***
Арсений лежал на кровати, прикрытый на поясе уголком одеяла. Рядом лежала Юля на животе и водила пальцем по рельефному прессу мужчины. Левой рукой он гладил девушку по голым ягодицам, а правой держал телефон у уха. — А ты к врачу ездила? — он говорил спокойно, иногда посматривая на Юлю, — и что сказали? Ну, хорошо. Мам, а ты Тохе передала футболку? А что он? Высокая? Блин, позвоню ему потом. Когда? Послезавтра? — посмотрел на Юлю, — конечно заберу, какие вопросы. Да ну ты что? Не помешает нам. Юля хорошо к нему относится, — девушка закивала, подтверждая слова Арсения, — не-не-не, я заберу его на машине. Ну а что он с температурой поедет на метро? Да, я позвоню заранее. Ну ладно, люблю тебя, привет всем передавай, — он убрал телефон на тумбочку и подтянул к себе Юлю. Они спелись в едином поцелуе. Девушка лежала на сильном теле своего мужчины и его руки гладили нежную спину, плавно переходя на поясницу и ягодицы. Он уложил её на спину и навис сверху, не касаясь её живота. — Ты Антона заберёшь? — спросила Юля в промежутке между поцелуем. — Ага… — он не мог от неё оторваться, — родители оказывается отпуск давно наметили вдвоём… Тошка бы и сам смог… но заболел… — Привози… вылечим. — Ты не против? — Только за. Они закончили обсуждение младшего и снова утонули друг в друге. Комната вновь накалилась до предела. Тихие вздохи, стоны и шептания о том, как любят друг друга. Всё затихло только к часу ночи. Оба заснули, обняв друг друга. И казалось, что им снится сон один на двоих. На следующий день, ближе к вечеру, Арсений уехал с работы, оставив поручения подчинённым. Он поднялся на третий этаж до боли знакомой пятиэтажки и улыбнулся, смотря на почтовый ящик. Когда ему было шестнадцать, то он решил нарисовать на нём рожицу. А младший потом, в свои двенадцать, дорисовал рожице тело. Получился непонятный чубрик, очень весёлый и забавный. Арсений открыл дверь, обитую бордовым дермантином. На ней в шахматном порядке были прибиты гвозди с декоративными шляпками под золото. Он прошёл внутрь и его сразу накрыло тепло родительского дома. Ремонт сделали не во всех комнатах, ведь мама не хотела менять некоторые вещи. Ей важна была память. Арсений постоянно уговаривал обновить квартиру и придать ей современный вид, где удобнее было бы убираться, но слово матери — закон, а поэтому коридор и родительская комната были не тронуты. У Антона сделали полноценный ремонт и обновили абсолютно всё. Из комнаты Арсения сделали гостиную, которую тоже обновили, как и кухню — любимое мамино место. Она проводила у плиты почти всё свободное время и готовила просто великолепно. Мужчина обнял маму в кухонном фартуке и спросил: — Ну что? Как ты? — Чччч, — приложила палец к губам женщина. — А что такое? — уже прошептал. — Антошик уснул. Сбили температуру до 37,7. — Оххх. Ну пусть спит. А папа где? — На работе. Только через два часа придёт. Дождёшься? — Конечно. Ну давай, корми, — снял ботинки, повесил куртку на крючок и прошёл в ванную. После зашёл на кухню и присел на стул, — ой, а может помочь? — Нет, Арсюшик, отдыхай. Я сейчас тебе салатик положу, крабовый сделала, твой любимый, — она суетилась с тарелкой и миской салата, — мяско сделала с картошечкой. Как Юлечка? — накладывала в тарелку горячего. — Хорошо. Работает, лечит. Всё, не надо больше, спасибо, — он взял нож и вилку, — были с ней недавно на море