Kiss Me Like That

Хлопок двери слишком громок для такой тишины. После утомительного рабочего дня Бомгю хочется закрыть уши как можно плотнее, желательно изнутри, лишь бы не слышать больше шум города, повторяющиеся вопросы интервьюеров, метроном в наушнике во время выступления. Лечь бы на кровать плашмя и уснуть. Обычно у него это отлично получается, он нередко хвастается мемберам, что может спать на любой поверхности и когда пожелает. Тело его согласно провернуть такой трюк и сегодня, но какие-то невнятные мысли вертятся в голове сломанной пластинкой, выключить не получается, приходится прислушиваться, чтобы понять — а что я чувствую сейчас? Сожаление? Да нет, все прошло благополучно, на концерте он выступил прекрасно даже по своим самокритичным меркам. Усталость? Определенно. Но когда были дни без нее? Хореография выматывает, а социальная батарейка Бомгю стремительно падает, когда на съемках он берет на себя роль главного шутника. Одиночество? У него прекрасные друзья, изо всех сил старающиеся убедить его: ты нужен, ты драгоценен и незаменим. И действительно, Бомгю чувствует себя комфортно среди мемберов и искренне отвечает на это взаимной заботой, а еще время от времени созванивается с семьей и почти каждый день зависает на Weverse с фанатами. Люди всегда рядом, они осязаемы, разве можно чувствовать себя одиноким? И все равно колкие мурашки проходят по телу, пока Бомгю стоит под душем, смывая с себя сегодняшний день. Странно, но появляется желание впитать в себя прикосновения воды, каплю за каплей. Тянется к крану, делает погорячее, и пар обнимает парня так мягко, что хочется заплакать. Смахивает пару слезинок, хлопает себя по щекам и тут же успокаивается. Выйдя из душа, Бомгю оглядывает отельный номер. Опрятный, стильный, но такой чужой. Конечно, чужой — на то он и отель. Парень делает попытку прогнать из головы отстраненные размышления. Каждый посетитель подстраивает номер под себя, Бомгю этого добивается с помощью музыки. Он как раз взял с собой новенький LP-проигрыватель, выигранный на съемках To Do (хотя немного жалел об этой идее, пока тащил вещи до машины), а в Америке зашел в музыкальный магазин в поисках необычного звучания. Взгляд его привлекла секция японского фанка, и он с любопытством купил одну пластинку 80-х годов. Тишина вытесняется нежными, хрипловатыми нотами из проигрывателя. Легкое шипение старой пластинки чем-то напоминает треск камина, а монотонное пение почти убаюкивает. Бомгю чувствует напряжение где-то в сердце, но оно стихает, стоит ему посильнее приложить туда руку. Парень переворачивается набок и прижимает к себе одну из подушек, точно как игровой автомат цепляется за плюшевый приз. Хлопковая ткань приятна на ощупь, но пока Бомгю бездумно гладит ее пальцами, к нему приходит мысль, что никакая ткань, будь она хоть дорогим шелком, не сравнится с ощущением человеческой кожи. Удивляясь своему же выводу, он привстает на локте и втыкается взглядом в подушку, свободной рукой продолжая водить по ней ладонью. Наволочка похожа на чью-то белую футболку. Дыхание теплеет, а сердце в невнятной панике трепещет быстрее — ответ близко. И это не совсем одиночество. Этим вечером он мог бы подарить себе несколько минут удовольствия и довести себя до разрядки, но ему не хочется заходить так далеко. Его тело нуждается в нежности, а он, хоть и любит себя, не способен себе вручить такой подарок. Вот бы стать этой хлопковой подушкой, чтобы кто-то прижал Бомгю к себе и бесконечно гладил, пока он наконец не провалится в сон. Вспоминается ему давняя прямая трансляция, которую вели все мемберы; Субин с Тэхеном тогда сидели на полу, и последний был в ногах Бомгю. Немного задумчивый, ушедший в себя, но такой теплый и не отворачивающийся от ласки. В тот день Бомгю игрался с его волосами, трепал футболку и никак не мог остановиться. Конечно, он тактилен со всеми мемберами, но вот так касаться Тэхена… Бомгю не может описать это ощущение и самому себе. Похоже на обладание редким трофеем или знание сокровенной тайны; на нечто, никому не доступное. Если такой анти-романтик как Тэхен, размышляет парень, порой с удовольствием тает от чужих прикосновений, то что уж говорить от тактильном голоде Бомгю, человека-чувства. А еще Бомгю уверен, что Тэхен втайне любит, когда к нему проявляют чувства через прикосновения. Может, это даже один из его ведущих языков любви — после интеллекта, конечно. Что касается интеллекта, то в этом плане Тэхен и правда завораживает парня. На камеру Бомгю наигранно — хотя временами и искренне — бесится, когда его друг в очередной раз блистает эрудированностью, рассказывая, что динозавры вымерли не из-за метеорита, однако эта черта так привлекательна. Вот бы положить голову ему на грудь и часами слушать монолог на случайную заумную тему, пока вибрация его голоса ласкает уши, а руки нежно скользят по спине… Есть два варианта развития событий. Либо он хорошенько ударяется головой об LP-проигрыватель, чтобы наконец отключиться, либо он идет к Тэхену в номер. По дружеской дружбе прийти пообниматься, ведь друг всегда выручит друга, не правда ли? И хотя Бомгю сотни раз проводил время с Тэхеном в его с Каем комнате и приходил в номер в отеле, сегодня ему неловко это делать после всех фантазий, диафильмом промелькнувших перед глазами. Придется набраться храбрости.

