Перемирие

      Спустя несколько глухих щелчков замочной скважины опустившаяся на холодную металлическую ручку ладонь лениво потянула ту вниз. Тяжёлая дверь со скрипом отъехала назад, и ударивший в глаза яркий искусственный свет зажжённой в прихожей лампы тут же отнял у пришедшей домой уже бывшей заведующей последнюю надежду на уединение, так страстно лелеянную ею по дороге.       «Вот чёрт», — мысленно процедила Ира, удручённо усмехнувшись, как только заприметила оставленные в прихожей мужские ботинки, оглядываемые теперь сквозь недовольный прищур. А где мои тапки?       Прозвучавший словно наяву, приторный из-за своей наивности вопрос, буквально вчера напрочь выбивший её из колеи, заставил в который раз за день закатить глаза — не рассчитывала на то, что жизнь вновь превратится в череду малоприятных сюрпризов, хотя и от более благостных неожиданностей в особый восторг никогда не приходила. — Между прочим, — прикрикнула она, желая быть услышанной сквозь гомон работающего в гостиной телевизора, но тут же решив, что очередные препирательства с ещё одним недолюбовником вытянут из неё с трудом пронесённые сквозь унизительность сегодняшнего дня остатки моральных сил, лишь недовольно выдохнула и перевесила его куртку на соседний крючок — после развода с мужем так и не привыкла к шальной свободе одиночества, а потому, даже когда была одна, оставляла его место свободным, да и в спальне предпочитала строго одну половину кровати.       Устроив, наконец, своё пальто на его законное место, Ира медленно опустилась на банкетку — роящиеся в голове гнетущие мысли, казалось, не позволяли свободно вздохнуть. — Когда я с утра попросила не забирать меня с работы, Анатолий Борисович, я полагала, что ты соизволишь явиться ко мне домой позже, чем это сделаю я, — пространство наполнялось злым шипением, пока она пыталась справиться с не желающей поддаваться её стараниям тапкой. — Ты что-то сказала? — так своевременно вставленная Анатолием реплика обличила его отнюдь не эфемерное присутствие. А это убери. В моём доме больше этого не будет. — Сказала, надеюсь, мы вчера друг друга поняли, и ты не умудрился притащить в квартиру спиртное, — спустя буквально полминуты прозвучал за его спиной недовольный голос Иры. — Учти, Кот всё видел, — с ехидной насмешкой добавила она, бросив оценивающий взгляд на устроившегося подле мужчины полосатого, которого тот ласково почёсывал за ушком. Я поживу у тебя недолго. Ну так, денёк, другой. — И да, — бросила как бы невзначай, остановившись у ведущей в спальню двери, — когда ты съёдешь?       Мысли о прошедшем дне окутывали удушающим чувством беспомощности, и желание выпить практически полностью захватило измученное сознание. Но, понимание того, что делать это при вновь появившемся в её жизни и её квартире Аленикове чревато последствиями, отрезвляло разум, не позволяя двинуться в направлении этого банального расслабления. Надежда провести хотя бы часть вечера в одиночестве, скрашенном одним, а лучше двумя бокалами красного полусладкого растворилась также быстро, как и совсем недавняя вера в счастливое будущее. — Ну, Ир, ну не с порога же, — голос Анатолия звучал всё так же буднично. Как будто и не было этих двух проведённых порознь недель, после которых он так просто посмел заявиться к ней с чемоданом. Как будто не ему она, наплевав на гордость, названивала столько раз, сколько не позволила бы ни одна уважающая себя женщина. — Я приготовил тебе ванну… — убавив звук, он обернулся к ней, гипнотизируя своим спокойным уверенным взглядом. — Давай ты её примешь, а потом мы всё обсудим.       Прикусив уголок губы, она осмотрела его оценивающе, слегка удивлённо: так, словно не до конца осознавала услышанное. Впрочем, за неимением лучшего, принять это предложение представлялось не самой плохой идеей.