тоже. Отдыхали. — Ну, хорошо, — она присела напротив, вытирая руки об фартук, — я рада за вас. Антоша то у нас на прошлой неделе четверть закрыл без троек. — Ого! Молодец. А заболел где так? — с аппетитом кушал мясо. — Ну ты же его знаешь! На улице уже ноябрь, холодно, а он все без шапки. Так ещё и увидела, как с друзьями в футбол играл на нашей площадке в одной футболке. — Ну… не знаю… он двигался всё же. Но ничего, вылечим. Не переживай. Вы когда уезжаете? — Завтра утром. Уже чемоданы собрали. — Ясно. Как прилетите, то напишите. Дорого вышло? — Нет. Мы ж по путевке! — А, ну да. Спасибо, прям вкусно было, — отодвинул пустую тарелку. — Может добавки? — Нет мам, я наелся. — Чай? Кофе хочешь? Тортик есть. Пирожок испекла. А ещё вафельки купила твои любимые. — Ну мааааам, — улыбнулся мужчина, — ну куда? Откормишь и в двери не пролезу. — Ничего-ничего. Ты в отличной форме. Это девочкам надо заботиться, а у тебя всё хорошо, сынок, — и поставила чайник. Открылась дверь комнаты и послышался сип с кашлем. — Маааам… кха-кха. — Иду, сыночек, — она оставила чашку на столешнице, открытую дверцу шкафа и быстро зашаркала тапочками к Антону. Арсений закрыл шкафчик и тоже подошёл к брату. Тот стоял в одних трусах, весь помятый и вялый. Но как только увидел старшего, то нашёл силы улыбнуться и протянуть ему руки. Мужчина обнял кипяточное тело и завёл в комнату. — Антошик, родной мой, надо полежать. Куда ты встал? — За водой. Арсик, я рад тебя видеть, — не хотел отпускать брата. Тот хотел уложить его на кровать, но перед этим провёл рукой по простыне. Она была вся мокрая и смятая. — Мам, — обернулся Арсений, всё так же обнимая брата, — ему поменять надо. Пропотел. — Да-да-да, — она тут же выдвинула нижний ящик кровати и достала стопку чистого постельного белья. Арсений усадил брата на компьютерный стул и встал рядом. — Ну что ты? Расклеился прям, малой! — Ой, — остановилась мама, расправив только наволочку, — вы же сегодня уедите, зачем застилать? Постираю просто. — Да, — улыбнулся Арсений, — извини. Ну, что, Тошик, сегодня заберу к себе. Юля там тебя в раз вылечит. — Арс, я только ничего не собрал, — очень плавно, медленно и вяло отвечал младший. — Ну вещи у тебя там есть, а зарядки и прочее соберёшь, — погладил его по голове, — Антон встал со стула и направился к двери, — ты куда? — В туалет, — он вышел, оставив старшего с мамой в своей комнате. Женщина убрала чистое бельё обратно и сняла новое. Пока складывал его, сказала: — Арсюш, сынок, ты только следи за ним. — Конечно, мам! — Я тут случайно увидела у него в телефоне сообщение… От девочки… Арсюшик, проведи с ним беседу. Он к тебе больше тянется. — Хорошо. Но уверен, что голова у него на плечах. — Ну, пожалуйста. — Хорошо-хорошо. В комнату вернулся Антон, и открыл шкаф в поисках одежды. Арсений подошёл к нему, достал джинсы, свитер, носки из ящика. Усадил младшего на стул и выдал ему весь набор. Тот медленно одевался. В дверь раздался звонок, и мама поспешила открывать. На порог зашёл отец и отряхнул мокрую куртку. Арсений вышел к нему, оставив брата одного. — Привет, пап, — улыбнулся он, пожал руку и обнял отца, — там дождь? — Ага. Надоел уже. Всю неделю льёт, — снял ботинки и заглянул к Антону, — ну ты как? Жив? — Да, — тихо ответил он. — Ну, молодец, — прошёл в ванную, чтобы вымыть руки и умыться, — что Арсюх, как вы? — Нормально. Живём. — Как