не такой

балет — всегда был слабостью чана. как, когда он совсем маленьким смотрел лебединое озеро по барахлящему телевизору, так и сейчас, когда кружился в полупустом зале, стараясь правильно исполнить элемент. хенджин, танцующий рядом, — сплошное изящество и грация, а чан. у него, наверное, недостаточно гибкости для этого, зато предостаточно упорства. поэтому он каждый день до самой ночи остается в танцевальном зале, отрабатывая элементы, а хенджин сидит рядом, контролирует и помогает. хван очень хочет, чтобы чан участвовал в постановке, роли на которую будут распределять в конце месяца. а ещё, возможно, не хочет идти один до дома через старые дворы и потрепанные жизнью детские площадки. потому что с чаном не скучно, потому что чан слушает про компьютерные игры и искусство эпохи возрождения, потому что чан звонко смеётся и мило улыбается, потому что чан целует в губы на прощание, сминая их своими тёплыми и пухлыми. и, пожалуй, это было главной причиной. хенджин сходил с ума от этих губ, от осторожно касающихся его ладоней, кончиков пальцев чана, от тихого «до завтра?» и неловкой улыбки на прощание. хенджин был абсолютно без ума от чана и поцелуев у подъезда и в танцевальном зале. мысли о чане, кажется, поселились в его голове и уходить куда-либо не собирались, потому что крутились где-то, спрятанные под черепом, даже когда хенджин целовался со своим парнем. минхо целовал губы, шею и оголенную грудь, спускаясь все ниже, оставлял алые засосы и укусы, сминал пальцами бока и царапал спину. его движения, как и сам минхо, были грубыми и резкими, совсем не похожими на нежность чана. когда целовал чан, он двигался медленно, почти не настаивал, аккуратно придерживая щеку 'своего лебедя', и сплетал свободные пальцы. когда целовался минхо, он хотел большего. исследовал рот, пробовал на вкус губы, сжимая запястья за хенджиновой спиной. минхо весь вообще в последнее время какой-то не такой. другой, странный, грубый… хенджин смотрит на минхо и, кажется, хочет отвернуться. или уйти. минхо бросает на кровать, где сидит хенджин, бутылку с газировкой и возвращается к компьютерной игре. хенджин кривится. смотрит на бутылку и только чувствует подкатывающее к горлу раздражение. ждать пока минхо как обычно закончит и придет к хенджину целоваться, а потом смотреть вместе фильм не хочется. хенджину хочется фыркнуть и вместо этого взять телефон, чтобы написать чану какую-то глупую смс-ку или отправить дурацкую картинку с котиком. или просто сбежать в балетный зал, чтобы наблюдать, как чан репетирует элементы и позиции. минхо заканчивает уже через пять минут и лезет целовать хвана по всему телу, а хенджин лишь прикусыввет щеку от раздражения, борясь с желанием снова вернуться в диалог к чану. да, минхо и правда другой-странный-грубый-не-чан, а не хенджин разлюбил. хенджин и минхо почему-то начинают ругаться. минхо почему-то недостаточно внимательно слушает хенджина, когда тот рассказывает про успехи в балете, про постановку, про нового забавного друга по имени чан и про его милые выбеленные кудряшки. минхо почему-то слишком злится, когда снова слышит истории про балет и друга, почему-то психует и грубит, обиженно возвращаясь за компьютерную игру. придурок. точно придурок. разве здесь есть на что злится? ему что, совсем не интересно как у хенджина дела? вот чан точно бы послушал. хенджин тоже психует. ему есть на что обижаться, он точно знает. минхо невнимательный-грубый-злой-резкий-не-чан. и хенджину это не нравится. минхо изменился, это точно. с ног до головы теперь другой, не такой, грубый и злой. минхо поэтому и перестает встречать хенджина с балета, как раньше. только обиженно фыркает и шлёт смс-ку с назойливым: «ты дошел домой? в порядке?». хенджин в порядке, даже очень. потому что в волосах путаются чужие пальцы и губы сминаются под чужими горячими и мягкими. такими же горячими, наверное, как солнечная австралия, про которую чан много рассказывал. он в порядке, потому что чувствует кирпичную стену под лопатками и его руки сцепленные в замок с чановыми. хенджин в порядке, причем полном, потому что чан чмокает в нос и говорит, что не прочь провожать так хвана каждый день. но минхо это знать не обязательно, для него можно ограничиться только: «в порядке, че пристал». а в ответ почти в ту же секунду получить: «ладно.» и «был в сети только что». минхо не пишет хенджину весь вечер после этого. даже не спрашивает, как прошел день, как обычно, не ворчит и не ругается на местную гопоту. вообще-то минхо и сам к ней относится, но он — другое, хенджин уже выяснил. минхо защищал хвана от глупых подростков, которые не оценили его волосы чуть выше плеч на улице. а минхо оценил. после, побитый и весь в синяках, заплетал хенджину косички из этих самых волос чуть выше плеч. вообще, сначала все было хорошо, грубые поцелуи на шее и плечах только запускали сотни мурашек по всему телу и полуприкрытые глаза, а шершавые ладошки, избитые мазолями и царапинами под бинтами, очень правильно лежали в аккуратных и изящных хенджиновых. а сейчас почему-то не клеится. и минхо, кстати, тоже так думает. только не понимает, что изменилось. в них, в их отношениях и в нем самом. теперь, почему-то, раньше привычные разговоры по вечерам стали раздражать, а кулаки ныли и чесались при одном лишь упоминании кудрявого блондина. но минхо не понимает, а только смотрит в окно по вечерам, кусая губы и, честно говоря, скучая. в это время он обычно встречал хенджина с балета. сейчас остаётся только молча уставиться в окно и размышлять, тихо и ужасно грустно вообще-то. хенджин об этом почти не думает. только кривится, когда минхо не видит, и наблюдает за чаном в зале, отмечая, что с каждым разом у него получается все лучше. в один из дней чан не приходит на тренировку, так что наблюдать хенджину не за кем. и даже танцевать из-за этого как-то не хочется. хван только и делает, что отпрашивается в туалет, чтобы написать чану. где он? куда пропал? и почему не отвечает на сообщения? домой потом идти было страшно. темно все-таки и район не самый благоприятный. хенджин кусает губы и пишет минхо, потому что чан, кажется, уже не зайдет в сеть сегодня. может, уснул или заболел. наверняка устал. все хорошо, пусть отдыхает.

