хамелеоны

      Сережа улыбнулся своему отражению и погладил его по щеке, чтобы вновь не ударить кулаком по зеркалу, как это обычно происходило. Костяшки было уже попросту жаль, но все еще не так сильно, как самого себя.       Вся его кожа, от макушки до пят была странного, светло-фиолетового цвета, делая его похожим на чернику. Это страшно его огорчало: он становился медийным лицом, но вкупе с ярко-рыжими волосами он выглядел, как рисунок младшеклассника под названием «Осьминог Сережа».       Когда-то давно он утешал себя тем, что такой странный цвет кожи обуславливался его соулмейтом — Вселенная выбрала достаточно странный способ нахождения второй половинки. Нет бы слово где-нибудь на запястье, какая-то метка, да хоть разный цвет глаз — но не сходство с протухшим Аватаром! В детстве маленький детдомовский мальчик надеялся, что хоть так получит свою долю любви, когда встретит такого же, странного, но уже заранее дорогого ему человека, однако жизнь расставила все по своим местам, вычеркнув из жизни напрасные, сладкие мечты. Жизнь была жестока с Сережей, поэтому он боролся с ней, стараясь не обращать внимания на свой изъян.       Но это успешно получалось ровно до того момента, как он стал хоть сколько-нибудь медийным и начал натыкаться на свои фотографии в новостях. А уж СМИ неустанно мусолили необычную внешность открывшегося общественности гения-программиста, жалея его «несчастную любовь».       Какая, к черту, любовь? Он же просто еще не встретил предначертанного, в чем проблема?!       Сережа страшно злился на подобные статьи, из-за чего в приступе эмоций расколотил уже два телефона. Если бы не старый друг, всегда появляющийся вовремя, пострадали бы и третий, и четвертый — Олегу всегда удавалось быть спокойным, словно скала, и утихомирить разбушевавшегося Сережу ему удавалось минуты за две. А Сережа почти с черной завистью смотрел на самого близкого ему человека. На единственного, кому было на него не все равно.       Дело в том, что Олег, сколько он его помнил еще с общего детдомовского детства, всегда имел нормальный цвет кожи. Поначалу он страшно его жалел, пытался утешить, ведь это могло значить лишь одно — Олег не имел соулмейта. Такие случаи были нередки: всего двадцать процентов населения планеты имели предначертанного судьбой, и родиться, не имея экстравагантного цвета кожи, считалось нормальным. Но поди ты объясни это наивному мальчику, который сам был фиолетовее, чем черничное варенье.       «Я и не переживаю, Сереж, — отвечал тогда Олег, беспечно смахивая вечно лезущую в глаза подростковую челку. — Меньше проблем с поиском, плюс — меньше комплексов».       И сейчас Сережа был готов с ним согласиться на все сто процентов.       Не сказать, конечно, что самый молодой миллионер-программист года особо утруждал себя поисками. Поначалу был детдом и красный аттестат, позже — красный диплом, еще позже — работа в компаниях, на чужого дядю, на себя, разработка революционной соцсети, включающей в себя буквально весь интернет абсолютно бесплатно. Это требовало немало сил и эмоций, из-за чего на самокопания из-за какого-то несоответствия во внешности попросту не оставалось ни времени, ни желания. Люди в большинстве своем относились к «цветному» Сереже нормально, ведь такое явление не было в новинку. Иногда он и сам невольно благодарил судьбу, что хотя бы получил не ядовито-зеленый цвет кожи, который с его волосами смотрелся бы попросту убийственно. Из-за количества работы он даже сейчас, достигнув самой глобальной своей цели, иногда походил на чудо-юдо с залегшими под глазами тенями, а так олицетворял бы собой весь отряд сверхъестественных морских гадов.       Да и потом, с течением жизни он полностью разочаровался в пресловутой «истинности». Многие из его подчиненных, находя долгожданную пару и получая нормальный цвет, не сходились с предначертанным характерами, после чего, получая разбитое сердце, переставали преуспевать в работе. Ему это было нужно меньше всего.       «Да, может быть, и трус, — признавался он самому себе, стоя перед зеркалом и ненавидя то, что видел там. — Зато не для себя стараюсь, а на благо компании!»       