бизнес? — Немного переоформил, вышли на маркетплейсы и теперь я закрепил все права. Так что мне гарантируют безопасность. — Правильно. Давно надо было так, — вытер лицо полотенцем, — по деньгам как? — Хорошо всё. — Ну и ладушки, — направился на кухню, но Арсений его остановил за плечо. Тихо спросил: — Ты не хочешь к Антону зайти, проведать? Он болеет вообще-то. — А что его проведывать? Я его каждый день вижу. А потом, от температуры никто не умирал. — Умирали. Пап, хватит быть жёстким. Я же знаю, что ты можешь проявлять любовь, просто не делаешь этого. Антону нужно это. Если я уже взрослый и привык, то Тоха ещё ребёнок. Пап… Отец заглянул в глаза Арсения, вздохнул и направился в комнату к младшему. — Не заходите к нам, — буркнул он и закрыл за собой дверь. Антон пытался натянуть свитер, запутавшись в рукавах. Отец подошёл, выревернул и помог одеться. — Привет, пап, — улыбнулся младший. — Привет. Ты это… Как чувствуешь себя? — пытался быть мягче. Он хотел, действительно хотел, но за столько лет отцовства привык быть жёстким и в раз поменять свой настрой было сложно. — Нормально. Сейчас к Арсу поеду. — Знаю, — потрогал его лоб рукой, — горячий. Может, не свитер, а футболку? — Нет. Мне холодно. — Понял, — говорил спокойно, — ну… чё… Как жизнь вообще? — А… нормально. Пап, ты чё? — Ничего. Просто это, поддержать тебя пришёл. Ты это… выздоравливай, — Антон встал со стула и обнял отца. Тот слегка похлопал его по спине широкой рукой. Немного подумав, прислонился губами к голове мальчика и Антон сильнее прижался. Отец почувствовал сколько нежности и любви в сыне. Почти никогда не обнимал вот так, с душой. Он боязно поцеловал ребёнка в макушку, — я это, — начал дрожащим голосом, — сын… это… люблю тебя. — И я тебя, пап. Очень люблю. — А это… ты злишься на меня? — За что? — он не хотел отпускать отца. — Ну, за всё. — Нет. Пап, — затем прошептал мысли вслух, надеясь, что не услышат, — поцелуй меня ещё раз. Но отец услышал. Он прижал к себе крепче и поцеловал. Потом снова. — Сын… это, — провёл рукой под своим глазом, — матери не говори, что я тут слезу пустил, — он отпустил ребёнка и тот кивнул на улыбке, — ну… ты не болей. Выздоравливай. — Пап? — М? — А если я умру, то ты будешь скучать по мне? — А ты собрался? — Нет. — Ну а что спрашиваешь тогда? — холодный тон возвращался, но отец быстро его пресёк и понял, зачем задали вопрос, — Антош, я всегда по тебе скучаю. Даже когда ты в школе. — Правда? — улыбнулся парень с блестящими больными глазами. — Ну конечно. Ты же мой сын, я… люблю тебя, — тяжело ему давалось это слово, — ты это… не думай о смерти… ладно? — Да. — Я это… чтобы ты знал… ну… чаще буду говорить. — Что? — Ну… ну что люблю тебя… что скучаю. Ты это… точно не сердишься? — Нет, — Антон улыбнулся и снова обнял отца, так крепко, насколько мог. — Ну я это… пойду. Там… — Да, — отпустил его Антон, понимая, как тяжело было отцу. Мужчина вышел и сразу свернул к себе в комнату, не включая свет. Сел в темноте на кровать и закрыл лицо руками. Арсений выглянул с кухни и прошёл к Антону. Увидел, что тот собирает зарядки и прошёл дальше по коридору. Услышал тихие всхлипывания в темноте и прошёл к отцу. Присел на пол перед ним и положил руку на колено. Тот быстро вытер сырость, словно ничего не было и посмотрел на сына. Лица почти не видно, только свет из раскрытой двери освещал затылок и придавал