'заберёшь меня? '

'пожалуйста' ✓доставленно в 20:47

минхо почему-то тоже не отвечает, хотя всегда читает его сообщения сразу. что-то, кажется, не так, но хенджин не понимает, а только плетется по темным улицам один, цепляясь пальцами за худые плечи. чан появляется в зале на следующий день. губа почему-то разбита, на бровь наклеен пластырь, а нос съехал куда-то в сторону. хенджин беспокоится, причем сильно, аккуратно трогает за плечо и шепотом спрашивает, что случилось. чан дёргается, молчит и уходит в сторону. хенджин пробует ещё раз, но снова получает лишь испуганный взгляд. после тренировки хван спешит в раздевалку, потому что чан тоже спешит туда, хотя всегда остаётся с ним обычно. чан, всегда аккуратный с вещами, быстро засовывает одежду в сумку, даже не сложив ее перед этим и, стараясь не встречаться с хенджином взглядом шагает к выходу. — чан! — парень хватает блондина за руку, оборачивая его на себя. — прости, мой ле-… — прерывается чан, так и не закончив слово. — хенджин. и почему то это грустное и сдавленное «хенджин» делает больнее, чем что-либо. они не разговаривают три дня и за это время, кажется, сердце хенджина разбивается в дребезги. чан не остаётся после занятий, не смотрит на хенджина и не отвечает на сообщения, даже не читает их, не рассказывает про австралию и не провожает до дома. сегодня на улице как-то слишком темно, поздно и страшно. хенджин остается в зале дольше положенного, а на улице, как будто как назло, прямо рядом с залом гуляет пьяная компания.

'чан, ты уже дома? '

'ты можешь вернуться? мне страшно'

'пожалуйста, чан'