Увещевания эти, правда, мало помогали.              Отняв руку от зеркала, он бессильным жестом провел ей по лицу, будто старался стереть фиолетовый с кожи. Настроение с утра было препаршивым.       В ванную комнату заглянул Олег, останавливаясь на пороге. На Сереже были только хлопковые пижамные штаны, но когда вы с детства делите на двоих скудные приютские крохи, становится как-то не до смущения по мелочам.       — Ты как, Сереж? — заботливо поинтересовался друг, скрещивая руки на груди. Сережа перевел дух и вымученно улыбнулся Олегу через зеркало.       — Порядок, — он тут же немного нервным жестом зачесал волосы пятерней, чем с головой выдал себя. — Надеюсь, с утра сегодня ничего не назначено?       — Боюсь не оправдать твоих надежд, — Олег скривился в остром приступе жалости к разбитому, родному «фиолетовому человечку». — Совещание через полчаса в малом зале. Ты успеешь, или попросить Марго перенести на послеобеденное время?       — Успею, что ты, — на сей раз разочарованный вздох получился на порядок дольше. Сережа отлепился от раковины и повернулся к зеркалу спиной, не желая больше лицезреть в нем недобитого смурфика. — Неуважительно как-то по отношению к коллегам.       — Подчиненным, — машинально поправил Олег и улыбнулся. — Не кисни, Серый, ты выглядишь на удивление свежо.       Сережа скривился, опровергая всю «свежесть».       — Приятно, что ты такого мнения, а ведь я спал около двух часов, дай бог, — он почесал грудь рассеянным жестом, постоял, подумал, а потом резво хлопнул себя по ногам. — Ладно, пора включаться в новый рабочий день.       Олега всегда восхищал его друг в такие моменты. Как бы ни было плохо, он всегда найдет какой-нибудь резерв сил, почерпнув которые отставит личные проблемы на второй план, а вперед вынесет нужды компании и окружающих его людей. Некоторых детдом сломал абсолютно, в том числе и таких нежных душой мальчиков, как Сережа, но его друг лишь окреп, и не думая прогибаться под тяжестью жизненных обстоятельств.       А такие минутные слабости всегда оставались в их глубоком секрете.

***

      На совещание рабочего коллектива в малом зале собралось необычайно много людей. Сережа вообще не думал, что такое количество может вместить в себя комната, рассчитанная максимум на двадцать человек. Как оказалось, планировался не разбор полетов, а камерная конференция, на которой бедному, неподготовленному Сереже пришлось бы отвечать на сотни и сотни вопросов начиная компанией и заканчивая «несчастной» личной жизнью. Прибыло даже телевидение, насколько масштабным планировалось мероприятие.       Олег лишь виновато пожал плечами. Если бы мог, еще бы и уши к макушке прижал — ему было искренне стыдно за то, что он по незнанию подставил друга. А Сережа вдруг вспомнил, что на днях включил Марго свободу воли не искусственного интеллекта, а человека, взяв «копирки» сознания с главных подопытных — себя и Олега. В голове появилась еще одна пометка на то, чтобы перепрограммировать виртуальную помощницу.       И, разумеется, в своих предположениях он был привычно прав. Любопытная общественность не столько горела желанием узнать о новом обновлении, сколько предпочитала покопаться в его фиолетовом «грязном белье». Мгновенно устав от повторяющихся вопросов со всех сторон о том, предполагает ли он, кто может являться его «второй половинкой», он скомкано и несколько смущенно извинился и вполголоса попросил Олега увести его отсюда. Проходя по длинному коридору до лифта, они молчали, но стоило лишь створкам кабинки захлопнуться, Олег не сдержался:       — Сереж, прости, пожалуйста, я правда виноват перед…       — Не надо, Олеж, — мягко прервал его Сережа, устало прикрывая глаза и поднося пальцы к переносице. — От них никогда не скроешься, как бы не пытался. Хоть в бункере запирайся. И нет, не предлагай мне снова отказаться от медийности лица, — предостерег он повторяющиеся из раза в раз предположения друга, — я уже встал на этот путь. Глупо будет сворачивать вот так, испугавшись прессы и общественного мнения.       — Ну, не знаю, Сереж, — с сомнением протянул Олег, когда лифт остановился на самом верху. — Стоит ли оно твоих ежедневных переживаний?       Сережа, уже вышедший из лифта, обернулся и вдруг обворожительно улыбнулся.       — Конечно стоит, Олег. — Он заправил за ухо выбившуюся прядку и смело посмотрел ему в глаза. — Если не на своем примере показывать, что не нужно страшиться того, что дано тебе свыше, даже если сам в это не до конца веришь, то как еще нести добро в этот мир?       Олег помолчал, хмыкнул, опустил голову, а потом только, усмехаясь, вышел вслед за Сережей.       — Чудной ты человек, Серый, — он по-отечески приобнял его за плечи, заставляя улыбаться искреннее, а после даже рассмеялся. — Трусишка, конечно, но гораздо лучше самого смелого супер-героя.       Сережа подхватил его веселье, и в офис-квартиру они вкатились чуть ли не в истерике. Если у него есть такой друг, может, и не нужна ему эта дурацкая «вторая половинка»?       Но, как нет огня без дыма, не могли проблемы и треволнения Сережи закончиться на цвете собственной кожи. В городе, его любимом Питере, объявился сумасшедший маньяк, пачками выкраивающий людей за одному ему мыслимые грехи, да еще и транслирующий это в интернет! Через соцсеть Сережи, его детище, дело всей его жизни! Разумеется, подобный удар не прошел мимо хрупко организованной нервной системы самого разработчика, отчего Сережа схлопотал пренеприятный нервный срыв, из-за чего разговаривать с полицией пришлось Олегу и как первому заместителю, и как ответственному за отдел безопасности. Немного придя в себя, он лишь дал краткий комментарий СМИ, что он и его люди уже работают над возникшей проблемой, но из-за двухстороннего шифрования сделать это будет проблематично. Потеряв за пару дней стресса в весе, осунувшись и почти лишившись сна, он смурнее тучи сидел за своим столом в башне, копаясь в бумажках и схемах шифровки, которую сам и изобрел, пытаясь обойти хитроумный код, и изредка перекидывался взаимными колкостями и оскорблениями с раздосадованной Марго. Чувственность и мыслительный процесс человека он ей, как и ожидалось, отключить просто не смог.       В одну из таких пикировок он и не заметил, как в комнату вошел кто-то посторонний, который Олегом явно не являлся, ведь тот еще с порога начинал говорить что-то, с удовольствием растягивая гласные. Марго тоже не оповестила его о посетителе, слишком занятая тем, что в мировой паутине подыскивала оскорбления, касающиеся его рыжей и не слишком умной головы. Поэтому, когда от дверей вежливо покашляли, он чуть не подпрыгнул, сметая со стола все бумаги, и воровато поднимая взгляд.       Да так и застыл, молча глотая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.       Вот бывает же такое, что живешь себе, живешь, решаешь насущные и не очень проблемы, а потом вдруг на домик на краю моря налетает смерч и уничтожает если не всю прошлую жизнь, то значительную ее часть? Сережа ощущал себя в точности так в ту секунду, как увидел, как фиолетовое лицо незнакомого мужчины высветляется на глазах.       — А вы, собственно…? — только и сумел, заикаясь, выдавить из себя он, вновь теряя способность связно и говорить, и мыслить. Наверняка, и он сам сейчас стремительно бледнел… Мамочки, неужели…       Незнакомец рассеянно почесал щетину, не отводя взгляда от Сережи, открыл рот, потом снова закрыл его, собрался с силами и наконец выдал что-то более-менее адекватное:       — Майор полиции Игорь Гром. Ну, как бы, это, вроде как… да.       Сережа улыбнулся так искренне и ярко впервые за много лет кому-то, кто не был его другом, что почувствовал, что еще чуть-чуть — и лицо попросту треснет. В груди разливалось непреодолимое счастье, когда он во все глаза рассматривал этого мужчину, молодого, сильного, небритого и заспанного, но определенно самого красивого в его жизни.       И, разумеется, за этим оглушающим потрясением ни один из них не услышал, как вошедший в комнату Олег выругался, уронил кружку с кофе, разбил ее и выругался еще раз, только более красноречиво.