжил. – Вот это уже и наша плохая новость. Само проклятье заключается в том, что ты должен погибнуть от любви к кому-то. – Но я совсем ничего не чувствую. – Да, в том то и дело. Что бы активировать проклятие надо к кому то прикоснутся. Так что я бы на твоем месте надел перчатки, – нервно сглатывая, быстро нашел на столе брошенные перчатки и как можно быстрее надел их на руки. – Дотрагиваясь к человеку, ты, вроде как, влюбляешся в него, ну и все, как говорится, отсчёт пошел. В этом и заключается страх жизни в одиночестве, ты банально будешь остерегаться людей и прикосновения к ним. – Черт, как хорошо, что на мне были перчатки, – Кэйа выругался вспоминая как недавно пытался разбудить Дилюка. Остальные особо не обратили внимания на его слова. – Так, хорошо, это я понял, но ведь можно как-то это проклятие снять, верно же? – По идее да, но есть одно, но его сможет снять только фатуи. – Как иронично, я убивал фатуи, а теперь вынужден вымаливать у них о своем спасении. Что ж раз так, то я могу и дальше спокойно жить. Главное ведь к никому не прикасаться. – Но мы же всё понимаем, что рано или поздно это может случиться. – Стой, стой, стой!! Неужели нет никаких других вариантов? – Кэйа был озадачен их спокойствием, особенно спокойствием Дилюка. В любой момент он может погибнуть и его устроил этот ответ? – Нуу, он может прикоснуться к тому кто любит его и останется жив, но только не совсем в своем уме. То есть не будет собой: мыслить, жить, но только большую часть его мыслей и жизни будет занимать партнёр. Он буквально будет зависим от него. По крайней мере, я так считаю, думаю смогу узнать больше после ещё парочки исследований. – Что ж тогда у нас все так же один вариант, – спокойно пожимая плечами, Дилюк попрощался с учёным, беря под руку Кэйю и неспеша направился к выходу. – И ты это просто так оставишь? – сам парень все никак не мог успокоиться, как будто это он стал пострадавшим от проклятия и ему придется с этим жить, а вовсе не Дилюку. Тот, только неопределенно пожимал плечами, все так же спокойно идя до винокурни. Его самого все это очень сильно волновало не меньше, но в отличие от синеволосого, он старался это скрыть. На дворе было довольно поздно, и винодел предложил остаться парню на ночь. Тот, в свою очередь, решил не отказываться от предложения, что случалось не часто, хотя Дилюк и не редко приглашал его зайти. Ближе к ночи парень все так же сидел в своем кабинете, как бы он не старался уснуть, совсем не выходило. В голову так и лезли мысли о том, что теперь он никогда не сможет ни к кому прикоснуться. Особенно ему хотелось прикоснуться к одному настырному голубоволосому пареньку, но об этом он, пожалуй, никогда не скажет. – Дилюк, у меня есть весьма странное предложение, – дверь с громким звуком отворилась и с огромной силой ударилась о стену; казалось, что там явно появилась трещина. Кэйа взвинченно расхаживал из стороны в сторону, быстро бубня предложение: – Ты... ты мог бы прикоснуться ко мне, и тогда ты бы не боялся жить и к кому-то прикасаться, ведь у етбя был бы я. И проклятие от прикосновения с остальными больше бы не работало, а я... а я бы обязательно был всегда с тобой рядом. Так ты будешь в безопасности и не влюбишься в кого-то не того, ну или тебя не влюбят насильно против твоей воли. – Стой!! Ты хоть слышишь себя и то, что ты говоришь... ты вообще слушал Альбедо? Нет, так я тебе напомню. Я не буду контролировать себя, я буквально стану марионеткой, черт возьми, для тебя, – Рагнвиндр метал злые искры в стоящего напротив; он злился, ооо, как же он злился на его бредовую идею. Да и почему он вообще решил, что прикосновение с ним не было бы настольной любовью, конечно это не так. Но Кэйа знать об этом не мог. Возможно, это было слишком грубо, но и ему самому было невероятно больно от того, как Кэйа так себя повёл. Ночью глаз он так и не сомкнул. В голове крутились слова про то, что заклинание снимут только фатуи. И он знал человека, вполне способного на это, но такое решение было опасным и могло привести к непредсказуемым событиям.