чёткий контур тела. Отец положил руку на его голову и, слегка погладив, тихо спросил: — Арсюш, а ты тоже злился на меня? — Ну… да, — признался мужчина. — Тоже умереть хотел? — Нет, — напрягся, — а Тоха что… хочет? — Спросил, буду ли я скучать, если он умрёт. — Ну… это скорее всего просто вопрос на крайность. Ему хотелось услышать от тебя слова любви. Ты ведь… — поджал губы и замотал отрицательно головой. Отец приблизился к лицу сына и прошептал: — Да мне тяжело… не знаю я. Тяжело сказать это. Маме могу, а вам. Но я честно… — даже сейчас не мог, — честно вас… люблю. Сильно, — слёзы текли по щекам, уже не скрываясь. Зубы дрожали, а зрачки перебирались с одного глаза сына, на другой. — Я знаю, пап. Ты воспитываешь мальчиков, и по установке с ними нужно жёстко, чтобы вырастить мужика. Вспомни дедушку. Он много тебе говорил о своих чувствах? Обнимал? — отец лишь понимающие кивал, — вот. И ты тоже с нами так. Но главное, что сказал нам, что сам понимаешь всё. Если будешь работать над собой, то всё ещё можно исправить. Я просто приму всё, не злюсь и не обижаюсь. А с Тохой ещё можно успеть. Сейчас начнётся самый разгар пубертата, ты ему нужен как никогда. Я то понятно. Но отца никто не заменит, как и мать. Соберись, — тот кивнул, соглашаясь. — Ты иди, я в себя приду. Выйду к вам. — Мы поедем. Тохе надо лечь, у него температура поднимается. Пап, мы тоже тебя любим и всегда будем любить. Давай, — похлопал его по колену и встал. Арсений вышел из комнаты и заглянул к брату. Взял его рюкзак и оба стали одеваться в коридоре. Мама вышла из кухни с пакетиком таблеток. — Арсюшик, вот. Не забывай. Я написала там… утром, вечером… — Мам, — нежно положил руку на спину и улыбнулся, — Юлька ему пол больницы собрала. Мы вылечим, не переживай. Отдыхайте. Напишите только как прилетите. — Конечно. Но, возьми, а то вдруг… — Хорошо, — взял пакетик и нежно поцеловал маму в щёку, — Антош, готов? — Да. Из комнаты вышел папа и сначала посмотрел на старшего сына. Он увидел в нём поддержку и опору. Тот улыбнулся, слегка кивнул и обнял его, постучав по спине. Отец потом подошёл к Антону и попытался нежно прижать к себе, но мальчик всё сделал сам. — Выздоравливай, сынок. Ты это… в общем… давайте. Арсюх, аккуратнее на дороге, там дождь сильный. — Хорошо. Пока. Дверь захлопнулась и братья спустились к машине. Как только ключ зажигания повернулся, то дворники автоматически включились в работу, стараясь очистить стекло от бесконечных капель. Арсений выехал со двора и встал на светофоре. — Арс, — тихо сказала Антон. — Да? — потрогал его лоб. — А что с папой? Он никогда не был таким. — Мудреет Тошик, мудреет. Город утопал в количестве воды, машин и фонарей. Пешеходы перепрыгивали лужи и спешили домой по темноте с зонтиками. Их совсем не было видно, ведь все одевались в серую одежду, следуя моде осени. Арсений наконец-то заехал в свой двор, заезжая правыми колёсами на бульвар. Ещё вот-вот и машина вплотную встала бы возле их подъезда. — Выбегай и жди меня внутри. Ключи взял? — Да. — Бегом, — Антон выскочил под проливным дождём и в два шага оказался под козырьком. Арсений сдал назад и освободил пешеходный бульвар. Нашёл место у соседнего подъезда и бегом, добежал к себе. Внутри его ждал Антон, который постоянно кашлял. Мужчина положил руку на его спину и направил к лифту. Оба зашли и старший рассмотрел брата. Тот протянул