Мастер пирсинга

      Тэхен оттягивает чужую нижнюю губу насыщенно-розового цвета и чувствует на пальцах теплое дыхание. Где-то внутри его грудной клетки осыпаются каменной крошкой скрепы и тяжело оседают внизу живота. Тэхен сглатывает и облизывает свои собственные губы.       — Снова справа? — улыбка выходит угловатой, а голос не такой непринужденный, как хотелось бы показать.       Все началось очень давно. Тэхен старшеклассник, который думает не о поступлении в престижный ВУЗ или денежной карьере. Ким Тэхен мечтает стать мастером пирсинга или татуировок. Он еще не определился. Потому, вместо посещения дополнительных занятий, ходит к знакомому знакомого, делающего в полуподвале многоэтажного дома полузаконный бизнес на тех, кому очень хочется выделиться за небольшие деньги.       Хен показал ему как прокалывать уши. Ничего сложного, справится даже ребенок. Тэхен, конечно, не ребенок, но боится до дрожи в коленках. Особенно самому себе. Он напряженно теребит несчастную мочку, и та уже походит на красный пельмешек. Татуированный парень с кривыми зубами и дешевой сигаретой во рту, которому в этот момент забивают рукав, хохмит о трусливых малышах, ошивающихся в студии, и подначивает хена найти ученика с яйцами побольше. Тэхен пыхтит и случайно царапает себе ухо, едва не завыв не столько от боли, сколько от неожиданности. Татуированный скалится и хрипло смеется. Хен тоже.       Дверь открывается, впуская в помещение какого-то щуплого парня, на вид младше Тэхена на год или два. Точнее сказать трудно. Ким его в первый раз видит. Глаза широко открыты, подбородок вздернут. Из рюкзака торчит рукав школьного пиджака. Странно, но судя по нему, он должен учиться в той же школе, что и Тэхен.       Парень растерянно оглядывается и запоздало здоровается, кланяясь в сторону старших глубоко, будто приветствует президента. Хен задумчиво чешет лоб, отнимая жало от руки татуированного, и внезапно бросает:       — Тэхен, покажи ему, — указывает в сторону школьника, — где лежат пистолеты для пирсинга.       Тэхен не задает вопросов. Молча кивает и уходит в сторону подсобки, продолжая сжимать в одной руке собственный пистолет, а другой зажимая мочку уха смоченной для обеззараживания салфеткой. Парень с рюкзаком идет следом, разглядывая обшарпанные стены, пестрящие фотографиями из журналов, постерами и вульгарными ретро картинками, неизвестно откуда появившимися здесь.       — Ты Тэхен? — нелепо уточняет младший, сбрасывая с плеча пузатый рюкзак на ближайший пустой стул.       Тэхен оглядывается. Парень слишком раскрепощен и совершенно не беспокоится о том, чтобы спросить разрешения. Но это не его, Ким Тэхена, дело. Поэтому он просто кивает и продолжает поиски, выдергивая ящик за ящиком.       Позади вжикает молния. Любопытство побеждает, и Тэхен видит, как парень держит огромную бутылку воды, а потом выпивает одним махом с четверть объема. Глотки прокатываются по горлу парня точно в рекламе.       — Я Чон Чонгук, — улыбается школьник, и Тэхен снова кивает, подражая китайскому болванчику. — Проколешь мне уши?       Тэхен замирает.       Руки давно не дрожат, когда Ким Тэхен прокалывает губу Чонгуку. Второй раз. Лабрет встает рядом с кольцом, за которым Чон приходил к нему в прошлом году.       Губа опухла. Чонгук в шутку жалуется Тэхену, что рот теперь выглядит так, будто его отымел великан. Ким смеется шутке, запрещая воображению дорисовывать к красивым пирсингованным губам непристойные сюжеты. Они друзья. И только.       Первый пирсинг в своей жизни Ким Тэхен делает тоже именно Чон Чонгуку. Отверстие в мочке получается выше, чем нужно, и Тэхен с замирающим сердцем следит, как его первый клиент смотрит в зеркало. Но никакого возмездия за ошибку нет. Чонгук задумчиво вертит головой, а потом говорит:       — Сделай еще раз, только ниже. Вот тут, — рука школьника по фамилии Чон не стесняясь берет палец Тэхена и аккуратно касается им своего уха, указывая место. — А потом, здесь.       Тэхен нервно облизывает губы и кивает. В который раз. В глазах Чонгука полное доверие, хотя они знакомы от силы минут двадцать.       — Если понравится, стану твоим постоянным клиентом, — подбадривает его Чон, обнажая ряд крупных кроличьих зубов и смешно морщит нос. Тэхену тоже хочется улыбаться в ответ. Напряжение мало-помалу спадает.       