201 попытка сбежать

Взмах крыльев. Черное пятно пролетело под светло-голубым небом, оставляя после себя медленно кружащее по воздуху перо, что упало возле лежащего на холодной парня подобно чему-то необыкновенно райскому. Антон неохотно повернул голову, слабо открыв тяжёлые веки. Севший перед ним ворон уставилась на него, проверяя мертв ли человек или можно полакомиться еще свежим и теплым телом. В желтых птичьих глазах парень увидел свое размытое отражение. Животное перед ним волновалось лишь о еде. Разве думало оно когда-нибудь о моральных принципах и о том насколько пустая его душа? Разве наказывают их на божьем суде за убийство? Почему эта доля вечно трястись о своих грехах досталась только человеку? Антон молча закрыл глаза. Кружащая вокруг да около птица не давала спокойно поразмышлять. Вся загнутая философия оказалась бесполезной, стоило столкнуться с проблемами. Парень поднялся. Пошатанный разум вырисовывал, что его тело растрескалось и осталось лежать на земле. Но даже иллюзии не волновали так сильно, как мучительная пустота в груди. Блондин шатался от дерева к дереву, как пьяный. Идти принципиально некуда. Он как-то читал о дереализации, но не думал, что испытает это на себе. Жуткое испытание. Русский лес-гигант словно увеличился вдвое. Листья под обувью шуршали слишком громко. Глаза не могли сконцентрироваться на чем-то определённом. Дороги путались и он случайно поворачивался обратно. Что-то на ладони зашипело. Антон посмотрел на слегка раскрывшуюся царапину от ножа. Достав бабочку из кармана, он внимательно осмотрел её, погладив рукоять. Слава дал нож не просто так. А Алиса упоминала кого-то, с кем он должен был встретиться в городе. Наконец поборов дурман в своей голове, он побрёл к виднеющимся вдалеке крышам многоэтажек. Сегодня было пасмурно. Ветер был теплым, но неприятно бил по щекам. Рома стоял посреди парка, осматривая пыльные лавочки и медленно темнеющее небо. В такую противную погоду все сидели в комнатушках. Он уже и не надеялся, что Антон от него отстанет. Но уже прошло почти два дня, он приходит сюда в седьмой раз, а того и след простыл. Бяша радовался, уговаривая не выходить на улицу, а Пятифанов предчувствовал неладное, сбегая. Родаки Игоря и так уже несколько раз на него накричали, не хотелось, чтоб другу прилетело. Он и на улице переночевать может, только вот волноваться будут, что опять пропал. В общем, какая-то пагубная безысходность чувствовалась, но почему-то Ромка больше не боялся, что его зарежут или сожрут. Да и ещё одна причина была: его недавно в участок вызвали, сказали, что мать мертвой нашли, а отец пропал куда-то. Ну, очевидно, тоже грохнули. Они, конечно, не из лучших, но по белобрысой роже он врезать обязан за такие выкрутасы. Да он бы и без этого с родителями, что в детдом сбагрить угрожали, жить не захотел! Пятифанов нервно вдохнул прохладный воздух, замечая знакомое белое пальто. Ноги двинулись сами. Антон осматривал улочку, пытаясь понять был ли он тут или снова забыл. Приближающиеся шаги он проигнорировал. Неслабый удар прилетел в правую щеку и челюсть, заставляя мир поплыть. Рома схватил его за воротник рубашки, дёргая на себя. Глаза защипало — он был уверен в том, что на мертвых родителей ему плевать, но как маленький ребёнок испугался, когда остался один. — Ты где был, придурок?! — и снова голос предательски задрожал. Почему рядом с белобрысым он всегда показывал свою слабость? Дыхание совсем перехватило, когда серые глаза посмотрели удивлённо и словно не узнавая. Пятифанов замолчал, не зная как прекратить эти глупые гляделки. Уже не в первый раз опасения оказались правдой — с Петровым что-то было не так. — Что? — тихо спросил Антон, так и не определившись как выразиться будет лучше: ≪Мы что знакомы? ≫ или ≪Я что-то тебе сделал? ≫ — Ты… — Рома снова тряхнул его, замечая как взгляд блондина расфокусировался, — Тебя чем-то