руку к его голове и поправил мокрую чёлку. — Спасибо, — улыбнулся Арсений, — как самочувствие? — Норм. Кха-кха-кха. — Вижу. Юля тебе постелила уже, сейчас сразу ложись. Ужинать будешь? — они приехали и вышли. Мужчина нажал на звонок. — Не-а. Вообще не хочу есть. — Привет, — Юля открыла дверь, — проходите. Оба прошли и стали снимать с себя мокрую одежду. Антон вымыл руки и ушёл к себе в комнату. Арсений же зашёл к девушке на кухню, поцеловал её со спины в щёку и спросил: — Чем лечить будем? — Я морс сделала. Потом к ночи дам таблетку. Сейчас температуру померяем. Ему надо больше пить, чтобы всё выводилось. Есть, конечно, не хочет? — Нет. — Ладно. Вот, наведёшь? — дала ему стакан и бутылочку, — пусть прополощет горло после морса. Ты завтра с ним? — Да, я из дома буду пока работать, — он ушёл в ванную и стал разводить полоскание. Юля налила в кружку тёплого морса и направилась в зал. Там лежал Антон, укрытый одеялом. Он вяло улыбнулся ей и снова откашлялся. Девушка присела рядом и протянула кружку. Тот сел и стал пить. — Тебя знобит? — спросила Юля. — Угу. — Температуру мерил? Я положила градусник рядом на столик. — Да. 37,8 — Сейчас пропотеешь и станет полегче. Мама чем лечила? — Колдрексом. Таблетками какими-то. — Всегда так лечит? — Да. — Сколько болеешь примерно? Неделю, две? — Две или больше. — Мы не будем пить то, что дала мама. Я купила препараты и ты быстро пойдёшь на поправку. Колдрекс вообще не лечит, а дает ощущение бодрости. Так что вылечим тебя. Сейчас горло прополощи и сразу спать. Арсений потом зайдёт к тебе и поможет с постельным. — Юль, — он протянул ей пустую кружку, — а почему ты стала детским врачом, а не взрослым? — Детей очень люблю, — она улыбнулась, — и тебя тоже. Все вы дети. Маленькие и большие, — погладила его по голове, — иди полоскай и спать. Ночью Арсений встал к брату, чтобы помочь ему с бельём. Температура немного спала, но всё ещё была высокой. Юля утром оставила записку с правилами приёма лекарств и ушла на работу. Антон проснулся поздно, ближе к одиннадцати. Мужчина сидел на кухне в телефоне, и как только услышал шевеление в квартире, тут же подошёл к брату в комнату. Приложил руку к его лбу и спросил: — Доброе утро. Как себя чувствуешь? — Получше. Но вялый ещё. — Угу. Так, — он взял градусник и стал сбивать, — температуру меряй, — Антон запихнул себе термометр подмышку. Мужчина открыл телефон и сказал, медленно, сосредотачиваясь на содержимом экрана, — Тох, я тот хочу с тобой посоветоваться, — у младшего брови взлетели наверх от удивления, — смотри, это? Или это? — Арсений повернул ему телефон и прописал пальцем по экрану. — Аааааарс, — улыбнулся Антон, — ты предложение хочешь сделать? — Да, — расплылся в улыбке старший, видя, как радуется брат, — ну что? — Блииииин. Ты молодеееец. Кха-кха-кха, — прикрыл рот рукой, — мне… мне вот это больше нравится, — тыкнул пальцем в экран. Мужчина повернул телефон к себе и посмотрел внимательно на кольцо, потом на брата и сказал: — Хорошо, спасибо. Тогда завтра куплю. — А где предложение будешь делать? А как? — Где? Ну, в ресторане думал. — Аааарс, ты чего такой банальный? — А где не банально? — он вытащил градусник и всмотрелся, — 37,3 - красота. — Нууу, кха-кха, — на вершине горы, в пещере, ещё где-нибудь. — Угу. Ой, слушай, я если я приглашу её на смотровую площадку, там же весь город как на ладони, и