***

      Монотонный звук разбивающихся о воду капель уравновешивал хаос мыслей, густой, пропитанный востоком воздух постепенно расслаблял тело, а разбросанные по кипенно-белой эмали золотистые волосы, кончики которых завились от настигшей их влажности, уже не казались такими светлыми. Я считаю, что с тобой поступили крайне несправедливо.       Вновь пронесшиеся в голове фразы, успевшие добраться до самого сердца и оставить на нём кровоточащие порезы, заставили этот предательски ноющий орган биться чаще, вынудили мышцы нервно дрогнуть. Напряженные пальцы прошли нервной поступью по корпусу ванны, а между бровей залегла глубокая морщина. А что ты сделал, чтобы побороться с этой несправедливостью. Что? Я тебе отвечу. Ничего. Ты просто поменял на табличке мою фамилию на свою. И может быть, и это было, наверное, самое прекрасное — отпраздновал своё новое назначение со своей любовницей. — Да пошёл он! — с отчаянным остервенением прошептала Ира, буквально выплёвывая с этой фразой весь накопившийся в лёгких воздух и, резко приподнявшись, изо всех сил нажала на пробку.       Когда макушка вновь опустилась на подголовник, она, прикрыв глаза и коснувшись ладонью шеи, словно подгоняя убегающую от неё стихию, опустила её ниже, плавно продвигаясь вдоль горячего тела.       Неумолимо стремящаяся вниз кромка воды постепенно обнажала грудь, колени и бёдра, оставляя на коже масляный след с ароматом сандала и иланг-иланга — противоречивое сочетание, дарующее глубокое расслабление и пробуждающее дремлющее где-то внутри желание.       Размеренно дыша, она ощущала, что с каждой секундой пропитанный бархатистой влагой воздух становится всё более спёртым, точно кто-то крадёт одной ей предоставленную возможность вдыхать эти чарующие ароматы.       Внезапно раздавшийся характерный щелчок закрывающегося «клик-клака» отрикошетил от стен, буквально оглушая совершенно не ожидающую подобного покушения на своё личное пространство Иру. — Тебя стучаться не учили? — произнесла она с долей нравоучения, пытаясь опуститься ниже в остатки пушистой масляной пены. — Прекрати, Ирина Алексеевна, — мягкий ласкающий слух голос до краёв заполнил пространство, погружая всех присутствующих в томную негу, — ничего нового я там не увижу.       Смешавшая в идеальных пропорциях пошлость и невинность усмешка на несколько мгновений застыла на его губах, отражаясь зарождающимся влечением в замершем взоре изумрудных глаз. Желание ощутить тепло её обнажённой кожи, жар непослушного дыхания и дрожь подчиняемого лишь ему тела разжигали пожар, порождали яркие языки пламени, подсвечивающие серые и зелёные омуты. Мужская ладонь медленно разрезала водную гладь, касаясь стройной лодыжки, соскальзывая к своду стопы и тут же возвращаясь обратно, продолжая неумолимо стремиться выше. — Стой, — с трудом извлёкши это слово из смешавшихся во рту звуков, она резко остановила его руку, устроив свою поверх поглаживающих её бедро пальцев. — Ир, перестань рефлексировать, — не обращая ни малейшего внимания на образовавшуюся преграду, Толя, осторожно сжимая внутреннюю сторону колена, согнул и отвёл в сторону её ногу, — расслабься.       Прикрыв глаза в молчаливом согласии, она позволила ему, целиком и полностью, взять бразды правления в свои руки.       Тихий шёпот перемежался всплесками воды и переходящими в сдержанные стоны вздохами. Бесстыдно упирающиеся в бортики ванной бёдра, реагируя на уже не такое привычное напряжение, предательски дрожали, вместе с тем помогая приспосабливаться к темпу и интенсивности ласки, а всё сильнее впивающиеся в опрометчиво освобождённое от оков рубашки предплечье женские ногти, лишь поощряли эти обоюдные старания.       