накачали что-ли? Петров медленно прикрыл глаза, а, открыв, посмотрел совсем по-другому. Как на кого-то благословенного, единственного в своей жизни. — Зачем? — Что? — снова этот короткий ответ, как будто он тут не причём вообще. — Зачем убил их?! — Ромка терял терпение, переходя на крик. — Кого? — всё также тихо и с пустым взглядом прошептал блондин. — Не прикидывайся! Хватит постоянно врать мне! — из темных глаз всё же вытекла жидкость, которую мальчишка старался всегда сдерживать, — Зачем ты убил моих родителей?! Серые глаза дрогнули, но продолжили пялиться насквозь, не видя ничего перед собой. А потом и вовсе закрылись. — Не молчи! Ответь хоть что-нибудь! — школьник продолжал трясти виновника всех своих бед дрожащими руками. Непривычно было видеть вместо гипнотезирующей улыбки разбитое состояние. Да лучше б Петров снова к нему приставать начал. В те моменты он хотя бы чувствовал себя счастливым. — Рома? — Антон спросил его имя, но тот не понял. — Чего тебе?! — М, — Тоша прикусил губу. Раз отозвался, значит верно вспомнил. — Ну чего ты мычишь?! — взвыл темноглазый, не понимая что происходит и от этого паникуя. Ну и как это понимать? Белобрысый теперь не смотрит ему в душу. Неужели наскучил?.. Антон протянул руку, стирая слёзы с чужих мягких щёк, а потом открылся для объятий. Ромка всхлипнул, расслабившись, и уткнулся носом в его шею. Тоша погладил его по мягким волосам, чувствуя как состояние апатии спадает, а сердце сильно сжимается. Он старался держать себя в руках, закрыв глаза, но Боже, как же он любит этого мальчика. Рома удивлённо вздрогнул, когда тот опустился перед ним на колени. Блондил аккуратно притянул его руки к своим губам, поглаживая и целуя каждый палец по отдельности. — Тох, — растерянно позвал его хулиган. А Тоха оттянул свои волосы, опускаясь еще ниже. В конечном счёте он слабо приобнял чужие ноги трясущимися руками, потом и вовсе стал целовать их. Пятифанов не знал смущаться ему или переживать, поэтому застыл на месте. Голова блондина совсем поникла. — Хэй! — вскрикнул раскрасневшийся школьник, когда ему поцеловали ботинки. Он дернулся, отходя от совсем сбрендившего убийцы, но его подхватили под бедра и подняли на руки. Ромка растерялся ещё сильнее, он ведь не пушинка, чтоб его таскать. — Ты такой красивый, — заворожённо прошептал Антон, словно стих любовный прочитал. Еще и улыбнулся так непривычно искренне. — Да что с тобой?! Совсем с катушек съехал? — Есть такое, — блондин пожал плечами, рассматривая мальчишку словно впервые видит, — Правда красивый… — Перестань, — зашипел Пятифанов, не привыкший к комплиментам, — Конченый, бля. Петров лишь улыбнулся, поправив капюшон парня. Уже капать начинает. — Давай под крышу. Дождь был мелкий, но по холмистым улицам сразу же потекли ручьи. Лакированные ботинки шагали по лужам, которые были почти на каждом шагу из-за неровных русских дорог. — Может я сам пойду? — Рома неловко склонил голову. — Я не хочу тебя отпускать, — блондин прижал его к себе лишь сильнее. Промокнут они оба, но так он хоть немного да прикроет от дождя. Как минимум, кроссовки не пропустят так много воды, отчего можно заболеть. Глупо, конечно, но всё же. Поставил он его на землю только под крышей первого попавшегося здания. Брюнет замялся, поджимая губы, а бывший людоед облокотился о твердую стенку, запрокидывая голову. — Так что с тобой случилось? Так и будешь в молчанку играть? Бесишь, — темноглазый старался выглядеть злым, но к, его несчастью, для Антона это было мило. — Да много чего случилось… — Да блять. Может ты не будешь вести себя так, словно это наша последняя встреча? Ну и хули ты отворачиваешься?! — Тише-тише, — Тоша погладил его по голове, успокаивая. — Расскажи мне, — почти умоляюще проворчал Пятифанов. У Петрова сейчас такое состояние, что ему в голову такой бред влезть может. — Я всё вспомнил, — в серых глазах блеснул недобрый огонёк.