сделаю? А? — Да. Класс. — Отлично, — он довольный улыбнулся и погладил брата по голове. Тот снова откашлялся, — Тохыч, хотел попросить тебя на свадьбе вывести Юлю ко мне. По традиции невесту выводит отец, но у неё нет отца. Маме тяжело ходить, она… — тяжело вздохнул, — после сложной операции. Ты сможешь? — Ой. Я? Это же… Арс… а я смогу? — Конечно! Я очень хочу чтобы это сделал именно ты. Ни один человек в Мире не сравнится с тобой, даже Юля. Ты именно тот, кем я живу. Не понял, как получилось, но ты словно часть меня. И… наверное, это звучит… глупо… я не хочу разделять жизнь с тобой. — Разделять? — Да. Я очень хочу, чтобы ты был вовлечён в мою жизнь. Чаще приходил, мы вместе ездили куда-то. Чтобы ты был частью и моей личной семьи тоже, — Антон улыбнулся и сел. Обнял брата и ответил: — Мне очень грустно, что ты взрослый. Что у тебя своя семья. Но я готов делать всё для тебя. Абсолютно. Всё, что скажешь, — и сильно откашлялся. — Так, давай, надо полоскать, завтракать и пить таблетки. Кашель мокрый прям.***
За неделю Антон почти поправился. Остались лишь сопли, да редкий кашель. Он уже ходил в школу, но по-прежнему жил с Арсением, ведь родители ещё неделю будут отдыхать. Юлю мальчик совсем не напрягал. На удивление, даже помогал по дому, разумеется, как и Арсений. Воспитание у обоих было чуть ли не королевским. Сегодня среда, а значит Антон должен был вернуться около трёх. Арсений сегодня весь день сидел в его комнате за столом и составлял необходимые документы. Бизнес развивался, те двоё уехали и больше не появлялись. По-видимому, нужно было лишь одно — деньги на наркоту. Они получили их другим способом, решили заставить бедного мальчика перевезти один пакетик. У них было куда больше, но остальное они отправили на машине и часть самостоятельно, таким же методом, как и Антон. Не влезал всего один несчастный пакет, на котором тоже можно было заработать. А Антон — бесплатный, запуганный ребёнок, который готов был сделать всё, лишь бы отстали. Но сейчас всё закончилось, и вот уже который месяц Антон с Арсением живут спокойно. Старший посмотрел на время — пять вечера. Он недовольно вздохнул и продолжил делать документ. Потом не выдержал и набрал брата. — Тох, ты где? — Привет. У Димки. Сейчас приеду уже. Буквально десять минут. — А что не предупредил? — Прости, спонтанно получилось. — Ладно. Жду. Юли не будет сегодня, она поехала к маме. Вернётся в пятницу. — Ок. Арсений положил трубку и направился на кухню делать ужин для брата. Ещё нужно было освободить рабочий стол, тому делать уроки, но подумал, что малой справится и на кухне. Работы ещё много. Дверь открылась ключами и в коридор зашёл радостный парень. — Арсюх, эт я! — крикнул он, кидая рюкзак на пол. — Я рад! Мой руки и ужинать, — крикнул с кухни старший. Антон снял обувь, повесил куртку и закрылся в ванной. Повернулся спиной к зеркалу и задрал толстовку, улыбнулся. Поправил всё и стал мыть руки. Потом зашёл на кухню и пожал брату руку. — Ну что? Что сегодня было? — поинтересовался старший, ставя тарелки на стол. — Контрольная по алгебре. Блин, жарко тут, духовка что ли работает? — стал стягивать с себя толстовку, чтобы остаться в футболке. Арсений мельком бросил взгляд на брата, поставил стакан на стол и резко задрал футболку, приспуская джинсы ниже поясницы. — Ээээ, Арс? Ты чё? — резко развернулся мальчик с недовольным лицом.