✓ доставлено в 22:39

чан снова не читает, но на секунду хенджину кажется, что он видит зелёный огонек рядом с его аватаркой, который пропадает так же быстро как появляется. черт… в груди пульсируют обида и страх. что случилось? хенджин что-то сделал? почему чан не отвечает даже сейчас? и все же идти на улицу одному страшно. минхо приходилось слишком часто защищать хенджина от агрессивных гопников. хенджин замирает и снова достает телефон из кармана. переписка с минхо заканчивалась три дня назад на хенджиновом жалком «пожалуйста». хенджин и не заметил, что они не общались так долго… не виделись, не созванивались, и минхо даже не спрашивал, добрался ли он до дома, привычно не желал доброго утра и не узнавал, как прошел день хвана. хенджин прикусывает губу и набирает номер. парень берет не сразу. только со второго, кажется, раза и слишком долгого для минхо числа гудков. — минхо? — хенджин переминается с ноги на ногу, кусая пальцы. — ты можешь забрать меня? на улице пьяная компания… я боюсь. — на другом конце тишина и хенджин не уверен, слышат ли его вообще. — пожалуйста, минхо… мне очень страшно. — я подойду через пятнадцать минут. — ли наконец отвечает, но почти сразу вешает. голос у него какой-то холодный и резкий. хенджин нервничает и зачем-то перекладывает вещи в своей сумке, никак не находя им место. минхо сегодня какой-то странный, так что надо будет обязательно спросить у него в чем дело. а ещё обязательно снова попробовать написать чану, вдруг что-то изменилось? может быть на этот раз он наконец ответит. а лучше все-таки, наверное, выцепить его после занятия, чтобы он точно не смог сбежать. потому что хенджину больно, и хенджину одиноко, так что он имеет право знать, почему чан перестал разговаривать с ним. — ты готов? — за спиной раздается знакомый голос, и хенджин дёргается от неожиданности. — пойдем, уже поздно. — привет, хо. — хенджин улыбается и по привычке целует минхо в щеку. по привычке берет его за руку, а потом почему-то отпускает и делает шаг в сторону. взгляд минхо другой и сам минхо другой, держать его за руку почему-то не хочется и как-то бесит, если честно. выражение лица ли не меняется, только, кажется, челюсть чуть дёргается в сторону. и сам он не тянется, чтобы снова взять хенджина за руку, холодно смотрит и убирает руку в карман, разворачиваясь к двери. хенджин мнется, но идёт за ним, потому что так хотя бы не страшно. странно, непривычно, но, главное, не страшно. до дома они идут молча. «совсем не как с чаном», — думает хенджин. да и вообще-то с минхо так тоже впервые, потому что он всегда интересовался хваном и тем, как прошел его день, да и сам всегда много болтал, хенджин знал, что это значило, что ему комфортно. — минхо..? — тихо зовёт он, когда они уже подходят к подъезду. — все в порядке? — в полном. — минхо шипит, как если бы кошку облили водой. — мхм. — хенджин мнется, не решаясь спросить. ли никогда не был таким с хенджином. никогда не грубил, не злился и не игнорировал. минхо вообще теперь был другим. — нет, хо, я имею в виду… у нас все в порядке? ну. между тобой и мной. минхо замирает и, кажется, даже не потому что они дошли. он опирается спиной на кирпичную стену и лицо его выглядит каким-то. злым. — у нас? а разве есть какие-то мы? — но мы же… — фразу хенджина прерывает звук согнувшейся в руках минхо металлической банки энергетика. за своими мыслями хван даже не успел заметить, когда тот начал пить ее. — хенджин, скажи честно… тебе реально так понравилось сосаться с этим.. педиком? — минхо швыряет банку в сторону и засовывает руки в карманы. — я, блять, тебя чем-то не устраиваивал? или я сделал что-то не так? у хенджина ощущение, что его окатили ледяной водой. только вместо воды — осознание, липкое и неприятное. минхо, кажется, видел. видел один из тех вечеров, когда они с чаном целовались, стоя у подъезда хенджина. он разозлился и, хенджин уверен, предпринял что-то. показал, что он, вообще-то, парень хвана. перед глазами всплывает лицо чана с разбитыми бровью и губой, а ещё перекошенным носом, и хенджин мысленно даёт себе подзатыльник. теперь вопросы к чану пропадают, а где-то внутри что-то закипает. — ты не можешь назвать его так, — в голосе слышится злость. на памяти минхо хенджин никогда не раздражется. — потому что тоже сосешься со мной. — только ты, блять, мой парень, а он не пойми что. — минхо тоже в ярости. его глаза застилает пелена и их почему-то щипет от влаги. — ну так что? тебе понравилось? чем он лучше меня? хенджин делает глубокий вдох, прикрывая глаза. — возможно, — хрипит он. — тем, что тебе плевать. ты изменился. злишься, когда я рассказываю про балет, обижаешься, когда говорю про тренировки и больше проводишь времени за компьютером, чем со мной. — может быть, проблема в том, что теперь весь твой балет — это чан? — минхо шагает ближе. — в том, что ты перестал обращать на меня внимание, вечно треща о нем? — думаю, это из-за того, что он лучше тебя. — хенджин сжимает кулаки. — он всегда мягкий. он нежный со мной и всегда аккуратный в своих действиях и словах. а ты настойчивый и резкий. даже в поцелуях ты всегда грубый. минхо смотрит на хенджина всего несколько секунд, а после обходит, задевая плечом, и направляется к своему дому. — раньше тебе это нравилось. — едва слышно бросает он напоследок. хенджин сжимает кулаки до белеющих костяшек и шипит ругательства себе под нос, уходя в подъезд. он выуживает из кармана телефон, сразу же находя там контакт чана и быстро набирает: «я знаю про минхо, давай поговорим, пожалуйста». в квартире пусто и холодно. мама ушла на ночную смену и вернётся только завтра к вечеру, так что хенджин быстро заваривает чай, усаживаясь на подоконник. удивительно, но чан читает сообщение всего через минуту, так что хван набирает номер почти сразу, кусая губы. — алло..? — чан отвечает после первого гудка, его голос дрожит как после слез. — я хочу поцеловать тебя. прямо сейчас. чан теряется и, наверное, бегает сейчас глазами, как делает всегда, когда не знает, что ответить. — прости, хенджин, он… я не знал, что вы встречаетесь. но минхо… он. объяснил мне. так что я понял. извини, я больше не буду мешать ва-. — мы расстались. — прерывает хенджин. — так что? раз теперь я свободен и парня у меня больше нет, ты можешь меня поцеловать? — ты точно-.? — чан мнется и боится. — мамы нет дома и не будет до завтрашнего вечера. приходи. — хорошо. — придёшь же? — у хенджина в голосе надежда и детский трепет. — приду.