Чонгук заходит к нему в студию гораздо чаще, чем делает какие-то новые тату или пирсинг. Тэхен не бьет татуировки — он слишком плохо рисует для этого, а штампованные эскизы его не вдохновляют. Зато с Кимом работают отличные ребята, которые в тату профи.       В ушах Чона новые серьги. Ряд из пяти колец с цепочкой справа, и два слева. В брови тоже сверкает пирсинг — дебютная работа Кима в новой тогда студии, где они сейчас пьют кофе.       Чонгук валяется на кушетке. Ее пора менять, взять поудобнее и подороже. Чон просит отдать ему старую. Тэхен недоумевает:       — Зачем тебе?       — Приятные воспоминания, — хихикает Чонгук, обнимая кушетку всеми конечностями и прижимаясь щекой к обивке.       Тэхен обещает обязательно подумать над предложением, если Чон соизволит помочь ему с новой и вывезет старую сам. На том и договариваются.       Доставка задерживается. Ким сидит в студии один, пялясь на какой-то глупый лакорн на смартфоне. Главные герои, после крайне откровенной предыдущей серии, внезапно ходят вокруг да около битый час и неимоверно бесят. Но выключить Тэхен не решается. Почему-то очень хочется увидеть каким образом разберутся с выдуманной сценаристами проблемой, и помирятся ли персонажи. Во время эмоционального диалога видео встает на паузу: звонит доставка.       Новая кушетка и старый друг приезжают одновременно. Чонгук выскакивает из машины, бросаясь помогать доставщикам и Тэхену выволочь громадину из грузовика. Ким с облегчением выдыхает, когда рядом встает Чон, принимая сильными тренированными руками вес на себя.       Тэхен пропускает вспотевшие на затылке волосы сквозь пальцы и нарезает круги вокруг обновки, как акула вокруг добычи. Чон снова валяется на старой кушетке, отпуская ехидные комментарии насчет поведения хена.       В студии становится тихо и сумеречно. Чонгук снял на камеру восхищенное лицо Тэхена, распаковывающего покупку, и теперь они вдвоем бок о бок тесно лежат на старой кушетке, отдыхая от погони. Ким победоносно сжимает в кулаке телефон Чона, но, против своих слов, не спешит удалять компромат.       — Хееен, давай закажем что-нибудь из еды? — жалобно тянет Чонгук, похлопывая себя по вызывающим зависть и недоверие кубикам пресса. — Позаботься обо мне.       Тэхен смеется. Когда здоровая детина, перегнавшая и в высоту, и в ширину, умилительно строит рожицы — это ужасно трогательно. Однако, телефон Кима лежит на столике, и Чонгуку его достать ближе, о чем он и сообщает младшему, бросая, чтобы тот просто сделал заказ с его аккаунта, а сам идет в уборную.       Умытое лицо освежает мысли. И к другу Тэхен возвращается уже с восстановленным душевным равновесием. Чонгук болтает ногами, сидя на краю кушетки и задевая подошвами пол, но, кажется, не замечает этого. Телефоны лежат на столе.       — Заказал? — Тэхен выбирает на сей раз свое рабочее кресло.       — Что? А, да, — Чонгук говорит растерянно, будто перебирает в голове натуральные числа. — Хен, ты сделаешь мне еще один пирсинг?       — Всего один, Чонгук-а? — улыбается Тэхен.       Чон отчего-то смущенно отводит глаза, и Ким предчувствует сенсацию.       — Пупок?       Чонгук, решивший допить остатки холодного кофе, кашляет и выдавливает сквозь смех:       — Не... Кх… Нет!       Однако, Чон, словно подтверждая догадку, убирает стакан, стаскивает с себя куртку, а затем футболку, оголяя реинкарнацию микелеанджелевского Давида. Сердце в груди Кима заходится в бешенном стаккато.       — Только не соски! — выкрикивает Тэхен раньше, чем успевает сообразить.       Младший сгибается пополам от смеха и показывает на него пальцем.       — Тэ… Хен, ты бы себя видел!       Ким поджимает губы и упирается взглядом в стол. Не рассказывать же, что в лакорне, который он смотрел не далее, чем за пару часов до прихода Чонгука, была сцена с взаимными ласками именно этих участков тела. Пикантная, горячая, сексуальная сцена.       Звон отвлек Тэхена от самокопания. Пряжка ремня уже болталась свободно, задевая множественные металлические заклепки на джинсах, а непослушные пальцы уже спускали бегунок на ширинке. Взгляд Кима буквально прирос к постепенно все больше оголяющейся коже.       Чонгук продолжал молча раздеваться, пока не остался совершенно нагим и не поднял абсолютно красное лицо. Медленно.       — Ты сделаешь мне пирсинг? — рука Чона прикоснулась к своему слегка приподнявшемуся половому члену и указала на головку. — Здесь…       Тэхен встретился глазами с Чонгуком, облизал губы и кивнул:       — Для тебя… все, что угодно.