Крупная прозрачная капля конденсата, миновав свободный от чёлки лоб, очертила раскрасневшуюся скулу и внезапно замерла на иссохшей нижней губе, резонируя с вырывающимся из груди глубоким приглушённым вскриком, становясь свидетелем настигшего её наслаждения. — Не уходи! — спустя несколько секунд томного всеобъемлющего расслабления, Ира окликнула собирающегося вежливо, но так поспешно удалиться мужчину, аккуратно поднимаясь на ноги. — Подай, пожалуйста, полотенце.       Соприкоснувшаяся с прохладным воздухом влажная кожа мгновенно отреагировала на возникший импульс — по телу, очерчивая персико-розовые соски, тут же рассыпались бисеренки мурашек. Ничем не прикрытый намёк, как и её нагое естество, распаляли воображение, превращая в прах сдерживающие его крохи былой порядочности. — Уверена, что оно пригодится? — переспросил Анатолий, смерив шагающую ему навстречу женщину жадным взглядом: сползающие по голеням капли, медленно достигая покатого изгиба щиколоток, стекали по стопам, оказываясь на полу, оставаясь на кафеле мокрыми следами.       Перехватив Иру за талию, он резко притянул её к себе, провёл кончиком носа по влажной ключице, шумно, с наслаждением маньяка втягивая воздух, улавливая въевшиеся в бархатистую кожу нотки терпкого парфюма: никогда не могла устоять перед мшистыми шипровыми ароматами, так бессовестно разоблачающими её сущность сексуальной и строптивой стервы.       Коснувшись зардевшегося лица, обрисовал подушечкой большого пальца линию подбородка и, раскрыв мягкие губы, настойчиво скользнул языком внутрь, вовлекая в чувственный поцелуй, оставляющий во рту привкус крепкого кофе — напитка, заменившего ему сегодня алкоголь.       Не спеша продвинулся вглубь ванной, успев оставить обжигающие следы собственнических прикосновений на всём её теле и, мучительно растягивая этот сладкий момент единения, огладил стройные бёдра, внезапно подхватив под которые, усадил Иру на бежевую керамическую тумбочку, устроив её ноги на своей талии. — Тебе не кажется, что моё пребывание в твоей квартире имеет свои плюсы? — с долей лукавой самоуверенности произнёс Толя, пристально наблюдая за путешествующей между усыпавшими грудь родинками прозрачной каплей под прицелом горделиво усмехающегося взгляда изумрудных глаз. Подстёгиваемый жаром такого желанного тела, поймав момент, он абсолютно бесстыдно слизал её у самой ареолы и, не в силах устоять перед столь сильным соблазном, обхватил губами сосок, срывая с губ блондинки очередной жаждущий всхлип. — Подожди, — жалобным, но чертовски заводящим тоном прошептала она ему на ушко, нежно прикусывая мочку, — не так, — уперлась ладонями в его плечи и осторожно сползла на пол, тут же обрушившись на его шею рваными пылкими поцелуями. Соскучилась по нему, по непредсказуемому страстному сексу, по экспериментам, которые могла себе позволить только с этим мужчиной. Да и лучшего способа отвлечься от тягот сегодняшнего дня, казалось, не придумать.       Когда скользящие по прохладному фаянсу пальцы наконец нащупали неизменно покоящуюся рядом с раковиной белую заколку-крабик, а застланные пеленой возбуждения взгляды вновь пересеклись, сомнений не осталось: перед глазами обоих с бешеной скоростью проносился один и тот же видеоряд — пошлый, обличающий их самые низменные фантазии и желания.       Пропуская через петли без сопротивления поддающиеся манипуляциям мелкие пуговицы, она без раздумий продолжила начатое. Теперь уже его тело горело от уверенных умелых прикосновений, поцелуй за поцелуем опускающихся всё ниже, покрывающих вновь освобождаемые от одежды участки разгоряченной кожи. — Ты точно уверена? — прорычал в её влажные губы, властно ухватив за подбородок, как только почувствовал юркие пальчики, которые, резво расправившись с бляшкой ремня и застёжкой брюк, мягко коснулись линии белья и тут же проникли под плотно прилегающую резинку. Ладонь юркнула вниз, проскальзывая мимо напряженного члена и, дразняще задев внутреннюю часть бедра, вернулась на живот.       