Вы, 00:14 Тэхени ᕙ(• ‿ •)ᕗ Спишь?

Big Hit привлекательный милашка Тэхен, 00:15 Я отправляю данное сообщение, чтобы дать тебе знать, что я не сплю, ведь сам факт отправки значит, что ответ «нет». Хен, ты что-то хотел? Бомгю зарывается лицом в подушку. Он правда старается сыграть роль T, вместо F, не придавать большого значения переписке. Пути назад нет, просто написать пару слов и нажать «отправить». Совсем как Тэхен.

Вы, 00:17 Мне не спится. Можно я приду к тебе поболтать?

Big Hit привлекательный милашка Тэхен, 00:17 Конечно, хен Приходи

***

Отельный коридор пуст и бесконечен, словно сотни зеркал стоят в ряд и отражаются друг от друга. Ноги подрагивают, пока Бомгю топчется на месте и ждет. Тэхен открывает дверь через долгие пару секунд. Волосы младшего слегка влажные и волнистые после душа, футболка немного помята хранением в чемодане, а спортивные шорты открывают вид на накачанные ноги парня. Бомгю перестает трогать Тэхена взглядом, натягивает привычную игривую улыбку и без приглашения шагает навстречу другу. — Я так рад, что ты мне ответил, в одиночку бы я эту ночь не протянул! — Без проблем, хен, — хозяин номера отступает, пропуская парня внутрь. — Никто больше тебе не ответил? Бомгю застывает. Никому больше он не писал. — Или ты никому больше не писал? — Читает мысли Тэхен. — Знаешь, я внезапно соскучился по нашему дуэту «Разрушь вселенную», — старший замечает на тумбочке выключенную камеру; Тэхен сегодня снимал влог по просьбе стаффа и только недавно закончил. — Давно мы, кстати, не проводили трансляцию вместе. — Ты приходил к нам с Субином не так давно. Или ты имеешь в виду вдвоем? — Да… Вдвоем, — Бомгю почему-то смущается этого слова и стоит к другу спиной, лицом к кровати. — Моа понравилось. Почему бы нам не повторить? Сзади слышны мягкие шаги по ковру босиком. Сильные руки ложатся на плечи, нежно поглаживают выпирающие косточки, передвигаются плавно на бицепсы, шершавыми кончиками пальцев вырисовывают абстрактные узоры. Бомгю невольно прикрывает глаза. Кондиционер изо всех сил охлаждает комнату, но кровь так резко приливает к вискам, что становится невыносимо жарко, покруживается голова. Обостряются остальные ощущения, Бомгю наконец обращает внимание на запахи, принесенные потоком ветра; постельное белье пахнет цитрусовым дрессрумом. Рядом с правым ухом — теплое облачко баблгам-дыхания от зубной пасты, а сам Тэхен пахнет калифорнийским пляжем. Его влажные волосы, касающиеся лица Бомгю, напоминают о соленом песке. — Знаешь, я как-то думал об этом. Но оглядываясь назад… Мне было трудно сосредоточиться на работе в те моменты, — шепчет Тэхен, и его голос в разы приятнее шипения виниловой пластинки. — Когда мы всей группой, я это ощущаю не так сильно, но стоит нам сесть напротив камеры вдвоем, пусть и со стаффом… — Он вздыхает. — Бомгю-хен, я боюсь продолжать свою мысль дальше. Услышав свое имя, Бомгю раскрывает глаза. — Отпусти меня. В кофейных глазах Тэхена тонет небольшой страх; руки отпускают друга, но зависают в воздухе на том же месте. Бомгю разворачивается к нему лицом, без лишних раздумий обнимает и, слегка сгорбившись, пристраивает голову на его плече. — И не продолжай ее. Лучше продолжай обнимать меня, — глухо бубнит он в ответ. — Это гораздо сильнее слов. Еле слышно вздыхая с облегчением, Тэхен заключает парня в теплые объятия, одной рукой придерживает темно-каштановую голову, а второй покрепче прижимает к себе, успокаивающе поглаживает большим пальцем спину. Бомгю чувствует ритм обоих сердец, заполняющий звенящую тишину отеля; сердца стучат не синхронно, а одно за другим, словно ведя диалог. — Тэхени, я так устал, — Бомгю дремлет на ногах. — Еще немного, и я