Не упустив шанс оставить на её изящной шее яркий след своего негодования, мужчина сделал шаг назад и нехотя обернулся — упускать из поля зрения даже крупицу происходящего, было сродни преступлению. Давая Ире фору, он, обведя ищущим взглядом ванную комнату, сбросил на пол одно из махровых полотенец, в то время как она собирала пропитавшиеся влагой воздуха волосы в незамысловатую прическу. — А ты говорил, что не пригодится, — совсем близко послышался тягучий и томный женский голос, и горячее дыхание мгновенно опалило слегка шершавую скулу.       Без остатка отдаваясь накрывшим чувствам, она крепко схватилась за предплечье Толи и не спеша опустилась на колени возле его ног. Неожиданная забота и такое явное желание в буквально ощупывающих её серых, словно гематит, глазах заставили смутиться, окутав очередной волной приятных мурашек. На мгновение опустив взгляд, она нервно улыбнулась и после глубокого вздоха подняла голову — уверенно и бескомпромиссно, так, будто и не было этой нечаянной слабости.       Подрагивающие от волнения пальцы не без труда избавили мужчину от совершенно не нужных предметов одежды, стянув их до самых щиколоток, робко скользнули вверх и неторопливо, ещё сильнее распаляя и без того с трудом сдерживаемое желание, огладили бёдра.       Представшая пред его взором картина манила и завораживала, заставляя мышцы подрагивать в томительном нетерпении — стройное нагое тело, отливающее золотом в свете зажжённой настенной лампы, подчёркнутая игрой теней красивая грудь, слегка взъерошенные волосы и бледно-коралловый румянец, подчёркивающий зелень неотрывно наблюдающих за его реакцией глаз.       Жизненная необходимость в прекращении этой мучительной пытки диктовала свои правила — устроив ладонь на затылке Иры, Толя едва ощутимо сжал её пшеничные волосы, вынуждая оказаться ближе и, наконец, приступить к делу.       Расслабленный кончик горячего язычка прошёл по паховой линии и, ни на мгновение не разорвав контакта с кожей, коснулся давно готового к этой ласке члена, после чего, медленно скользя выше, очертил каждую выступившую от напряжения венку.       Облизав блестящую головку, она нежно обняла её губами, погружая в пленяющее пространство своего жаркого рта, издавая удовлетворённый нежный стон. — Ира, — хрипло выдохнул он в ответ, опираясь свободной рукой о находящуюся позади раковину, подаваясь к ней тазом и всё сильнее путаясь пальцами в светлых локонах.       Плавные, размеренные поступательные движения сменялись более глубокими и быстрыми, заполняющими пространство обличающими их хлюпающими и причмокивающими звуками, а смешавшаяся со слюной смазка стекала по подбородку, тяжёлыми каплями падая на её грудь.       Оставив во рту лишь часть влажной пульсирующей плоти, она обхватила пальцами основание, продолжая ласкать эту часть члена рукой, и с нажимом провела язычком по уздечке, заставляя своего мужчину разориться на непривычно громкий для него стон.

***

— Надо Кота покормить, — хитро улыбнувшись своим мыслям, произнесла Ира, слизывая с уголка рта остатки горьковатой спермы. — А ты…в душ?       Сведя края полотенца и прочно завязав их на груди, она нежно коснулась плеча Толи и позволила оставить на своих губах короткий, но глубокий поцелуй.       Через четверть часа, облачённая в свой домашний костюм с серой кофтой цвета тауп, она будет сидеть на кухне, пытаясь заставить непослушного питомца хотя бы попробовать впервые купленный ему корм, а ещё спустя несколько минут в её квартире появится третий лишний, который, впрочем, не сможет нарушить это спонтанно установившееся перемирие.