упаду на тебя. Тот по-доброму посмеивается — а ведь его собеседнику еще пять минут назад не спалось, поэтому он сюда и пришел. — Тогда я уложу тебя спать, — не дожидаясь ответа, Тэхен подхватывает Бомгю и ловким движением укладывает на кровать. Теперь его гость лежит на заправленной белоснежной постели в легком шоке, а сон ненадолго уходит на второй план. — Боже, храни спортзал Хайба… — Шутит Бомгю. — Тэхени, не стой же над душой, ложись рядом. Парень неуверенно садится на собственную же кровать, взглядом ищет ответ на свой вопрос: «Что же делать дальше?» Они будут лежать, как железнодорожные рельсы, и неловко глядеть в потолок? Или одному из них стоит обнять другого? Лежа прикосновения ощущаются острее, интимнее, поэтому Тэхен мнется, пока не готовый окунуться в холодное море неизвестности. Лучше он зайдет в воду постепенно, шаг за шагом. — Ты сегодня прекрасно выступил, хен. То есть, ты всегда прекрасно выступаешь, но сегодня… будто оставил на сцене всего себя, — пальцы подкрадываются к согнутой в колене ноге Бомгю и неторопливо поглаживают голень, затем с нажимом проводят по икрам. — С такой физической нагрузкой не помешает массаж. Не против, если я тебе помогу? Воображение показывает Бомгю откровенные кадры из ближайшего будущего, если он согласится на предложение Тэхена. Он немного ерзает на месте, поудобнее устраиваясь на подушке. Ощущение раскаленной ладони на ноге кружит голову. Вряд ли он выдержит испытание массажем, не разразившись вулканом. Тем не менее, не решается ответить парню, и тот, что-то вычитав в мутном взгляде смущенного Бомгю, берет дело — тело — в свои руки. Если ему что-то не понравится или не захочется, он точно об этом скажет. А пока — Тэхен будет действовать по-своему. Боевые искусства научили Тэхена многим вещам, и в последнее время он шутливо тренирует на мемберах различные захваты, в том числе и сверху; и подумать не мог, что его познания в дзюдо скоро пригодятся в столь нежном контексте. Младший уверенно подползает к парню сбоку, кладет правую руку ему на плечо, ладонью скользит вверх, ближе к шее, немного разминает трапецию. Бомгю не отводит от него взгляд полуприкрытых шоколадных глаз и легонько кивает — продолжай. Долго на одном месте он не задерживается, скользит теперь вниз, ненадолго останавливаясь под грудью, чтобы ощутить хаотичное биение сердца под ребрами. Бомгю в свою очередь левой рукой два раза похлопывает по бедру Тэхена и еще два — рядом с собой. Ему хочется, чтобы тот наконец перекинул ногу через талию и полностью захватил контроль на ним. После чего Бомгю зеркально отвечает на чужие прикосновения, гладит плечи, кончиками пальцев будто невзначай задевает соски, пока движется вниз. Мягкие ладони вслепую находят край футболки Тэхена и забираются под нее. Оба замирают, обнимая друг друга за талию. — У тебя, вероятно, несколько другое представление о массаже, — хрипло произносит Тэхен, нависая над Бомгю. — А я все пытаюсь понять, что же тебе мешает проводить со мной лайв, — ехидничает тот. — Расскажешь? Губы Тэхена приоткрываются, но ответить он не готов. — Как можно нагляднее, — шепотом добавляет Бомгю, кладя руку на сияющее лицо Тэхена. Словно магнит, младший наклоняется еще ближе и осторожно касается губами уголка рта Бомгю, и тот чувствует — это оно, именно этого мне не хватало. Тэхен тянется за вторым поцелуем — уже в губы; немного искусанные, раскрасневшиеся и невероятно мягкие. На вкус как персиковое масло для губ. Поцелуй получается закрытым и неподвижным, парни разделяют этот головокружительный момент вместе, только Бомгю подглядывает из-под пушистых ресниц за Тэхеном, а тот держит глаза закрытыми. Его смуглая кожа оттенка золотистого заката, как и у Бомгю, но со стороны оценить такую красоту ему гораздо проще. Затем Бомгю закрывает глаза и отдается мгновению полностью, приоткрывает лепестки губ, позволяя парню делаеть все, что пожелает. Двумя пальцами Тэхен нежно приподнимает подбородок парня и играется с нижней губой, посасывает ее, а потом проводит по ней языком, словно предупреждая о новом этапе поцелуя. Бомгю гладит его под футболкой по спине, аккуратно массирует одну мышщу за другой. Наконец их языки переплетаются в импровизированной хореографии; двигаются хаотично, бездумно, но все еще неспешно, постепенно утоляя тактильный голод и без слов передавая друг другу невысказанные ранее признания. Тэхен отрывается от поцелуя, чтобы немного отдышаться; звук его неровного дыхания ласкает слух, а взгляд Бомгю невольно падает на мокрые губы парня. Ему кажется, что Тэхен сейчас — самый очаровательный человек на планете, а его прикосновения — самые приятные из всех, что он когда-либо ощущал. — Oh my god, don't know how you do it like that, — с сияющей улыбкой пропевает старший, поправляя передние прядки Тэхена, и тут же зевает. — Oh my god, кажется, кому-то и правда пора спать, — Тэхен чмокает парня в шею. — Нет-нет, ты же сам знаешь, что зевают от недостатка кислорода! Я не хочу пока спать, — зевок снова предательски слетает с его губ. — Сделай-ка мне искусственное дыхание, и все пройдет, — Бомгю кладет руки Тэхену на щеки, этим жестом прося вновь наклониться к губам. Тот поддается, и Бомгю, приподнимаясь, целует его в губы энергичнее, чем в первый раз. Тэхен улыбается в поцелуе и всем телом движется навстречу, впечатывая парня в подушку. На этот страстный поцелуй Бомгю тратит последние силы. Успешно уложив старшего обратно, Тэхен напоследок чмокает парня в нос и встает с кровати. — Нет, этого я и боялся, — тихо шепчет Бомгю будто сам себе, — что как только я начну засыпать, ты меня отпустишь и оставишь одного. Щелкает выключатель, и свет в номере гаснет. Тэхен возвращается на кровать и ложится параллельно Бомгю. — Бомгю-пабо, у меня и в мыслях не было тебя оставить одного, — Тэхен умалчивает о том, что это и невозможно сделать в его номере. — Я лишь выключил свет, чтобы мы могли лечь спать. Ну же, обними меня. Дважды просить Бомгю не надо, он радостно переворачивается набок и устраивается поудобнее, кладет голову на руку Тэхена и приобнимает парня за талию. Пытаться заменить прикосновение крепких рук Тэхена какой-то отельной подушкой определенно было провальным делом с самого начала. Бомгю улыбается. Улыбается собственной слабости в ду́ше, собственной смелости прийти сегодня в номер и, самое главное, взаимности чувств. — Знаешь, Тэхени, — он неосознанно перебирает пальцами край чужой футболки, прокручивает в голове произошедшее и тихонько смеется, — кажется, я понял, почему мы больше не проводим совместные трансляции на Weverse. Только на утро я могу об этом забыть, — он смотрит наверх, шутливыми глазками пытается поймать в темноте теплый взгляд парня. — Завтра мне обязательно напомни. — Обязательно, и не один раз, — улыбается в ответ Тэхен и завороженно наблюдает за стремительно засыпающим плюшевым мишкой. Бомгю едва слышно сопит, его счастливое сердце наконец бьется равномерно, в унисон с Тэхеном. В отеле по-уютному тихо, на фоне медленно работает кондиционер, а за окном редкие мотоциклисты врываются в тишину, но ничуть не тревожат Тэхена, он глубоко погружен в море своих чувств и наблюдает за парнем, которого обнимает, чтобы убедиться, что его сон спокоен. Бомгю крепко спит уже несколько минут и точно не проснется ночью. Тэхен облегченно вздыхает и наконец закрывает глаза. — Спокойной ночи, Бомгю-хен.